Две такие упаковки стояли у стены, а третья была безжалостно выпотрошена и валялась в противоположной от входа стороне.
Где зиял внушительный пролом, ведущий в неизвестность.
Так вот почему охотников сожрали, тянет Ши, они добрались до тайника, а здесь кто-то добрался до них.
Нам нужны три полных заряда. То есть три пачки по шесть штук.
Значит, нам придется туда идти, она тычет в провал острием клинка, а меня передергивает от ее холодной уверенности. Кажется, что в этой малявке не просто внутренний стержень, а настоящий металлический столб, на который натянут тонюсенький каркас из кожи и костей! Она ни словом, ни делом не вспомнила, что я чуть не снес ей голову всего несколько минут назад.
Я же самчуть умом не тронулся, представив, что мог бы одним движением перерубить нежную шею. Колючка совсем-совсем не боится смерти, так что пришлось за руку держать, чтобы успеть оттащить в сторону.
Кто знает, насколько там глубоко. Я бы не стал рисковать.
Нам нужно топливо, упрямо гнет она и хмурится, будто говорит с глупым ребенком, не могут же эти туннели тянуться бесконечно далеко. Давай проверим!
Ши
Что ты предлагаешь? она вся вытянулась, подобралась, готовая к атаке, протопать пятьдесят миль до старого склада? Так будет безопаснее?
Возможно, мой ответ звучит, как неуверенное блеяниеи Ши хватается за это моментально. Вцепляется клещом.
Возможно?
Она подходит вплотную и упирается рукой в стену у моего плеча. Резко подаюсь назад, ударяюсь затылком об камень, но едва ли чувствую боль, потому что ее запах меня парализует. Он сильнее, чем обычноострый и пряный шалфейный дух. От него спирает дыхание, а низ живота стискивает раскаленными щипцами.
Святые арктурианские ежики, да она специально меня дразнит!
Череп гудит, а внутрипусто, ни единой связной мысли.
Ши, ты нарываешься.
Ты печешься обо мне, двоедушник, признай.
Ничего подобного, выдавливаю хрипло и стискиваю зубы, прикусываю язык до колкой боли и стальной горечи.
Тогда пошли, Ши пожимает плечами, а в ее серых глазах демонята пляшут.
Зачем она это делает? Зачем вытягивает из меня признание? Блять, так просто нечестно!
Я непонимающе моргнул и задержал дыхание в отчаянной попытке унять колотящееся сердце.
Перемены в поведении девчонки выбивают меня из колеи, раскатывают по камням тонким слоем. В один момент она щетинится колючками, а в другой подходит сама и в голосебездна черная, сладость и игра. Один неверный шаги дороги назад не будет.
Что же ты, двоедушник? Пошли.
Не скажу я тебе этого, понятно? Не дождешься.
Думаю одно, а язык впереди батьки бежит, ворочается и выплевывает слова быстрее, чем я успеваю заткнуться.
Волнуюсь. Ты это хотела услышать?
Сразу бы так. А то заладил: балласт не нужен, сам справлюсь.
Я тебя задушу!
До корабля потерпи.
Она отстраняется, делает два шага назад и косится на топливные капсулы.
Оставим их здесь, пытаюсь говорить спокойно, но голос предательски ломается, а запах шалфея прочно въедается в кожу и перебивает даже кровь и пот, лишний свет привлечет внимание. И будет совсем невесело, если похерим что-нибудь в лабиринте.
Согласна, Ши кивает и медленно подходит к пролому в стене. Тянет носом воздух, прислушиваетсятолько сейчас я замечаю, что руки у нее мелко дрожат, ну и дыра. Как думаешь, сколько их там может быть?
Не знаю, но будем надеяться, что тварюшки не утащили добычу далеко.
Ши идет первой, а я закрываю ей спину и ступаю следом, шаг в шаг. Ворон внутри медленно приходит в себяя слышу его слабое карканье, но не выпускаю. Опасаюсь, как бы планета не повлияла на его разум. Не хватало только делить тело с одичавшей, сбрендившей птицей.
В нос врезается удушающий смрад гнили, водорослей, рыбьей чешуи и влажной древесины. Ши сдавленно ругается, опускает руку с камнем как можно ниже и выхватывает из мрака рыбьи скелеты, человеческие кости и палую листву, взявшуюся здесь неизвестно откуда.
В коридоре нет ответвленийон вьется вперед прямой кишкой и через двадцать минут расходится в стороны, открывая нам пещеру с потолком настолько высоким, что он теряется в темноте и сизой дымке. Голубоватый мох покрывает камни спиралевидными узорами, скручивается широкими лентами и выписывает неизвестные мне символы.
Ши касается моего локтя, привлекая внимание.
Посмотри, шепчет девушка и указывает на пол.
Каменная площадка под ногами была не больше трех шагов в ширину. Дальше тянулась абсолютно гладкая, глянцевая чернота.
Подобрав крохотный камешек, я бросил его в черноту. Тихо звякнув, он отскочил в сторону и застыл в нескольких ярдах от площадки.
Стекло? прошептала Ши.
Здесь? Скорее уж очередная ловушка.
Я не успеваю ничего добавитьШи делает шаг вперед и касается носком сапога блестящей поверхности, но я не даю ей встать на эту дрянь: подхватываю под грудью и прижимаю до хруста в ребрах, матерясь про себя на чем свет стоит. Не выпущу из рук! Клянусь всеми известными и неизвестными богами, пристегну к себе.
Замираю, готовый к любой неприятности, но ничего не происходит. Даже воздух не движется, загустев до состояние прохладного киселя.
Положение у нас предельно странноея чувствую, как под ладонями напрягается крепкое тело девчонки.
Каждый ее мускул, каждая жила обещают мне нестерпимые муки.
Герант, голос Ши полон жгучего, как перец, недовольства, поставь меня немедленно.
Смотрю вниз, на болтающиеся над землей ноги полукровкии медленно выдыхаю. Оказывается, я секунд десять не дышал вообще.
Поспешно ставлю ее на землю. Задерживаю руки на талии, но сразу же получаю болезненный тычок в ребраправда, даже в половину не такой же сильный, как удар ногой, доставшийся мне в лесу.
Идем, шипит девушка и мягко скользит по черному глянцу, а я вздрагиваю от каждого ее движения, готовый подхватить в любой момент.
И как ты собирался отделаться от нее на Заграйте, а?
Уже никак, наверное. С ума ведь сойду от волнения.
Ши поворачивает влево, ускоряется и указывает вперед, где в зыбком мраке что-то мерцает. Девчонка позволяет себе слабую усмешку, а я чувствую движение воздуха и волну смрада, катящуюся по пещере. Будто кто-то поднял и перевернул огромный мешок с дерьмом.
Хватаю Ши за руку и дергаю назад.
Отбираю у нее кристалл и затыкаю рот ладонью, чтобы заглушить возмущенный вскрик. Поднимаю камень над головой, сжимаю и освещаю пространство, щедро разливая вокруг золотистый свет.
Ши вздрагивает и прижимает ко мне спиной, впивается пальцами в ткань рубашки до треска. Всего на секунду, но она доверяется мне полностью, безоговорочно и смотрит на колышущийся ковер из переплетенных корней и тел.
Шиповник
Кляну себя за слабостьхочу отстраниться, дергаюсь и хватаюсь за его руку, но Герант держит крепко, а у меня мысли в голове путаются и разбегаются в разные стороны, стоит только свету разлиться под ноги.
Увиденное меня парализует, лишает дыхания и заставляет вжаться в широкую грудь двоедушника. Пальцы сами собой впиваются в ткань рубашки, а мир медленно расплывается, затягивается мутной пеленой.
Прямо у ног мягко колышется море переплетенных корней. Покров из косичек, узелков и спиралей закрывает пол на сколько хватает глаз. Среди коричневато-зеленых грубых наростов и шишек, покрывавших корни тут и там, виднеются белоснежные кости людей и животных.
Но были и свежие тела.
Бело-голубоватая кожа вспорота тонкими корешками, что вовсю хозяйничают среди развороченных ребер, во рту и глазницах несчастных жертв. Среди этого месива попадались и знакомые слепые твари-охотники.
Они будто впали в транс: покачивались на волнах из корней и не обращали внимание на незваных гостей. Пока что.
Острые иглы, заменившие им ноги, впиваются в размякшие тела, а я на мгновение прикрываю глаза, потому что почти не могу сдержать тошноту.
Они так питаются. Как деревья выкачивают пищу из почвытак эти существа осушают трупы.
От жаркого дыхания Геранта, защекотавшего волоски на затылке, вздрагиваю, как от разряда током, но быстро успокаиваюсь. Присутствие двоедушника внушает уверенность.
Топливо, шепчет он одними губами и вытягивает руку вперед, указывает пальцем на светящиеся точки впереди.
И к ним нет обходной дороги.
Расстояние, на минуткудвести ярдов, не меньше.
Какой ублюдок затащил их туда?! И зачем? Разве деревьям нужен сциловый концентрат для существования? Чтоб им всем тут повылезало!
В корневом ковре нет просветов. Можно было бы попытать удачу и просто дойти до капсул, но как это сделать, если под ногамисмертоносное море?
Осмотрим стены, шепнул двоедушник, должно же здесь что-то быть.
Должно. Очень даже должно! Потому что в противном случае весь путь проделан зря, а тех капсул, что остались в схроневсе равно не хватит на прыжок.
Подожди! хватаю Геранта за руку и поворачиваю лицом к себе, твой ворон. Он может их достать.
Говорю слишком громко, и корешки поднимаются в воздух, будто улавливают посторонние вибрации, а Герант прижимает палец к моим губам, запечатывая слова. Мы замираем настороженными птицами и наклоняемся друг к другу, чтобы не тревожить охотников лишний раз.
Близость двоедушника волнует и настораживает, но я гоню странные ощущения прочь, потому что место для таких мыслейсовершенно неподходящее. Мыслучайные напарники, попавшие в крупный переплет, не более того.
А работа в таких условиях требует близкого контакта. Так ведь?
Я не уверен, что у него хватит сил.
Ты посмотри на стены, шиплю тихо и настороженно кошусь на переплетения корней, они совершенно гладкие. Тут не выйдет поиграть в скалолаза, и снаряжения у тебя нет.
Я и без него могу попробовать.
А если свалишься?
Герант хмурится и отворачивается. Знает, что я права, но медлит. Его пальцы крепко сжимают мою ладонь, и выглядит двоедушник растерянным и разбитым. Раны перестали кровоточить, рубашка намертво прилипла к телу, и теперь придется ее отмачивать. Каштановые волосы растрепались и упали на лицо, закрывая искристые желтые глаза. На левой щеке расцвел внушительный синяк, а я на полном серьезе обдумываю возможность оставить его здесь и идти за топливом самойслишком уж уставшим и ослабшим кажется мужчина.
А что если призыв ворона ослабит его еще больше?
Так нельзя. Это неправильно!
Будто прочитав мои мысли, Герант что-то шепчет, и зеленая дымка обнимает его плечи, медленно скручивается в клубок над головой.
Ворон не издает ни звукачувствует опасность и угрюмо молчит. Смотрит так серьезно и пристально, будто общается с Герантом мысленно. Вскидывается и пушит перья, превращаясь в здоровенный черный клубок.
Прости, шепчет двоедушник и поглаживает ворона по спине, тяжело пришлось, но мне помощь нужна.
Ворон утыкается головой в его щеку и слетает на землю. Подпрыгивает к корешкам, но остается на безопасном расстоянии от плотоядного ковра.
Взмах мощных крыльеви птица плавно скользит по воздуху к блесткам вдалеке, а я молюсь, чтобы это на самом деле были топливные капсулы. Вдруг это просто игра света и теней? Или обман зрения? Такое же может быть. Мы устали, вымотались, а реальность вокруг может играть с гостями в жестокие игры, мутить их рассудок, искажать реальное положение вещей.
Я хотела улететь. Эта планета давит на меня, пробирается под кожу невидимыми пальцами, ковыряется в голове, отравляет гнилью кровь и нутро. Гиблый, жестокий, подыхающий мир. Зараженный болезнью камкери, а значит осталось ему недолго.
С каждым разом планеты поддавались все легче. Если мой дом камкери пытались взять годами, то такие брошенные, никому не нужные миры проглотят в мгновение ока. Превратят их в гниющий кусок каменной плоти, облепленный красноватым мхом, прорастающим на всем, к чему прикасается болезнь.
Воспоминания накатывают, как морская волна на берег. Захлестывают меня солоноватой горечью и лезут в уши криками погибших товарищей.
Что-то ковыряется в моем разуме острым когтем, выуживает самые колкие и болезненные моменты, вытягивает, как жилы, и сдавливает в невидимом ледяном кулаке.
Скорее бы уйти
Я хочу улететь.
От напряжения руки мелко подрагивают, внутри скручиваются нервные узелки подстать тем, что лежат передо мной на земле. Я боюсь, что Герант заметит эту дрожь и истолкует ее неправильнокак смущение или страх, но мужчина ведет себя совершенно не так, как я ожидаю.
Мы скоро уберемся отсюда, говорит он, касаясь губами моей макушки, я тебе обещаю: мы скоро улетим.
Ты тоже чувствуешь, да? вскидываю голову, и наши взгляды сталкиваются. Мне кажется, что мужчина вот-вот отстранитсяотскочит, как делал это раньше, но он только наклоняется ниже, а зрачки расширяются, затягивают меня, как трясина.
Это дурное место. И дело вовсе не в мутациях, черты лица заостряются, обретают какую-то хищную, опасную красоту, крылья носа мелко подрагивают при каждом вдохе. Точнее, не только в них.
Ворон мягко опускается на землю у моих ног и кладет перед собой топливную капсулу.
Значит, не ошиблись!
Черная тень взмывает вверх без команды и летит назад, а я убираю капсулу в набедренную сумку.
Ворон улетает и возвращается так быстро, что я уже начинаю верить в успех, даже перестаю обращать внимание на тварей, копошащихся в корнях. Они питаются и ничего вокруг не замечают, но Герант все равно решает держаться подальше и оттягивает меня поближе к коридору. На случай, если придется быстро делать ноги.
Когда я окончательно расслабляюсь, по пещере прокатывается протяжное болезненное «кар», и Герант сдавленно охает и бросается к корням. Зеленоватая дымка врезается в него на полном ходу, бьет в грудь, подрубает, как топор деревомужчина тяжело припадает на одно колено, но быстро приходит в себя и откатывается в сторону.
На том месте, где он только что стоял, остался внушительный маслянисто-кровавый след от удара корня.
В пещере повисает гробовая тишина, а через мгновение разбивается вдребезги протяжным воем. Кричали даже не охотники, а изувеченные убитые люди. Их рты раскрывались так, что трескалась кожа на щеках, а корни будто использовали их связкишипели, верещали и скрипели на разный лад.
Последняя топливная капсула колыхается среди корешков в десятке ярдов от Герантадостать можно, только нырнув в самую гущу тел, крови и смерти.
Уходим! подскакиваю к мужчине и тяну его к выходу.
Нам нужно ее забрать!
Я упрямо мотаю головой и почти висну на его шее, пригибаю к земле, когда корни пролетают над головой, рассекая воздух с противным свистом.
Ты не достанешь! Уходим же, ну!
Герант сдавлено ругается, но поддается.
Бежим к выходу, а за спиной медленно оживают охотники. Быстрое «цок-цок» ввинчивается в виски. Я оборачиваюсь и выхватываю револьвер.
Нужно всего одно мгновение, чтобы рассмотреть мерцающий огонек среди корней и прицелиться.
Щелчоки грохот. В груди болезненно что-то натягивается и лопается, растекается густой горячей болью, а вспышка света слепит на секундуя чувствую, как меня подхватывают и несут прочь. Жар концентрируется в одной точке среди корней, а в следующее мгновение распускается огненным цветком и низким «бтум», что катится от пола до потолка испепеляющей волной, проглатывает и ломает кости охотников, облизывает камни белоснежными языками пламени.
Выхватываю мир тусклыми обрывками.
Вот мы проносимся по коридору: Герант хватает еще два блока с топливом, наваливается на дверь и едва успевает вытолкнуть меня наружу и привалиться к камню, задвинуть его на место.
Вспышкаи слух улавливает грохот падающей воды, а спину обжигает жаромвзрыв снес потайную дверь напрочь.
Вспышка
Падаю на белоснежную гальку и кашляюпротяжно, надрывно, будто легкие собрались выйти погулять.
Герант стоит рядом на коленях и что-то шепчет, прижимает меня к себе, а я заваливаюсь на бок, уплываю в темноту, цепляюсь за сильные руки, но не могу удержаться на поверхности.
Хватаю ртом воздух и соскальзываю во мрак окончательно.
Герант
Ее руки обмякают, повисают безвольными плетями, а я припадаю на колено и прижимаю девчонку к груди, шепчу бессвязную ерунду и умоляю ее не терять сознание.
Она что-то бормочет в ответ, обдает щеку горячим дыханием и тихо всхлипывает, когда я сжимаю руки слишком сильно.