Вероника как раз проходила мимо магазинчика, в котором уже начинали гаснуть огни, как Алина вдруг подошла ближе. С её точки зрения можно было наблюдать за входом, не боясь быть пойманной. Вероника едва успела было задуматься, а не за Максимом ли следит подруга, как тот вышел из магазина и начал возиться с замком; Алина в эту же секунду невольно подалась вперёд, но сразу же отступила в тень. Ого. А вот это уже было серьёзно.
Вероника уже задумалась было о том, чтобы остаться и проследить за подругойинтересно же! но вдруг как будто услышала тихий смешок, как если бы Кайл нашёл забавным её желание. Зараза. Точно же. Вероника отвернулась от Максима и ускорила шаг. Это всё, конечно, интересно, но сегодня у неё другая цель.
Эй, Александрова! послышался голос Макса.
Вероника остановилась и машинально обернулась. Невысокий, худой Максим, носивший слишком большие для него вещи для того, чтобы хоть немного стать шире в плечах и объёмней визуально, но добившийся ровно противоположного эффекта, выглядел сейчас её ровесником, причём на тот возраст, на который она выглядела. Зачем только Алина могла следить за нимвообще непонятно.
В храм идёшь? спросил Максим.
Вероника кивнула.
И тебе добрый вечер.
Угу, кивнул Макс и спрятал ключи в карман толстовки. Что нового слышно?
Вероника пожала плечами и зашагала вперёд, Максим увязался за ней. Алина, как удалось рассмотреть боковым зрением, следовала за ними на небольшом расстоянии.
Не знаю. Меня же не было здесь несколько дней, так что
А я слышал, что ты привезла с собой нового приятеля, деловито сообщил Максим.
Слухи распространяются быстрее, чем я передвигаюсь по Священной земле, пробормотала Вероника.
Максим усмехнулся. Они миновали центр и вышли на широкую улицу, ведущую к порту. Солнце уже село, и золотистое сияние фонарей стало чуточку ярче. В нём можно было рассмотреть, что Максим улыбается.
Брось, это не слух, а секрет, доверенный по большому блату, сказал он. Клянусь, я даже Элиоту ничего не сдам, если расскажешь подробности.
Вероника поморщилась.
Да нечего пока рассказывать, призналась она. Мой новый приятель не идёт на контакт и предпочитает держаться подальше от моей жизни, хотя мог бы и помочь, в самом деле
Максим несколько мгновений помолчал. Вдалеке показалась белая крыша храма, затем поддерживающие её колонны. К тому моменту, когда они вышли к набережной, стемнело окончательно, но белое, похожее на греческий Парфенон здание будто светилось в темноте, и его можно было рассмотреть издалека. Чудеса, да и только.
А он хоть иногда появляется? вдруг спросил Максим. В том смысле, что он же до сих пор зачем-то остаётся возле тебя?
Мы заключили договор, сказала Вероника, и по нему он должен помогать мне в случае опасности. Но по нему же он может не приходить в другое время, так что
Ну и отлично, Макс заулыбался. Я скажу твоему приятелю, что можно сделать, так что расслабься и отдыхай, скоро сессия.
От удивления Вероника остановилась. Максим прошёл несколько шагов вперёд прежде, чем понял это, остановился сам и обернулся.
И чего? спросил он.
И зачем тебе это? спросила Вероника.
Жест доброй воли, фыркнул Максим и развернулся к храму. Идёшь, нет?
Вероника сорвалась с места и поторопилась за ним.
А если серьёзно? спросила она.
А если серьёзно, то я люблю, когда мне кто-то должен, отозвался Максим. Ты же не откажешься исполнить маленькую просьбу, если я тебе помогу?
Вероника не успела ответитьони уже подошли к храму. Максим явно подгадывал финал разговора под это, потому что знал: каждый раз, когда она приближалась к этому месту, её накрывала с головой эйфория. Быть частью иного мира, чего-то высшего, особенного, недоступного простым смертнымвсё это было её по праву рождения, а храм был доказательством этого права. И, как и обычно, у Вероники перехватило дыхание, едва она поднялась по ступеням к дверям, а когда Максим их распахнул, казалось, от восхищения застыло даже сердце.
Образ отца Вероника видела, может быть, и не каждый день с тех пор, как сюда приехала, но несколько раз в неделю точно, а потому знала наизусть каждую чёрточку, каждую шероховатость. Отец был одним из тех семи, кто удостоился собственной статуи в храме, остальным посвящались таблички на соседней стене; тех семерых называли Столпами, и это всё, что о них знала Вероника, её не интересовали даже имена. Впрочем, один факт был ей известен: образ бога огня, преступника и мятежника, по-прежнему оставался здесь, в то время как богине войны, основательнице академии и её бессменному небесному лидеру, отводилась всего лишь та самая табличка. И теперь, когда первое оцепенение спало, Вероника иначе посмотрела на всё это.
В храме ничего не могло перемениться без воли мироздания, таков был нерушимый закон. Вряд ли оно оставило бы бога огня на месте, если бы он на самом деле присоединился к противнице небожителей. Здесь было что-то не так.
Ну, я пошёл, сказал Максим, и боковым зрением Вероника увидела, как он шагнул в сторону статуи бога света. Привет, папашка! Давно не виделись!..
Вероника поморщилась и отвернулась, стараясь сосредоточиться на деле. Манера Максима обращаться к богам вот так выводила её из себя. Надо было поскорее отыскать Элиота, а то если ещё хоть немного послушает эти бредни, точно заедет Максу кроссовкой по затылку.
Много на свете живёт ненадёжных людейнастолько, что когда появляется человек, умеющий держать слово, ты долго смотришь на него как на инопланетянина и постоянно ожидаешь подвох. Чтобы поверить в то, что он действительно надёжный, нужно куда больше времени, чем для того, чтобы разочароваться в ненадёжном. Так, например, чтобы поверить в то, что такие, как Элиот Кэмпбелл, вообще существуют, Веронике потребовалось несколько месяцев. А первые несколько дней она и вовсе хотела ходить в храм каждый день, чтобы посмотреть на него как на неведомую зверушку шутка, конечно. Вероника ходила каждый день в храм, чтобы посмотреть на статую отца, а главного жреца видела за компанию.
И, что самое интересное, за эти три года Элиот нисколько не изменился. Он всё так же коротко стриг светлые волосы, всё так же носил очки. На его идеально выглаженных рубашках с длинным рукавом никогда не бывало складок или пятен, и цвета для них он всегда выбирал мягкие, пастельные, чаще всего синий, голубой или белый разных оттенков. В комплект к ним обычно шли джинсы и кроссовки, в холодное времятёмно-синий свитер без рисунка. Веронике иногда казалось, что главный жрец на самом деле призрак, волею мироздания заточённый в храме, обречённый вечно стоять на страже этого места и служить богаминаче его идеальность объяснить было нельзя. Впрочем, иногда его можно было встретить на улице, а ещё он носил очки, и это как будто показывало его человечность; наверное, будь он призраком, у него не было бы проблем со зрением, и очки были бы ему не нужны.
Среди студентов об Элиоте ходило достаточно слухов. Говорили и о том, что он был самым молодым главным жрецом, и о том, что он в своё время был лучшим студентом академии за всё время её существования, и даже о том, что учиться он закончил, но диплом Одарённого по каким-то причинам не получил, как и статус героя. В общем, много было слухов, а фактов совсем чуть-чуть: ему не так давно исполнилось двадцать два, он учился заочно на философском факультете в Окленде, а его феноменальной памяти могли бы позавидовать сервера Пентагонаглавный жрец знал по именам всех Одарённых, живущих на Священной земле. И да, жрецы вели летописи и личные дела всех, кто поступал в академию, а затем и на службу к богам, но всё равноэто было очень, очень много. Даже чересчур. Вероника подумала о том, что если бы она обладала такой памятью, звание лучшего ученика могло бы принадлежать ей и без экзамена на знание Дараостальные предметы перекрыли бы проблемный с лихвой.
Пожалуйста, скажи мне, что ты уже принесла отчёт, заговорил Элиот, едва Вероника приблизилась к нему.
Почти, смутилась та. О такой совершенно неважной мелочи, ага, она и думать забыла. У меня тут вопрос назрел, не поможешь?
Элиот прищурился.
Слушаю.
Вероника протянула ему учебник.
Можешь рассказать подробнее историю Дарующего пламя?
Элиот пожал плечами.
У вас это будет на четвёртом курсе. Кроме того, я не думаю, что смогу сообщить что-то новое.
Вероника смутилась. Мгновение назад он просто стоял и ничего не делал, ну, максимум наблюдал за тем, что происходит в пустом храме, но она ощущала себя так, будто отвлекала его как минимум от написания диссертации. Вероника покачала головой.
У меня тут просто спор случился кое с кем, сказала она, поэтому и захотела уточнить кое-что.
И поэтому пришла кое к кому, усмехнулся Элиот. Ладно, что там у тебя?
Вероника осмелела и шагнула ближе. Открыла учебник на нужной странице.
Смотри, тут сказано, что Дарующий пламя встал на сторону некоей Джины, сказала она, и мой, э-э мой знакомый считает, что это ложь, а я думаю, что ерунду в учебниках не написали бы, так что
Что за ерунда? пробормотал Элиот и придвинул учебник к себе.
Вероника притихла. Взгляд главного жреца бегал по строчкам, он беззвучно повторял то, что написано. Затем покачал головой и посмотрел на Веронику.
Нет, это неправда, сказал он. Дарующего пламя просто изгнали, и насчёт Джины нам ничего не известно.
Но
Вероника, послушай, перебил её Элиот. Если мы о чём-то не знаем, мы это просто не включаем в текст учебника. Если что-то остаётся на уровне слухов, мы так и указываем, понимаешь? Он захлопнул книгу, перевернул её задником вверх. Посмотри на список авторов. Здесь только жрецы, мои предшественники, всех я знал лично. Никто из них так бы не сделал.
Но разве это не было записано со слов богов? не унималась Вероника. Боги ведь безупречны, и
Было, кивнул Элиот. И да, боги безупречны, но люди допускают ошибки. Так бывает. Спасибо, что сообщила, можешь сказать своему приятелю, что он выиграл спор.
Он потянул учебник на себя, Вероника только растерянно за этим наблюдала.
Какому при ах, да. Она покачала головой. Элиот потянул настойчивей, и она протянула ему учебник. Ты же скажешь в библиотеке, что я отдала его тебе, чтобы это отметили?
Конечно, кивнул Элиот и прижал к себе книгу. Не переживай, я не забуду.
Вероника хмыкнула. Как будто он вообще хоть что-то забывал!
Она попрощалась с Элиотом, бросила последний взгляд на Максима, сверлившего взглядом статую бога света, и вышла из помещения храма. В стороне, среди деревьев, обнаружилась Алина; Вероника видела, что та стояла, прислонившись к стволу, и смотрела вдаль, на линию горизонта. Хотелось поговорить с ней, но Вероника не успела даже подумать об этом.
«Видишь, твой маленький розовый мирок не совсем похож на тот, что окружает тебя на самом деле», послышался голос Кайла.
Вероника поморщилась.
Всего-то одна ошибка в учебнике, сказала она. И ты слышал Элиота, если слышал, конечно. Ошибки допускают люди, а не боги.
«Боюсь, это не тот случай».
Это прозвучало совсем близко, как будто дух стоял за её плечом. Вероника машинально обернулась, но никого не увидела. Состроила недовольное лицо, как будто Кайл мог её видеть.
Если хочешь что-то сказать, говори прямо, прекращай свои загадочные намёки, буркнула она.
«Сказать? О, очень хочу. Но мне жалко твой маленький милый мирокне хочу быть тем, кто его уничтожит. Тебе по силам самой справиться с этим».
Сколько бы этим вечером Вероника ни спрашивала его об этом, Кайл не говорил, что он имел в виду. Она упрашивала, угрожала, взывала к пункту договора, по которому он должен был её слушаться, хотя и понимала, что это бесполезноон был не про обычную жизнь. Вероника дошла до своей комнаты в общежитии, переоделась потеплее, сходила на ужин, вернулась, но её просьбы так и остались длинным монологом. И только когда она ложилась спать, пришло понимание: Кайл давал ей шанс во всём разобраться. И это, наверное, было куда гуманнее, чем просто сказать всё как есть.
Вероника выругаласьтихо, чтобы не разбудить Алину, давно уже спавшую в своей постели. Впереди сессия, экзамены, нужно было готовитьсяэто было самое неподходящее время, какое только можно было найти. Но теперь, она точно знала, спокойствия ей не грозит до тех пор, пока она не докопается до правды.
В тишине послышался тихий смешок Кайла. Его одобрение было ей не нужно, но это было всяко лучше, чем молчание.
Вероника накрылась одеялом и зажмурилась. Ей предстояли самые длинные две недели, какие только можно было придумать, а потому надо было выспаться.
***
Последнее, в чём ей нужно было копаться сейчас, так это в истории, но Вероника упрямо приходила в библиотеку при храме после каждого экзамена и тратила хотя бы по полчаса на то, чтобы что-то раскопать. В первые несколько дней ей не везло, старые книги просто повторяли то, что уже было рассказано в учебнике, за исключением той самой маленькой детали, о которой они говорили с Элиотом. Действительно, о дальнейшей судьбе Дарующего пламя ничего не было известно, как и о том, чем занималась Джина после последнего нападения на Мир грёз; но одно было известно точно. Джина обитала в Туманном мире, тёмном зеркале обители богов, и небожителям путь туда был закрыт. В этом-то и была главная проблема её атак: даже если бы боги решили ответить и собрать армию Одарённых, командовать ею они бы всё равно не смогли.
Дарующий пламя точно не мог бы присоединиться к Джине. Тогда появлялся логичный вопрос: кто решил написать об этом в учебнике и зачем ему это было нужно? Размышляя об этом, Вероника слышала тихие смешки Кайла. Не то что бы они были одобрительными, но так она понимала, что на верном пути. Ещё бы понимать, что именно она должна найти
Времени на второй экзаменационной неделе, конечно, было совсем чуть-чуть, но Вероника и Джереми смогли встретиться в своём любимом кафе где-то между экзаменами по математике и родному языку у неё и теорией и практикой стрельбы из огнестрельного оружия у него. Как всегда, они устроились за дальним столиком в углу помещения, скрытым огромной раскидистой пальмой, взяли по два шарика ванильного мороженого и по одному шоколадного; Вероника заказала чайничек своего любимого фруктового чая, Джереми по привычке обошёлся двойным эспрессо.
Я безумно устала, выдохнула Вероника, едва они устроились на красных кожаных диванчиках напротив друг друга. Кажется, будто все летописцы сговорились и решили писать об одном и том же. Всё было бы проще, если бы я знала, что ищу, и
Напомни мне, зачем ты всё это делаешь? спросил Джереми и потянулся за чайной ложечкой.
Вероника поджала губы. Налила чай в чашку, добавила сахар. Если честно, ей было неуютно говорить об этом, будто она делала что-то противоправное (хотя, возможно, так и было, но если только на взгляд Джереми). Что-то подсказывало ей, что она движется в правильном направлении, иначе стала бы она тратить драгоценное время, которое могло бы пойти на подготовку к экзаменам?
Я бы хотела, чтобы он помог мне на экзамене по знанию Дара, неуверенно сказала Вероника. Я пока не знаю, что там будет, но почти навернякастычка с духом, и
А просто попросить, конечно, ты даже не пыталась? усмехнулся Джереми. Или ты просто боишься признаться, что ищешь на самом деле для себя?
Вероника смутилась ещё больше. Ей стало совсем неуютно.
Нет, мне это не нужно, ещё более неуверенно сказала она. Просто он очень зол на моего отца, понимаешь? И мне, похоже, достаётся немного этой злости. И я бы хотела
Вероника неожиданно поняла, что собиралась сказать «доказать, что я не такая», и это заставило её окончательно растеряться. Джереми смотрел на неё так, будто всё понимал, и от этого становилось ещё хуже. Казалось, на грани слышимости донёсся тихий смешок Кайла; конечно, это было лишь шуткой разыгравшегося воображения. Но будь дух здесь, он наверняка бы сказал, что её маленький розовый мир дал первую трещину.
Вероника покачала головой, подняла взгляд и упрямо посмотрела на Джереми.
Что бы ты там себе ни подумал сейчас, это не так, твёрдо сказала она.
А я и не говорил, что подумал о чём-то. Джереми заулыбался.
Вероника ощутила острое желание кинуть в него чем-нибудь. Пока она примеривалась, чем лучше, тканевой салфеткой или чайной ложечкой, Джереми с невозмутимым видом придвинул к себе чашку с мороженым.
С твоей вымышленной телепатией я точно ничего не смогу сделать, сказал он, а вот с тем, чтобы этот парень тебе помог, я думаю, кое-что можно. Одна пташка мне тут напела