Рэйчел КейнЛови труп
Глава 1
С днём рождения, дорогая!
В свете семнадцати свечей праздничного торта мать Клер выглядела возбужденно счастливой, натянуто улыбалась, но такая улыбка в последние дни стала нормой в доме Данверсов.
И вообще это было нормой для всего городка Морганвилль в штате Техас. Люди улыбались, потому что должны были.
Теперь была очередь Клер улыбаться и притворяться.
Спасибо, мам, сказала она и растянула губы в нечто, мало похожее на улыбку. Девушка встала из-за кухонного стола, чтобы задуть свечи. Все семнадцать огоньков вздрогнули и потухли с первого раза. Хочу загадать..
Она не осмелилась что-то пожелать, и более того все было не так, она чувствовала разочарование и злость, и печаль накатывала на нее жаркой волной слез.
Это был не тот День Рожденья, который она планировала последние пол года, с тех пор как она жила в Морганвилле. Она рассчитывала устроить вечеринку дома, с ее друзьями. Майкл должен был играть на гитаре, и она практически видела его блуждающую, прекрасную улыбку на его лице, когда он погружался в музыку. А Ева, веселая и дерзкая готеса, испекла бы странный и вероятно несъедобный торт в форме летучей мыши, покрытый лакрицей и чёрными свечами. И Шейн
Шейн мог бы
Клер не могла думать о Шейне, потому что из-за него ее дыхание исчезало, а глаза наполнялись слезами. Она скучала по нему. Нет, не верно она не просто скучала по нему. Она нуждалась в нём. Но Шейн был заперт в тюрьме в центре города, вместе с его отцом, тупым охотником на вампиров.
Она все еще не могла выкинуть из своей головы то что в Морганвиллеобычном, сереньком городке Техаса в центре пустынибыла объявлена охота на вампиров. Ей было легче поверить в то, что Фрэнк Коллинс сделал это из благих намерений.
И в конце концов, она встретила мужчину.
Бишопновый господин вампиров Морганвиллядля казни Фрэнка и Шейна планировал что-то сенсационное, что несомненно было старым методом избавления от людей с манией величия. Никто не потрудился посвятить ее в детали, и она думала, что должна была бы быть благодарна за это. Это определенно будет так же ужасно как в средневековье.
И самым ужасным было то, что Клер ничего не могла сделать чтобы остановить это. Ничего. Какой толк быть приспешницей главы зла, если ты даже не можешь воспользоваться этим или спасти своих собственных друзей?
Приспешница зла. Клер не нравилось так думать о себе, но Ева бросила ей это в лицо, когда они разговаривали в последний раз.
И конечно, как и всегда, Ева была права.
Кусок именинного тортаванильный с ванильной глазурью и небольшими пастельными крапинками (полная противоположность того, что испекла бы Ева) опустился перед ней, на втором из самых лучших маминых китайских сервизов. Мама приготовила торт сама, даже глазурь, она не верила в полуфабрикаты. Было бы очень вкусно, но Клер уже знала, что она не почувствует вкуса. Евин безумный торт на вкус был бы ужасен, ее зубы и язык стали бы черными, и Клер наслаждалась бы каждым кусочком.
Клер взяла свою вилку, сморгнула слезы, и воткнула ее в свой именинный торт. Она пробормотала:
- Замечательно, Мам! набивая рот тортом со вкусом горечи и печали.
Ее папа сел за стол и также принялся за свой кусочек.
- С днем рождения, Клер. Есть какие-нибудь планы на остаток дня?
У нее были планы. Она представляла эту вечеринку миллион раз, и каждый раз все кончалось тем, что она и Шейн оставались одни.
Хорошо, она была одна. Он тоже.
Они были одни, но по отдельности.
Клер сглотнула и неотрывно смотрела на свою тарелку. Она собиралась честно сказать, нет. У нее не было планов. Но от мысли, что она застрянет здесь на весь день со своими родителями, с их испуганными глазами и безрадостными улыбками, ей было не по себе.
- Да, произнесла она, Я собиралась пойти в лабораторию. Мирнин хотел чтобы я ему помогла.
Мирнин был ее боссомее вампирским боссоми она ненавидела его. Так было не всегда, но он предал и это перечеркнуло все, он затащил ее, Майкла и Шейна к их злейшим врагам, просто потому, что это было проще, чем помогать им, когда дела приняли крутой оборот.
Она практически слышала полный иронии голос Шейна. "Он же вампир. И чего ты ожидала?"
"Что-нибудь получше," подумала она. И возможно она оказалась полной идиоткой, потому что даон вампир, да и в любом случае Мирнин был не в своем уме.
После всего этого она должна была отказаться от работы с ним только она не могла отказаться от того, что приказывал ей Бишоп. Магия. Клер не верила в магиюэто была просто наука, насколько это имело значение, которая была еще не полностью исследованано она чувствовала себя неудобно в связи с изменением стандартной формулировки.
Ей не нравилось думать об этом моменте, что она сталакак ясно дала понять Евапешкой зла, потому что в своих самых страшных ночных кошмарах она боялась, что сделала неправильный выбор. Когда она потянулась к своему стакану с Колой, длинный рукав ее рубашки скользнул вверх по руке, обнажая то, что сделал ей Бишопсинюю надпись, как тату у байкеров, только эти чернила двигались. От наблюдения, как они медленно вращаются и проступают под ее кожей, ей делалось плохо.
Магия не существует. Не существует.
Клер дернула свой рукав, чтобы спрятать этоне от своих родителей; они не могли разглядеть ничего необычного на ее руке. Это было что-то, что могли видеть только она и вампиры. Она думала что та стала немного светлее, чем в тот день, когда Бишоп заставил ее надеть это на себя, но может она просто принимала желаемое за действительное. Если она высветлится достаточно, может она перестанет работать. Перестанет принуждать подчиняться ему, когда он отдавал приказы.
Так или иначе у нее не было никакой возможности узнать становиться ли эта сила слабее, по крайней мере пока она не рискнет открыто бросить вызов Бишопу. Это было не менее опасно, чем купаться в бассейне с акулами, намазавшись рыбьим жиром и с большой надписью Съешь Меня.
Она перерыла библиотеку Мирнина, ища хоть какое-то упоминание о том что Бишоп с ней сделал, и как избавиться от этого, но если информация там и была он слишком хорошо ее спрятал, чтобы она не могла ее найти. "Для твоего же блага", возможно сказал бы он, но она бы ему не поверила. Больше не верила. Мирнин делал только то, что было хорошо для него и ни для кого больше.
По крайней мере она смогла определить, что сделало с ней это татуоно отняло волю, отняло возможность говорить "нет Мистер Бишоп". "Это не магия", повторила она уже в тысячный раз за день. "Это не магия, потому что такой вещи как магия не существует. У всего есть объяснение. Мы просто пока еще не понимаем этого, но эта татуировка имеет свои законы и правила, и должен быть способ избавиться от нее."
Клер опять натянула рукав поверх тату, и ее пальцы зацепили золотой браслет, который она все еще носила. Браслет Амелии с ее символов на нем, бывшей правительницы вампиров в Морганвилле. Перед тем как появился Бишоп, он был символ Защиты то есть она должна была платить налоги Амелии, обычно в виде денег, услуг и пожертвования крови, и в замен Амелияи другие вампирыпритворялись милашками. Это было похоже на Мафию, только с клыками. И это не всегда срабатывало, но это было лучше, чем разгуливать по Морганвиллю в виде бесплатного ленча.
Хотя теперь браслет не был такой уж ценностью. Она уже несколько недель ничего не слышала об Амелии и не видела ее, и все сторонники Амелии казалось были потеряны. Наиболее известные вампиры Морганвилля прятались или были мертвы или были под контролем у Бишопа, и у них не было свободы воли. Казалось что это происходило все чаще и чаще по прошествии времени. Бишоп решил что было слишком много хлопот с убийством сопротивляющихся, лучше их обратить.
Также как он обратил ее, хотя она была почти единственным человеком, которого он удосужился лично прижать к ногтю. Как правило, он был не очень высокого мнения о людях.
Клер доела свой торт, затем покорно открыла подарки, которые ее родители принесли к столу. В пакете папызавернутый мамой, так как уголки на нем аккуратно подклееныбыла милая серебряная цепочка с маленьким изящным сердечком. Из маминого пакета появилось платьеКлер никогда не носила платьевцветастое и таким разрезом, который, как была уверенна Клер, выставит ее в крайне нелестном свете.
Но она поцеловала обоих и поблагодарила, обещая примерить платье позже и примерила цепочку для папе, когда мама вышла на кухню, чтобы убрать оставшийся торт. Она надела его поверх цепочки с крестом, которую дал ей Шейн.
Вот так, сказал папа, пытаясь быть полезны. Давай я сниму другое.
Нет! Она прикрыла рукой цепочку Шейна и попятилась с широко распахнутыми глазами, а отец выглядел задетым и сконфуженным. Прости. Я я никогда не снимаю эту цепочку. Это был подарок.
И тогда он понял.
- О-оо. Видимо от этого парня?
Она кивнула, и слезы снова накатили на глаза, распаляя жар. Папа раскрыл объятия и на мгновение крепко обнял, а потом прошептал:
- Все будет в хорошо, дорогая. Не плачь.
Нет, не будет, сказала она горестно. Если только мы все не исправим, папа. Неужели ты не понимаешь? Нам нужно что-то сделать!
Он отстранился от нее на расстояние вытянутых рук и внимательно посмотрел усталыми выцветшими глазами. Совсем недавно его здоровье начало ухудшаться, и каждый раз, как Клер видела его, она волновалась все больше. Почему они не могли оставить моих родителей вне всего этого? Зачем они притащили их сюда, прямо в гущу этих игр?
Прежде все было хорошоладно, может не хорошо, но приемлемо. Когда она приехала в ТПУ, ей пришлось оставить ненормальное опасное общежитие, чтобы ощутить себя в безопасности, и она поселилась в Стеклянном доме с Евой, Шейном и Майклом.
Мама с папой оставались на безопасном расстоянии, вне этого города.
Так все и было, пока Амели не решила, что, заманив их сюда, сможет лучше управлять Клер. Теперь они были жителями Морганвилля. В ловушке. Так же, как и сама Клэр.
Милая, мы пытались уехать. На следующую же ночь твою мама упаковалась, и уехали, но наша машина заглохла на границе города. Его улыбка была слабой и какой-то угрюмой. Я думаю, что Мистер Бишоп не хотел бы, чтобы мы уезжали.
Клер немного полегчало от того, что они хотя бы попытались, но только на секундуа затем она поняла, что ее охватил еще больший ужас.
- Пап! Пожалуйста, больше не пытайтесь повторять это. Если вампиры поймают вас за границами города
Никто не покидает Морганвилль без разрешения; здесь имеются все виды охраны, чтобы предотвратить это, но тот факт, что вампиры были безжалостны, выслеживая уехавших людей, сдерживал большинство.
Я знаю. Он взял ее лицо в свои теплые руки и посмотрел на нее с такой любовью, что это разбивало ей сердце. Клер, ты думаешь что ты готова к этому миру, но ты не готова. Я не хочу, чтобы ты была в гуще всех этих событий. Ты еще слишком молода.
Она наградила его печальной улыбкой.
- Слишком поздно. Кроме того, папа, я уже не ребенокмне семнадцать. Посмотри на свечи на тортевот тебе доказательство.
Он поцелова лее в лоб.
- Я знаю. Но для меня ты всегда будешь пятилетней девчушкой, плачущей из-за ободранной коленки.
Мне неловко.
Я чувствовал то же самое, когда мои родители сказали мне это. Он смотрел, как она поиграла с крестом Шейна на цепочки. Ты собираешься в лабораторию?
Ты о чем? Ах, да-да.
Он знал, что она врала, она это чувствовала, и на миг ей показалось, что он назовет ее лгуньей. Но вместо этого он сказал:
- Пожалуйста, просто скажи мне, что ты не пойдешь сегодня спасать своего парня. Опять.
Она накрыла его руки своими.
- Папа. Не надо опять говорить мне, что я слишком молода. Я знаю, что я чувствую к Шейну.
Я совсем не это хотел сказать, ответил ей отец. Я пытаюсь объяснить тебе, что в данный момент влюбиться в любого парня в этом городе опасно. А влюбиться в этого парняэто самоубийство. Я не был бы в восторге и при нормальных обстоятельствах, а в этой ситуации вообще нет ничего нормального.
И он не шутил.
- Я не собираюсь делать глупости, пообещала она.
Хотя не была уверена, что действительно может сдержать данную клятву. Она с радостью сделала бы что-нибудь глупое, если бы это дало ей хоть одну минутку с Шейном.
- Папа, мне нужно идти. Спасибо за цепочку.
Он посмотрел на нее таким хмурым взглядом, что на секунду она подумала, что он запрет ее в своей комнате или сделает еще что-то в таком же духе. В любом случае она нашла бы способ выбраться, но она не хотела огорчать его еще больше, чем это было сейчас.
Наконец, он вздохнул и покачал головой.
- Пожалуйста, дорогая. С Днем Рождения. Будь осторожна.
Она постояла немного, глядя как он ковыряет свой кусочек торта. Казалось, он не голоден. Он похудел, и выглядел старше, чем был всего лишь год назад. Он поймал ее взгляд.
- Клер, я в порядке. Не делай такое лицо.
Какое такое?
Невинный вид на него не подействовал.
- А вот такоемой папа болен, а я его оставляю и мне за это стыдно.
А-а-, ты об этом. Она попыталась улыбнуться. Прости.
Мама на кухне суетилась, как пчела в эспрессо. Пока Клер ставила тарелки в мойку, мама трещала миллион слов в минутуо платье и о том, что она была уверена, что Клер в нем будет выглядеть просто идеально, и им просто необходимо спланировать выход в хороший ресторан на этой неделе и отпраздновать с шиком. Затем она перешла на своих новых друзей в Карточном Клубе, с которыми они играли в бридж и пили джин, а иногда и что-нибудь покрепче. Она говорила обо всем и ни о чем.
Морганвилль казался нормальным городом, но это было совсем не так. Случайные путешественники приезжали и уезжали, и никто ни о чем не догадывался; даже большинство студентов оставались в границах университетского городка, и проводили свое время совершенно не заботясь о том, что происходит на самом делеТПУ об этом позаботился самолично. Для людей, которые здесь проживалинастоящих местных, Морганвилль был тюремным лагерем и все они были заключенными, и были слишком напуганы, чтобы говорить об этом в открытую. Клер слушала, а ее терпение натянулось, как тонкий полиэтиленовый пакетик, готовый разорваться, и в конце концов она прервала ее, чтобы торопливо бросить.
- Спасибо. Скоро вернусь. Люблю тебя, мама.
Мама остановилась и крепко зажмурилась.
- Клер, начала она совершено другим тоном, неподдельным. Я бы не хотела, чтобы ты сегодня куда-то ходила. Я бы хотела, чтобы ты осталась дома, прошу тебя.
Клер остановилась в дверях.
- Мам, я не могу, сказала она. Я не собираюсь оставаться в стороне. Если вы можете, я все понимаю, но не я, вы не так меня воспитали.
Мама Клер разбила тарелку. Просто ударила ею о край раковины и та разлетелась на множество мелких осколков, рассыпавшихся по столу и по полу.
А потом просто застыла, и только плечи подрагивали.
Все хорошо, сказала Клер, и быстро подобрала осколки с пола, затем смела оставшиеся со стола. Мам, все хорошо. Я не боюсь.
Ее мама засмеялась. Это был нервный истерический смех, и это испугало Клер до чертиков.
- Ты не боишься? Ну хорошо, а я боюсь, Клер. Я напугана как никогда не была в моей жизни. Не ходи. Только не сегодня. Пожалуйста останься дома.
Клер застыла на несколько секунд, глубоко вздохнула и выкинула разбитый китайский фарфор в мусорку.
Мне очень жаль, но я должна сделать это, ответила она. Мам
Тогда иди. И она повернулась к раковине, взяла еще одну тарелку, которую окунула в мыльную воду и стала мыть с особой тщательностью, как будто собиралась стереть розовые розы с китайского фарфора.
Клер направилась в свою комнату, повесила платье в шкаф и схватила свой обшарпанный рюкзак в углу. А когда выходила, бросила взгляд фотографию, прилепленную к краю ее зеркала. Фотографию их Стеклянного домаШейн, Ева, она сама и Майкл, и все смеются. Это единственная фотография, которая у нее была, где все они вместе. Она была рада, что та была такой жизнерадостной, даже если она была немного затемненной и не в фокусе. Дурацкие камеры мобильников.
Внезапно она схватила фотографию и сунула ее в свой рюкзак.
Остальная часть комнаты была как капсула времениМама хранила все ее вещи из средней школы, и начальной, и даже детского сада, все ее плюшевые игрушки, постеры и красочные дневники. Ее карточки покемонов, научные проекты. Ее наклейки планет и звезд, светящиеся в темноте на потолке. Все ее дипломы, медали и награды.
Она ощутила себя такой далекой от всего этого, как будто это принадлежало другому человеку. Кому-то, кто не видит свое блестящее будущее в роли приспешницы зла, и не пойман в ловушку Морганвилля до конца своих дней.