Бардо чудом обогнул черное дерево, раскинувшее ветки над каменным левиафаном города, промчался мимо неизвестной мне арки, заслонявшей собой половину небосклона.
Транспортные врата, проговорил магистр. Кто бы мог подумать.
Если это тайник, созданный охранять Ключ, то зачем здесь врата?
Фэд пожал плечами.
Они могут быть настроены на выход, а не на вход. Если кто-то здесь и жил, то им нужны были пути к отступлению.
Ворон в груди рванул прочь, выкрикнул пронзительное «кар» и принялся кружить над нашими головами, вызывая у «Цикуты» раздраженную брань:
Убери этот пернатый клубок! Мне только загаженных панелей не хватало! корабль был возмущен до глубины своей электронной души.
Я только открыл рот, чтобы позвать птицу, но острая боль пронзила грудь, скрутила внутренности узлом и вскипела под кожей. Раскаленный невидимый прут пробил спину от самой поясницы до затылка, кроша позвонки.
Бардо, мы должны сесть! прохрипел я, вцепившись пальцами в спинку кресла.
Мне нужно еще две минуты.
Немедленно!
Бардо, выброси нас на крышу какого-нибудь дома, Фэд сжал плечо пилота. А сам жди моего приказа.
Бардо долго молчал, как мне показалосьцелую вечность. «Цикута» выписала витиеватый зигзаг и зависла, обдав преследователей-птиц раскаленным выхлопом из движка.
Не задерживайтесь! бросил пилот через плечо.
Ворон вырвался на свободу первым, а следом из корабля вывалились мы с Фэдом. Перекатившись по каменной крыше, собирая густую пыль и мелкие камни, вскочили на ноги и только сейчас во всей красе смогли рассмотреть колоссальный город, который мог бы поспорить размерами с великими столицами Нэбулы. Разумеется, здесь все выглядело проще. Не было ни священных нэбулианских обелисков, ни древних храмов Саджи, ни великих мостов, но сам размер говорил, что здесь не просто поселение-однодневка.
Здесь должны были жить несколько поколений хранителей Ключа.
Фэд подтолкнул меня вперед.
Некогда нам любоваться. Веди!
Ворон закаркал над головой и, вспоров крыльями раскаленный воздух, рванул к нашей общей цели.
К Ши.
***
С каждой прошедшей минутой лицо магистра мрачнело все больше. Город и небо над нашими головами кишели пернатыми тварями, из-за чего пришлось двигаться перебежками и опасаться любого постороннего звука. После десятой убитой мрази я сбился со счета.
Птицы оказались очень даже уязвимы к красному сцилу, а уж если удавалось выстрелить в упор, то разлетевшиеся кровавые ошметки отпугивали остальных хищников хотя бы на время. Запах крови и паленой плоти намертво въелся в одежду, а внутри все скручивалось от ужаса и темных предчувствий.
Воины или нет, но Ши и Флоренс такие хрупкие
Один удар мощных когтей мог перебить пополам любую из них, а монстров здесь не десятки и даже не сотни.
Тысячи растревоженных врагов: голодных, обозленных, бросившихся защищать родное гнездо.
Здесь бы не помешал один хороший точечный удар, сказал я, перебегая от одного дома к другому.
Может, «Цикута» нам поможет. Не думаю, что корабль питает теплые чувства к такому месту.
Ответ Фэда походил на рычание раненого зверя. Я мог и не спрашивать.
Магистр наверняка уже принял решение разнести здесь все к такой-то матери, как только Флоренс и Ши будут в наших руках.
Ворон проскользил над землей и сел на край крыши дома, в сотне ярдов впереди.
Туда!
Крики и отборную ругань я услышал уже на подходе, а через секунду из-за угла выкатился клубок перекрученных тел, где яркой лентой мелькнули рыжие волосы. Ши прописала пернатому врагу мощный удар в клюв и, взгромоздившись твари на грудь, пригвоздила ее к земле одним уверенным движением.
Я же застыл как истукан, не в силах пошевелить ни единым мускулом.
Ворон слетел вниз и сел девушке на плечо.
Выражение ее лица изменилось не сразу. Она глянула на птицу, открыла рот для окрика, но так и осталась сидеть на распростертой туше врага и смотреть на взъерошенного ворона, что остервенело принялся тереться о ее щеку.
Не может этого быть пробормотала Ши, а меня отпустило странное оцепенение, позволило сделать несколько размашистых шагов вперед и сграбастать девушку в охапку. Под слоем грязи и крови, в лохмотьях, которые и одеждой-то уже было не назвать, выглядела она как самая настоящая дикарка, только выбравшаяся из непроходимой чащи.
Ее руки безвольно повисли вдоль тела, будто девушка боялась ко мне прикоснуться; я же, оттянув ее в сторону, осыпал перепачканное кровью лицо быстрыми поцелуями.
Хотел показать, что все это не сон, что я не растаю в воздухе.
Девочка моя, ну скажи хоть что-нибудь
Они забрали ее, прошептала она и перевела взгляд на Фэда. В глубине серых глаз блеснули слезы. Они ее забрали, Фэд, прости
Магистр не изменился в лице, ничего не сказал, только сжал протянутую руку Ши и коротко кивнул.
Бардо вас подберет. Тебе срочно нужно в капсулу регенерации.
А ты?
Фэд повел широкими плечами и криво усмехнулся. В его глазах полыхнуло что-то черное, безумное. Что-то, превращавшее человека в дикое животное.
Я иду за Флоренс.
Флоренс
Я не могла открыть глаза. К векам будто подвесили две тяжеленные гири, и они никак не хотели подниматься, но, если честно, я не хотела видеть, как вокруг снуют пернатые тени. Я чувствовала кожей их присутствие, ощущала каждое прикосновение и скольжение острых когтей по одежде, скрип камней под мощными лапами, тяжелое сбивчивое дыхание и запах.
Запах старой крови и плесени.
Жар то усиливался, то спадал, лихорадка разжимала когтистые лапы, позволяя мне вздохнуть свободно, но только для того, чтобы через пять-десять минут напасть снова, с удвоенной силой.
Я не чувствовала канарейки и верила, что крохотная птичка полетела за помощью, но откуда ей взяться в этом, всеми богами забытом, городе? Моя участьостаться здесь навсегда. Стать пищей для крылатых тварей, превратиться в кости и тлен, стать удобрением для черного дерева, что тянет соки из остатков древнего мира.
Может, это к лучшему.
Я освобожу магистра от себя, сниму с его плеч эту ношу, неподъемный груз ненужной любви.
Простите, магистр, я больше не могу сражаться. Я так невыносимо устала, простите меня
У боли есть тысячи обличий, и сегодня она показала их все. Рвала меня на кусочки, выкручивала мускулы, изводила жаждой, холодом, сыростью. Она поселилась во всем моем теле, накатывала раз за разом, мутила рассудок, проносилась под веками красной волной бесконечной агонии.
Но смерть не приходила.
Лучше бы птицы разорвали мне горло на месте! Лучше бы сожрали, выпотрошили, только бы не оставляли в темноте и неизвестности!
Время тянулось, а избавление ко мне не спешило.
С трудом разлепив веки, я поняла, что лежу на спине, а над головойнизкий серый потолок, испещренный трещинами и выбоинами. Слабого света, исходящего от плесени на стенах было достаточно, чтобы не чувствовать себя в ловушке непроницаемой тьмы.
Пол подо мной был влажныйя ощущала пальцами тонкую прослойку воды, от которой нестерпимо несло кровью и желчью.
Вставай
Не могу, прошептала я пересохшими губами.
У моих подчиненных нет понятия «не могу». Вставай, Канарейка
Просто оставьте меня.
Глаза защипало от злых непрошенных слез. Тяжелые соленые капли текли по вискам и оседали в волосах. Хоть пореву напоследок, и то хорошо.
Вставай, Флоренс
Почему мне просто не дадут уйти? Саджа, разве я так много прошу?
Наверное, слишком многого. Раз я выбрала такую нелегкую дорогу, то и смерть мне полагается мучительная, правильно? Полная борьбы и страданий. Видимо, «справедливость» богини именно так работает.
Жар откатился, позволив мне перевернуться на бок и приподняться на локте.
Это даже не пещера, меня просто бросили посреди долбаного коридора!
Под ладонью что-то громко хрустнуло, острые осколки впились в руку, а в нос ударил резкий нестерпимый смрад, будто я случайно раздавила сгнивший фрукт. Закашлявшись, я с трудом подавила накатившую тошноту и осмотрелась по сторонам.
Тут были и другие тела. И некоторые даже выглядели свежими.
В трех футах в стороне лежал мужчина. Точнее, я предполагала, что это мужчиналицо несчастного было безжалостно обглодано, от кожи и мускулов остались одни лохмотья, облепившие потускневшие кости, но телосложение и рост никак не могли принадлежать женщине.
И таких костей вокруг было множество. Большие и маленькие, скелеты животных, панцири жуков, как в жилье Эрты. Все шло в дело, питало пернатых охотников.
Среди останков что-то блеснуло, и я подняла с пола вытянутый серебристый предмет, по форме напоминавший стандартный пистолет гильдии.
Хм, если это и правда оружие
Пошарив пальцами по корпусу, я нажала на крохотный выступ, и в ладонь выпала самая обычная обойма.
Только не говори мне, что ты тут провалялся тысячу лет, я ощупывала ствол и рукоять, пытаясь определить материал, но безуспешно. Форма знакомая, а пушка явно не из какого-то известного мне мира. В обойме оставались три патрона, но я слабо верила, что они все еще были пригодны для стрельбы.
Впрочем, лучше, чем ничего.
От нахлынувшей слабости подогнулись колени, а мир растекся в стороны разноцветными волнами. Жар пробрал меня от пяток до кончиков волос, стиснул сердце с такой силой, что пришлось опереться рукой на стену.
Тусклый свет играл со мной злые шутки, вырисовывал на камнях причудливые зигзаги. Тени метались под ногами, разинув беззубые рты, рассматривали меня тысячами глаз.
Я схожу с ума
Может, это безумие двоедушников решило проявить себя?
Шатаясь, я побрела в неизвестность, прижимая пистолет к груди. Три пулиэто прекрасно. Дведля врагов и однудля себя. Только бы рука не дрогнула в самый ответственный момент, только бы палец не сорвался с курка.
Дведля врагов и однадля себя.
Отлично. Так и сделаю.
Цепляясь онемевшими пальцами за камни, я упрямо переставляла ноги, но все не видела просвета и ничего не слышала.
Птички все повымирали что ли, твою мать?
Кое-где попадались ответвления. Короткие коридоры с крохотными круглыми комнатками в конце. Здесь каждый шаг сопровождался громким хрустом, а под подошвами сапог крошились остатки скорлупы.
Я в гнезде. Меня притащили, чтобы кормить новый выводок?
Тогда где все птицы?
Ответ казался очевидным. Они все брошены на уничтожение незваных гостей в городе, так что в гнезде, возможно, остались только несколько тварей, чтобы сторожить кладки.
Не так уж и страшно. Все хорошо, нормально
Ведь у меня есть целых три пули.
Постепенно коридор расширился, выведя меня в квадратный зал, сто на сто ярдов, не меньше. В потолке зияла круглая дыра, из которой вниз лился свет, выхватывая из сгустившейся темноты еще больше костей.
Что-то хлюпнуло впереди. Точно кто-то раздавил сапогом переспевшее яблоко. Воздух раскрасился красным, щедро сдобренный охрой и гнилостной зеленью. Я будто могла видеть цвет, чувствовать его вкус на языке, ощущать малейшие колебания мира.
Вот что-то треснуло, и звук растекся перед глазами вязкой оранжевой гущей. Пронзительный визг ударил по ушам и вспыхнул в воздухе маковыми кляксами.
Волна цвета набирала обороты, трески, всхлипы и визги бились об меня, как вода бьется о прибрежные камни, и в бесконечном водовороте красок, которых просто не могло быть, я различила зыбкую тень.
Это была непроницаемая, абсолютная чернота, оплетенная красными лентами.
И эта чернота не отрываясь следила за мной.
Шаг вперед. Нечто текло, как вода, парило над тысячами костей, тянуло ко мне конечность, а в глубине убийственного мрака, как угли костра, вспыхнули глаза. Жуткие, совершенно дикие, нечеловеческие.
Вскинув пистолет, я выстрелила почти не целясь. Сковавшего меня ужаса хватило бы и на тысячу человек, и на мгновение в дальнем уголке черепной коробки мелькнула мысль, что я совсем-совсем не хочу умирать.
Я не готова уйти, еще не время
Выстрел прошелся по самому краешку тени, даже не замедлил ее, и я уже собиралась нажать на курок снова, как перед лицом нечто раскинуло крохотные желтые крылья.
Канарейка истерично чирикала и всячески отвлекала!
Стоп
Канарейка?
И никакой помощи я не вижу, значит, и не нашла она никого.
Рука с пистолетом опустилась вниз, неподъемной тяжестью потянула к земле.
Вот и все. Наверное, Саджа услышала мои молитвы.
Тень нависла над головой, сверлила меня пристальным взглядом, а потом опустилась на колени и коснулась моей щеки, стирая дорожки от слез. Если это и есть смерть, то не такая уж она и страшная.
Только сделай все быстро, прошу.
Флоренс, проговорила смерть, и ее голос показался мне до боли знакомым. Он растекся в воздухе золотой патокой и укутал меня теплым коконом, пробрался под одежду, под кожу, к самому сердцу.
Из мутной черноты проступили знакомые черты. Острый подбородок, высокие скулы, прямой нос, излом тонких губ. На влажном от пота лбу скрутились смоляные завитки волос. На бледной щекекроваво-красный росчерк, как раз там, где пуля коснулась тени.
«Шрам останется», подумала я вяло.
И разрыдалась, как ребенок.
Меня колотило от страха и облегчения одновременно, а вместе со слезами выходила горечь и боль, и усталость, а пальцы так отчаянно цеплялись за черную куртку магистра, что швы должны были вот-вот разойтись. Я оплела его шею, как вьюнок, напрочь позабыв о всех наших договоренностях и условиях, и даже если бы сейчас он на меня прикрикнул, я бы все равно не смогла расцепить онемевшие пальцы.
Не плачь, храбрая птица, прошептал магистр, поднимая меня на руки. Мы выберемся, вот увидишь. Ты только не плачь так, не надо.
В-вы пришли, от рыданий голос изломался и просел, превратившись в задушенный хрип. Пришли за мной
Конечно, пришел, мне показалось, что магистр улыбается. Разве могло быть иначе?
Шиповник
Ну вы только посмотрите на нее, хмыкнул Бардо. Ты никак только из мясорубки?
Я радостно ответила на его объятия, когда капитан выбрался из кресла.
Выглядишь ужасно, мужчина окинул меня оценивающим взглядом. Тебе лечиться пора, а не на ногах стоять.
Я только отмахнулась, потому что у меня точно не было времени разлеживаться в капсуле.
Не раньше, чем мы доберемся до Бури.
Рука Геранта сжала мое плечо и потянул к себе.
Ты не будешь с ним драться, прошипел двоедушник. Ты идешь в капсулу, немедленно!
Стряхнув его ладонь, я шагнула назад. Желтые глаза Геранта недобро вспыхнули, будто он собирался применить силу. И он мог это сделатья отчетливо видела в его взгляде решимость и холодную сталь.
Я была бесконечно счастлива его видеть и с радостью бы подчинилась любому приказу, но Бурямоя ответственность и я не могла прохлаждаться на корабле, пока кто-то исправляет мои ошибки! Почему Герант не может этого понять?!
Ты собираешься мне что-то запрещать? холодно бросила я. Лучше помоги, а не удерживай!
Ши, ты с ума сошла, Бардо попытался вклиниться между намичем вызвал недовольное рычание Геранта и мой предостерегающий взгляд. Ты себя в зеркало видела? На тебе живого места нет, у тебя кровь на затылке. Ты не в том состоянии, чтобы гоняться за Бурей.
Я сама решу, в каком я состоянии. Мне совершенно не хотелось ссориться ни с кем из них, но за все время в заброшенном городе я успела забыть, каким упрямым и нервным может быть Герант. Я столько ошибок наделала: могла бы быть осторожнее, осмотрительнее, но позволяла Буре побеждать, снова и снова, но только не сегодня. Эта сука забрала Ключ и идет к вратам, я уверена. И мы напрасно тратим время на споры!
Правильно. Вот и не будем продолжать, рыкнул Герант и одним движением закинул меня на плечо.
Что ты делаешь?! от резкого рывка немилосердно прострелило спину, и я на мгновение безвольно обмякла, не в силах двинуть ни единым мускулом. Отпусти! Я тебе этого не прощу, ты слышишь?!
Слышу, ответил Герант.
Я попыталась вывернуться, но куда там! Двоедушник совершенно точно не собирался со мной церемониться.
Перед ним отъехала в сторону дверь каюты.
Несколько решительных шагов, и я уткнулась носом в мягкую обивку капсулы регенерации, а над головой зашипела и щелкнула крышка, мягко встав в пазы.
Извернувшись, я ударила кулаком по стеклу, но крышка не поддалась, не сдвинулась ни на дюйм; только по запястью прошла болезненная дрожь, а из горла вырвался сдавленный хрип. Глаза обожгли слезы обиды и непонимания.