Дима потянулся за мобильником.
Мы к себе, помахали на прощание супруги дозорные. Дадим знать, как только ребята вернутся.
Наставник кивнул и тоже махнул рукой.
Он чуть подтолкнул стоявшего поодаль растерявшегося сына егеря: Пойдём. Кузьмич уже печь натопил. В доме сядем, поговорим. Я тебя иван-чаем угощу.
Мне с вами? осторожно спросил мальчик, но наставник покачал головой.
Побудь с Кузьмичом. Через два часа я отведу тебя к дедушке. Скажешь, что на такси приехали. А пока, помоги в том, чтобы нас не прерывали.
Казачонок с серьёзным видом пошёл выполнять поручение, а дозорный повёл Романа в дом.
Мужчина с юношей обустроились за столом около самой печи, вытянув к ней озябшие руки. Хозяин охотничьего дома, залил горячей водой, сушившиеся в углу печки травки и ждал, пока они настоятся, прежде чем предложить молчаливому гостю. И вот напиток был готов.
Пей и слушай, протянул кружку с настоем Анатолий Александрович.
Роман безропотно принял напиток и пригубил. Травяной аромат стал обволакивать его, даря приятное расслабление.
Дозорный встал, прошёлся к окну, вернулся к печи и, прокашлявшись, спросил: Ты достаточно начитан и я полагаю, что мне не надо будет подбирать слова, чтобы объяснить, что произошло, так?
Парень, нервно усмехнулся.
Вот и отлично. Я, возможно, ошибусь в нюансах, но в целом история мне видится в таком ключе. Будучи молодой особой твоя мать, обнаружив свитки под дубом, заключила колдовскую сделку. Но у всего есть своя цена. Полагаю, она думала, что приобретёт магическую силу и будет жить в своё удовольствие, пользуясь ей. Но её обязали быть болотной тварью. Как-то твой отец упоминал, что у тебя проблемы со зрением начались не с рождения. Я уверен это тоже одна из частей платы за могущество. Колдовство забирает самое ценное. Детей или их здоровье. Сними очки. Удивишься. Думаю, к полуночи твоё зрение полностью восстановится, и тебе они больше не понадобятся.
Роман дрожащей рукой снял очки и провёл взглядом по залу. На лице отразилось изумление.
Вот видишь, процесс обратимости проклятия уже пошёл. Даже не думай, хоть в чём-то упрекнуть мать. Каждый человек ошибается. Нужно уметь прощать. То как она себя только что проявила, говорит о том, что нам с тобой неведома боль, которую ей пришлось терпеть все эти годы. Поможешь отцу адаптироваться. Он выпивает иногда именно из-за того, что думает, что она его бросила. Сейчас ему будет очень трудно. Я предлагаю, сказать ему, что она была в доме для душевнобольных. А теперь выздоровела. Увидев, что к тебе от радости вернулось зрение, он тоже будет счастлив и быстрее переварит произошедшее. Ты меня понял?
Юноша затрясся от нервного смеха вперемешку с градом слёз.
Поплачь. Слёзы очищают, подлил напиток Анатолий Александрович.
Тот сделал несколько глотков и отрывисто вздохнув, выдавил: Спасибо вам. Спасибо за всё.
Пока не благодари. У нас ещё один вопрос остался.
Лицо Романа вытянулось в недоумении: Какой вопрос?
Расскажи мне о той, ради которой, ты собираешься лезть в колдовскую ловушку? Причём не меньшую чем та, в которой была твоя мать.
Плечи юноши передернуло, и он как на духу вывалил изранившие его чувства.
Так, так, так. Давай подумаем. Есть у меня одна книжонка. Ты говоришь, Александра в тот день хотела вернуться, чтобы всё исправить. Давай-ка заглянем в этот самый день.
Мужчина встал из-за стола и прошёл на второй этаж, туда, где в тайнике хранилась котомка. Он вернулся с тонкой как альбом для рисования книгой и протянул её Роману.
Это календарь памяти. Представь, что ты Александра за день до аварии. Открой книгу и перед тобой возникнут написанными мысли девушки, которые были тогда в её красивой головке. Листай страницы и ты найдешь, что тогда произошло. Затем мы посмотрим, что творится в её голове сегодня.
С побледневшим лицом через несколько минут Роман отбросил книгу.
Что там? Что там было? спросил дозорный.
Роман заплетающимся языком залепетал: Она, она сама всё с автокатастрофой подстроила! Не рассчитала и оттого-то и пострадала!
Любопытно, сурово произнёс Анатолий Александрович.
Теперь проделай то же самое, только о сегодняшнем дне. Или предыдущей неделе. Поищи, что она хочет сейчас.
Через какое-то время Роман снова отбросил книгу.
Она не родителей оживить хочет. Она мечтает зрение восстановить! Они ей тогда запретили в каком-то конкурсе красоты участвовать. Александра ищет способ вернуться в тот день, чтобы самой избежать аварии. Не сесть в автомобиль, в котором сама же повредила вентили на задних шинах колёс.
Такая особа ни перед чем не остановится. Будь с ней осторожен, предостерёг нунтиус.
Романтичность моих намерений, уже как рукой сняло, а вот её шаги в сторону магии надо пресечь, ведь именно я ей открыл путь в этом направлении! Я теперь чувствую себя виноватым!
Дверь распахнулась. Беседа прервалась. На пороге стоял Дима.
К дедушке пора, улыбался казачонок.
Каникулы пролетели незаметно. Дима отдохнул и даже успел позаниматься уроками. Пользуясь добротой дедовой Бонум ипостаси, он выспросил, у обычно молчаливого старика, самые разные семейные истории и довольный отбыл домой. Дозорный обещался регулярно заглядывать в гости, перемещаясь к нему с помощью перстня.
На пути в Воронеж, мальчишка с лёгкой завистью и беспокойством раздумывал о товарищах, которые уже давно обосновались где-то в Мире Грёз, но оставалось только ждать их возвращения, чтобы отправиться домой в Аниматум.
Глава 10
Солнце ласково щекотало кожу лица юного рыбака. Тёплая озёрная вода касалась ног Паши, сидящего на деревянном пирсе, далеко выпирающем в лазурную гладь. Привычный камуфляж поистрепался, и казалось, стал второй кожей.
Мальчишка выставил руку перед собой и скучным голосом сказал: Стакан воды.
В эту же секунду стакан появился.
Паша осушил его медленными глотками и произнёс: Стакан исчезни. Пусть поют птицы.
Стакан испарился, словно его и не было, а над головой казачонка пронеслась стая щебечущих птах, тут же устроившихся на дереве на берегу и затянувших приятные слуху трели.
С удручённым видом и словно не видящим взглядом, мальчишка заново забросил удочку, автоматически проверив наживку, и снова погрузился в тяготящие душу не весёлые размышления: «Я даже не могу понять, сколько времени здесь нахожусь. Где искать выход? И нужно ли искать? Ведь всё, что не пожелаю теперь у меня есть. Теперь есть, но в начале».
Паша глубоко вздохнул, вспомнив, как он очнулся в чёрно-белом пространстве около плещущих угольного цвета морских волн. В непроглядном небе грозно свисала огромная белая Луна, испещрённая графитового цвета кратерами. Белый песок пустынного пляжа резко контрастировал с чёрным небом без единой звезды. Мучительно хотелось, есть и пить. Он был один. Совсем один. В полной тишине. Волны делали свой набег, не издавая ни какого звука. Сначала Паша думал, что потерял слух. Он старался вспомнить, что с ним произошло, и не мог. Лишь пара вещей крутилась в его головесобственное имя и то, что он здесь чужой. Долго бесцельно слоняясь по берегу, он наткнулся на бутылку с запиской, с размытыми символами, которые ни как не мог разобрать.
Тогда в отчаянии он воскликнул: Что от того, что я нашёл это послание? Ведь помочь не могу.
Он отбросил бутылку и судорожно вздыхая, прошептал: Хотел бы я понять, что здесь написано.
И снова посмотрел в текст, перед тем как выбросить намокший листок. Неожиданно мальчик осознал, что знает, о чём там сказано. Он протёр глаза и снова пробежал письмо глазами.
Короткое послание гласило: «Спасите. Я на острове под самой Луной».
Паша всмотрелся в нависший гигантский диск Луны.
Под самой Луной? Там где-то в море? Х-м-м. Тогда мне нужна лодка.
И вдруг перед ним закачалась на волнах лодка с вёслами.
Ух-ты! Хочу моторку! воскликнул мальчишка.
И тут же рядом с ним появилась моторная лодка.
Удивление на лице казачонка сменилось веселой рожицей, и он прокричал: Хочу котлету с хлебом!
В его руках возник поднос с едой. Голодный мальчишка закинул котлету в рот и понял, что по вкусу это один в один, как готовит его мама.
Какое замечательное место! восхитился Паша, спихивая лодку на воду.
Какое-то время он бороздил морскую черноту.
Ничего не видно, прошептал он и, немного подумав, воскликнул: Пусть будет Солнце!
Мир вокруг резко преобразился, но всё ещё был блеклым и тогда по своему желанию Паша раскрасил его, припоминая какие смог цвета и оттенки радуги. Всматриваться в синеву моря стало удобнее, но острова, со ждущим спасения человеком, всё равно нигде не было видно. Тогда он пожелал иметь бинокль. Однако и с помощью него желаемый объект не был обнаружен. Казачонок нахмурился и, предположив, что это послание в бутылке долго болталось в море, решил, что нет смысла искать отправителя. Он развернул лодку и поплыл обратно. Вдруг на берегу прямо по курсу Паша увидел смутно знакомую фигуру. Какой-то мальчишка в казачьей парадной форме и кинжалом на боку расхаживал важной походкой с гордо вскинутой головой.
Накорми меня! услышал Паша капризный голос у самого уха и очнулся от воспоминаний.
Павел Алексеевич, когда ты начнёшь использовать вежливые формы вместо приказных? недовольно вспыхнул Паша, взглянув на парня, имеющего сильное внешнее с ним сходство.
Ты что не собираешься меня кормить? Совесть не замучает? сузились у того глаза, как у хищного зверька и он затопал ногами в сапогах по деревянной пристани, распугав птиц.
Прекрати, сдался Паша и пожелал различные блюда, чтобы успокоить буяна.
То-то же, хмыкнул Павел Алексеевич, направившись к появившейся на берегу крытой беседке с обильно накрытым столом.
Паша создал для себя оазис метрах в пятидесяти от моря, из воспоминаний о рыбалке на лесном озере и всё время просиживал с удочкой в этом зелёном уголке. Это место было единственным якорем, напоминающим ему кто он, и помогающим восстанавливать события из прошлого, припоминать которые становилось всё труднее и приходилось для этого делать всё больше усилий.
Мальчик взглянул на поплавок, мирно покачивающийся на воде, и пожаловался ему: Сбежала от нас рыба. Вот как пожелать, чтобы рыбалка удалась? Ведь не нужно мне ведро рыбы сразу. Поудить, посидеть интересно, а тут так не работает. Или результат сразу, или ничего. Как объяснить, что удовольствие от самого процесса получаю?
Поплавок, раскачиваясь, кивал, словно соглашаясь с Пашей.
Мальчишка вздохнул и бросил грустный взгляд через плечо на берег: Лопает. Хоть бы раз поблагодарил. Что за ипостась такая?
Он смотал удочку и дал команду ей исчезнуть. Птицы вернулись, снова преобразив тишину не затейливыми мелодиями.
Паша вздохнул, и, продолжая сидеть на пирсе снова приуныл: «Память начинает подводить. Плохо здесь думается. Всё есть на острове. Никуда спешить не надо. Пожелал, исполнилось. Рай. Что же мне так тягостно? Скучаю, наверное, по родителям и друзьям. И вот, главноене стало цели в жизни. Незачем куда-то стремиться. Скучно становиться от того, что всё легко даётся. Некуда ум применить».
Казачонок потёр ладонями лицо. В этом удивительном месте не спалось. Совсем не спалось. Паша не несколько раз пытался, но безрезультатно. Свинцовая тяжесть хоть и наполняла веки, но сон обходил стороной. Мальчишка снова мельком взглянул на беседку.
«И зачем я хотел увидеть свою Малум ипостась. Вон сидит себе воображает не понятно что. Неужели я и вправду могу себя так вести?» ссутулившись и тяжко вздыхая, думал мальчик.
Паша понял, что каким-то чудесным образом напиток из кувшина перенёс его в некую точку возможно на планете Земля, а может и куда подальше. Это не мог быть Малум. Дозорные объясняли, что все три Вселенных идентичны. Но он всё же попал куда-то куда-то между. И попал вместе с не самой лучшей копией себя, которая тут же нагло заявила величать её Павел Алексеевич. Видите ли, звать просто по имени это плебейские привычки. Сопоставив короткие разговоры, потому как Алексеич не любил долгие беседы и тут же уходил, Паша предположил, что он вытянул неким образом себя и свою ипостась из Малум на этот необитаемый остров. Алексеич сразу написал послание в бутылку и, закинув в море, стал ждать спасения, пока сам Паша ходил по другой стороне острова.
Единственной причиной, почему гордецу Алексеичу приходилось общаться с Пашей, было то, что он не мог вытворять эти штуки с желаниями, материализуя еду и другие не хитрые вещи из воздуха.
Вот договорились бы и поплыли бы куда-нибудь. Всё ж веселее, чем без дела сидеть. Людей других отыскали бы. А как с ним договориться? Еду себе и то со скандалами вымогает. Правду говорят, если человек сам с собой не в гармонии, то далеко он не уплывёт, с кислым видом прошептал Паша, всё чаще подмечавший, что стал разговаривать вслух.
Неожиданный крик, разорвавший тишину, взъерошил казачонка, размышлявшего под нежное щебетание птиц.
Да что там у тебя опять стряслось? поднялся на пристани мальчик, повернувшись лицом к морскому берегу.
Неудовольствие тут же сменилось страхом и тревогой. Незнакомцы в рваных одеждах и тельняшках, с саблями на боку тащили Павла Алексеевича к лодке, болтавшейся в такт с пенящимися волнами.
Помоги мне! Помоги! взывал о помощи извивающийся Алексеич.
Паша стремглав устремился на зов, по дороге раздумывая, что кинжал на поясе вряд ли поможет ему одолеть трёх взрослых мужчин. Но видя на горизонте корабль с пиратским флагом, он понимал, что бой надо дать на берегу.
Один пират сидел в лодке, хохоча от потуг товарищей тщетно пытавшихся ухватить шустрого паренька, бросающего в них куриные яйца. Тем временем освободившийся пленник отполз подальше и побежал, куда глаза глядят по мокрой твёрдой песчаной кромке. Пираты всё ближе подбирались к мальцу, и третий мужик-весельчак не спешил им на подмогу. Ещё мгновение и он будет схвачен. Сила была на их стороне.
И вот, несмотря на все усилия, Паша вместе с Павлом Алексеевичем со связанными руками сидели в лодке, под зыркающие взгляды морских разбойников. Казачонок ни как не мог взять в толк, почему прекратили исполняться желания.
«Или у них магия сильнее или я желаю чего-то не то» следил он исподлобья за окружающими, не решаясь пожелать чего-то попроще, чтобы не показывать возможное преимуществу врагу.
Павел Алексеевич же снова сидел с гордой осанкой, буркнув через губу, что намерен общаться только с капитаном.
Трёхмачтовый парусный корабль вблизи казался просто огромным. Пленников, подгоняя саблями, затолкали по верёвочным лестницам на палубу, предварительно освободив руки. Кинжалы казачат пираты трогать не стали. Видимо сочли их не грозным оружием. В любом случае этому обстоятельству Паша был безмерно рад.
Бочкообразный рыжебородый пират провёл по пленникам, оценивающим взглядом: Не густо. Щупленькие. В трюм их.
Не успел Алеексеич и рот раскрыть, чтобы вызвали капитана, как он уже сидел в клетке с грязной соломой под ногами во мраке брюха корабля, и ему оставалось только злобно поглядывать на Пашу, усаженного там же.
Освободи нас! Чего ты медлишь? презрительно процедил Алексеич сквозь зубы.
Не получается. На острове работало, а тут нет, пожал плечами Паша, внутренне признавая, что теперь среди людей, куда он так стремился, дела их куда хуже, чем были на необитаемом острове.
Что? Я ещё и голодным по твоей милости останусь? заскрипел зубами Алексеич, и приготовился к нападению, сжав кулаки.
Паша бросил суровый взгляд на ипостась и прикрикнул: Забыл, кто в наших драках выигрывает? Хочешь, что я тебе напомнил? Или всё-таки дашь мне время подумать и вытащить нас отсюда?
Тот фыркнул и отвернулся.
Паша глубоко вздохнул: «Если я на такое способен, хорошо, что это из меня ни разу не вылезло. Как же сильно Бонум отличается от Малум. Если вернусь в Аниматум, то, точно никогда и ни при каких обстоятельствах не дам своему демону вырваться наружу. Хоть нунтиусы и объясняли, что человек троичен, но лучше пусть об этой моей ипостаси никто и никогда не узнает. Как же всё-таки полезно оказывается лицом к лицу столкнуться с собственной тёмной стороной».
Вдруг сбоку что-то зашуршало.
«Только мышей и крыс не хватало. Фонарик бы мне» угрюмо подумал Паша и с облегчением почувствовал приятную тяжесть металла в руке: «Так, вернулся дар исполнять желания. Может быть страх парализовал паникой мою способность достигать желаемого и поэтому у меня ничего не получалось, кроме как бомбить нападающих яйцами? Надо быть осторожным».