И как бы не было тяжело осознавать, что в этой во многом не похожей на нас женщине дочь обрела душу более близкую, чем родная мать, я неизменно смирялась с этой данностью, радуясь тому, что хоть так в ее судьбе присутствует семейное тепло, смех окружающего счастья и истинное доверие. Все лучше, чем неизменный холод и безликая тишина нашего с Нариненом дома.
Вопреки всем стараниям и искреннему желанию Анжелики помочь у меня не получалось открыться дочери. Научиться любить ее?.. Нет! Я любила, отчаянно и верно, с каждым годом ее взросления все сильнее и одержимее, но не способна была показать ей свою любовь. Открыться и довериться, сломить давно сковавший меня лед требований, оказавшихся невыполнимыми намерений и ошибочных решений.
И чем отчаяннее я желала близости со своим ребенком, тем сильнее боялась разочаровать и дочь. Окончательно оттолкнуть Соли, явив ей доподлинно всю никчемность собственной личности. Зачем ей такая слабая мать? И продолжала цепляться за установившиеся в нашей семье порядки. За прохладу за жизнь без живительного тепла и доверия.
Даже тепло чужого тела у нас не поощрялось. Наринен не был сторонником прикосновений. Поначалу, измученная разрозненными воспоминаниями о попытках Кирена вернуть меня в сознание, о его нежных ласках, призывах и мольбах, что и спустя годы мучают, не давая спать, я приветствовала эту сдержанность. Полагала ее освежающе верной, так контрастирующей с давящим ощущением неизменно близкого присутствия метха. Но со временем, когда потребность в одиночестве прошла, я стала искать душевной близости, взаимопонимания, поддержки, тепла чужих объятий, которых не доставало. И пришла сама посреди ночи в покои супруга.
- Дейнари, - холодно поприветствовал меня он, пробудившись.Что ты делаешь здесь?
- Мне холодно, - ежась под его неприязненным взглядом, робко призналась тогда.Можно, я останусь с тобой? Я просто побуду рядом. Лягу тихо
Как когда-то делал Кирен, думая, что я не слышу, прокрадываясь и устраиваясь рядом на полу, где я лежала, скованная цепями, обессиленная и заледеневшая после очередного припадка яростного безумия на холодному полу каюты. Крайне осторожно, не тревожа меня, он умудрялся лечь совсем близко, повторяя своим телом изгибы моего и даря такое необходимо тепло.
- Не стоит, - ровно, с толикой отчужденности, медленно и доходчиво пояснил Ниранен, заставив замяться на месте.Сейчас не тот период твоего цикла, когда нам имеет смысл быть рядом. Вернись к себе и погрузись в согревающие потоки, - словно маленькую несмышленую девочку отчитал он в ответ.
В тот раз меня хватило только на кивок. Силясь не заплакать прямо тут, скупо качнула головой и побрела назад, сжимая ледяными руками плечи.
Вопреки давнему решению забыть, вспомнился Кирен. Когда я после окончательного надлома питающего сознание энергетического каркаса изредка приходила в себя и смотрела вокруг осмысленным взглядом, прося метха обнять меня, он тут же кидался навстречу и стискивал обеими парами рук так, что я с трудом дышала. Но никогда не противилась, находя в этой обвившей жаром силе странное упоение и поддержку. И именно сейчас, давно покинув свой жуткий плен, соединив судьбу с одним из достойнейших соплеменников, я в одиночестве брела в свою спальню и впервые осознанно думала о Кирене.
Мысли о метхе всегда неразрывно рождались в голове при малейшем размышлении о Соли. Так и сейчас, привычно заставляя себя не вдумываться в очевидную отчужденность между мной и Нариненом, заволновалась о дочери. Между нами всегда было условиекаждые два дня она обязательно выходит на связь. Соли почти никогда не оставалась рядом, отсюда и это решение. Стремительно собираясь на сорум, распуская по плечам волосы, как того желал супруг, я мысленно прокручивала в голове наш с ней предыдущий разговор.
- Мам, мы в долине «первых поселений», - делилась хотя бы кусочками своей жизни Соли, восторженно рассказывая о землях, где в давние эпохи обитали древние арианцы. Сейчас эта зона является историческим наследием, и допуск к ней имеют только исследователи.Тут сто-о-олько интересного!
Лицо дочери светилось от счастья и довольства, как и всегда, когда она оказывалась в окружении семьи брата. В нашем с Нариненом доме она чаще выглядела зажатой, дерганой и угрюмой. Поэтому я никогда не противилась ее желанию сблизиться с семьей Дарга и Лики. Как бы ни обидно было осознавать последнее, но я остро ощущала свою неспособность создать ей такую же искреннюю и теплую атмосферу у нас дома. Любые старания разбивались о нежелание Наринена сближаться с моей дочерью.
- Дейнари, - каждый раз сухо одергивал он меня при любой попытке устроить семейную прогулку или хотя бы общий обед, - ты же все понимаешь. Мы делаем доброе делоу девочки есть дом, семья и имя рода. Но также не стоит забывать и о том, какое наследие несет Соли. Это обязательно будут учитывать все, кто будет окружать ее во взрослой жизни. Да, ее будут принимать всюду как члена моего рода, но - и он красноречиво поджимал губы, предлагая мне додумать дальнейшее самостоятельно.
- Она беловолосая арианка!Возмущенно спорила я с ним, не желая в душе принимать такое восприятие Соли.
Так что будет предпочтительнее не баловать ее излишне, - не реагируя на мой возглас, продолжал Наринен. - Это закалит ее дух! И перестань ежегодно таскать ее к месту силы. Если ты была лишена этого сама, не значит, что ребенок должен купаться в волнах изначальной энергии так часто. Думаешь, это отмоет ее кровь?
- Что за нелепость, - трясла я головой, не соглашаясь.Причем тут кровь? И не смей утверждать, что она у нее грязная! Волны изначальной энергии важны для гармоничного развития ее тела и сознания. Хотя бы так я желаю компенсировать для Соли
- Не говори мне об этом, - прерывал супруг.Твои утверждения, что ей не хватает теплоты и счастья, смехотворны! Каждый из нас должен с детства осознавать, какое место ему отвела судьба. Ты же пытаешься заслонить от нее истину, зарождая в ее сознании уверенность, что в будущем ей будут доступны большие возможности.
Любые попытки разубедить Наринена разбивались о его непоколебимую убежденность.
- Меня воспитали, не тиская на руках каждый час и не бросаясь с поцелуями по малейшему поводу. Вырастили с четким осознанием важности моего предназначения. Ты же понимаешь, насколько значим мой вклад в благополучие Цезариона? Это позволило мне не потерять веры и не сломиться, зная, что я смогу отыскать и вернуть тебя! Не стоит забывать об этом.
Дарг и Лика относились к Соли совершенно иначе. Они любили ее искренне и горячо, не стесняясь демонстрировать свои чувства. Собственно, они не делали различий между ней и своими детьми. Поначалу, еще до появления у них старшего сына, согласились забрать к себе мою девочку на время, необходимое нам с Нариненом для обустройства своей семейной жизни. Супруг настоял на этом, заверяя, что, как только я окончательно освоюсь, Соли вернется в наш дом. Позже он уверял, что прежде необходимо появиться нашему общему ребенку.
- Какая семья без детей?Скупо улыбался он, успокаивающим жестом проводя по моим волосам, завершая каждый разговор на эту тему.И для Соли будет напарник для игр.
Так прошло пять лет. Поначалу брат и его пара часто говорили о том, что малышке необходимо жить со мной, но потом они перестали напоминать об этом. Вероятно, как и я, поняли, что с ними ей лучше
Спустя годы я смогла добиться от Наринена права вернуть дочь. Но не возможности создать для нее настоящий дом. Как бы я не билась и не пыталась, но даже сама не могла преодолеть странную преграду, возникшую между нами. Глядя на Соли, я видела Кирена. Сразу вспоминала о времени, прожитом рядом с метхом. Часто это были хорошие воспоминания, заставлявшие меня улыбаться в душе, но не всегда И неизменно они порождали слишком много волнений, которых я опасалась. Избегала, по примеру супруга отгораживаясь от всего стеной безразличия. Увы, и от Соли тоже.
Конечно, я запрещала себе переносить на дочь отношение к ее отцу. Старательно давила в памяти все, что было связано с пленом. Но вероятно она все же чувствовала заминку всякий раз, когда я решалась обнять и приласкать ее. Оттого и искала тепла и искренности в семье брата. А я отпускала раз за разом, позволяя проводить в их доме все больше и больше времени.
Наринен же и вовсе не стремился мне помочь, не всегда даже замечая долгое отсутствие Соли. Я же без нее всегда мучилась, особенно остро ощущая пустоту и бесконечную никчемность проходящей мимо жизни. Дочь была тем единственным смыслом, ради которого я что-то делала. Ради чего я желала что-то делать! Но сознательно лишала себя и этого, понимая, что дочь намного счастливее рядом с Даргом и Ликой.
И, скрывая мучившую боль и чувство возрастающей утраты, каждый раз улыбалась в ответ на безмолвный вопрос в обеспокоенных глазах брата и его супруги. Я видела, что они жалеют Соли, особенно жалеют ее. Оттого неизменно долго плакала, закрывшись у себя, после очередной разлуки с моей девочкой.
Я не могла позволить ей быть рядом, но страдала, находясь вдали от нее.
- Это к лучшему, - всякий раз, видя мои заплаканные глаза, увещевал Наринен, - нам надо думать о собственном ребенке.
Но у меня не получалось. Возможно, именно потому, что все мысли и переполнявшее душу желание, внутренняя мольба, с которой я взывала к истинной энергии нашего мира, сводились к одномуя отчаянно жаждала, чтобы моя дочь была счастлива. Пусть даже и вдали от меня.
Украсив основание хвоста специальными блестящими нитями, взглянула на свое отражение в серебристом потоке лавы. Убедившись, что готова к очередному никчемному прозябанию на соруме, направилась на поиски Наринена.
- Отправляемся? - Немедленно отреагировал он.
- Прошу немного задержаться, - так же скупо и безэмоционально остановила я его просьбой.Хочу связаться с кораблем Лики. Соли еще вчера должна была сообщить о новостях.
- С ней наверняка все хорошо, - недовольный очередной заминкой отмахнулся супруг.
- Нет, - твердо прервала его и тут же, отступив к информационной поверхности, отправила сигнал.
Наринен, вынужденный ждать, насупился и отступил, выходя из обзора моего собеседника.
Не отвечали мне довольно долго, заставив нервничать сильнее. И когда специальная зона информационной поверхности прояснилась, отражая лицо дочери, я выдохнула с облегчением.
- Соли!По причине беспокойства голос прозвучал строго.Ты почему пропала?
Лицо девушки, в которую незаметно за эти годы превратилась моя девочка, отразило смущение и некоторую растерянность.
- Мама - она замялась, бросая взгляд куда-то поверх экрана.Я собиралась с тобой поговорить сегодня. Просто не хотела тебярасстраивать. Тут такое дело - она глубоко вздохнула и выпалила разом.Мы были в долине. Тут отец связался с Ликой и Оказалось, что от этой части Цезариона лететь до Тридара ближе. Он пригласил меня нас. И мы решили махнуть на денек-два в гости! Прости
В потрясении застыв, забыла, что от меня ждут ответа. Слова застряли где-то в горле, став громоздкими и неповоротливыми. Соли с виноватым видом мялась напротив экрана, периодически посматривая куда-то в сторону. Но я замечала в глубине ее глаз и намек на вызов, таящийся где-то позади всех очевидных эмоций протест. И именно это сдерживало от яростного возмущенного окрика.
«Она сейчас рядом с Киреном! Немыслимо»
Руки невольно сжались в необъяснимой и с трудом контролируемой потребности что-нибудь сломать. Известие Соли буквально сразило меня. Словно бы я получила удар под дых Странно, но я восприняла это как предательство. Теперь уже со стороны дочери намерение выйти за рамки дозволенного. За границы того, с чем я готова была мириться!
Соли заставила меня вновь думать о метхе. А я всей душой противилась этому. Обида опалила гневом и ревностью: почему к нему, а не ко мне?
«И ведь этого бы не было, не отправься она в полет с Ликой. Как она допустила подобную встречу?..»
- Анжелика далеко?В итоге выдавила из себя натужный вопрос.
В этот миг я забыла о том, что нас разделяет пространство, что где-то в стороне мнется недовольный Наринен, что сорум вот-вот начнется. Все мое сознание сжалось до одного яростного всплеска эмоций: Кирен! В нем я привычно видела источник всех бед. И волна ревности за внимание дочери, злоба на пару брата за то, что приняла решение, которое не имела права принимать, а главноевнезапное осознание, что совсем скоро Соли не потребуется ни мое, ни чье-либо еще разрешение Она будет вольна делать что угодно. Даже видеться с отцом!
Все эти мысли нахлынули стремительной волной, заставив осознать: время пролетело мимо. Дочь выросла, а я умудрилась не заметить этого.
«Вольна делать больше, чем я!»
- Дейнари, мои пожелания хорошего дня, - миг ослепления яростью прервал голос, которого я не слышала многие годы, но который, как выяснилось, не забыла и мгновенно узнала.
Медленно подняв уткнувшийся в пол взгляд, увидела того, кого давно забыла. По крайней мере, надеялась на это. Не знаю, насколько меня изменили прошедшие годы, но метх Чего я не ожидала, так это увидеть серьезного мужчину, ставшего шире в плечах и державшего в руках книгу, с сосредоточенным видом смотрящего на меня.
Мы с тобой не всегда ладили, но давай не будем из-за какого-то двухдневного изменения планов собирать всех демонов прошлого. Если ты хочешь обвинить кого-то в произошедшемобвиняй меня. Это не страшный замысел и не тайный заговор. Просто так сложились обстоятельства, что мне надо было передать кое-что правителю Цезариона, а Анжелика была так близко. И мы решили воспользоваться подвернувшейся возможностью. Все получилось спонтанно. И уже сегодня Лика и дети отправятся обратно.
Даже то, как спокойно и здравомысляще Кирен говорил мне все это, убеждая не срывать свое недовольство на Соли и Лике, выводило из себя еще больше. Меня затрясло мелкой дрожью. Был бы он рядомнакинулась бы на него с яростью безумца. Какое право он имеет решать что-то, касающееся моей дочери?! Никакого! Но метх был вне моей досягаемости, и отчего-то я не могла позволить ему владеть инициативой.
- Вижу, ты научился носить одежду, - процедила вместо приветствия.
Мне хотелось напомнить, что он всего лишь жалкий варвар, неуемный дикарь и полуголый воин! А значит, и посметь не может влиять на Соли. Тем более располагать ее к себе! А того мужчину, что я видела перед собой, нельзя было охарактеризовать иначе, кроме как приятный и обаятельный. Внушающий доверие!
Стоявшая за его плечом Соли при моих словах страдальчески подняла взгляд к потолку и что-то простонала. Я поняла по движению губ, слишком знакомым оно было: «Мама, не надо»
Кирен отложил книгу на небольшой столик, первая пара его рук нырнула в карманы брюк, вторая сжала края стола, метх медленно выдохнул. Он явно не был так спокоен, как пытался показать.
- Благодарю, что отметила мой скромный прогресс на ниве самосовершенствования. Вопреки твоим опасениям я не сварю гостей в котле и не съем их полусырыми. Я передам Анжелике, что ты в курсе изменения их планов и не станешь переживать понапрасну, - сверкнув серым, на миг ставшим острым как бритва взглядом, подытожил Кирен, смотря уже иронично.
Чувствуя себя маленькой девочкой, которую подловили на глупой шалости, и опасаясь продемонстрировать, насколько сильно потрясена этой пусть и дистанционной, но встречей, я решительно коснулась ладонью лавовой поверхности, разрывая связь. Это стало импульсивным порывом, желанием укрыться от его всеподмечающего взгляда, потребности обрести мгновенно покинувшее меня самообладание, но я пожалела о нем тут же. Что подумает Соли? Что безразлична мне? Что я взбалмошная эгоистка, застрявшая в детстве?
Рука дрогнула, вновь потянувшись к информационной поверхности, когда ее перехватил Наринен. О том, что супруг стоит рядом и ждет меня, теряя крохи терпения, совершенно забыла.
- Это было верное решение, - несомненно говоря о так взбалмошно оборванном мною разговоре, сухо прокомментировал он.И нам пора. Сорум должен уже начаться. И ты теперь знаешь, что Соли вне опасности.
Слишком потрясенная навалившейся на меня встречей со старательно забываемым прошлым я машинально развернулась и пошагала следом за ним, едва ли думая о том, что делаю. И весь последующий день провела в полусне, не замечая и не слыша ничего вокруг больше, чем обычно. Перед мысленным взглядом стояло лицо метха. Совершенно не то лицо, что я помнила в своих кошмарах.
Лицо, чьи черты я видела в Соли. Лицо мужчины, который тоже не был готов к разговору со мной - чем больше я запоздало анализировала выражение его глаз, тем больше уверяла себя в этом. Кирен показался мне смущенным. Больше того, он совсем не выглядел неизменно непоколебимым воином, которым, казалось, навечно должен представляться мне.