Дирк ждал их вечером в своём офисе на последнем этажа небоскрёба. Первым делом близнецы отметили его кричащий красно-коричнево-чёрный кабинет. Он шёл вразрез с их миром белого безмолвия цвета молока и яичной скорлупы. Лишь потом они обратили внимание на человека в глубоком кожаном кресле: это был темноволосый мужчина средних лет, которого украшала стильная небритость. Его безупречный костюм слегка переливался металлическим блеском, словно в каждую ниточку вшита тончайшая серебряная проволока.
Он был поражён близнецами с первого взгляда: их одинаковыми лицами, похожими, как зеркальные отражения, совершенно белыми, как вата, волосами, подслеповатыми глазами в ореоле белых ресниц, (ему даже показалось, что зрачок при свете немного отливает красным).
Парень показался Дирку более живым и общительным, нежели девушка, он улыбался и сыпал шутками, общаясь с ним, перестаёшь обращать внимание на его необычность, но она всё время угрюмо молчала, изредка вставлял реплики, вторящие брату. Эрель предлагал свои идеи, Дирк слушал их с восхищением. По правде говоря, он немного боялся, как отнесётся к этому зритель, но близнец уверял, что мир идёт к раскрепощению и мы должны быть первыми в этом прорыве. В конце концов, Дирк решил рискнуть и взяться за этот проект. Короткие ролики по пятнадцать минут, склеенные в один большой фильм. Эрель решил выступить сразу сценаристом, режиссёром и актёром. Он и раньше справлялся с этой должностью, не имея никакого профессионального образования. Он был гений по всем вопросам, что касались красоты, отвращения и секса.
В скором времени близнецы получили аванс, который был почти весь потрачен на кокаин, тем не менее, у них родилось множество разнообразных идей. И они приступили к съёмкам того, что должно было стать шедевром.
Аэль и Эрель сидели в роскошной ванной джакузи, доверху наполненной личинками мясных мух и земляными червями. Они улыбались, не обращая внимания на смрадный запах. Отвратительные создания ласкали их тела, словно множество маленьких любовников. Близнецы взяли два бокала в форме черепов, до краёв наполненных обжигающим абсентом. Вокруг горели свечи, бросая жёлтые блики на бледные лица и влажные волосы. Они снимали нон-стоп, по большей части импровизируя. Оба были сыто по горло стандартными съёмками в порно, где через каждые пять минут режиссёр кричит: Стоп! и нужно начинать с начала.
Их фильм должен быть настоящим и искренним, потому что они показывают свою любовь.
Эрель цитировал Бодлера, томно закатив глаза:
Скажите же червям, когда начнут, целуя,
Вас пожирать во тьме сырой,
Что тленной красоты - навеки сберегу я
И форму, и бессмертный строй
Потом близнецы выпили залпом абсент, зелёные капли растеклись по их губам, которые вскоре слились в поцелуе. В этой сцене не было открытого секса, он был бы слишком пошлым, для этой возвышенной декадентской атмосферы, только грустная нежность с поцелуями и укусами. Под конец близнецы просто тонули в море червей, которое смыкалось над их белыми головами.
Ролик назвали In vermis veritas. Дирк был в восторге. Пожалуй, это его самый безумный проект. Ясным умом он понимал, что эти декадентские игрища всего лишь гротеск и насмешка, а близнецы лишь изящные позёры.
========== Часть 4 ==========
Съёмки очередного ролика подошли к концу. Режиссёр, оператор и прочая группа курили посреди скотобойни, кутаясь в свитера от пронизывающего холода. Свиные туши раскачивались на своих крюках. Гнилая кровь капала на пол. Невыносимый смрадный запах стоял в воздухе.
Эрель смахивал с себя ошмётки сырого мяса. Его завораживал запах смерти. Но вот Аэль поклялась стать вегетарианкой. Она с ужасом смотрела, как брат прогуливается между освежёванных туш, нежно касаясь их руками. Он был так красив: голый, перемазанный свиной кровью, которая давно начала сворачиваться. Его волосы слиплись, повисли плетьми до середины спины.
Пространство было огромно. Аэль ощущала давление каменных стен, впитавших в себя столько крови и боли.
- Ты знаешь, а тут не только свиней перемалывали в фарш, - оскалившись, произнёс Эрель, пережёвывая кусок сырого мяса. На его губах пузырилась розовая пена крови и слюны.
- Что ты имеешь в виду? - спросила Аэль, кутаясь в плед, ей было неприятно, мокро и липко от стынущей крови животных на своём теле.
Она прекрасно догадывалась, что ответит брат дальше.
- Здесь так же много людских смертей. Я чувствую их.
- Но откуда?сестра подняла глаза к потолку.
- Я не знаю, может быть, мафия, сектанты или свои тайны рабочих скотобойни. Нам не стоит в это вмешиваться.
Эрель поймал слегка испуганный взгляд Аэли. Он знал, что сестра всегда оставалась несколько восприимчивой ко всем этим странным мистическим историям, которые он порой придумывал.
- Пошли, - сказал он.Отмоемся от этой скверны.
Потоки воды дарили очищение. Близнецы думали о новом видео, отражающем в себе их любовь в окружении свиных туш и кусках мясо, где были литры бутафорской крови и потоки спермы. Дирк обещал так выстроить фильтры, чтобы сыграть на контрасте красного и белого. Зрелище обещало кровавый психоделик. Он говорил, что если собрать все фильмы воедино, то может получиться отличное выражение сексуального бед-трипа.
Наверное, что-то подобное видят те, кто умирают от передоза, будучи молодыми и красивыми. Их манит к себе сексуальный ад, заглатывая своим жарким ртом, пропуская сквозь сфинктр. И где-то там, в бездне ада, и прячется та самая точка наслаждения. Это и есть небытие. Главный трип. Одна секунда кайфаи ты перестаёшь существовать навсегда. Кто-то считал это раем. Но это лишь машинка по перемолке душ.
***
Они сидели в кафе, попивая ароматный кофе. Съёмка была изматывающей, но это ещё не значит, что стоит отказываться от привычной ночной жизни. Закинувшись допингом из кофе и кокаина, они снова готовы к приключениям.
Близнецы встали и пошли в ночь чёрными извилистыми улицами, туда, где в одном из подвалов горел красный свет. Бледные подростки на входе, больше похожие на тени, провожали из своими рыбьими глазами. Не каждый день здесь можно встретить двух белых ворон посреди чёрной толпы.
Дети обмениваются лезвиями, выводя на своей коже узоры боли. Со сцены доносится тихая мелодичная музыка, несущая в себе всю тяжесть смерти. Они прекрасныэти звуки виолончели, клавесина и тонкого голоса певицы. Райский голос повествует о муках ада внешнего мира, он зовёт за собой в царство теней, туда, где уже не больно. Возле сцены сидят отрешенные люди. Многие из них сжимают в руках бутылки с крепким алкоголем и опасные бритвы. Истинные самоубийцы не блефуют. Они истекают кровью, слушая голос своего ангела.
Её звали Вивьен. Это бледное, почти лишённое тела, создание. На её голове неизменный венок из кладбищенский роз. Её тёмные волосы волной струятся по плечам. Белое платье кажется почти прозрачным, а под ним тонкий скелет бабочки. Близнецы наблюдают за представлением, забившись в самый тёмный угол клуба. Им не хочется быть замеченными. Они знают, всё, что делает эта девушка - незаконно. Её песни склоняют подростков к суициду. Но она не виновата, это всего лишь разрушительная сила её творчества. Это её демон. Она лишь воплощает смерть в бренном мире людей.
Зрители сидели на стульях в первых рядах. Их стекленеющие глаза всё ещё смотрели на сцену, кровь струилась из разрезанных вен и артерий. Мир сжимался в одну точку, и не хватало сил, чтобы моргнуть.
Концерт окончен, Вивьен ушла со сцены, не глядя в залитый кровью зал. Всё, что происходит с этими самоубийцами, не её дело.
Она появилась неожиданно со стороны чёрного хода, где стояли близнецы.
- Я знала, что вы снова придёте на моё шоу, - сказала она, выходя из темноты.
Здесь она ещё больше напоминала призрак, нежели в свете софитов.
- Мы не могли это пропустить, - сказал Эрель, расплываясь в улыбке.
Аэль, как всегда, молчала, став ещё бледнее. Эта музыка вводила её в некий потусторонний транс. Энергии десятков человек, мечтающих о смерти, терзала её душу. Брат, казалось бы, не обращал внимания на её состояние. Хотя обычно он был таким заботливым.
- Пойдём, - сказала Вивьен, накидывая манто из белого песца.
Они вышли на улицу, где шёл мокрый снег с дождём. Снежинки оседали на ресницах, проливаясь вниз слезами, размазывая макияж. Вскоре подъехало такси. Все трое курили в машине ароматные сигареты, погружаясь в дорожный транс, незаметно заправлялись кокаином.
Она жила в мансарде под небом с видом на заросшее кладбище. Домовладельцы считают, что это отпугивает жильцов, поэтому сбавляют цену до минимума. Но они не знают, что для таких как Вивьен, соседство с кладбищемэто высшая из благ.
В квартире темно, она зажигает лишь несколько свечей, чтобы найти бутылку вина. Они пьют молча. Вивьен отходит за ширму и наряжается в любимое платье. Близнецы внимательно следят за ней взглядом. Теперь она похожа на призрак викторианской эпохи. Платье белое с оттенком тлена и плесени, словно снятое с покойника, пролежавшего в земле пару лет. Но даже в этом платье, она прекрасна.
Она берёт букет цветов и направляется в ванную. Там раздаётся шум воды. Она сидит на холодном полу, похожем на шахматную доску, медленно отрывая лепестки роз. Они падают в воду. Девушка достаёт из шкафчика пузырёк со снотворным. Ей стоит больших усилий, чтобы проглотить сразу все таблетки. Она запивает их вином, надеясь, что её не стошнит.
Вивьен опускается в тёплую ванную, усыпанную лепестками роз. Аэль и Эрель держали её за руки в этом последнем путешествии.
- Я передам вам привет оттуда, - шепчет она, закрывая густо накрашенные веки.
По её щекам стекает чёрная тушь, рисуя на бледной коже таинственный узор, так похожий на трещины.
- Массовые самоубийства - вершина моей карьеры,продолжает говорить она, пока снотворное не начало действовать.
- Ты была на высоте, никому тебя не затмить, дорогая, - говорит Эрель, гладя её всё ещё теплую руку.
Фоном играет её песня о мёртвых цветах, где слышится соло траурного органа и стоны скрипки. Со стен смотрят её фотографии, где мрачная Вивьен в одеянии вдовы целуется с холодными статуями на могилах или лежит среди цветов на траурном ложе. Всю жизнь она была очарована смертью.
Близнецы сидят с ней всю ночь. И даже после того, как её лицо исчезло под гладью воды. Они ещё долго любуются мёртвой девой, воспевшей смерть.
Когда всё стало ясно, Эрель принёс с кухни настольную лампу и, поднеся её ближе к лицу покойной, сделал несколько снимков на полароид. На фото осталась Вивьен в лёгкой белой дымке. Её волосы извивались под водой подобно змеям, а траурный венок изображал нимб.
Близнецы ушли, избавившись от всех следов своего пребывания в квартире. Так и брели они в рассветном туманесияющий от счастья Эрель и мрачная опустошённая Аэль.
========== Часть 5 ==========
Электронное письмо на имя Э. Дирка от некого М. Рю.
«Добрый день! Я слышал(а), что вы ищите актёров для специфического кино. Так вот, я именно то, что вам нужно».
Дирк получал подобные письма довольно часто с момента выхода первого фильма. Он уже хотел кинуть это сообщение в корзину, или поручить всю эту волокиту своей секретарше, если бы его не заинтересовал странный стиль написания.
«Да, но нам нужно ваше портфолио и промо-ролики», - коротко ответил он, надеясь, что это звучит достойным отказом.
Ответ последовал моментально:
«Вас точно удивит, то чем я являюсь. Это надо видеть вживую, потому что никакие фотографии или видео не способны передать это, особенно в наш век искусного фотомонтажа».
Через день секретарша объявила:
- Господин Дирк, вас внизу ждёт женщина. Она почему-то представилась Мартином Рю.
- Пусть заходит, - сказал Дирк, садясь в кресло.
Когда нечто вошло, свет в комнате на миг погас, затем всё вернулось на круги своя, освещая невысокую тонкую фигуру. Существо передвигалось маленькими шажками, звеня при ходьбе. Длинные вьющиеся волосы цвета тёмной меди. Золотистые глаза, глядящие из-под искусственных ресниц. Бледное бесполое лицо, несущее в себе легкий налёт Азии. Яркая одежда с множеством дешёвых украшений. Блеск фальшивого золота был ему к лицу.
- Разрешите представиться - Мартин Рю, - сказало оно, отвешивая полупоклон. Его голос звучал совершенно бесполым, словно он говорил откуда-то со дна колодца или через множество фильтров.
Дирк в замешательстве разглядывал странного гостя, или гостью. Мартин не мешкал и продолжал монолог.
- Я родился на Филиппинах. Большую часть жизни провёл в Таиланде. Моя мать была японкой, мой отец американцем. Он умер. Его убили якудза.
От всего этого азиатского дурмана голова у Дирка начинала идти кругом. Казалось, что он чувствует в воздухе аромат благовоний, китайской лапши и помоев.
- Какое это отношение имеет к делу?спросил он.
- Это ещё не всё, - Мартин перешёл на вкрадчивый шёпот.Я с пятнадцати лет я участвовал в эротических шоу в Таиланде. Я не стесняюсь своей наготы и чужих тел, я не боюсь публики.
«Если мне нужен таиский трансвестит, то я найду его на каждом углу»,- чуть было не сказал Дирк вслух. Но таинственный гость словно читал его мысли.
- Я не совсем обычный человек, - продолжил он (Дирк всё же решил для удобства считать его юношей).Всё дело в том, что у меня двойной набор гениталий. Я гермафродит. Но в отличие от прочих людей с этим диагнозом, все мои органы функционируют. Разве что, я совершенно бесплоден. У меня есть член, который способен стоять. У меня полностью развито влагалище.
- Вот это уже интересно, - равнодушно ответил Дирк, хотя где-то внутри он чувствовал, что наткнулся на золотую жилу. Это существо и его близнецы могут составить неплохое трио.
- Чтобы не оставаться голословным, я могу вам всё продемонстрировать, - сказал Рю, расстёгивая свою пёструю куртку. Под ней была ещё одна рубашка кроваво-красного цвета.
У этого существа оказалась небольшая грудь, стянутая эластичными бинтами. Тем не менее, её форма оставалась идеальной. Грудь странно сочеталась с подкаченными мускулистыми плечами и довольно тонкой талией. Рю раздевался без всякого стыда, шурша многочисленными юбками. Он не упустил возможности продемонстрировать свои татуировки, что изящной вязью покрывали его спину.
- Это дракон, мой покровитель, - сказал он как бы невзначай.
Мартин без стыда продемонстрировал всю красоту своего уродства Дирку.
- Хотите проверить? - сказал он, кокетливо откидывая волосы с лица.
- Нет, я не сплю со своими актёрами, - коротко ответил Энтони Дирк.
- Жаль, вы такой милый.
***
- Но я не хочу трахаться с кем-то кроме тебя, - повторяла Аэль в который раз.
Слёзы стекали по её лицу и подбородку, образуя влажную солёную петлю. Эрель невольно залюбовался отблесками закатного солнце в этих самых драгоценных кристаллахслезах возлюбленной.
Они ехали в машине на съёмки. Она рвала сценарий, выбрасывая его в распахнутое окно. Листы бумаги вились как стая взбесившихся лебедей. Эрель знал, что она не откажется, хотя бы ради него. Весь этот спектакль только для того, чтобы привлечь его внимание. Аэль лила слёзы с прошлого утра, но продолжала готовиться к съёмкам.
- Ты актриса, сестра моя, - сказал он ей.Не всегда стоит делать то, что нравится. Это всё ради искусства.
- Но ты сам знаешь, что я не была ни с кем кроме тебя, - она дрожала как трава на ветру.
- Всё приходится делать впервые, - холодно ответил брат, сжимая её руку.
- Но я люблю тебя, - сказала она, отвернувшись к окну, где мелькали равнодушные дома.
- Любовь требует жертв, - ответил Эрель.
Он с жадностью целовал её солёный рот, слёзы имели вкус моря, вкус крови, вкус смерти.
На съёмочной площадке всё уже было готово к появлению звёзд. Чёрный бархат комнаты, дым благовоний, увядшие белые розы в многочисленных вазах, натюрморты из крысиных черепов и вороньих перьев.
Сюжет был незамысловат. Но нравился как Эрэлю, так и Дирку.
Близнецы спят на большой чёрной кровати, сплетаясь в объятьях друг друга, словно голые корни деревьев. На их лицах печать болезни и смерти. Чёрные бабочки вьются над ними. Комната наполняется туманом. Приходит ангел смерти. Он прекрасен. За его спиной огромные чёрные крылья. В его рыжих волосах запутались вороньи перья и драгоценные камни. Его бледное лицо испещрено узорами рун. Он гладит близнецов, но они не просыпаются от прикосновений его холодных рук. Он берёт Аэль и занимается с ней любовью, сквозь сон она отвечает на его ласки, чтобы потом проснуться в царстве смерти. Когда настаёт очередь Эреля, он просыпается и берёт смерть сам.