Ощущение такое, точно меня поймали на горячем, а еще уличили в трусости.
Я не я буду сражаться с Князем Тьмы. Я уничтожу его, но не потому, что это был твой приказ. Но Элиас Ловец Душ он не имеет к моей борьбе никакого отношения.
Имеет, и твое сердце знает это. Не слушая голос сердца, ты навлекаешь на себя беду.
Мое сердце Я ощущаю приступ злобы. Влюбилось в джинна-убийцу. Я больше не могу ему доверять.
Твое сердцеединственное, чему можно доверять.
И с этим существо исчезает, а я застыла среди высокой заиндевевшей травы. Разум подгоняет меня вперед, но проклятое глупое сердце тянет меня назад.
Дарин, заметив, что я сильно отстала, бежит ко мне. О боги, что ему сказать? Как мне все это объяснить?
Я не могу тебя отговорить! кричит он еще издалека. Верно?
Ты начинаю мямлить я. Как ты
Ты очень похожа на матушку, хотя упорно не хочешь в этом признаваться.
Я не могу бросить его, Дарин, вздыхаю я. Я должна хотя бы попытаться и пробиться к нему. И тут в голове у меня вырисовывается четкий план. Я пойду на юг. Несколько месяцев назад одна Кочевница-кеханни пыталась что-то мне рассказать о Князе Тьмы, но ее убили рэйфы. Князь Тьмы хочет любой ценой скрыть свое прошлое. Значит, в нем есть нечто такое, о чем непременно нужно узнатькакая-то тайна или его уязвимое место. Что поможет мне уничтожить его. А если та кеханни не была единственной? Вдруг я найду еще кого-нибудь?
Хорошо, я понял. Я иду с тобой.
Дарин собирается окликнуть наших друзей, но я останавливаю его.
Ты нужен нашему народу, возражаю я. И Муса им тоже нужен. Кто-то должен представлять Книжников при императорском дворе. Сорокопут хочет для всех лучшего, но главное для нееэто будущее Империи, а не судьбы Книжников. Кроме того Я смотрю в сторону Леса. Говорить с Ловцом Душ достучаться до него это будет нелегко, и я не хочу, чтобы меня кто-то отвлекал.
Пока остальные члены нашего маленького отряда ждут, Дарин спорит со мной еще несколько долгих минут.
О небо, какая же ты упрямая, Лайя! наконец, с досадой восклицает брат и проводит рукой по волосам, отчего они становятся дыбом. И это меня бесит. Но если ты твердо решила, заставлять тебя не буду. Тем более, что ты никогда меня не слушалась.
Он копается в мешке и выуживает оттуда странной формы сверток.
Я хотел сделать тебе сюрприз после приезда в Дельфиниум. И Дарин протягивает его мне. Я собираюсь развязать бечевку, но брат не дает. Не надо, просит он. Подожди. Открой, когда уже будешь в дороге.
Нужно попрощаться с остальными, думаю я. Но замечаю радужные переливы в воздухечерез минуту Муса все равно узнает о моем решении. Тас и Харпер меня поймут. И хотя дружеское отношение Сорокопута стало приятной неожиданностью, прежде всего, она служит Империи. А Империи нужно, чтобы Лайя из Серры вернулась в Дельфиниум как оплот союза между Книжниками и Меченосцами.
Береги себя, пожалуйста. Я заглядываю брату в лицо. В этот момент я впервые начинаю по-настоящему беспокоиться за него.
Но он улыбается мне бесстрашной улыбкой нашей матери.
Когда мы с тобой расстаемся, то меньше ссоримся. И я не буду скучать по тому, как ты таскала у меня еду или командовала мной, как будто ты моя бабушка, а не крошка-сверчок
Он пытается ущипнуть меня за щеку, как маленькую, и я со смехом отмахиваюсь от него.
Ой, прекрати
Дарин привлекает меня к себе и обнимает, и я взвизгиваю, когда брат отрывает меня от земли.
И ты тоже береги себя, сестренка, говорит он, на сей раз совершенно серьезно. Теперь, кроме тебя, у меня никого нет.
Часть IIЖатва
14: Князь Тьмы
Когда я был молодым джинном, я парил меж деревьев, испытывая благоговейный трепет перед безмолвием и звуками этого мира, перед светом и благоухающей землей. Не зная своей силы, я однажды нечаянно поджег этот лес. Но смех Маута был не злым, а его наставлениятерпеливыми. Он научил меня превращаться из тени в пламя и обратно, научил ступать осторожно, чтобы не беспокоить малых обитателей Земель Ожидания.
И когда я постиг тайные уголки Леса, опасные повороты реки, когда волки приняли меня в свою стаю, а вместе с соколами я парил в небе, приручая ветер, Маут привел меня к границе Земель Ожидания. Там пылали пожары, раскалывались камни. Странные существа, существа из глины, смеялись и сражались, отнимали друг у друга жизнь и давали жизнь другим. Смерть и радость соседствовали рядом.
Кто это?
Они заворожили меня. Я не мог отвести от них глаз.
«Это твои подопечные, сказал Маут. Да, с виду они хрупкие, однако наделены душами, которые подобны дубаммогучим и долгоживущим. Когда их тела дряхлеют, души продолжают свой путь. Одни способны проделать этот путь самостоятельно, но другим потребуется твоя помощь».
А куда они отправляются?
«Туда дальше, ответил он. На другую сторону реки. Навстречу сумеречному небу и мирным берегам».
Но как же мне заботиться о них? Как мне им помочь?
«Ты должен полюбить их», сказал Маут.
Эта обязанность показалась мне даром судьбы. Потому что мне хватило тех нескольких минут, чтобы отдать им свое сердце.
* * *
Керис Витурия покидает Маринн с грузом зерна, кож, железа и договором. Она получила право изгнать Книжников из Свободных Земель, но, к ее немалой досаде, не продать их в рабство. Но, тем не менее, после нескольких дней переговоров она одержала победу. Она должна быть довольна результатом.
Однако при всей своей хитрости Керисвсего лишь человек. Она едва не лопается от злобы, узнав, что Кровавому Сорокопуту удалось сбежать. А я запретил ей выслеживать эту женщину самой.
Императрица находит меня на одной из террас сада, откуда открывается потрясающий вид на гавань Фарис непроницаемым выражением лица она смотрит на изящный арочный мост и зеркальную поверхность пруда, расположенного на нижней террасе. По мосту идет молодая семья: отец несет под мышками двух хохочущих детей, мать с улыбкой наблюдает за ними.
Морские ифриты ускорят продвижение твоих кораблей к берегам земли Кочевников, говорю я. Бросай якорь у Садха. Через две недели мы начнем наступление.
А Маринн?
Керис хочет заполучить Свободные Земли, стать хозяйкой Адисы. Хочет взойти на трон Ирманда, а голову Никлы выставить на пике у городских ворот.
Не сейчас. Я слежу взглядом за родителями и детьмиони идут по аккуратно вымощенной тропе к беседке. Я тебе обещал.
Керис наклоняет голову, но я успеваю заметить блеск в ее серых глазах.
Как вам будет угодно, господин.
Императрица удаляется, а я вторгаюсь в ее сознание и, чтобы отвлечь от мыслей об Адисе, побуждаю ее сознание сосредоточиться на нашей стратегии и на разрушениях. Когда Керис скрывается из виду, меня обдает порыв холодного ветра, и двое пылающих джиннов опускаются на террасу.
Кхури. Талис. Я приветствую их вспышкой тепла. Как прошло ваше путешествие?
Ветер был попутным, Мехерья, отвечает Кхури.
Есть новости о наших родичах?
Фааз вчера расколол речной валун. В голосе Кхури я слышу гордость за своих собратьев. Я невольно улыбаюсь. Когда пришли Книжники, ей еще не было ста лет. В той войне она потеряла младших братьев и сестер, ее родители умерли от горя. А два дня назад Азул наслала снежную бурю на Дельфиниум.
Талис?
Мне всегда было трудно пользоваться своей силой, Мехерья, тихо отвечает он.
Только потому, что ты ее боишься. Я поднимаю руку, подношу к его лицу, и он делает судорожный вдох: спокойствие, что я обрел с годами, передается и ему. Придет день, и ты перестанешь бояться.
Девушка Лайя Кхури с отвращением выплевывает это имя. Она и ее спутники вошли в Лес. Мы отправились в погоню, но но ей удалось бежать, Мехерья.
С нижней террасы доносится радостное восклицание женщины: сын приносит ей какое-то маленькое сокровище, найденное в саду.
Когда Кхури видит людей и слышит детский лепет, пламя ее становится багровым, она непроизвольно сжимает руки в кулаки.
Мехерья, может быть, ты, наконец, скажешь, почему эта девчонка должна жить? Почему бы нам просто не прикончить ее?
Я чувствую прикосновение чужой магии, внезапное желание правдиво ответить на ее вопрос.
Кхури, упрекаю я ее. В этом не было необходимости.
Кхури способна силой мысли подчинять своей воле других. Я обучал ее сам, давным-давно.
Из горла ее рвется высокий, пронзительный крикнеслышимый для человека. Стая скворцов срывается с деревьев у меня за спиной. Люди в беседке наблюдают за скворцами, удивленно восклицают, слушая испуганное чириканье птиц. Талис съеживается и пятится от меня. Позволив умереть Каину, этому жалкому созданию, он тоже понес наказание. При помощи магии я заставляю его стоять неподвижно, не позволяю ему отвести взгляд.
Кхури падает, корчится на земле и в ужасе смотрит на свои руки: ее запястья скованы тонкими цепями цвета запекшейся крови.
Большую часть я уничтожил, говорю я, имея в виду цепи. Я никогда не хотел ими пользоваться, но командиры стражи настояли.
П-прости меня прошу
Когда огонь Кхури гаснет, и от него остается лишь пепел, я убираю цепи, прячу в мешок и протягиваю его ей. Дрожа всем телом, она отшатывается.
Возьми это, приказываю я. Талис отправляется со мной на юг, а для тебя у меня есть другое задание.
Я объясняю ей суть дела и пламя ее разгорается сноваКхури рвется в бой. Я наблюдаю за ней, и меня охватывает печаль. Мне грустно оттого, что я вынужден причинять ей боль. Оттого, что я не могу сказать правду ни ей, ни Талису. Я знаю, что эта правда будет невыносима для них.
Оставшись один, я снова подхожу к краю террасы и смотрю на людей. Отец разворачивает кусок ткани и начинает раздавать детям еду.
Я улыбаюсь, вспоминая два крошечных огонька из далекого прошлого, вспоминаю, как моя королева смеялась надо мной, глядя на нас: «Ты их балуешь, Мехерья. От такого количества сладостей их пламя потускнеет».
В конце концов, не я, а люди погасили их пламя, сокрушили его солью, сталью и летним дождем.
Я поворачиваюсь спиной к семье Мореходов и взлетаю, пользуясь восходящим потоком воздуха. Отец вскрикивает: его жена хватается за горло, ей нечем дышать. Еще мгновение, и дети тоже начинают задыхаться, и крики мужчины сменяются воплем ужаса.
Сейчас придут стражники. Они попытаются вернуть к жизни женщину и детей. Но я знаю, что это не поможет. Они ушли. Навсегда.
15: Ловец Душ
После того как Лайя и ее спутники покидают Лес, мои дни протекают в тишине. И эта ничем не прерываемая тишина настораживает меня. Смерть бродит по стране. В Дельфиниуме заканчивается продовольствие. Рэйфы истребляют Книжников, которые бегут из Маринна. Ифриты совершают набеги на Кочевников, чтобы истощить их силы перед вторжением Керис Витурии.
Сейчас в Сумеречном Лесу должно быть столько призраков, что у меня даже не осталось бы времени на сон.
Но Земли Ожидания, как это ни странно, почти пустыпара-тройка призраков не в счет. В мертвой тишине лишь поскрипывают голые ветви, да раздается топот крошечных лапок. Бродя по безмолвному Лесу и высматривая заблудившихся призраков, я замечаю больное дерево.
Сначала меня сокрушает запахтакая вонь обычно исходит от останков животного или сгнивших фруктов. Но источником запаха оказывается вечнозеленое дерево на берегу Сумеречной рекиего ствол такой ширины, понадобится человек двадцать, чтобы его обхватить, и то с трудом.
На первый взгляд дерево-исполин кажется вполне здоровым. Но, подойдя ближе, я обнаруживаю, что густая зелень кроны окрасилась в глубине в болезненный оранжевый цвет. Земля у основания дерева стала рыхлой, обнажились корни.
Когда я опускаюсь на колени и касаюсь земли, меня пронзает острая боль. Она жжет, разъедает меня изнутри, она соткана из всех горьких сожалений, которые я когда-либо испытал, из всех совершенных мною ошибок. И в эту боль вплетается голод из моих недавних кошмаров. Незнакомое чувство ослепляет меня, и я буквально отлетаю назад. Когда мне удается сесть, это чувство исчезает, но я по-прежнему дрожу всем телом от пережитого потрясения.
Что это, черт побери, такое? хрипло бормочу я, хотя знаю, услышать меня некому.
Я осторожно подползаю обратно к дереву, снова касаюсь изрытой земли, но ничего не происходит. Почва у корней кажется мне такой же безжизненной, как соляные пустоши, протянувшиеся к западу от Серры. Здесь и там я вижу крохотные трупики: жуков, валяющихся кверху лапками, пауков, превратившихся в сухие серые комочки. Рядом лежит едва оперившийся птенец сойкиему свернули шею.
Я даже не зову Маута. Он не говорил со мной с того дня, когда Каин вернул мне воспоминания.
Что если эти проклятые воспоминания причина всему? И они поедают Лес точно так же, как поедают меня? Нет, с момента смерти Каина прошло уже несколько дней, а дерево умерло совсем недавно.
Мальчик.
От неожиданности я вздрагиваю, но это всего лишь Истаявшая.
Среди деревьев бродит девушка, сообщает она, наклонив голову набок, словно удивляется: почему это я сижу на земле? Смертная девушка. У западной границы. Как ты думаешь, она не знает, где моя любимая малышка?
Девушка? Я поднимаюсь на ноги. Какая девушка?
С темными волосами и золотыми глазами. Она страдает от разбитого сердца и несет в себе бремя древней души. Она была здесь прежде.
Лайя! Я представляю себе карту Земель Ожидания и быстро нахожу в западной части Леса светлую пульсирующую точку. Должно быть, она только что пересекла границу.
Каринна, прошу я, мне не хочется снова потерять ее след. Ты не подождешь меня здесь? Я скоро вернусь Мне нужно с тобой поговорить.
Но Каринна отступает за деревья, что-то бормоча себе под нос. Наверное, опять отправляется искать свою «любимую малышку».
Я двигаюсь навстречу заходящему солнцу. Возможно, именно присутствие здесь смертной девушки привело к тому, что дерево погибло. Если она причиняет Лесу вред, необходимо убедить ее уйти отсюда.
Я нахожу Лайю, когда небо уже сияет от множества звезд и верхушки деревьев танцуют на ветру. Она развела костер. Я не вижу, чтобы призраки наблюдали за ней, мертвых деревьев или животных тоже не замечаю. Со стороны все выглядит так, будто самая обычная девушка путешествует по самому обычному лесу.
И меня поглощает очередное воспоминание. Мы под проливным дождем в пустыне неподалеку от Серры. Я лежу на земле, а она склонилась надо мной. Меня отравили, я метался в бреду. Но Лайя помогла мне выжить, ее несгибаемая воля удержала меня в этом мире. «Останься со мной». Она обхватила руками мое лицо. Они были нежными, прохладными, сильными.
«Тебе нельзя здесь находиться». Слова уже готовы сорваться с моих губ, но я молчу. Вместо этого я наблюдаю за ней. Быть может, если я буду смотреть на нее достаточно долго, мне удастся увидеть ту «древнюю душу», о которой говорила Истаявшая.
А может, она просто очень красива, и любоваться еювсе равно что наслаждаться солнечным светом, который ворвался в комнату, где так долго царила тьма.
«Прекрати это, Ловец Душ». Я отгоняю неуместные мысли и приближаюсь, громко ступая, чтобы ее не напугать. И хотя Лайя определенно услышала мои шаги, она не поднимает головы. Ее длинные волосы заплетены в косу и прикрыты черным платком, а сама она не сводит взгляда с котелка, в котором закипает вода.
Наконец-то. Я уж думала, не дождусь тебя, слышу я.
Лайя снимает котелок с огня, добавляет в кипяток холодной речной воды. Потом расстегивает пряжку, скрепляющую плащ у горла, и начинает стаскивать рубашку.
Я смотрю на нее с глупым видом, и до меня не сразу доходит, что она собирается помыться. Я отворачиваюсь. Мое лицо пылает.
Лайя из Серры, говорю я. Ты перешла границу Зе
Клянусь небесами, Элиас, если ты сейчас же не замолчишь, я на тебя брошусь. И уверяю, тебе это не понравится.
Я ощущаю странное покалывание внизу живота. Лукавый голос в моей голове побуждает меня ответить: «А может, понравится».
Не называй меня Элиасом.
Для меня ты остался Элиасом.
Она скрывает свои эмоции, поэтому при помощи магии я пытаюсь выяснить, что она чувствует. На секунду мне это удается: я чувствую печаль, гнев, любовь и желание. Внезапно все исчезает, как будто она вытолкала меня вон.
Не смей делать это со мной. Голос Лайи дрожит от негодования. Я не один из твоих призраков!
Я всего лишь хотел понять, зачем ты вернулась. Если тебе что-то нужно, я могу дать это тебе, и ты можешь уйти.