Сердце Кивы заколотилось чаще. Каждый раз, слыша новости о внешнем мире, она до боли хотела еще. Последние десять лет до Кивы лишь урывками доносились вести о том, что происходит за стенами Залиндова. Когда Кива только-только приехала в тюрьму, мятежники были не более чем бродягами, одержимыми поиском давно потерянной королевы, которая якобы, как они перешептывались, являлась законной наследницей престола. И если королевская стража ловила кого-то на столь изменнических заявлениях, ничем хорошим это не заканчивалось. Уже в тюрьме Кива слышала, что королева перестала скрываться и встала во главе мятежа, и жаждала она лишь одного: мести. Не справедливости, не возможности обсудить, действительно ли корона принадлежит ей. Нет, Мятежная королева хотела отомстить за все, чего ее лишили. За все, что она потеряла. За королевство и власть, которые должны были принадлежать ей с рождения.
Из тех крупиц информации, что дошли до Кивы за последние пять лет, Мятежная королева начинала медленно, очень медленно брать верх.
Рук считал их глупцами. Кива не разделяла его мнение.
В них есть силы, искра, которая разгорается все больше, смотритель продолжал говорить о заключенных в тюрьме мятежниках. Может, пока она еще совсем маленькая, но даже малейшая искра способна дать начало пожару. Я хочу этого избежать. Ради них же самих.
Кива содрогнулась, поймав его взгляд. Мятежников в Залиндове мигом лишат жизней, если Рук или надзиратели хотя бы заподозрят их в заговоре. Неважно, что они задумаютпобег, бунт, или же просто будут набирать людей. Если они проявят себя хоть как-нибудькак угодноих судьбы предрешены.
Киве их даже было не жаль. Стоило быть умнее, не высовываться, не привлекать внимание смотрителя. Она считала, что они сами себе вырыли могилу. Должно быть, Рук все прочел по ее лицу, потому что он снова вздохнул, на этот раз громче.
Просто постарайся узнать побольше к нашей следующей встрече, проговорил Рук. Залпом допив остатки напитка, он поймал ее взгляд и закончил: Сколь бы умелым лекарем ты ни была, я всегда могу найти в лазарет кого-нибудь еще. Твоя значимость в том, что ты можешь мне рассказать. Мне нужна информация, Кива. И ценная.
Он снова отвернулся к окну: по-видимому, на сегодня все. Один из надзирателей проводил Киву до выхода со стены. Сердце тяжело стучало у нее в груди, желудок завязался в узел.
Она не могла дать Руку то, чего он хотел. Она ему не соврала: залиндовские мятежники ненавидели ее, держали за простого шпиона смотрителя. И Креста, которая, возможно, стояла во главе мятежников, в жизни бы ничего Киве не рассказала.
Но Кива все равно собиралась, как и обычно, исполнить приказ смотрителя. Она хотела дожить до завтрашнего дня. Она обязана была дожить, если хотела вновь увидеть семью. Она сделает все, чтобы добыть Руку необходимую информацию, чего бы ей это ни стоило.
Глава седьмая
Джарена распределили на работу в тоннелях.
Киве сообщил об этом Типп; как только она тем вечером вернулась в лазарет, мальчишка тут же убежал прямиком в их корпус, чтобы уложить новичка на соседнюю с собой койку и шепотом рассказать ему все тайны, предупреждения и подсказки, которые не сумела дать Кива.
Она повторяла себе, что Джарен для нее всего лишь один из множества заключенных, что она не хотела и не нуждалась в новостях Типпа. Так как Джарена назначили работать в тоннелях, не было смысла тратить время и силы на общение с ним, даже если бы очень хотелосьа Киве не хотелось. У нее и без того было дел по горло, а ему до смерти оставались считанные дни. Она знала, что шансов выжить у Джарена немного: тридцать процентов тоннельщиков умирали в первые шесть недель, а еще пятьдесят протягивали в лучшем случае три месяца.
Джарен все равно что ходячий мертвец.
Обидно, наверное, но жизнь в Залиндове сурова.
Поэтому Кива решила выкинуть из головы мысли о неизбежной смерти Джарена и просто радовалась, что его приезд вернул ей помощника. Типпа не стали переводить обратно на кухни, так что теперь он помогал Киве с карантинными больными. Она подозревала, что этому поспособствовала Наари, хотя сама надзирательница не появлялась в лазарете с тех пор, как Кива провела Джарену экскурсию по тюрьме. Кива почти скучала по несгибаемой женщине, особенно когда в дверях дежурили Кость или Мясник. Иногда, впрочем, надзиратели вообще не приходили в лазаретпохоже, в Залиндове все возвращалось на круги своя. Никто не поднимал бунтов, и хотя Рук считал мятежников потенциальной угрозой, они сидели тихо. Пока что.
Медленно, но верно карантин сняли. Пациенты, выздоровевшие от тоннельной лихорадки, возвращались к своим обязанностям, а умершие отправились в морг.
Спустя десять дней Кива наконец вошла в привычный ритм: лечила приходивших к ней заключенных и краем уха подслушивала, что бы донести смотрителю. Но скоро работы стало столько, что задание вылетело у нее из головы: зима выдалась тяжелой для всех заключенных без исключения. Те, что работали снаружи, страдали от обморожений и переохлаждений, а каторжников под землей валила потливая горячкачто неудивительно, учитывая, что вода в тоннелях была настоящим рассадником бактериальных инфекций.
Чем больше возникало в тюрьме проблем со здоровьем, тем меньше у Кивы оставалось времени на мысли о чем-либоили ком-либоеще. Но через одиннадцать дней после того, как привезли Джарена, как раз когда Типп убежал на обед, а Кива заканчивала еженедельную инвентаризацию, из дверей в лазарет раздался чей-то голос:
Надеюсь, я не помешал?
Кива резко обернулась и увидела Джарена. Они не встречались с самого его первого дня.
Выглядишь ужасно, не удержалась Кива. Поднявшись, она жестом пригласила его внутрь.
Джарен, тихо усмехнувшись, скованно двинулся ей навстречу.
Да уж, а ты умеешь найти подход к пациентам.
Кива не стала возражать.
Удивлена, что ты до сих пор жив. Я-то думала, тебя скоро придется в морг отправлять.
Он снова рассмеялся, на этот раз громче:
Продолжаешь-таки засыпать меня комплиментами.
Кива едва не вздохнула с облегчением, поняв, что он не только твердо стоит на ногах, но еще и пребывает в хорошем настроении. Джарен протянул почти две неделидольше, чем многие другие заключенные, особенно тоннельщики.
Чем могу тебе помочь, Джарен?
Она сразу же осознала свою ошибку, но вернуться назад во времени и назвать его по идентификационному номеру уже не могла. Поэтому, стараясь не обращать внимания на его самодовольный вид, Кива нетерпеливо затопала ногой.
Типп велел зайти и снять швы. Джарен почесал скулу и признался: Только он сказал прийти через десять дней, так что я слегка запоздал. Но день вчера выдался трудный, и я заснул сразу после ужина.
Он говорил без эмоций и, похоже, не искал ни жалости, ни сочувствия, так что Кива не стала его жалеть.
Садись. Она подошла к шкафу за нужным инструментом.
Джарен со слабым стоном опустился на ближайшую металлическую кушетку, и хотя Кива никак этого не показала, внутри у нее все дрогнуло. Она знала, как много тоннельщикам приходилось работать. Удивительно, что Джарен не пришел к ней раньше за болеутоляющими и противовоспалительными. Или хотя бы за средством для расслабления мышцоно бы ему точно пригодилось, особенно в первые дни, пока он еще не привык к работе.
Есть какие-нибудь жалобы? спросила Кива, подойдя к нему. Зуд, отеки, покраснения?
Джарен изумленно усмехнулся:
Если тебя это так волнует, могла бы и пораньше меня проведать.
Я тебе не мамочка, отрезала Кива. Здесь каждый сам в ответе за свое здоровье.
Говорю же, умеешь найти подход к пациентам, пробормотал Джарен себе под нос.
Кива притворилась, что ничего не услышала, и потянулась к левой руке Джарена. Кожа у него была грязная: судя по всему, он пришел в лазарет прямо из тоннелей, как только закончилась смена. Грязь и сажа покрывали Джарена с ног до головыточь-в-точь как в самый первый его день в Залиндове, только на этот раз без крови.
Эта рана зажила хорошо, осмотрела Кива вырезанную метку. Рана успела зарубцеваться, а на одном из полукругов корка уже отошла и виднелась розоватая кожа.
Кива перевернула руку Джарена ладонью вверх и поморщилась при виде кровавых волдырей и стертых мозолей.
Миленько, скажи? произнес Джарен. Некоторые надзиратели думают, будто мы под землей без дела болтаемся, и вот этомое неопровержимое доказательство обратного. Он пошевелил пальцами.
Кива провела по его ладони губкой, вымоченной в соленой воде, и он тихо выругался от боли.
Следи, чтобы на ладони никакая грязь не попадала, а то инфекцию подхватишь, велела Кива, безжалостно оттирая сажу.
Ты не хуже меня знаешь, что это невозможно, парировал Джарен.
Кива не стала спорить.
Оттерев его руки и смазав их толстым слоем сока баллико, она скомандовала:
Снимай рубаху и ложись.
Я, конечно, польщен, но мы едва знакомы.
Кива бросила на Джарена резкий взгляд. Его усталое лицо было все в пыли, но голубо-золотые глаза светились.
Наклонившись, Кива прошипела:
Ты либо ведешь себя как серьезный человек, либо идешь на все четыре стороны, она указала на дверь. Уверена, Типп с радостью поможет тебе снять швы.
Но из тебя собеседник куда очаровательнее, Джарен широко улыбнулся и, стянув через голову рубаху, быстро улегся на кушетку.
Кива наметанным глазом отметила, как переменилось его тело. Гематомы на животе значительно побледнели, лишь кое-где остались зеленовато-желтые пятна. Джарен слегка похудел, но этого стоило ожидать. Мышечная масса тоже выглядела прилично, возможно, даже лучше, чем когда он приехалособенно на руках и туловище. Но опять же, в этом не было ничего необычного, учитывая, где Джарен работал.
Что скажешь, тюремный лекарь? Умру я сегодня или нет?
Кива повернулась и обнаружила, что Джарен внимательно за ней наблюдает. И хотя он ей ни в коем разе не нравился, к щекам Кивы прилил жар, как если бы он поймал ее, пока она за ним подглядывала. Ошеломленная собственным внезапным смущением, она резко ответила:
День еще не кончился.
Он усмехнулся, мышцы у него на животе дрогнули, и Кива, сжав зубы, потянулась за инструментами и препаратами.
Лежи смирно, велела она и приступила к делу.
Раны прекрасно зажили: под швами обнаружились лишь здоровые розоватые шрамы. Закончив спереди, Кива попросила Джарена перевернуться. Тот заколебался. Похоже, он не хотел показывать ей шрамы на спине, хотя она их уже видела. Видимо, Джарен тоже об этом вспомнил, потому что в конце концов неохотно, но все же лег на живот.
Пока Кива снимала швы с его правой лопатки, она все же не смогла сдержать любопытство:
Я видела много шрамов, но эти выглядят необычно.
Она провела пальцем по одному из рубцов и почувствовала, как Джарен окаменел.
Кива знала, что ее это не касается, однако не могла не спросить:
Откуда они?
Тишина была настолько тяжелой, что казалось, Джарен не ответит. Но он, к удивлению Кивы, наконец произнес:
В основном от пряжки ремня. Некоторые от ногтей, один-два от деревянной трости и разбитой вазы. Думаю, еще один от корешка книги. В общем, от всего, что попадалось под руку.
Кива замерла.
То есть Кто-то
Ты же много шрамов видела, перебил ее Джарен. Неужто ты удивлена?
Кива не нашлась с ответом, и потому продолжила один за другим снимать швы. Да, она видела множество шрамов, но подобные раны обычно оставляли какие-нибудь розги, которыми пороли за совершенные ошибки. Даже у Кивы на спине имелось три полоски шрамов от поркиона заработала их в один из ранних годов в Залиндове, потому что в первый и единственный раз отказалась вырезать метку. Однако судя по словам Джарена похоже
Это сделал кто-то из твоих близких? тихо спросила Кива.
Он медленно выдохнул, прежде чем ответить:
Да.
Кива почувствовала, как Джарен напрягся у нее под руками, и осознала, что вряд ли он ответит на другие ее вопросы. Он и так сказал больше, чем сказала бы Кива на его месте.
Что ж, шрамов в твоем послужном списке прибавилось, нарочито непринужденно произнесла Кива, втирая сок баллико Джарену в кожу. Можешь сесть.
Он свесил ноги с металлической кушетки. Лицо холодное, взгляд направлен вниз, словно он не хотел смотреть Киве в глаза после своего признания. Он не потянулся за рубахой, а Киве не хотелось, чтобы он считал, будто ее смущает его полуголый вид. Поэтому она лишь указала на рану у него на лбу и проговорила:
И наконец последняя.
Обрабатывать швы Джарена, пока тот сидел, казалось странным. Зря она велела ему подняться, однако теперь у нее не имелось ни единой причины укладывать его обратноне говорить же, что ей неловко находиться настолько близко.
Рана тебя не беспокоила? осведомилась Кива, счищая тоннельную пыль. Головные боли, тошнота, провалы в памяти, проблемы со зрением?
Первые два дня выдались неприятные, но потом боль поутихла, ответил Джарен. Ты, конечно, можешь быть иного мнения, однако я не идиот. Если бы меня что-то беспокоило, я бы пришел.
Хм уклончиво промычала Кива.
У меня уже случалось сотрясение мозга, начал оправдываться Джарен, пока Кива срезала нитки. Даже дважды. Я знаю, чего стоит опасаться.
На таком близком расстоянии Кива чувствовала себя увереннее, когда Джарен говорил, а не просто пялился на нее, так что она поинтересовалась:
Как ты их заработал?
Джарен дернулся, и Кива бросила на него предостерегающий взгляд. Слишком велика была вероятность попасть ему в глаз.
В первый разупал с лошади. Она чего-то испугалась на охоте, и я улетел головой в канаву.
Кива обдумала услышанное. Джарен невольно выдал ей кое-что из своей прошлой жизни. Должно быть, он родом из богатой семьи, раз ходил на охоту. Такое развлечение обычно было доступно только высшим слоям общества и тем, кто крутился с ними рядом. Иногда аристократы приглашали на охоту и знакомых купцов с учеными, но таких насчитывались единицы. Если Джарен и правда происходил из знатной семьи, то понятно, почему родственники не горели желанием навещать его в Залиндове. Наверняка они отказались от него сразу, как только Джарену вынесли приговор.
А во второй раз? продолжила Кива.
Решил показать младшему брату, как лазать по деревьям, и у меня соскользнула нога. Джарен поморщился. Так себе демонстрация вышла.
У тебя есть брат?
Ага. Ровесник Типпа, наверное. Тот еще сюрприз для моей матери. Он примолк, затем добавил: И еще сестра есть, но она старше.
Так значит, ты средний ребенок, подметила Кива. Это многое объясняет.
Это что, шутка? От тюремного лекаря? Джарен искоса взглянул на нее. Ты точно уверена, что я не умираю?
Кива не стала снисходить до ответа. Она сняла последний шов, смазала рану соком и отошла на безопасное расстояние, жестом указав, что Джарен может одеваться.
Сколько тебе еще работать сегодня? спросил он.
Его взгляд блуждал по лазарету. Кива представила, что он видит: металлические кушетки, деревянный шкаф с препаратами, койки, застеленные тонкими одеялами и загороженные еще более тонкими разделительными шторамидля пациентов, которым требовался длительный уход. На другом конце комнаты виднелась запертая дверь в карантинную зону, где сейчас лежало несколько заключенных с кишечной инфекцией.
Пару часов, ответила Кива. Как только на смену заступят Олиша с Нергалом, я отправлюсь спать.
Киве приходилось работать гораздо дольше других заключенных. Многие узники трудились по двенадцать часов, некоторыепо четырнадцать. Но тюремный лекарь нередко задерживался на восемнадцать часов, особенно когда привозили полные фургоны новых заключенных. По ночам в лазарете дежурили Олиша и Нергал, однако днем они занимались другими делами, в зависимости от того, где не хватало рук. Поэтому они редко пересекались с Кивой в лазарететолько если днем у нее совсем дел было невпроворот. Возможно, именно по этой причине Олиша с Нергалом абсолютно ничего не умели. Некому было научить их лечить что-либо сложнее насморка.
Держи. Кива достала из своих запасов маленькую банку с гелем алоэ и передала ее Джарену.
Тот покрутил ее между пальцев.
Это что?
Это для твоих ладоней, пояснила Кива. Сразу надо было, если болели.
Джарен склонил голову к плечу.
Хочешь сказать, ты по мне скучала?
Кива почувствовала, как у нее дернулся глаз.