Наемники у нас редкость, слабая улыбка кривит тонкие губы, но в запавших водянисто-синих глазах не мелькает ни единой искорки. Взгляд впивается в лицо, не отвернуться.
Работа приводит нас в самые разные места.
Это не мои воспоминания. Они не могут быть моими. И страхи это не мои.
Ищу глазами ворона и вижу его на ветке над головой.
Зачем ты меня сюда привел? И как куб может показывать то, что случилось не со мной?
Корэкс обещал мне кошмары, но
Испытывал ли он прибор на ком-то до этого? Наверняка. Что с ними случилосьнеизвестно, но судя по его насмешкам и горящему взглядуподопытные либо сошли с ума, либо вообще не проснулись.
Для чего существует куб? Показывать те моменты, когда ты проявил малодушие? Когда не успел или не спас? Зачем?
Мучить человека виной. Раздавить его, уничтожить.
Но я спасла девочку в трущобах! Я не дала ей погибнуть, пусть это и был всего лишь плод моего воображения и работа куба.
«Поговаривают, что камкери невосприимчивы к внушению»
Может, дело в этом? Для меня это очевидный сон. Он недостаточно реален, чтобы пробраться под кожу, оставить ощутимый след.
Но почему я вижу сейчас это место?
И как выбраться из ловушки?
Присаживайтесь, юная леди, старик хлопает узкой ладонью по скамейке и чуть сдвигается в сторону, освобождая мне место. Расскажите, что в мире творится, а то я затворником в Драйкосе уже двадцать лет живу.
Сажусь на самый край, и мужчина протягивает мне горсть хлебных крошек. Глазадва стылых озера, и мне все больше хочется вскочить и бежать, куда глаза глядят.
Сейчас всех заботит только угроза от камкери, с трудом выдавливаю слова и стараюсь не терять собеседника из виду, сижу вполоборота.
Правда? он так натурально удивляется, будто вообще никогда ни о чем подобном не слышал. Мне все казалось, что камкериэто миф такой. Пугалка для детей.
Эта «пугалка» пожирает целые звездные системы, бросаю немного хлеба птицам, и они благодарно подлетают ближе, чтобы собрать самые лакомые крошки, кажется, что они вот-вот захватят все, что мы знаем.
Сильный пожирает слабого, мужчина кивает, и кажется, что он мыслями далеко-далеко, это закон природы, разве нет?
Камкери не созданы природой! Они просто обезумевшие хищники, в них нет ничего естественного.
Вы так думаете? Когда-то люди ходили на четвереньках, а потомбах! и мы уже космические колонизаторы. Мы выживали с насиженных мест целые расы. Разрывали их планеты, уничтожали миры. Но все называют это «прогрессом», и никто«варварством». Камкери встали на похожий путь, и люди заволновались, завопили о «неестественности». Двойные стандарты, как они есть, вам не кажется?
Вы так говорите, пока они не стоят на пороге вашего дома.
И даже когда встанут, я не запру дверь! хохочет мужчина,кто знает, какой дар завоеватели могут предложить побежденным? И раз уж мы заговорили о неестественном, он доверительно наклоняется ко мне и нос щекочет запах собачьей шерсти и тления. Среди людей тоже достаточно неестественных тварей. Их вы не уничтожаете, вернее, делаете это не так остервенело.
От этого странного разговора болит голова, а мысли барахтаются в липком вязком сиропе. Я медленно запутываюсь в невидимой паутине чужих слов и не могу найти выход.
Камкери пришли питаться, вдруг говорит мужчина, как и люди пришли до них. Как когда-то до людей приходили юлад-канай, пожиратели звезд, что построили транспортные врата в тысячах звездных систем. И кто-то придет после камкери. Это вечный, неизбежный круг пожирания.
Поднимаюсь на ноги, а голову ведет, мир расплывается перед глазами.
Вымилая девушка, голос мужчины ломается, искажается, будто кто-то его душит. Но зря вы сюда явились. Я вас, охотников, за версту чую.
От первого удара я уворачиваюсь и чуть не растягиваюсь на земле. Мой собеседник неуловимо меняется: вытягивается на добрых два фута, раздается в плечах, а пальцы теперь увенчаны пятидюймовыми когтями. Губы расходятся в стороны, вспухают, обнажая мощные серповидные клыки, а из багровой глотки вылетает лай вперемешку с воем.
Взмах такой стремительный, что я едва успеваю выставить перед собой клинок. Сила удара подгибает ноги, кажется, что тварь вобьет меня в землю по пояс.
Анна!
Зверь поворачивается, а красный росчерк выстрела прошивает поросшие жесткой бурой шерстью плечо и бок. Тварь едва ли замечает раны, рвется вперед, победно воет и встречает новый выстрел грудью, но не останавливается, летит над землей, едва касаясь лапами камня.
Валит стрелка, а у меня в горле сохнет, когда я вижу его лицо.
Герант
Ни секунды на размышления, ни единого лишнего движения.
Тварь как раз замахивается, когда я запрыгиваю на широкую спину и вгоняю клинок в твердую плоть.
А через мгновение когтистая лапа уже отдирает меня, как клеща, и сдавливает так, что ребра предательски трещат, а в горле булькает теплая кровь.
Рывоки тело, теперь больше похожее на мешок мышц и костей, встречается с камнем на полном ходу. Почти не чувствую боли, вообще ничего не чувствуюрассудок и мир вокруг заливает багровая воющая тьма, в которой вспыхивают выстрелы и крики.
Это не память Геранта. Он не мог слышать разговор со стариком.
Тогда кто же?
Протяжное карканье разрезает темноту, и что-то тяжелое опускается на плечо.
Почему ты здесь, ворон? Ты заберешь меня домой? Я хочу домой, правдадаже если я должна умереть для этого.
Кар!
Анна! меня подхватывают, прижимают и баюкают, как ребенка. Я чувствую знакомый ароматон укутывает меня, успокаивает, а я уже едва различаю голос вольного. Взволнованный, глухой, полный невысказанной боли, нет-нет-нет, пожалуйста, пожалуйста
Отпусти, шепчу одними губами. Отпустии я к тебе вернусь
Это все сон. Иллюзия. Порочный круг памяти, единственная цель котороговечно страдать. Но моя сила в том, что я знаювсе это ненастоящее.
Ты не можешь удержать меня
Мои слова уже не для Геранта, а для багрового пятна перед глазами. Куб висит в воздухе, мерцает острыми гранями. Я чувствую его недовольство, даже злость, но под ними пробивались робкие ростки понимания.
Мне нечего делать в тюрьме, которая меня не пугает.
Он не может сломать того, кто не боится.
Возможно, когда-то давновечность назадпосле того, как дом рухнул, а Севера не стало, я бы превратилась в безропотную куклу, пленника иллюзий.
Но не сейчас. Никогда больше.
Поигралии хватит. Найди себе другого подопытного.
Мне кажется, что я слышу тяжкий вздох.
И мир окончательно гаснет.
Герант
Ворон тянет меня вперед.
В бесконечность. В другое измерение, где нет ничего кроме щемящей боли, стискивающей сердце когтистой лапой.
Я даже не чувствую пола под ногами, не вижу стен, не замечаю давления низкого потолка. Все расплывается перед глазами, затягивается черным вязким туманом и только крохотный зеленый огонек все еще мерцает вдалеке, не дает сбиться с пути, а нос щекочет запах шалфея: слабый, смазанный, почти растворившийся в пепельном воздухе мертвой планеты.
Все, что я слышуэто гулкий стук крови в висках. Он медленно превращается в слова, в раздирающие меня изнутри крики, в которых я узнаю голос Анны всего за мгновение до ее смерти. Я ведь не могу опоздать, правда? Я бы знал, если бы Ши не стало
Нет, Саджа, ты не можешь сделать это со мной снова!
Чувство вины поднимается из самой глубины нутра, подкатывает к горлу горько-кислой тошнотой. Я давал себе зарок, что больше никогда из-за меня не погибнут любимые! И что теперь?
Не сберег!
Коридоры узкие и путанные, пыльные, переполненные тяжелым духом смерти и пряностью крови. На полу едва различаю следы сапог и более глубокие полосы там, где проволокли тело. Стискиваю зубы до хруста и срываюсь на бег, едва ли опасаясь, что кто-то может выскочить из-за угла и всадить в меня пулю. Голову откручу и не поморщусь.
Когда вижу перед собой перекошенную, некогда герметичную, дверь, то не останавливаюсь, чтобы проверить замок.
Выхватываю дробовик и вгоняю в панель управления полную пригоршню огненный всполохов, отчего несчастный кусок пластика обугливается и исходит едким дымом, оплавляется и падает на пол тяжелыми вязкими каплями раскаленного стеклопласта.
На полном ходу влетаю в душное влажное помещение и замираю у самого порога, чтобы осмотреться, а когда взгляд натыкается на связанную Ши и стоящего напротив нее Корэкса, то мысли из головы вылетают начисто.
Дыхание со свистом вырывается изо рта, когда мужчина оборачивается и встречает меня блаженной улыбкой отбитого наглухо психопата. Разводит руки в стороны, будто предлагает полюбоваться на результаты своей работы, даже отходит чуть-чуть, чтобы я в полной мере оценил вид черных жгутиков-щупалец, обвивших мою девочку.
И она чувствует мое присутствие, даже голову немного поворачивает, а с бескровных губ срывается тихий болезненный стон.
Даже не соображаю, как оказываюсь рядом с Корэксом и одним точным ударом валю его на землю. Мгновение, и я сижу на ублюдке и методично впечатываю кулак в ухмыляющуюся рожу, мечтая стереть эту дикую противоестественную гримасу.
Слышу хруст, и на пол веером брызжет кровь, в костяшки впиваются обломки костей, а перед глазамитолько красное непроницаемое марево из ярости и ненависти. Не могу остановится, рвусь на части от дикого, звериного гнева, что готов испепелить мои вены.
Прихожу в себя, только когда кто-то кричит над самым ухом, а шея оказывается в стальном захвате. Хриплю, потому что чужая рука передавливает горло, тянет вверх, заставляет подняться на ноги и запрокинуть голову. В нос бьет знакомый запах мяты и черного перца, а за спиной раздается холодное шипение Фэда.
Остановись, идиот! Только он может знать, как ее вернуть!
Пытаюсь ответить, но магистр сжимает сильнее, безжалостно, а мне не остается ничего, как поднять руки и подчиниться.
Флоренс! Фэд отталкивает меня к стене и пристально рассматривает из-под полуопущенных век. В почерневшей глубине глаз вспыхивают молнии, обещающие мне мучительную агонию, если я сейчас же не возьму себя в руки.
Девчонка буквально материализуется за его спиной и без лишних слов достает из-за пояса небольшую походную аптечку. Две молниеносные манипуляциии Корэкс с хрипом отключается, после чего методично и быстро связывается.
Я же подхожу к столу и разглядываю куб, слабо мерцающий в желтоватом свете ламп. Внутри поднимается какая-то непреодолимая гадливость. Будто я смотрю на паразита, готового в любой момент вцепиться в теплую живую плоть. Этим он и занят.
Ублюдок прилип к Ши, как пиявка!
Я помогу, слышу рядом, но даже не поворачиваюсь. Все мое внимание приковано к девушке.
Двигаюсь по инерции, выполняю команды, освобождаю Ши от силовых пут. Я выпотрошен, уничтожен и ослаблен. Последняя вспышка отняла силы и возможность трезво мыслить, а на смену гневу пришел знакомый привкус вины и досады.
Если она погибнет, то это будет на моей совести.
Зачем набросился на мудака? Почему не допросил прежде, чем выбивать у него зубы и мозги?!
Идиот!
Самобичеванию нет конца, а Флоренс тем временем аккуратно снимает куб со стола и кивком указывает на дверь.
Правильно. Нужно вернуться на корабль.
Фэд поглядывает на свою помощницу и что-то набирает на прикрепленном к запястью коммуникаторе.
На Гулан-Дэ требуется группа опустошителей. Да, мой приказ! Отец, мне не нужно говорить об ответственности! Кто-то из Совета затребовал груз, который чуть не стоил мне хорошей команды, губы Фэда сжимаются в тонкую нитку, голос бьет по нервам ледяными осколками, а Флоренс передо мной вздрагивает так сильно, что я вижу идущую по ее спине вибрацию, я не знаю, сколько крыс осталось на этом зараженном куске камня, но я вычищу его до самого основания. _Читай на Книгоед.нет_ Я прошу твоего разрешения, потому что таков порядок, но могу договориться самостоятельно, не как Фэд-магистр, а как твой сынФэд дел Тирен!
Возымела ли действие его угрозая уже не слушаю. Коридор сдавливает меня со всех сторон, обрушивается на голову низким потолком и все, на чем сконцентрировано мое вниманиеслабые удары сердца Ши под моей ладонью.
Отсек регенерации.
Ши здесьслишком частый гость, отчего в копилку дурных мыслей падает еще одна звонкая невидимая монета.
Где-то в соседней комнате Фэд занимается Корэксом лично, и, судя по протяжным всхлипам, ублюдок близок к последней черте.
Бардо тоже в долгу не остается. Полчаса назад он покинул отсек, оставив магистра и его жертву один на один. Друга потряхивало от гнева. Он хорошенько влез в сознание психопата, хотел вытащить признание, но вместо мозгов у Корэкса нашлась только мешанина разрозненных образов. Впрочем, без подарка Бардо ублюдка не оставил. На полную катушку включил все самые жуткие образы, какие только способен внушить человеку.
К концу Корэкс уже просто визжал на одной ноте и оставил под собой внушительную лужу. Бормотал, что человек сам может покинуть куб, если окажется «достоин».
Усевшись у открытой капсулы, я рассматривал, как лицо Ши искажается то ли от боли, то ли от удивления, то ли от страха.
Иногда она вздрагивает, даже поднимает руку, будто хочет до чего-то дотянуться. Тонкие пальцы хватают воздух, и ладонь безвольно падает на живот, чтобы до судороги в мышцах сжать промокшую от пота рубашку.
Я не сразу понимаю, что цепляюсь за собственные волосы и мну их в кулаках. Мне невыносимо смотреть на ее муки, невыносимо не знать, какие кошмары копошатся сейчас в ее голове, как клубок червей.
Я могу только беспомощно ждать, отчего хочется выть, рвать обшивку отсека и забраться на потолок.
От тихого шипения двери вздрагиваю и бросаю в сторону входа быстрый затравленный взгляд. Когда вижу Флоренс, то позволяю себе немного расслабиться.
Девчонка Фэда вызывает странное чувство покоя и безопасности, и даже ее напускная нелюдимость не может скрыть переживание и желание помочь. Она молча достает из блока на стене специальные салфетки и два инъектораШи мучается от жара и приходится сбивать его лекарствами.
Она протягивает мне упаковку салфеток, чтобы обтереть испарину, а сама опускается на корточки и быстро вкалывает оба препарата. Ее руки не дрожат, а все движения отточены до какого-то жуткого совершенства.
Ворон отделяется от меня зеленоватым облачком, и я вижу, как Флоренс рассматривает его с каким-то жадным глубинным интересом. Она следит, как птица перебирается на плечо Ши и распластывается под ее подбородком, будто укрывает собой от невидимой опасности.
Ты чувствуешь все, что и она? вдруг спрашивает девчонка.
Не сейчас. Куб мешает.
Флоренс кивает, и в отсеке становится так тихо, что можно услышать, как пыль на пол оседает. Мне кажется, что я замечаю горечь в ее взгляде. Болезненную и лихорадочную, как у человека, что впервые столкнулся с отчаяньем, и оно жрет его каждую секунду.
Мне очень жаль
Не нужно! резко поднимаю руку, вынуждая девчонку замолчать, рано еще ее хоронить.
Я не это имела в виду. Если бы мы пришли раньше
Никто не знал, что все так обернется, я беру руку Ши в свою и она мне кажется слишком холодной, хорошо, что Бардо вообще догадался рассказать Фэду о том,
как нас встретили.
Магистр почти сразу отдал нам приказ выдвигаться. Волновался сильно.
Фэд? Волновался?
Я не могу сдержать усмешку, отчего Флоренс краснеет до корней волос, а в глазах вспыхивают настоящие грозы.
Он искренне ценит своих людей! в ее голосе столько уверенности, непоколебимой решимости, что я растерянно раскрываю рот, да так и забываю его захлопнуть, магистрхороший, необыкновенный человек! Он на все готов, чтобы помочь своим пилотам в беде! Я
Ты зря теряешь время.
Девчонка вспыхивает еще сильнеетого и гляди дым из ушей пойдет.
Не понимаю, о чем ты!
Фэд любить не умеет, мелочь.
Остроскулое личико вмиг бледнеет, огонь в глазах будто гаснет и мелко дрожит нижняя губа. Флоренс встает в полный рост и медленным отточенным движением стряхивает с плеча невидимые пылинки. Поправляет выбившиеся из пучка черные пряди и идет к двери. Стук ее каблуков кажется мне оглушительным, точно Флоренс гвозди в пол заколачивает.
Я загляну позже, чеканит она и выскальзывает в коридор.
Как только дверь за ней закрывается, Ши глубоко вздыхает и сжимает мою руку до легкой боли. Ворон на ее груди нервно ерзает.
Поигралии хватит, шепчет она тихо, а куб, стоящий в изголовье, слабо вспыхивает и втягивает в каменное нутро черные жгутики.