Хм С чего ты взял, что со стороны это так выглядит?
Ну, а как ещеЯ растерянно пожал плечами. Ты ведь сам сказал: «тело рассеивается»
Всё верно, только увидеть этого нельзя. За время нашего полета на Земле не прошло и секунды. Для случайного наблюдателя мы с тобой просто сидели на холме с закрытыми глазами. Дело в том, что сила, исходящая из чёрной дыры, создает временну́ю аномалию в космическом пространстве. Точно не знаю, как она действует, но, улетая на Арктурий, я всегда возвращался на Землю в точности в то же время, в какое стартовал с неё. И это при том, что на родной планете я находился довольно долго, иногда даже по нескольку земных лет!
Авылетело у меня, и я на мгновение застыл с открытым ртом, внезапно раздумав говорить то, что собирался, но потом всё-таки выпалил: Мама считает, что ты завел другую семью и поэтому так часто пропадаешь по ночам!
Отец невесело рассмеялся, обнял меня одной рукой и, притянув к себе, произнёс успокаивающе:
Нашу маму я никогда ни на кого не променяю, если ты об этом. Я полюбил её с первого взгляда, да и тебя тоже, как только ты родился. Другой семьи у меня нет и не будет. А на Арктурии остались мои родители и друзья, которых я иногда навещаю. Для этого мне приходится уходить из дома по ночам, потому что для полета нужно выполнить два условия: первоенаходиться на открытом месте, чтобы бетонные стены или другие конструкции не могли помешать взлёту, а второестартовать, глядя на Арктур, когда эта звезда появляется в вечернем небе. Ее свет служит мне путеводителем к родной планете. Поэтому я почти не вру, когда говорю маме, что по ночам ухожу смотреть на звёзды.
А она плачет, когда ты уходишь. Лучше бы ты рассказал ей всю правду, и про полёты, и про то, что тыарктурианин! заявил я. Мне было жаль и отца, и маму: в последнее время они ссорились всё чаще, а может, так казалось, потому что я подрос и понял, что ссорыэто не только крики и слезы, но и колючие взгляды, упрямо сжатые губы, долгое молчание, раньше я был ещё мелкий для подобных тонкостей.
Насчёт правды я тебе уже объяснял. Взрослые люди её не примут, им проще поверить, что я сумасшедший. Да к тому же до мамы дошли слухи о том, что я проходил обследование в психушке помнишь, я тебе говорил? И, хотя отклонений от нормы у меня не выявили, а клеймо психа осталось. Все решили, что я скрываю настоящий диагноз, называют «за глаза» шизофреником, и мама в том числе. Поэтому я прошу тебя, никогда и никому не выдавай мою тайну.
Отец замолчал. Я не нашёлся, что сказать на это, только прерывисто вздохнул. Какое-то время мы сидели в тишине, слушая шуршание камышей, доносящееся со стороны пруда. Арктур ярко сиял над нами, выделяясь среди звёзд крупными размерами и необычным красноватым оттенком. У меня вновь закрались сомнения в том, что можно вот так просто взять и долететь до него. И, когда отец снова заговорил, я приготовился услышать что-то вроде: «Ну, как я тебя разыграл, а? Не было никакого полёта! Тебе казалось, что ты летишь среди звёзд, потому что перед тем, как зажмуриться, ты смотрел на звёздное небо!» «А как же УУМ? Я ведь толкнул шарики взглядом! И ещё защитники. Кто они?» не утихал мой внутренний голос, и отец, будто услышав этот немой вопрос, сказал:
Моя миссия на Земле состоит в том, чтобы защитить людей от опасности.
От опасности? переспросил я встревоженно.
Вернемся к теме чёрной дыры. Как я уже говорил, внутри неё находится так называемое Ничто, в котором заключена страшная разрушительная сила, стремящаяся уничтожить Нечтото есть, все то, что существует. Эта сила притягивает космические тела, оказавшиеся в поле её действия. Но для Ничто этого мало. Оно хочет получить все. В том числе и Землю.
И может это сделать? Я вскинул на отца испуганный взгляд.
Так далеко ему не дотянуться, но Ничто производит и распространяет хитрую заразупаразитов, которых у нас на Арктурии называют «ничтожествами». Они разлетаются по галактикам вместе с метеоритами, падают на планеты и заражают их подобно тому, как семена злых сорняков заражают возделанные земли.
Значит, все метеориты заразные? поразился я.
Не все. Только те, что были выброшены из Ничто. Их поры заполнены особенными частицамитеми самыми «ничтожествами», основная цель которыхуничтожать. Но, как и любые вредители, поначалу они слабы и поэтому не так уж и опасныглавное, вовремя заметить их и нейтрализовать. Этим занимаются специально обученные защитники, такие как я. Ничтожества хорошо маскируются, они могут принимать любую форму, размер и облик, но мызащитникиумеем определять их по особым приметам. А однажды найти «ничтожеств» мне помог ты.
Как это? Я даже не представляю, как они выглядят! удивился я.
Я тоже не представляю. Зато знаю, чем отличается то, во что они превратились, от оригинала. Помнишь, как ты испугался клёнов, которых принял за чудовищ?
Ну, ещё бы! Мне показалось, что они шевелились, как живые!
Тебе не показалось. Отец перехватил мой изумлённый взгляд и кивнул. Да, я тоже видел это. Позже я вернулся в то место, нашел паразитов и нейтрализовал их. Для этого у меня есть особое оружие, и однажды я покажу тебе его, если хочешь.
Ещё как хочу! воскликнул я, радуясь, что оружие против инопланетных вредителей все-таки есть, а значит, с ними можно бороться.
Увидеть признаки присутствия «ничтожеств» можно только боковым зрением, которое у тебя, как и у любого арктурианина, хорошо развито, продолжал отец.
А при чемначал было я и получил ответ ещё до того, как понял, что именно хочу спросить.
Ты же мой сын, наполовину арктурианин, и неудивительно, что у тебя такое же строение глаз, как у меня.
Так это не астигматизм?
Конечно, астигматизм. Любая форма глаза, отличающаяся от привычных норм, так и называется.
И что? «Ничтожества» похожи на искорёженные ожившие клёны?
Они могут быть похожи на что угоднона клёны, на птиц, на человека. Но только внешне. Они создают что-то вроде миража, но, если сделать вид, что не смотришь на них, то боковым зрением можно заметить, как созданная ими картинка расплывается, а её контуры идут волнами, как бы струятся.
Выходит, «ничтожества» уже на Земле! выдохнул я, холодея от страха.
Тех, что ты видел, уже нет, а новых я пока не обнаружил. Ещё в нескольких городах не так давно были случаи, но сейчас все под контролем.
В нескольких городах? потрясённо переспросил я, осознав, чтО это означает.
Верно, я не единственный арктурианин, живущий на Земле. Есть и другие. За каждым защитником закреплена своя зона.
Но почему арктуриане защищают Землю? Просто потому, что такие добрые? Ведь могли бы защищать только свою планету, и всё.
Ну, а ты разве не защитил бы слабого, если бы мог? Ведь не все способны постоять за себя сами, объяснил отец.
Не все, согласился я, чувствуя растущую внутри гордость от мысли, что я сын космического защитника и, возможно, тоже им стану.
***
Внезапно я вынырнул из воспоминаний и уставился на свою новую знакомую, о которой совершенно забыл. До меня вдруг дошло, что я выболтал ей все свои сокровенные тайны, которые, должно быть, показались ей глупой выдумкой, и, каменея, приготовился к насмешкам. Но у Кристи был такой вид, будто ей не терпелось что-то сказать. И точно, едва я замолчал, как она тут же затараторила:
Я ведь знала твоего отца! Он преподавал старшеклассникам физику, а у нас вёл кружок астрономии! Все в школе до сих пор его помнят.
Я тут же обрадовался, подумав о том, что Кристя может рассказать мне о нём что-то новое.
Ведь твоего отца зовут Игорь Петрович, верно? запоздало уточнила она.
Я кивнул и спросил, не в силах скрыть растущее волнение:
Ты не слышала, что с ним случилось?
Кристя погрустнела.
Почему ты спрашиваешь? Разве не знаешь?
Мама говорит, что он бросил нас и притворился дурачком, чтобы алименты не платить. Но я не верю.
Странно, почему твоя мама так считает. На самом деле Игоря Петровича заперли в психушке после того, как в нашей школе погиб один мальчик, который спрыгнул с крыши, поверив, что может летать. Друзья этого мальчика рассказали, что он вроде как хвастался особыми способностями, позволяющими ему рассеиваться и перемещаться в космическом пространстве в виде облака из мельчайших частиц.
Вот это да Но как?! закричал я изумлённо.
Игорь Петрович утверждал, что поделился этой информацией только с другим учителем физики, и больше ни с кем. Он не смог объяснить, как всё это стало известно погибшему мальчику. Но никто ему не поверил, все решили, что твой отец внушал ученикам такие мысли, и поэтому тот мальчик погиб по его вине. Игоря Петровича хотели даже посадить в тюрьму, но потом признали невменяемым и перевели в психушку.
Я почувствовал боль в большом пальце правой руки и обнаружил, что стиснул его зубами. На коже отпечатались полукружия синеватых ямок.
Ты знаешь, в какой он больнице? спросил я, спохватываясь.
Кристя отрицательно мотнула головой. Рыжие хвостики скользнули по её веснушчатым щекам.
Мы пытались выяснить, звонили везде, но нам отвечали, что это личная информация, которую сообщают только близким родственникам.
Яблизкий! Во мне вспыхнула надежда на встречу с отцом, но слова Кристи погасили ее:
Близкие родственники должны быть ещё и совершеннолетними.
Чёрт! вырвалось у меня.
Послушай! Она вдруг вцепилась в моё плечо, приблизилась и зашептала, хотя рядом с нами никого не было: Думаю, что мы с тобой не случайно сегодня встретились. Твой отец меня сюда направил!
Так ты его видела всё-таки? тоже шёпотом потрясённо выдохнул я.
Нет То есть, видела, но во сне. Помнишь, я говорила, что нарисовала место, которое мне приснилось? Так это Игорь Петрович привел меня сюда!
Моя спина покрылась мурашками. И, хотя речь шла не о реальной встрече, я чувствовал, что отец приснился Кристе неспроста. Тотчас же к горлу подступила горечь обиды от того, что отец не появился в моём сне. Он мне вообще ни разу не приснился с тех пор, как исчез!
Вот так прямо взял и привёл? уточнил я, пряча хмурый взгляд.
Мне приснилось, как я пришла на урок физики, а там никого из класса нет, и вместо нашего учителяИгорь Петрович, будто и не увольнялся из школы. Он улыбается и говорит мне: «Сегодня урока не будет, поэтому можешь рисовать открыто и не прятать от меня рисунки, как обычно». А я удивляюсь: надо же, знал, что я рисую на занятиях, а ни разу замечание не сделал! И отвечаю: «Тогда давайте я нарисую то, что вы захотите». Он прям обрадовался, закивал: «Да, мне хочется, чтобы ты нарисовала для меня один пейзаж. Пойдем, я покажу тебе это место». И привел меня в этот парк, прямо на этот холм. Я смотрюа внизу, напротив кленов, лента жёлтая натянута и на озере буквы странные. Обернулась, чтобы спросить у Игоря Петровича, надо ленту и буквы рисовать или нет, а он отвечает: «Этосамое главное!» И всё, я проснулась. Потом пришла сюда, нашла место из сна, только ленты не увидела, и пришлось по памяти рисовать. А тут ты! Я, как поняла, что Игорь Петровичтвой отец, сразу догадалась: ему не рисунок мой нужен был, а просто он хотел устроить нашу встречу. Вот только зачем?
Волшебная лампа
Помню, когда мне было лет семь, я впервые услышал чудно́е слово «антресоль» и решил, что это либо соленая рыба вроде анчоусов, либо разновидность мясной котлеты, как антрекот.
Разбери уже, наконец, свою антресоль! сказала однажды мама, обращаясь к папе (к настоящему папе), и тогда выяснилось, что «антресоль» это самый обычный встроенный шкаф над входной дверью, чему я невероятно удивился. По-моему, такое название к шкафу никак не подходило. А, может быть, я в тот момент просто есть хотел, поэтому думал о рыбе и котлетах.
Отправившись взглянуть на «антресоль», я вышел в коридор и застал маму стоящей на стремянке у этого шкафа. С сердитым видом она пыталась вытащить что-то из массы вещей, заполняющих всё пространство между распахнутыми настежь дверцами.
Что ты там потеряла? из комнаты проворно вынырнул встревоженный папа.
Что надо! недовольно ответила она. Тут и мои вещи есть.
А что они делают в моей антресоли? Папа остановился рядом с пошатывающейся стремянкой и, задрав голову, стал следить за мамиными действиями.
Развел бардак! воскликнула мама, дёргая к себе нечто, застрявшее в плотной куче непонятных предметов.
Слезай. Скажи, что ты там потеряла, и я сам достану. По голосу папы я понял, что это не просьба.
Достанет он! И так уже достал! Сколько учу тебя аккуратности, всё бесполезно!
От маминых стараний стремянка угрожающе раскачивалась, и папа придержал её.
Слезай! повторил он требовательно и добавил с нажимом: Никогда не складывай в мою антресоль свои вещи!
Ну, давай, ещё подели весь дом на «твоё» и «моё»! Мама фыркнула и дёрнула сильнее.
Так это же ты начала! удивлённо воскликнул папа.
И тут произошел обвал.
После очередного маминого рывка застрявший предмет выскочил из общей массы, а вслед за ним вниз градом посыпалось все содержимое «антресоли». На полу образовалась бесформенная куча, от которой в стороны покатились, подскакивая, пластмассовые шары разных цветов и размеров, а к моим ногам прилетела подзорная труба.
Модель вселенной! Ты сломала её! Папа схватился за голову.
Мамин взгляд скользнул вдоль коридора, оценивая масштабы погрома, и вновь устремился в недра «антресоли».
Это что еще за каменюка? Мама потянула к себе нечто, похожее на полупрозрачный многогранный кристалл прямоугольной формы размером со средний цветочный горшок.
Ну, вот что ты натворила! продолжал причитать папа, собирая шары и складывая их в общую кучу рядом со стремянкой. Заметив, что мама все ещё возится в шкафу и не собирается спускаться вниз, он подхватил её за ноги, снял с лестницы и поставил на пол, а потом ловко выхватил кристалл у неё из рук.
Что это за камень? Мама попыталась забрать кристалл обратно, но папа увернулся.
Не камень, а светильник Просто ночная лампа.
Правда? удивилась мама. Очень даже симпатичная лампа. Неплохо будет смотреться у нас в спальне.
Она сломана! гневно вскричал папа.
А что ты на меня орешь? Как будто это я её сломала! обиделась мама.
Ты и без этого много чего тут переломала!
Родители ещё долго ссорились, потом всё-таки помирились и начали вместе наводить порядок, а я завороженно смотрел на лампу, оставленную папой на обувной тумбе, вернее, на розоватый кристалл, из которого состоял её корпус. Мне казалось, что в нём точно было что-то волшебное. Кристалл притягивал меня, и я, не в силах бороться с искушением, незаметно взял лампу и скрылся в своей комнате. Мои пальцы нащупали на её поверхности крошечный пластиковый рычажок и надавили на него. Раздался щелчок, и кристалл вспыхнул, озарив всё вокруг тёплым светом, таким ярким, что белый день за окном мгновенно потускнел. Глазам стало больно, и я, испугавшись, что ослепну, вернул тумблер в первоначальное положение. Свет погас, но не мгновенно, а плавно, словно яркость постепенно убавили до нуля. Моё дыхание сбилось от накатившего восторга: я был уверен в том, что видел волшебство.
Не знаю, сколько я так простоял в обнимку с кристаллом. Опомнился, когда в комнату заглянул папа, увидел у меня в руках свою лампу и сразу же отобрал со словами: «А ну-ка верни! Всё-таки это тебе не игрушка!» Я так и не осмелился спросить, почему он соврал, что лампа сломана. Этот незаданный вопрос мучил меня целых три года, и когда я узнал ответ на него, то почти не удивился, хотя любому другому человеку это показалось бы совершенно невероятным.
Тайна волшебной лампы открылась мне в тот же вечер, когда мы с отцом вернулись с Космического холма после первого совместного выхода в космос. Мою голову распирало от шокирующей информации, поэтому, когда отец извлёк кристалл из укромного места под шкафом, куда перепрятал его после случая с «антресолью», и назвал оружием против «ничтожеств», у меня не возникло никаких сомнений в том, что это правда. Выяснилось, что полупрозрачный камень, излучающий волшебный свет, имел неземное происхождение.
Его названиеарктурИ́н, и встречается он только у нас на Арктурии, рассказывал отец.
Арктури́н? повторил я, и, чтобы легче было запомнить, подыскал похожее слово. Арктури́наквамари́н!
Отец продолжал говорить:
Этот камень может удерживать в себе энергию Арктура, нашего солнца. Структура арктури́на улавливает и впитывает звёздный свет, как губка, накапливая в огромном количестве. Чтобы заставить камень засиять, арктуриане воздействуют на него силой мысли, точно так же, как пользуются ей для полетов в космос. Но для удобства я встроил в полость камня обычную электрическую лампочку и батарейки, так арктурин загорается быстрее: щёлкая выключателем, ты ожидаешь, что лампочка загорится, и это ожидание достаточно сильное для того, чтобы зажечь весь арктурин. Точно так же он и выключается. Сила мысли начинается с уверенности, понимаешь? Я вполне мог бы обойтись без лампочки, но тут кроется одна хитрость: таким образом я ещё и замаскировал арктури́н под светильник, ведь мама и так ругает меня, что я храню всякий хлам. Бесполезный, по ее мнению, предмет она и выбросить может, а светильникэто все-таки нужная вещь.