Шиповник
Меня окружает запах лекарств и тягучая тишина, а кто-то мягко касается щеки чем-то влажным, отчего нос щекочет запах антисептика. Приоткрываю глаза и немного поворачиваю голову следом за нежным прикосновением. Лицо Геранта немного расплывается, а я не могу сдержать вздох облегчения, и в груди сворачивается теплый клубок.
Я так рада видеть двоедушника живым и невредимым, что хочется вскочить и броситься ему на шею, но тело слишком тяжелое, неповоротливоеневозможно даже руку поднять.
Желтые глаза пристально следят за каждым движением, ловят любое изменение, а под горлом свернулось что-то теплое и живое. Стоит только чуть шевельнуться, как ворон поднимает голову и пронзительно каркает, будто оповещая всех вокруг о моем пробуждении.
Я до смерти перепугался, Герант хмурится, между густых бровей появляется небольшая складка. Он всклокочен и взволнован настолько, что нервно комкает в руках салфетку, а через мгновение разрывает ее пополам, едва ли замечая, как ткань расходится под пальцами. Думал, что уже не успею
Он ничего не смог мне сделать, вымучено улыбаюсь и тычу пальцем в погасший куб. Очень старался, но не вышло. Поможешь мне встать? тянусь к двоедушнику и чувствую себя маленькой девочкой, которая умоляет взять ее на руки. Ноги не слушаются.
Он подается вперед и подхватывает меня из капсулы регенерации, прижимает к груди так бережно, что на глаза наворачиваются непрошенные слезы. У этих слез совершенно нет причины, но я не могу остановить горячие капли, скользящие по щекам и капающие вниз, на рубашку.
Я оплакиваю его потерю, которую сам Герант оплакал много лет назад. Оплакиваю его разрушенную жизнь, его боль и гнев, страх и стыд, его вечные сомнения.
«Нет-нет-нет, пожалуйста, пожалуйста»
Его шепот звенит во мне, как может звенеть натянутая струна. В моем сне он так отчаянно просит Анну остаться. Не оставлять его, не уходить.
Точно так же, как я мысленно умоляла Севера не бросать меня, но у Саджи на все есть свое мнение. Богиня справедливости никого не забирает без причины. И, возможно, она отнимает дорогих людей, чтобы нас самих поставить на одну тропу, где мы, в итоге, и встретились.
Эгоистичная мысль? Возможно.
Но хочется верить, что никто не страдает без веской причины.
Герант отстраняется и озадаченно вскидывает брови, когда замечает блестящие дорожки на моих щеках. Удивление быстро сменяется волнением, и двоедушник полон решимости снова уложить меня в капсулу. Думает, что делает мне больно.
Я же внезапно понимаю, что читаю мужчину, как открытую книгу. Вижу его эмоции еще до того, как они отражаются на лице. Чувства пульсируют под его кожей разноцветными нитями, играют всполохами на тугих мышцах, перекатываются разноцветными волнами под самой поверхностью, и я рассматриваю двоедушника во все глаза, потому что в жизни не видела ничего более странного и великолепного. И каждая нить тянется из самой сердцевины, из глубины души, где всегда спит его ворон.
Не надо, обхватываю его плечи и не даю уложить меня на прежнее место. Утыкаюсь носом в крепкую шею и вдыхаю полной грудью, жадно, будто не виделась с Герантом тысячу лет, а когда его руки касаются метки на спине, мое тело пробирает крупная дрожь. Со мной все в порядке.
Но ты плачешь.
Я рада вернуться в реальный мир, перебираю пальцами плотные завитки волос на затылке двоедушника и замечаю, как часто-часто бьется жилка под горлом. Мне кажется, что он совершенно не ощущает моего веса, хотя я едва касаюсь пола носками сапог. В кубе мне совершенно не понравилось.
Нас разделяет всего несколько дюймов, и я преодолеваю их, не задумываясь. Прижимаюсь к теплым губам, ловлю судорожный вздох, и чувствую, как руки двоедушника превращаются в стальной капкан, из которого невозможно сбежать.
И не особо хочется, если честно.
Он отрывается от меня всего на мгновение и хрипло рычит, когда с моих губ срывается тихое:
Еще
Позже, Герант усмехается и ставит меня на пол. Заботливо поправляет рубашку, заправляет за ухо растрепанные пряди и, будто невзначай, касается припухших губ. Фэд просил привести тебя, когда очнешься. Намечается серьезный разговор.
Меня передергивает при упоминании имени магистра, но делать нечего.
Невозможно же прятаться в медотсеке вечно.
***
Что именно мы везем на Заграйт?
Мрачный взгляд Бардо упирается в Фэда, как острие клинка в стену.
Негодование капитана мне хорошо понятно, ведь на свой корабль его не отпускают, приказав расположиться под присмотром магистра. Люди Фэда сами доставят транспорт Бардо на Заграйт, что совершенно его не радует и ясно читается на лице.
Сам магистр, заложив руки за спину, расхаживает по мостику и рассматривает пол с таким интересом, будто там была начертана вся история вселенной.
Не уверен, он смотрит на стоящую в стороне девчонку, которая что-то увлеченно набирала на планшете и взгляда Фэда не замечает в упор. Но у меня есть совершенно безумный план.
Я заинтригован до глубины души, хмыкает Бардо.
На то и расчет, тонкие губы растягиваются в знакомой усмешке, от которой по спине бежит холодная дрожь. Карие глаза становятся почти черными, из-за чего от мужчины веет чем-то демоническим, нереальным. Даже воздух вокруг него густеет и вибрирует от напряжения. Я связался с отцом и выторговал нам немного времени, Фэд морщится и трет переносицу так остервенело, будто хочет добраться до самой сердцевины тревожных мыслей и вырвать их с корнем. Ненавижу быть ему должным, но любопытство сильнее.
И куда же мы летим?
Флоренс!
От рыка магистра девчонка в углу замирает и отрывается от планшета. Ее, кажется, совершенно не задевает тон мужчины. Ни один мускул не дергается на остроскулом лице. Она откидывает со лба прядь темных волос, подходит к навигационной панели в центре мостика и поднимает в воздух голографическое изображение незнакомой мне планеты.
Мы летим на Кулган, голос у нее тягучий, ласкающий, точно жидкий шелк смешали с медом. В Великую библиотеку.
Что, как в юности будем копаться в пыльных конспектах? Герант без особого интереса изучает кулганскую планету.
Именно, кивает Фэд. Кулганцынезаинтересованная сторона. Я не знаю больше существ, которым настолько плевать на власть. Так что есть шанс, что нас не ограбят и не выпотрошат к чертовой матери.
Ты врешь, слова срываются с языка прежде, чем я успеваю их обдумать, и тотчас все взгляды обращаются ко мне, ты знаешь, что мы достали на Гулан-Дэ.
Фэд прищуривается и скрещивает руки на груди. Ни капли смущения, только пристальный изучающий взгляд.
Проверяет, поймаю ли я его на лжи? В конце концов, мне все еще предстоит стать членом гильдии, но время для провероксовершенно неподходящее.
Впрочем, что я вообще могу знать о методах работы этого странного человека?
Глаз-алмаз, он улыбается той улыбкой, какую можно назвать: «молодец, пока что я тебя не убью, тызабавная обезьянка». Но я не совсем лгу. Я догадываюсь, что мы нашли, но не уверен на сто процентов. Разница есть.
И что же?
Подозреваю, что мы нашли Ключ.
Повисшая на мостике тишина заставила магистра раздраженно закатить глаза.
Толпа неучей, ворчит он. Несколько тысяч лет назад юлад-канай, пожиратели звезд, стали причиной бегства людей с Земли. Расе этой мы в подметки не годились и быстренько свинтили в отдаленные системы, где и затаились, тихонько отстраивая первые крохотные колонии. Благо, что к тому времени мы кое-как освоили подпространство. Фэд хищно усмехнулся. Юлад-канай же времени не теряли и буквально за двести лет построили сеть врат, с помощью которой и путешествовали. Они не использовали подпространственные прыжкипредпочитали мгновенные перемещения. На данный момент открыто восемьсот тридцать сем ходов. В самых разных системах во всех уголках галактики. И после того, как юлад-канай перестали существовать, или, что более вероятно, отправились путешествовать дальше, врата ни разу не использовали. Считается, что у нас просто нет ключей, чтобы их открытью. Но до наших дней дожили описания этих самых «ключей».
Если ты прав, то зачем члену совета эта игрушка?
Фэд разводит руки в стороны всем видом показывая, что правда этого не знает.
Мое мнение: все это пахнет дерьмом. И большими неприятностями. Но для начала я хочу подтвердить свои догадки. И только кулганцы могут мне в этом помочь.
Камкери! голос Флоренс прорезает возникшую тишину. Она указывает на экран сканера, где ярко вспыхивают точки вражеских кораблей.
Фэд оказывается у кресла пилота так быстро, что начинает рябить в глазах. Магистр набирает на панели команду прыжка, но через секунду сдавлено шипит и посылает проклятья в черноту космоса.
Не успеем уйти! Флоренсна пушки!
Подождите, девушка сжимает тонкими пальцами плечо магистра и указывает на экран, где точки выстраиваются правильным полукругом, но на сближение не идут. И на мостике не срабатывает сигнал тревоги, как обычно бывает при подготовке кораблей к стрельбе. Они не нападают.
А мой корабль? Бардо встает слева от Фэда и пристально наблюдает за происходящим.
Флоренс касается рукой уха, где прячется миниатюрный наушник.
Никакой подготовки к атаке, отвечает она через секунду. Камкери простонаблюдают.
Магистр все больше хмурится. Он решительно настроен прыгать.
Сообщи им координаты для перемещения, бросает он девчонке, убираемся нахрен, пока твари не передумали.
Герант
Кулганне самое гостеприимное место для людей. Сухая, изможденная почва, скудная растительность, злое, безжалостное солнце. Дождидважды в год, и эти дни давно считались местными праздниками, когда кулганцы могли наполнить водохранилища свежей влагой. Но по большому счету некомфортно в таких условиях может быть только «не кулганцу». Их тела впитывали воду. Как губки. И могли удерживать ее внутри до бесконечности. Грибовидное тело имело строение схожее с установкой по очистке воды.
Кулганцы даже нужду не справляли, как все привычные человеку существа. Отходы жизнедеятельности скапливались в подбрюшных карманах, где очищались и использовались повторно до бесконечности. О понятии «кулганская еда» я не слышал вовсе, так что и это не было для этих грибов-всезнаек проблемой.
Тяжело вздыхаю и пялюсь в потолок. Не могу уснуть, ворочаюсь с боку на бок, замираю каждый раз, как оживает внутренняя связь корабля, и жду, когда Фэд даст команду о посадке. Меня разрывает от неопределенности и волнения, мускулы гудят от напряжения, точно я несколько дней бежал без передышек. Стоит только подумать о камкери, как внутри все переворачивается от ужаса и отвращения. Корабли камкери не считаются чем-то невероятным, но вооружены они не хуже гильдии, а иногда даже лучше.
Почему они отпустили нас? секунда, и я уже на ногах, расхаживаю из угла в угол, как загнанный зверь. Почему не открыли огонь? Могли ведь, мать его, в этом нет сомнений! Побоялись?
Волны чистейшего адреналина омывают рассудок, готовясь поджечь мне внутренности при первых же признаках опасности. Весь план Фэдаодно большое недоразумение крепко замешенное на невероятной удаче.
Кулганцы не любят гостей до тошноты. И еще больше не любят, когда всякие человечишки трогают потными ручонками их бесценные фолианты. Фэд сейчас пытался провернуть большую авантюрупоиграть на любви кулганцев к тайнам.
Магистр прав: нет больше существ, которым было бы плевать на власть так же сильно, как этой странной расе. Они бы не стали отбирать ключ ради личной выгоды. На что им было не плевать, так это знания. И чем экзотичнее знание, тем лучше.
А что может быть экзотичнее устройства, которое предположительно управляло древней системой пространственных врат и питается кровью?
Но пока Фэд играл в грибного соблазнителя, вся остальная команда замерла в ожидании. И сколько оно еще продлитсянеизвестно.
Прикрываю глаза и давлю желание пойти к Ши. Оно проходит по позвоночнику раскаленной волной, причиняет боль. Мне физически необходимо к ней прикоснуться, но куда важнее, чтобы девчонка была в полном порядке после пробуждения.
Воспоминания о том, как она доверчиво льнет к рукам и просит «еще» превращают доспехи самоконтроля в изношенные лохмотья, но я цепляюсь за них из последних сил. Ничего со мной не случится, если она проведет немного времени в отсеке регенерации.
Для перестраховки.
Ворон недовольно завозился внутри и, вырвавшись из груди зеленым вихрем, устроился на спинке кровати. Желтые глаза горят неодобрительно, но я только отмахиваюсь.
Что ты понимаешь? ворчу в потолок и прикрываю глаза, пусть отдыхает.
Кар! звук получился таким громким, что мне кажется, весь корабль услышал.
Клюв захлопни. Зла ей что ли желаешь?
Ворон склонил голову на бок и совсем по-человечески тяжело вздохнул.
От тихого писка дверного замка птица подскакивает в воздух и врезается в меня с такой силой, что перехватывает дыхание. Потерев грудь, я сдавленно сыплю проклятьями в сторону неугомонного ворона и замираю всего в шаге от выхода.
Кого еще нелегкая принесла? набираю код разблокировки, а вторую руку держу на дробовике. Привычка. Ничего не могу с этим сделать, даже если знаю, что вокруг нет врагов.
На пороге с ноги на ногу переминается Ши. Стоит только ее вспомнить, как вот вам, пожалуйста.
Ты почему не в капсуле?
Пытаюсь говорить строго, но на самом деле я до колик в животе рад ее видеть. Только бы не начать дебильно улыбаться.
Не могу я там, она передергивает плечами и ежится, боюсь заснуть и снова
Я без лишних слов отхожу в сторону и позволяю ей войти. Каюты здесь достаточно просторные для одного, но для двоих места маловато. Не к месту мелькает мысль, что койка слишком узкая и, если спать на ней вдвоем
Ты не будешь с ней спать, дубина! Ты отправишь ее в медблок!
Ворон ворочается под ребрами, и я физически ощущаю его возмущение. Кончики пальцев покалывает от желания прикоснуться к загорелой коже, запутаться в медных локонах, знакомый родной запах просто выбивает почву из-под ног, и я разрываюсь надвое между беспокойством о ее состоянии и желанием разорвать в клочья опостылевшую рубашку, чтобы добраться до тела, коснуться меток.
Ши
Закрой дверь, пожалуйста.
Она располагается в небольшом кресле у стены, кажется такой беззащитной и трогательной, что я, не раздумывая, выполняю тихую просьбу. Писк замка еще как-то проникает в затуманенный рассудок, а вот несколько шагов по комнате в памяти совершенно не откладываются, и через мгновение я уже слушаю ее тихий шепот, сидя на полу и положив голову на острые девчоночьи колени. Тонкие пальцы гладят мои волосы, перебирают завитки на затылке. Это настолько приятно, что хочется зажмуриться.
Спасибо, вдруг говорит Ши.
За что?
Ты пришел за мной.
Разве могло быть иначе?
Ключ был в ваших руках. Миссия выполнена. Вы спокойно могли улететь, ведь потери неизбежны, а миссия важнее одного человека.
Фэд не бросает своих людей.
Никогда?
Никогда.
Поднимаю голову и ловлю ее взгляд. В нем много всего намешано. Странная тоска и боль, благодарность, жажда и непонятное мне сожаление. Чуть подрагивают губы, будто девчонка вот-вот заплачет.
И я дорогих и любимых людей не бросаю, Ши. Я вообще никого не привык бросать в беде. Ясно тебе?
Она всхлипывает и трет щеку тыльной стороной ладони, прячет слезы, отворачивается, замыкается в себе. Мне кажется, что она готова вскочить и дать деру, но я перехватываю ее руки и отвожу от лица. Тяну на себя и заставляю положить горячие ладони мне на плечи. Рубашка совсем не спасает от обжигающей силы ее прикосновений.
Даю себе волю и пробираюсь под одежду, ощущаю пальцами слабую пульсацию меток, а Ши подается навстречу, выгибается и ластится, как кошка, тянется следом за руками, пытается поймать каждую крупицу ускользающей ласки.
Безумие. Абсолютное безумие!
Я совершенно на этой женщине помешан и жадно наблюдаю, как меняется ее лицо от каждого прикосновения, как темнеют серые глаза и приоткрывается чувственный рот, когда перестает хватать воздуха.
Поцелуй слово вылетает, как пуля и разбивает вдребезги все мои убеждения.
В первый раз все смазалось, стерлось и перекрутилось. Мы едва ли могли насладиться прикосновениями, а сейчас я натурально млею от того, какие мягкие у нее губы, как дрожат руки, стоит только коснуться языком припухшей нижней губы. Она отвечает неловко, зажато, комкает рубашку с такой силой, что царапает меня даже через ткань.