Ну, от этого ещё никто не умирал. А для тебя будет лишняя практика верховой езды. Он неожиданно остановился и сказал:Извини, Лесонт, я совсем забыл Мне нужно вернуться назад и поговорить с бомбардирами катапульт по поводу боеприпасов.
Ты пока можешь выбрать нам пару хороших фалдаров. Советую брать самцов.
Утвердительно кивнув, я быстрой походкой двинулся вперёд и вскоре добрался до колесниц, в которых сидели военачальники. Рядом действительно находились запасные фалдары, а также не менее трёх десятков вооруженных до зубов всадников из личной охраны кариона, облачённых в латы. Двое выехали мне навстречу и преградили путь.
Заметив меня, Алерт крикнул:
Пропустите его. Это зодчий Лесонт!
Салиа! поприветствовал я кариона, слегка поклонившись.
Я вижу, ты пришёл один, заметил правитель Седлама. Где Ларкус?
Он задержался возле катапульт. Скоро придёт.
Кстати, он сказал, что я могу попросить двух фалдаров из вашего резерва, если вы не возражаете!?
Да, конечно! согласился Алерт. Можешь выбрать любых, какие тебе понравятся.
Благодарю, господин карион, ответил я и подошёл к группе ездовых животных.
Фалдар имел не совсем пропорциональное, но очень крепкое и хорошо защищённое тело. Круп зверюги располагался немного ниже мощного торса. У него была небольшая сплющенная голова с вытянутой мордой, покрытая роговыми щитками, как и основная часть тела. Сильные лапы имели по четыре когтистых пальца с толстой ороговевшей кожей. Хвоста практически не было, если не считать купированного обрубка. И хотя это животное внешне казалось неуклюжим, оно было очень выносливым, умело хорошо плавать и ходить по таким местам, где земная лошадь обязательно сломала бы себе ноги. К тому же, фалдар был послушным и сообразительным зверем, что позволяло довольно легко им управлять.
Оценив внешний вид стоявших передо мной животных, я выбрал самых последних в группе. Это были крупные самцы с роговыми пластинами тёмно-коричневого цвета, что говорило о зрелом возрасте зверей. Один из них потянулся ко мне, выпрашивая какое-нибудь лакомство, и я решил оставить его за собой.
Поправив уздечку, я продел ногу в стремя и вскочил в кожаное седло. Затем проехался на фалдаре в разные стороны, проверяя, как он меня слушается. Вскоре я убедился, что с ним не будет никаких проблем. Животное было отлично тренировано и выполняло все мои команды.
Неожиданно позади себя я услышал оклик Алмана.
Лесонт, скачи скорее к обозам. Там Троя пришла. Хочет с тобой встретиться!
Я с ней уже попрощался. Она одета в красное платье. Ты сразу её увидишь
Не дослушав Рене, я хлопнул фалдара по шее и во всю прыть поскакал туда, где ждала меня любимая девушка.
В ту же минуту над полем гулким эхом пронёсся трубный звук сигнального рога, оповещая армию о начале военного похода. Раздались громкие приказы командиров, и все подразделения войск бодро двинулись вперёд. Пространство наполнилось хаотическим шумом, который постепенно становился всё громче и громче. Крики животных, топот воинов, лязг оружия и скрип повозок смешались в какофонию звуков. Седламская армия выступила в путь.
Трою я увидел, когда подъехал вплотную к телегам обоза. Она стояла сразу за повозками вместе с другими горожанами, и на фоне безликой толпы выделялась ярким красным нарядом.
Заметив меня, девушка, что было сил, крикнула:
Лесонт, удачного пути! Поскорее возвращайся с войны живым и невредимым!..
До встречи, Троя! Мы с твоим отцом обязательно вернёмся! Обещаю! закричал я в ответ, пытаясь ещё хоть немного пробиться сквозь сплошные ряды телег.
Ты что, спятил! Куда прёшь? рявкнул на меня один из воинов. Мы все вперёд едем, а ты куда? Поворачивай назад!
Мне ничего не оставалось, как повернуть фалдара в обратную сторону, но напоследок я всё-таки решил признаться девушке в своих чувствах.
Троя, я люблю тебя! прокричал я на земном языке, который она хорошо знала, благодаря отцу.
К сожалению, мои слова потонули в общем шуме и зычном рёве нескольких барулов. Выкрикивать признание повторно было бессмысленно. Теперь молодая женщина находилась слишком далеко от меня, и всё равно ничего бы не услышала. Вместо этого я последний раз помахал ей рукой и поскакал вдогонку за колесницами главных военачальников.
Шесть дней регулярные войска маршем продвигались по тракту на юг Седламского государства к осаждённому городу Поунс. Армия упорно преодолевала все преграды, созданные природой на её пути. В первую очередьдорожную грязь и непогоду. Останавливалась она только на короткие привалы и ночной отдых. В такое время над войсками и обозами повисала относительная тишина и долгожданный покой. Лишь мелкий моросящий дождь, периодически идущий из-под низких серых туч, продолжал раздражать нервы и пропитывать одежду сыростью. Приходилось ставить походные шатры, разводить костры и сушить мокрые вещи.
Наконец, к исходу седьмого дня армия подошла к перевалу невысоких гор, за которыми в широкой долине располагался Поунс. По докладам разведчиков, город со всех сторон был окружён дикарями, но до сих пор держался. Общая численность войск друндалов достигала не менее двадцати семитридцати тысяч воинов. Похоже, они ещё не подозревали о приближении армии людей. Но стража вокруг дикарского лагеря была начеку день и ночь.
У нас были и другие новости.
Из приграничных городов Седлама по направлению к Поунсу сейчас продвигались три небольших войска, общей численностью семь тысяч человек. Кроме того, по дороге к нашей армии присоединились ещё две с половиной тысячи вольнонаёмных пехотинцев из деревень и малых городов. Поэтому теперь мы могли выставить против друндалов примерно двадцать пять тысяч воинов. А это уже кое-что!
Последняя ночь перед столкновением с вражеским войском прошла спокойно. Армия, расположенная на небольшом горном плато, невдалеке от перевала, была невидима для друндалов. Поэтому главнокомандующий аз Кантар позволил воинам разжечь костры, чтобы подкрепиться разогретой пищей и подсушить одежду, пока нет дождя.
После ужина все люди, кроме бдительных стражников, легли спать. Мы с Рене тоже решили получше отдохнуть, но сон в шатре для учёных пришёл не сразу. Мой друг долго вертелся, прежде чем его тихое дыхание сменилось храпом. Меня тоже одолевали разные беспокойные мысли, но чаще всего я думал о любимой Трое, с которой мы так и не успели поговорить по душам.
На рассвете наши войска были разбужены коротким трубным звуком и криками командиров подразделений. Некоторых заспавшихся воинов они поднимали пинками и руганью. Сауртан ещё не взошёл, но небо на востоке уже порозовело. До встречи с противником оставалось три часа. Этого времени было вполне достаточно, чтобы прийти в себя после ночного сна и хорошенько взбодриться на перевале.
Ежась от утренней прохлады, мы с Рене направились к фалдарам, которые всю ночь паслись рядом. Они были почти всеядными, и могли отыскать пищу в любом месте.
Я почесал короткие уши своего зверя, чтобы доставить ему удовольствие. Не привыкший к ласке фалдар внимательно посмотрел на меня большими жёлтыми глазами, как бы спрашивая, что я от него хочу. Не дождавшись конкретной команды, он фыркнул и замотал головой. Потом сунул морду в походную сумку, учуяв запах любимых сухарей.
Забавное поведение животного рассмешило меня.
Вот, хитрец! сказал я, щёлкнув зверя по носу. Всё пытаешься выпросить что-нибудь вкусное. Так тебя и назову порацидорски. ХитрецНукс!..
Оседлав фалдара, я вскочил на его спину и двинулся вслед за Рене к колесницам военачальников.
Через полчаса все воинские подразделения были выстроены в определённом боевом порядке. Теперь впереди расположились ряды лучников, за ними тридцать катапульт и повозки с пороховыми бомбами. Потом шла тяжело и легковооружённая пехота, всадники на фалдарах и, наконец, колесницы с военачальниками. Именно в такой последовательности войска должны будут вступать в бой с дикарями по приказу аз Кантара.
В таком же порядке, стараясь не растягиваться, седламская армия за два часа преодолела перевал и вышла на равнину, где располагался город Поунс. Я вместе с другими учёными-творцами, колесницей кариона и личной охраной Алерта спустился с гор в последнюю очередь. Мы остановились на высоком холме, с которого можно было хорошо обозревать поле предстоящего сражения.
Глава 21. В пылу кровавой битвы
В двух километрах от нас виднелись городские стены и смотровые башни Поунса, сложенные из светло-серого камня. Вокруг стен расположился лагерь друндалов. Многочисленные шатры и повозки сейчас были окутаны сизым утренним туманом и дымом затухающих костров.
Ближе к нам находились спешно собранные войска дикарей. Часть из них была верхом на фалдарах. Особого боевого строя в их рядах не наблюдалось. Они стояли сплошной серой массой, образуя выгнутый в нашу сторону полукруг.
Как только армия людей оказалась на расстояние полёта стрелы, дикари яростно закричали, потрясая оружием. Они держали луки и стрелы в боевой готовности, надеясь запугать этим седламских воинов.
Несколько напряжённых минут войска ждали особого сигнала, являвшегося призывом к началу атаки. И он вскоре раздалсядлинный, короткий и снова длинный трубный звук.
В ту же секунду с обеих сторон вылетели две тучи стрел, со свистом преодолевая расстояние в полторы сотни метров. В воздухе некоторые столкнулись между собой, но остальные нашли свои цели. При этом основная масса дикарских стрел воткнулась в большие прямоугольные щиты наших воинов, хорошо закрывавших тела. Врагам с их круглыми щитами повезло гораздо меньше, из-за чего передние ряды друндалов значительно поредели.
Ещё меньше радости доставили им наши катапульты. С глухим деревянным стуком они начали забрасывать в дальние ряды дикарей сразу по шесть пороховых бомб. По всей протяжённости боевых рядов противника загрохотали мощные взрывы, разрывая друндалов в клочья и подбрасывая их тела в воздух. До холма, с которого мы наблюдали за битвой, доносились душераздирающие вопли раненных врагов и рёв испуганных фалдаров. Это вызывало панический ужас у других дикарей. Большинство из них такого явно не ожидали.
Южный ветер доносил до нас горький запах пороховой гари, смешанный с запахом крови.
По словам моего друга раньше в нападениях на Седламское государство участвовали только отдельные племена. А живыми из этих набегов возвращались немногие. Остальные друндалы, если и слышали о бомбах прежде, не придавали им особого значения, считая, что лучше стрел, мечей и копий оружия нет. Зато теперь они на собственной шкуре испытали разрушительную силу пороха, заключённого в чугунные шары с горящим фитилём.
Согласно тактическому плану, пока наши лучники будут тратить свои стрелы, расчёты катапульт должны сделать по десять-одиннадцать бомбометаний. После того, как в бой вступит пехота, использование катапульт прекратится. Поэтому сейчас взрывы бомб не прекращались ни на секунду, заставляя дикарей паниковать.
Они не знали, что им делать. Отступать назад, подвергаясь дальнейшей бомбардировке, или идти вперед на ливень человеческих стрел. Кроме того, им в тыл в любой момент мог ударить уцелевший гарнизон Поунса. Смерть была с двух сторон, но что-то нужно было выбирать. И друндалы всё-таки решили перейти в наступление. Они с криками бросились вперёд, потрясая мечами и копьями.
Именно этого ждал аз Кантар, чтобы перейти к следующему пункту сражения. По полю боя вновь прокатился звук трубы с кодированным сигналом.
Седламские лучники сделали вид, что в страхе бегут, и неожиданно для дикарей уступили место хорошо организованным манипулам тяжёлой пехоты. Защищённые железными латами, сплочённые воины взяли длинные копья наперевес и вклинились в рыхлые наступающие ряды дикарей. Яростные крики сотен глоток потонули в металлическом лязге оружия.
Опытные вояки знали свое дело. Они сминали слабо защищённых врагов, как барулкусты, прокладывая путь всё дальше и дальше вглубь поредевшего войска друндалов. В течение короткого времени бронированные подразделения широкими клиньями вонзились в полукруг противника и разделили его на отдельные части.
Разрозненные группы дикарей, просочившиеся между стальных зубов Седламской армии, тут же наткнулись на развёрнутые фаланги легковооружённых пехотинцев. Молодые воины с азартом вступили в бой и начали рубить врагов направо и налево. Пленных они не брали. Тем более, что друндалы даже не думали сдаваться. Они продолжали орудовать собственными копьями и короткими мечами, как одержимые.
Несмотря на существенный численный перевес, дикари поначалу мало что могли противопоставить человеческим войскам. Люди стояли плечом к плечу и защищали не только себя, но и друг друга. Тем не менее, почти двукратное превосходство в живой силе, природная выносливость и животная ярость друндалов постепенно стали брать верх над организованной мощью нашей армии. Поддержки дальнобойных катапульт и лучников больше не было. Наступление замедлилось. Седламские воины всё чаще падали на залитую кровью землю, раненые или убитые вражеским оружием.
Через полчаса положение стало критическим. Но аз Кантар пока не спешил бросать в бой резервное войско всадников, которое до поры скрывалось за холмом. С минуты на минуту он ждал подхода свежих сил из трёх приграничных гарнизонов.
Наблюдая, как гибнут люди, я не мог спокойно усидеть на фалдаре. У меня самого зачесались руки, когда я вспомнил унижения, которым подвергся со стороны серокожих аборигенов. Захотелось взять в руки меч и броситься в гущу сражения. Но я понимал, что это глупо. От моей помощи толку будет мало, а героическая смерть учёного-творца здесь никому не нужна.
Прошло ещё некоторое время, и на горизонте по обеим сторонам от Поунса появилась долгожданная подмога. Семь тысяч воинов могли оказать хорошую поддержку основной армии Седламского государства. Кроме того, тяжёлые ворота осаждённого города внезапно распахнулись, и оттуда хлынул дополнительный поток воинов численностью не менее полутора тысяч человек.
Заметив новую опасность, идущую с тыла, задние ряды дикарей успели развернуться и образовать линию обороны. Хоть и небольшие, но свежие войска подкрепления вместе с воинами из Поунса сходу бросились в атаку. Таким образом, огромная масса друндалов оказалась зажата в тиски с двух сторон.
Теперь численность двух армий была примерно одинакова. Но дикари при этом попали в сложное положение. Свободными для них оставались только фланги, да и то ненадолго.
Ожесточённая битва с переменным успехом продолжалось около двух часов. Заметного перевеса на чьей-либо стороне пока не наблюдалось, хотя манипулы тяжеловооружённых седламских воинов продолжали расчленять войска врагов, а лёгкая пехота активно сражалась с отдельными группами дикарей.
С возвышенности, на которой стояли мы с Рене, отлично просматривалось всё ратное поле. Войска были видны, как на ладони. Растянутую серую массу друндалов окружал широкий разноцветный ореол из наших воинов. Крики атакующих, вопли раненых и звон оружия слились в единый шум битвы. Это был хаос кровавого сражения, в котором победу могла одержать только одна сторона. Однако в распоряжении Седламской армии оставались ещё две тысячи всадников, способные повлиять на исход боя.
Спустя полчаса, значительная часть дикарей усиленным натиском неожиданно прорвала центральные ряды седламских воинов. Одновременно с правого фланга стали выдвигаться другие отряды врагов. Судя по их манёврам, они намеревались окружить и разбить несколько крупных подразделений наших войск. Чтобы этого не допустить, нужно было принимать срочные меры для контратаки.
Не желая многократно увеличивать число людских смертей, аз Кантар поднял большой позолоченный рог и протрубил в него три раза. Это был сигнал всадникамвступить в бой. В тот же момент, крича, улюлюкая и размахивая оружием не хуже дикарей, воины на фалдарах галопом понеслись к месту сражения. Они выскочили из-за холма и с неистовством атаковали врагов по центру, и с двух флангов. Для друндалов, задумавших окружение большой части людей, эта стремительная, как ураган, атака оказалась по-настоящему смертоносной.
Седламские всадники были в наиболее выгодном положении. Они восседали на покрытых собственной броней фалдарах, находились гораздо выше дикарей и сеяли в рядах врагов быструю смерть. Как и предполагалось, они стали пробиваться в самую гущу войска друндалов, чтобы разбить его изнутри.
Вскоре этот план начал давать результаты. Три клина всадников, ощетинившихся острыми пиками, подобно лезвиям клинков вонзились в серую массу дикарей с разных сторон и за считанные минуты разделили на несколько частей поменьше.