Флешфорвард
Он положил руку мне на живот, и девочка завозилась под его ладонью.
И сам не спишь, и нам не даешь, проворчала я, прижавшись к нему спиной и пытаясь устроиться поудобнее. В спальне было прохладно, и мне хотелось чувствовать его тепло. Так уютно, безопасно. Если б еще не это его беспокойство
Не могу уснуть, Дженна. Все время думаю, как сложится ее жизнь.
Я тоже беспокоилась о будущем нашей дочери и как могла старалась отгонять мрачные мысли. Но едва удавалось уговорить себя не переживать раньше времени, об этом заговаривал он.
Послушай, мы же не знаем, родится ли она такой, как я. Моя мать не была ведьмой. То есть мать Дженны ну, ты понял. И никто не знает, почему это произошло с ней. Возможно, наша малышка будет самой обыкновенной.
Она не может быть обыкновенной, возразил он, целуя меня в шею. Она же твоя дочь. Нет, наша дочь. Уже поэтому она необыкновенная.
Для насда, улыбнулась я. Но для других лучше пусть будет самой обычной девчонкой. Нет, еще для какого-нибудь красавчика она тоже окажется самой-самой. И когда-нибудь он будет ее вот так же обнимать, представляешь?
Нет, не представляю.
А ведь это случится. Надеюсь. И он наверняка уже родился. Может, прямо сейчас сосет молоко кормилицы и Послушай, я хочу сама ее кормить. Нашу дочь.
Словно чувствуя, что речь идет о ней, девочка снова заворочалась и пнула меня куда-то в печень.
Дженна!.. глубоко шокированный, он аж приподнялся. Как можно?! Ты ведь не крестьянка.
И что? У нас все женщины кормят детей сами. И ничего ужасного не происходит. Наоборот. Или тебя беспокоит, что у меня будет некрасивая грудь?
Его рука поднялась с живота вышевидимо, чтобы убедиться, что пока все на месте и вполне так приятно на ощупь.
Джен, мне, конечно, очень нравится твоя грудь, но даже если она будет не такая прекрасная, я все равно не перестану тебя любить. В конце концов, рано или поздно ты состаришься, и грудь тоже, с этим ничего не поделаешь.
Я невольно вздрогнула, потому что отлично помнила, каково этобыть, может, еще и не старой, но уже немолодой. И с не самой красивой грудью.
Скажи он решил перевести разговор на другую тему. Ты скучаешь по Каю?
Теперь замолчала я, пытаясь найти верный ответ. Не только для него, но и для себя.
Не знаю. Иногда да, но чаще нет. Во всяком случае, я рада, что его нет рядом, когда мы с тобой вдвоем. И я надеюсь, ему хорошо там, где он сейчас. Он рассказывал о том мире. Там, кроме обычных людей и гномов, живут люди-драконы, которые могут по своему желанию принимать то один облик, то другой. Вот таким Кай и собирался стать.
Гномы? Драконы? Кто это?
Завтра расскажу, ладно? я неуклюже повернулась и поцеловала его. А сейчас давай спать.
7.
«Как у тебя это получается? спросила я Кая. Учить меня?»
Прошло всего три дня, а я понимала уже почти все, что слышала. Немного заторможенно, с запозданием, иногда повторяя про себя обрывки фраз, но все же понимала. Говорить, правда, пока не пробовала, хотя мысленно складывала слова в предложения, как конструктор Лего.
«Я не учу, возразил он. Как бы это лучше объяснить? Скорее, энергетически воздействую на нейронные связи в мозгу, который тебе достался. Заставляю работать. Ты обязательно хочешь знать механизм?»
«Пожалуй, нет. Скажи, а ее воспоминания можно как-то выковырять?»
«Сомневаюсь, Дженна. Скорее, нам с тобой придется восстанавливать все по косвенным данным. Самая удобная версиячтобы ты потеряла память, когда тебя окунули в ледяную воду и ты чуть не захлебнулась. Почти правда. Можно смело задавать вопросы. Ну и я кое-что узнал из разговоров, пока ты спала».
Я покосилась на Эфру, которая, сидя у окна, плела кружево на широкой шпильке. Чтобы задавать вопросы, мне надо было попробовать для начала поговорить вслух без свидетелей. Но со мной постоянно находилась либо она, либо Нелида.
«Может, ты как-нибудь попробуешь ее выставить ненадолго?»
«Не могу. Максимумзаставлю почувствовать себя неуютно».
Но тут Эфре, видимо, самой понадобилось выйти. Покосившись на дверь, она проворчала что-то о негодной девчонке, которая ушла и пропала, потом посмотрела на меня. Я притворилась спящей, осторожно поглядывая на нее из-под опущенных ресниц. Отложив шпильку и крючок, Эфра встала и направилась к двери.
Слушай, как я буду говорить, сказала я тихо, когда ее шаги смолкли в отдалении. Не могу же я путаться в словах или неправильно ставить ударения.
«Пока звучит вполне натурально, одобрил Кай. Продолжай».
Я трещала обо всем, что приходило в голову, стараясь делать это побыстрее, не слишком задумываясь и подбирая правильные выражения. Например, о своем самочувствии, уже более или менее сносном. О том, что Нелида похожа на мою школьную приятельницу Юлю, с которой у нас была странная дружба-вражда, замешанная на вечном соперничестве.
Мы как будто соревновались, рассказывала я на языке Марны. Во всем. Кто больше пятерок получит, у кого платье красивее, на кого мальчишки больше смотрят. Постоянно подкусывали друг друга. Гадостей не делали, но и любви особой не было. Они даже внешне чем-то похожи. Обе светловолосые, голубоглазые, худощавые.
«Я помню ее. Когда нашел тебя, вы уже дружили».
Скажи, Кай, а как вы находите своих компаньонов? Как вообще рождаетесь, умираете?
«Не рождаемся и не умираем, помолчав, ответил он. В вашем понимании. После воплощения часть энергии остается. Так появляется новая сущность, которая скитается по мирам, пока не найдет того, кто подходит. С кем на одной волне. Нужный человек словно притягивает».
А как потом живет воплощенная сущность? не отставала я.
«Так же, как обитатели мира, который она выберет. Но только внешне. Телолишь оболочка, позволяющая постепенно расходовать накопленную энергию. И живем мы столько, сколько все прочие обитатели того мира. Пятьдесят лет, сто, тысячу. Время для нас не имеет значения».
А потом?
«Потом тело умирает, а остаток энергии уходит в пространство. Ничто не исчезает бесследно».
Я хотела спросить, происходит ли то же самое с душами людей, но в этот момент открылась дверь и вошла Нелида.
Ты не спишь, Дженна? спросила она, хотя могла и не спрашивать, и так было видно.
Нет, ответила я, и Нелида вздрогнула, явно не ожидая, что я отвечу.
Ты заговорила! Тебе лучше?
Да. Но я ничего не помню.
Вообще ничего? она присела на край кровати и дотронулась до моей руки.
Мало. Кто я, кто ты. Помню Эфру, отца, аарцоха. Тэрвина. И что это моя комната. Последнеекак меня опустили в воду. Чтобы испытать, не ведьма ли я. Но до этогоничего.
Когда тебя вытащили из воды, все думали, ты захлебнулась. Мы с мамой там не были, но димары сказали, что Великий дознаватель уже хотел объявить тебя ведьмой.
Димары?
«Слуги, которые привезли тебя с берега, подсказал Кай. Домашние называются луверы, а у димаров нет постоянных обязанностей, они делают то, что прикажут».
Да, кивнула Нелида. Они принесли тебя сюда и рассказали, как все было. Тебя посадили в испытательное кресло и опустили в воду. А когда достали, ты не дышала, и все решили, что ты мертва. Но Великий дознаватель все равно должен был попытаться тебя оживить. А ты вдруг очнулась.
А почему вообще меня испытывали? Почему заподозрили в том, что я ведьма?
Не представляю, Нелида опустила глаза. Наверно, кто-то написал донос. Ты же знаешь, как это обычно бывает.
Не знаю! от досады я едва не застонала. Я правда ничего не помню.
Джен она придвинулась ближе и зашептала, как будто кто-то мог нас подслушать. Мирис, один из димаров я его знаю он сказал, что тебя держали в воде дольше, чем обычно. Великий дознаватель дает знак, когда уже надо поднимать. И он замешкался. Кто знает, может, не случайно?
Ответить я не успела: вошла Эфра, держа в руках букет цветов, похожих на наши ландыши, только крупнее и сиреневые.
Мама, Дженна заговорила, вскочила Нелида. Но почти ничего не помнит.
8.
Девочка моя Эфра подошла ко мне и крепко обняла. Все будет хорошо. Ты все вспомнишь. А если даже и нет, мы расскажем. А это, надо думать, тебе, она протянула мне цветы. Лежали под дверью. И я даже догадываюсь, кто их принес.
«А ты догадываешься?»конечно, я без всяких оснований приписывала Каю человеческие эмоции, но мне показалось, что он насмешливо улыбнулся, спросив об этом.
Тэрвин?
Между бровями Нелиды появилась тонкая вертикальная морщинка, словно иглой процарапанная. Появиласьи тут же исчезла.
Если только у тебя не завелся еще какой-нибудь воздыхатель, хмыкнула Эфра. Значит, кое-что помнишь.
Я поднесла букет к лицу и вдохнула прохладный, очень тонкий и нежный запах.
Ноараэто знак. «Думаю о тебе». Еще бы он о тебе не думал!
Нелида отвернулась к окну. Как будто увидела в саду что-то очень интересное.
Все ясно Интересно, а Эфра в курсе, что ее родная и молочная дочерисоперницы? Когда-то мы с Юлькой были влюблены в Сашку Кириленко из параллельного класса. Вот только тот в упор не замечал нас обеих, так что делить нам было нечего. А тут сын герцога не скрывает своих симпатий. Не говоря уже о том, что в местной табели о рангах, по словам Кая, среди женщин я значусь на первой строчке. Так что тут мы в разных весовых категориях. Вот только выяснить бы, как Дженна относилась к Тэрвину. Рано или поздно я встану с постели и выйду из комнаты. И мы встретимся. Надо хоть знать, как себя с ним вести. Не у Нелиды же спрашивать.
Кай не ошибся, с этой девочкой надо было держать ухо востро. И еще мне не понравилось, что она опустила глаза, когда я спросила, как меня заподозрили в колдовстве. Не приложила ли она к этому руку? Впрочем, не менее интересным было и то, что Великий дознаватель который инквизитор на самом деле что он слегка подзадержался с командой вытаскивать меня из воды. Чтобы наверняка? Ведьма или не ведьма, но чтобы точно захлебнулась?
Можно мне встать? спросила я.
Для туалетных нужд под меня подсовывали какую-то холодную жесткую посудину, и это было страшно неудобно. Имело смысл познакомиться с альтернативным вариантом, а заодно выяснить, что еще имеется в моих апартаментах.
Нелида помогла мне подняться и надеть на ноги мягкие ботики с мехом внутри. Похожие, только из овчины, я покупала в «Икее». Коленки немного дрожали, сердце колотилось, как после стометровки, но до ванной удалось добраться без проблем. Там оказалось ожидаемо роскошно. Вполне по статусу. Как я поняла, Дженна с отцом постоянно жили во дворце герцога, хотя наверняка у них имелся и другой дом, в городе или, может, за его пределами.
Стены и пол ванной были отделаны полированными каменными плитками. Красиво, но холодно и скользко. Как и сама ванна, убиться в которой не составило бы труда. Впрочем, если мыться с помощью служанки, то, может, и не так страшно. Ничего похожего на раковину я не обнаружила, но зато из стены над ванной торчал кран. Оставалось узнать, подается ли по трубам нагретая вода или же только холодная, а горячую приносят ведрами.
Туалетное сооружение напоминало трон, разве что балдахина не хватало. Хотя по сути это был стул с дыркой, под которым стоял задрапированный горшок. Довершали картину шкаф с простынями, мягкое кресло и зеркало на полстены, хотя и мутноватое. Именно на него я и посматривалаточнее, в него, когда Нелида и Эфра, сняв рубашку, принялись в четыре руки обтирать меня влажными тряпками.
В тринадцать лет Дженна еще только начала превращаться из девочки в девушку. Угловатая, неоформившаяся, тем не менее, она обещала стать очень красивой. Хотя красота эта, уже проглядывающая сквозь детские черты, была необычной. Темные миндалевидные глаза, краешками чуть приподнятые к вискам, слегка впалые щеки и пухлые губы. А еще высокий лоб, острый подбородок и длинная шея. Все по отдельности казалось неправильным, резким, если не сказать грубоватым, но вместе создавало ощущение чего-то очень гармоничного. Загадочного и притягивающего взгляд.
Ее фигура была пока только наброском, эскизом, но и в ней угадывалась будущая грация. Длинные красивые ноги, плавная линия талии и бедер, уже немного налившаяся грудь. Я в этом возрасте была плоская, как доска, а ей, окажись она в нашем мире, пришлось бы носить лифчик-нулевку, хотя бы на физкультуру.
Ощущения, когда я смотрела на свое отражение, были очень странными. Совсем недавно, несколько дней назад, я вот так же стояла перед зеркалом и с горечью оценивала масштабы разрушений, которые причинило время моему телу. И вот словно вернулась в прошлое и снова с интересом рассматриваю егосовсем юное, которому еще столько всего предстоит.
Но нет, разница была огромной. Хотя бы уже потому, что это тело не было моим. Я не родилась в нем, не росла и не менялась с ним вместе. И уж тем более не превратилась из женщины в возрасте снова в ту девочку, которой была когда-то. Эту девочку я не зналакакой она была раньше и какой стала. Как будто надела чужую одежду, которую кто-то уже носил не один год. И теперь мне предстояло привыкать к ней. Но как бы я ни старалась, это будет совсем другая Дженна. Похожая на прежнюю только внешне. Конечно, никому и в голову не придет, что в этой оболочке живет совсем другой человек. Но поверят ли, что все дело в потрясении, которое она пережила во время испытания?
9.
В первые дни я смотрела на свое отражение так, словно видела в зеркале другого человека. Никакили почти никакне связывая с собой. Приходилось напоминать себе: вот эта девчонкаты, Эля. То есть Дженна.
Привыкнуть к новому телумолодому, красивому, здоровомуоказалось несложно. Особенно когда окрепла настолько, что лекарь разрешил мне встать с постели.
В юности не ощущаешь того, что у тебя ничего не болит, что ты полон сил и энергии. Это так же естественно, как дышать. Но чем ты старше, тем более ценными и более короткими становятся промежутки, когда чувствуешь себя бодрым и здоровым. А потом вообще отвыкаешь от этого. То тут кольнет, то там потянет, то еще где-нибудь заноет. Не зря говорят: если после сорока проснулся и ничего не болит, значит, умер. Это как автомобильная сигнализация, которая воет во дворе не один час, и уже перестаешь ее замечать, как будто так и надо. А потом она наконец замолкаети не можешь поверить. Тишина кажется какой-то неестественной.
Сложнее оказалось приспособиться к новому лицу. Телополбеды, лицовот идентификатор личности. Абсолютно чужое. Но и с этим я постепенно справилась, подолгу простаивая перед зеркалом. Как ни странно, прикосновения пальцев, ощущение гладкой молодой кожи помогали больше, чем разглядывание себя. Даже тем, кому в результате пластических операций полностью поменяли внешность, наверняка было проще: хоть и измененное, но все же свое лицо.
Впрочем, я знала, что рано или поздно свыкнусь и с телом, и с лицом Дженны. Гораздо хуже оказалось другое. В последние годы я иногда думала: вот бы снова стать молодойно с опытом зрелой женщины. Пустые мечты-снотворное на ночь. Казалось, я прожила бы совсем другую жизнь. Не наделала бы столько глупых ошибок. Иначе оценивала бы и победы, и поражения.
И вот моя мечта исполнилась. Да, изрядная часть моего жизненного опыта была совершенно неприменима здесь, в другом мире, в условиях, сходных с нашим средневековьем. Но какие-то вещи одинаковы везде и всегда. И главноечто для девочки, девушки все, с чем она сталкивается, происходит впервые. Новые знания, впечатления, ощущения. Все ярко, необычно и воспринимается до самой глубины души. А для меня новизна была связана лишь с необычностью ситуации. Превращение из девочки в девушку, взросление, опыт общения с другими людьми, в том числе и первая любовьвсе это у меня уже было. И поэтому я не могла относиться ко всему происходящему так, как относилась бы настоящая Дженна.
Конечно, в чем-то мой опыт оказался ценен. Например, взаимоотношения с Нелидой я оценивала именно с точки зрения взрослого наблюдателя, понимая их оттенки. Но касательно других моментов не хватало знаний. Кай не всегда мог помочь. Да, что-то он узнавал, словно выхватывая из некого общего информационного пространства. Или эмпирическим путем, используя свою невидимость и свободу передвижений. Но далеко не все.
Конечно, прежде всего меня интересовали жизненно важные вопросы, и первый из нихкто донес на Дженну. А ещепочему инквизитор хотел ее смерти. В том, что хотел, я почти не сомневалась. Да, меня признали невиновной, но, как сказал Кай, от этого я не перестала быть ведьмой. Вряд ли оправдание при испытании давало пожизненную гарантию от того, что не заподозрят снова.