Прости меня, шептал я в крохотное ушко. Я ничего не забыл. Не забыл, слышишь? И мне так больно помнить
Грохнул выстрел.
Руки Аняны обмякли, соскользнули с моих плеч, тело конвульсивно дернулось.
Укачивая ее, как маленького ребенка, я не мог пошевелиться, только продолжал шептать слова извинения, никому не нужные, болезненные и бессмысленные.
Свет в зале померк, мир будто выгорел под палящим солнцем. Мрак медленно подбирался к нам, протягивал скользкие холодные щупальца, хозяйничал под кожей и сжимал сердце в когтистой лапе, а я все никак не мог отпустить бездыханную Аняну, будто слова способны вернуть ее к жизни.
Если бы ты мог выбирать, то кем бы ты был, Фэд?
Я бы выбрал не быть
Шиповник
Сон подкрался тихо и ударил по голове с размаху, вышибая на раз все мысли и тревоги.
Сил моих хватило только на то, чтобы обработать рану Флоренс и устроить ее удобнее, но уже через час девушка бредила и пыхала жаром, как раскаленная печка. Мазюкалка Эрты хоть и помогла, но что-то определенно проникло в кровь с ударом острых когтей и мучало Флоренс кошмарами и бесконечными пробуждениями, мешая ей спать.
Изнывая от лихорадки, девочка свернулась на полу в клубочек и болезненно всхлипывала, а я иногда могла уловить обрывки фраз и молитв неизвестно кому.
С каждым тихим стоном я все больше отчаивалась.
Здесь лекарства не найти, а Флоренс срочно стоило бы лечь в капсулу регенерации, серьезно проколоться антибиотиками и пройти обследование. Даже Буря смотрел на нее с каким-то подобием жалости во взгляде, но упрямо молчал. Я знала, что руки у него давно затекли за спиной и если разрезать веревки, то парень будет скулить не хуже Флоренс, но он упорно молчал и не пытался заговорить или отвлечь внимание. И сбегать не торопился.
Понимал, наверное, что против летучих тварей не выстоит один, много их вокруг. Не было сомнений, что это те же самые существа, которых я видела на скале, вглядываясь в небо. Значит, где-то здесь у них гнезда, весь город может быть их вотчиной.
Будто нам было мало того, что он полностью изрыт корнями, а некоторые улицы и вовсе разрушены! Теперь придется опасаться и атаки с воздуха.
Отныне мы были нужны друг другу ради выживания, но я ни на секунду не забывала, что Бурямешок сюрпризов. И он попытается выкинуть какую-нибудь дрянь, как только станет безопасно.
Траванули ее, пробормотал Буря, заметив мой пристальный взгляд. Будем сидеть на местеи твоя подружка не доживет до спасения. Если вас вообще кто-то собирается спасать.
Последние слова он произнес с усмешкой, отчего под ребрами зашевелился нехороший ледяной комок.
Я не сомневалась, что нам удастся выбраться отсюда, нутром чуяла, что нужно подождать еще немного, подать сигнал и затаиться.
Но усталость с каждым разом, с каждой новой мыслью откусывала от этой уверенности крохотный кусочек. Прожевывала ее с хрустом и выплевывала мне под ноги, громко хохоча.
Прижав руку к груди, там, где закручивался лихими спиралями узор ворона, я прикрыла глаза и уперлась затылком в стену. Камень был нагрет до предела. Вся комната походила на одну большую кремационную печь, и каждая косточка в теле могла вспыхнуть в любую секунду.
Опасности дороги глушили тоску, но в момент покоя она вытянулась в полный рост, нависла надо мной и рассматривала желтыми глазами, готовая воткнуть клюв под ребра.
К горлу подкатил удушливый комок, но я не хотела лить слезы перед Бурей. Он точно не из тех, перед кем я бы показала слабость и боль.
Возможно, будь я одна
Хотелось встать и выйти на улицу, глотнуть воздуха, но оставлять Флоренс с врагом, пусть и связанным, было слишком опасно. Девочка не смогла бы дать отпор.
Еще не поздно передумать, Ши, Буря решил подать голос, но меня почему-то вообще не волновали его слова. Не раздражали, не будили внутри привычную злость. Все выветрилось, растворилось в тусклых переливах силового барьера над головой. Если мы вернемся на Заграйт с Ключом, то я сам прослежу, чтобы твоей подружке оказали лучшую помощь.
В горле булькнул смех, и Буря нахмурился, быстро растеряв изрядную часть напускной доброжелательности.
Извини, проговорила я. Это у меня рефлекторная реакция на чушь.
Буря собирался ответить что-нибудь колкоепо лицу было видно, как он напряг все остатки гордости и злости, чтобы выдать зубодробительную тираду, полную кислоты и яда, но странное шуршание на улице заставило его напрячься и прислушаться.
На крышу, будто нескончаемым потоком, сыпались сухие листья. Шелест казался абсолютным, он заполнял собой все уголки комнаты, каждую трещинку в стенах.
Развяжи меня! зашипел Буря и не без труда поднялся на ноги. В его глазах плескался такой неподдельный ужас, что мне стало не по себе.
Захочешь житьпобежишь и так, отрезала я и подошла к пролому в стене.
Небо потемнело, налилось чернотой и багрянцем. Над массивной черной кроной дерева в разные стороны растекались зеленовато-желтые волны, будто что-то билось о силовое поле снаружи, желая прорваться внутрь. На крышах соседних домов метались густые тени, шелестели перья огромных крыльев, над головой кто-то клекотал и царапал камни когтями.
Кажется, мы переполошили все гнездо, слабый шепот Флоренс за спиной заставил меня обернуться.
Девушка не могла стоятьей пришлось привалиться плечом к стене.
Мыболезнь, усмехнулась она. И они явились избавить город от заразы.
Твоя подружка свихнулась, Ши, Буря старался не приближаться к пролому.
Мы не можем уйти, Флоренс бросила затравленный взгляд на улицу. Покрасневшие глаза сильно слезились, девушку била крупная дрожь, а хрупкая рука ухватила меня за плечо и притянула ближе, отчего жар измученного тела окатил меня с ног до головы. Стоит только показаться на глаза этим тварями нас разорвут на части.
Клекот над головой усилился, темная груда перьев шлепнулась прямо перед входом. Завозилась, заскрежетала когтями, распахнула крылья и подняла массивную голову.
Встань за мной, сжав во влажной ладони клинок, я заслонила собой Флоренс.
Буря подошел ближе и толкнул меня в локоть. В его взгляде читалась отчаянная решимость и какое-то странное темное смирение.
Развяжи! Все равно бежать здесь некуда, полукровка.
Передернув плечами, я помедлила всего мгновение, прежде чем одним движением освободить его от пут на руках. Ключ я спрятала за поясом, чтобы у Бури не возникло соблазна схватить артефакт и попытаться прорваться сквозь армию пернатых тварей.
Банальное везение никто не отменял.
На мгновение все вокруг стихло, будто наше убежище накрыл непроницаемый купол, не пропускавший ни единого скрежета или писка. Я слышала, как кровь пульсирует в висках, как судорожно дышит за спиной Флоренс и тихие ругательства Бури, но большеничего. Даже стук собственного сердца казался мне оглушительным, способным сотрясти стены, разломать их и обрушить нам на головы.
Под ногами запрыгали мелкие камешки, мир завибрировал, как натянутая струна, и птицы, замершие на крышах и перед входом в убежище, встопорщили перья и, раскрыв клювы, издали протяжный, испуганный визг, от которого кровь застыла в жилах.
Бту-ум!
Гул прокатился над городом, что-то хлопнуло над головой, словно треснул кусок натянутой ткани. Птицы взвились в небо, закрывая его собой от края до края, и устремились куда-то к центру.
Так гудят корабли при посадке, слабо прошептала Флоренс. В ее голосе было столько надежды и затаенного облегчения, что я была уверенадевчонка сейчас разрыдается.
Но я не успела ответить.
В пролом ворвался вихрь из перьев и крыльев, клекота и пощелкиваний клюва. Налетев на мой клинок, птица заголосила и полоснула когтями по дуге, метя в грудь. Тварь умело прикрывала горло, уворачивалась от ударов и отскакивала, стоило только перейти в атаку.
Изменив направление, птица бросилась на Бурю, но парень оказался быстрее: откатившись в сторону, он подхватил массивный булыжник и запустил врагу промеж глаз.
Только я сделала шаг вперед, как на меня налетела еще одна птица, сбила с ног и протащила несколько футов по земле. Третья тварь ворвалась в дом на полном ходу и вцепилась когтями во Флоренс. Рванув вверх, она умудрилась оторвать девчонку от земли и потянула ее к выходу.
Флоренс была слишком слаба, чтобы сопротивляться: голова безвольно мотнулась в сторону, а руки обмякли, как только враг поднял добычу в небо.
Гадство! я едва увернулась от щелкнувшего перед лицом клюва и, уперевшись сапогом в грудь твари, толкнула что было сил.
Вскочив на ноги, я рубанула мечом по распростершейся на полу туше. И впечатывала клинок в хлюпающую плоть до тех пор, пока мне на затылок не обрушился сокрушительный удар.
В глазах потемнело, а колени подломились. Рухнув на землю, я цеплялась за реальность изо всех сил, но та упорно ускользала, расплывалась кровавыми кляксами.
Прямо перед лицом растянулась еще одна птичья туша с неестественно вывернутой шеей. Из-под вороха перьев тускло поблескивали позвонки.
Не благодари, прошипел Буря мне на ухо и рванул пояс штанов, выдергивая Ключ из петли.
Не надо
Спокойно ночи, Ши, злобно протянул парень и, выхватив клинок, опустил рукоять на мою многострадальную голову.
Герант
Фэд вернулся сам не свой. Он будто постарел лет на двадцать, осунулся и потух. Все то негасимое пламя, пылавшее внутри магистра, испарилосьсловно и не было его. Мне даже на мгновение показалось, что я совсем не знаю этого человека и вообще впервые его вижунастолько темным и обреченным стал взгляд карих глаз и жесткой тонкая линия рта.
Куб не обманул и отпустил магистра сразу же, как «Цикута» сказала: «Хватит», но я видел, что он уже и не желал этой свободы. Поднявшись на ноги, Фэд не ответил ни на один вопрос и просто вышел вон, скрывшись где-то во внутренних отсеках корабля.
Какая интересная у него боль, пробормотал корабль. Терпкая, острая. Самая настоящая, неподдельная человеческая печаль, «Цикута» выразительно причмокнула, и от этого звука по спине прокатилась волна холодной дрожи. Я даже завидую. Людинесовершенные ломти плоти, а сколько энергии, сколько страсти, боли.
Корабль тяжело вздохнул, а Бардо за штурвалом чуть склонил голову набок, будто прислушивался.
Любви, прошептал он.
Да, мясной ломтик, именно! Любви, «Цикута» рассмеялась. Сильные телепаты в наше времяредкость. За это ты мне нравишься чуть больше, чем тараканы, когда-то бегавшие по техническому отсеку.
Теперь ты можешь найти то, что нам нужно? меня уже разрывало от нетерпения и выслушивать шуточки корабля не было никакого желания. Во имя всего святого, мы и так потратили просто бездну времени на подпитку!
Я уже нашла, «Цикута» самодовольно хмыкнула и вывела над приборной панелью голографическую карту. Ты же не думал, что я просто болтаю, пока дело стоит на месте, нет? Если перевести все в примитивный, понятный вам, людям, язык, то мы в двух прыжках от цели. Не так уж и многобудем на месте через восемьдесят две минуты.
Мы с Бардо переглянулись, и друг, под чутким руководством «Цикуты», принялся готовить корабль к первому прыжку, а я решил разыскать Фэда, потому что его молчаливая отстраненность вселяла опасения. Мне нужно было, чтобы магистр был готов к стычке, которую я не просто нутром чувствовалу меня кончики пальцев покалывало от нервного напряжения, а ворон внутри ершился и недобро осматривался по сторонам, готовый в любой момент рвануться в бой.
И я не мог допустить, чтобы Фэд в последний момент скис, как выставленное на солнце молоко. Ведь и от него тоже будет зависеть жизнь Ши!
И жизнь его женщины.
Как бы там магистр не выпячивал грудь, не усмехался едко и не корчил из себя крутого, а что-то там, под каменной непроницаемой броней, дрогнуло капитально. Не стал бы он задавать вопросы о том, достойны ли мы выбора зверя, если бы его это никак не касалось.
Люди вообще никогда ничего не спрашивают, если им плевать.
А Фэду было дело. И маленькая темноволосая девчушка занимала его мысли куда больше, чем я мог подумать вначале.
***
«Цикута» была большой.
Здоровенной, мать ее.
Четыре просторные каюты, обставленные так, будто корабль был построен только вчера. Даже если его создавали тысячелетие назад, то капсулы регенерациипочему-то установленные в каждой каюте, а не в медотсеке, который тоже былвыглядели даже навороченнее современных. Я засомневался, пригодны ли они для людей, учитывая, кто построил этот бешеный котел ненависти, но раз Госпожа Лир ни о чем не предупредила, значит, использовала прибамбасы корабля сама.
Фэда я нашел в дальней каюте, что сиротливо жалась к крохотному лифту, ведущему в технический отсек, к движкам.
Как ни странно, магистр курил.
Самозабвенно и жадно втягивая белесый дым, выпуская в красноватый потолок тугие дымные колечки.
Не знал, что ты куришь, я устроился на стуле напротив Фэда, который выбрал для сидения крышку капсулы. Он вытянул и скрестил ноги перед собой, запрокинул голову и блаженно выдохнул. Пальцы магистра мелко подрагивали, а взгляд блуждал по убранству помещения без какого-либо интереса.
Я и не курил. Лет семь уже, проговорил он. Но всегда таскал с собой заначкувот и пригодилось.
Надеюсь это не какая-нибудь убойная дурь.
Фэд раздраженно отмахнулся и посмотрел на меня, как на умалишенного.
Вольный, не заставляй меня думать, что ты конченый идиот. Я ведь уже поверил, что у тебя есть мозги.
Я должен был спросить.
Понимаю, Фэд опустил голову и о чем-то крепко задумался. Мне просто нужно немного прийти в себя.
Бардо готовит корабль к прыжку, и скоро мы будем на месте. Мы найдем их.
Магистр посмотрел на меня с такой тяжестью во взгляде, что захотелось встать и немедленно уйти.
Я вот о чем подумал, вольный: нам всю дорогу бессовестно везло. Будто сама Саджа решила взять дело в свои руки, отвела беду, охотников, Падальщиков, которых больше заботило их извращенное божество, чем сохранность корабля. Стычка с Каифойтакая мелочь на общем фоне, что я о ней даже успел позабыть.
И к чему ты клонишь?
А к тому, Фэд смял сигарету в кулаке, не поморщившись, и стряхнул остатки в утилизатор, что везение в одном месте компенсируется тотальной неудачей в другом. Нам везло, а вот Ши и Флоренс могло и не везти
Попахивает фатализмом, магистр.
Это он и есть. В чистейшем виде.
Шисильная женщина, она не даст себя убить просто так. Флоренс же проработала на тебя полгода и все еще дышит. О чем-то это говорит, да? Ведь не взял же ты ее за красивые глаза и обворожительную улыбку. Не спорю, Флоренс очень хорошенькая, но я видел, что двигалась она как воин, а не как повелительница бумажек и расписаний встреч.
Фэд как-то странно скривился, а на дне потемневших глаз неслабо полыхнуло.
Будем надеяться, что ты прав.
Мы готовы к прыжку, голос Бардо, усиленный внутренней связью, разнесся по кораблю. Возвращайтесь и держите штанишки, потому что посадка может быть жесткой.
***
Планетка, заключенная в какой-то силовой кокон, делавший ее практически невидимой снаружи, была такой крохотной, что я даже не знал, отмечают ли такие куски камня на галактических картах. Наверное, у нее даже не было названия.
Ни одно устройство обнаружения не реагировало на такую малютку, и только поисковая система «Цикуты» мигала всеми огнями и ревела, как раненое животное, стоило только подлететь поближе.
Перестраиваю щиты, пробормотал Бардо. Мы войдем внутрь, как нож в масло.
Я бы использовала другое сравнение, «Цикута» смачно зевнула.
От тихого гудения волоски на руках встали дыбом. Ворон заголосил и стукнулся о ребра, предупреждая об опасности, а уже через секунду мы ломились вперед, на полном ходу, собираясь таранить поле вокруг тайника.
«Цикута» хохотала, охваченная безумной эйфорией, рассекала черноту космоса, летела вперед раскаленной красной стрелой, и я чувствовал каждое движение крыла, каждую вибрацию, каждый рывок. Чувствовал, как сталкиваются щиты корабля и защита тайника, как расслаивается силовое поле под напором «Цикуты».
Взрыв ударил по ушам, разошелся в стороны звенящей волной, и мы ввалились в неизвестную реальность, чтобы тотчас налететь на какую-то темную движущуюся тучу.
Твою мать! рявкнул Бардо и рванул вправо, отчего корабль чиркнул по «облаку» днищем и через секунду нырнул вниз. Да что здесь происходит?!