Чувствуя голод и боль в затекшем от неудобной позы теле, я медленно приподнялась, стремясь привалиться спиной к стене. Хвост, нервно подрагивал, реагируя на охватившую сознание панику: где я оказалась?
- Можно ли мне попить? - С натужным хрипом обратилась к той, что сидела напротив.
Не сразу она отреагировала, сосредоточив на мне взгляд.
- Нет.
Я чувствовала страшный голод - сколько я провела без сознания?
- А...еда?
- Ты первый раз. Кормить не будут, - голос татской женщины звучал тускло, она продолжала смотреть в пустоту. - Тогда ты не подойдешь для их целей. И может, не выживешь - зачем тратить пищу.
- Каких целей? - Оцепенев от страха, я впилась взглядом в лицо собеседницы. Никто из множества сидящих рядом женщин не реагировал на наш разговор.
- Вот, - она качнула головой в направлении бьющейся в углу метхчанки. Всмотревшись, я увидела, что тело ее окровавлено, а одна нога неестественно искривлена. - Она вернулась после первого раза. Но ей повезло - отдали четырехруким. Они постоянные, любят приходить вчетвером.
- А... а что с ней?
- Это у них 'любовь' такая, - глухо отозвалась собеседница. - Но эти еще терпимы, они только бьют...
- Только?! - Я содрогнулась.
- Тебя отдадут резчику. Я слышала разговор, когда тебя принесли. Он любит светлую кожу...
- Резчик?!
- Вон, - очередной кивок.
В этот раз, проследив за ее взглядом, я судорожно захрипела сама. Там, в самом углу у стены, к которой я привалилась, скрытая телами других женщин, в луже крови лежала... землянка. Она умирала или уже возможно умерла?.. Обзор был недостаточным, чтобы увидеть. Но хватило и того, что бросилось в глаза - часть бедра и правый бок, представляющие собой жуткий рисунок из лоскутов кожи и мышц...
- Нет... - стон сорвался с губ.
- Он хорошо платит за первых, - угрюмый взгляд. - А ты беленькая. И сама пойдешь. Воду дадут - там наркотик. Скоро.
- Откуда, - голос сорвался. - Откуда вам знать?
- Тебя три дня как принесли, твое тело готово.
Содрогнувшись, я с усилием прикусила губы, сдерживая крик. Хвост, в рефлекторном защитном жесте, обвился вокруг ног.
'Как жалко, что лишь наши мужчины имеют на его конце острый шип!'
Замолчав, в ужасе от увиденного, я застыла в оцепенении, когда приоткрылась дверь и вошли двое. Огромные метхи, от которых в стороны шарахнулись все присутствующие пленницы, уверенно шагнули ко мне, выдернув вверх.
Яростно брыкаясь, я завизжала. Никто словно не услышал, меня вытащили в темный коридор, захлопнув дверь помещения с женщинами. Покрывало из помещения Кирена, что так и укрывало мое тело, улетело на пол. Все мои усилия вырваться оказались напрасны. Стиснув челюсть, в рот влили поток воды. Инстинктивно боясь захлебнуться, я начала глотать...
Эффект наркотика проявился быстро - тело вяло обмякло, перестав подчиняться мне. Я все чувствовала, понимала, но сопротивляться не могла!
- Удачная диковинка подвернулась, - толкая меня вперед, рассуждали идущие следом метхи. - Такой куш на ней сорвали. Он за пять раз заплатил!
- Не выдержит, - недовольно хмыкнул его собеседник. - Он перед первым разом вырезает на руках, перед вторым - на груди, третьим - ноги, потом - спина. На животе - в последнюю очередь. Никто не выдерживал пять, они сходят с ума от боли гораздо раньше.
- Оплату вперед! Не выдержит - его проблемы.
- Там у нас двое еще из наблюдателей...
- Говорю, удачный товар.
Едва не ослепшую от ужаса, резким толчком меня впихнули в небольшую комнату с большой кроватью с четырьмя металлическими столбиками. Там меня ждал метх... Толком не увидев его лица, я замерла, наткнувшись взглядом на набор острейших скальпелей, разложенных на узком столике возле кровати.
Тело отчаянно стремилось отреагировать единственно верным образом - спастись. Мышцы внутри натянулись от напряжения, волна судорожной дрожи прокатилась по членам. Но... сдвинуться с места я не могла, влияние наркотика странным образом сковало движения, все, что смогла - пара робких и отчаянно медленных шагов назад.
Это только позабавило всех: хохотнула парочка охранников, что привели меня, и рваным полуживотным рыком вырвался хрип из горла... резчика. В последней надежде вскинув на него умоляющий взгляд, увидела тело и лицо меднокожего, испещренное жуткими шрамами. Когда-то с ним проделали то же, что и он сейчас со своими жертвами!
Но легче от этой мысли не стало, я отчетливо понимала - не вынесу этого. Собственная плоть, казалось, уже начала 'стенать', горя в пламени невыносимой боли.
'Я привыкла к ней?! Ха! Я просто еще не представляла, насколько разнообразной и раскрашенной в самые невероятные оттенки ощущений она может быть'
Приблизившись, метх стиснул шею, понукая сгорбиться и двинуться в нужную ему сторону. К кровати! К месту пытки...
Даже когда он опрокинул меня на спину, словно безвольную куклу, бросив на матрас, я не отводила глаз от его лица. Надеясь... Нет, в глубине души я уже понимала, что надеяться не на что. Просто желая предугадать миг, когда ОНО начнется. Моя сегодняшняя, удушающе и невыносимо медленная, смерть. Сколько раз я мечтала о ней, не представляя, что она станет настолько... жестокой.
С флегматичным видом, оценивающе рассматривая мое тело, словно мысленно уже видел его испещренным кровавым узором, он одну за другой, обвив мои кисти холодным прикосновением металла, растянул руки в стороны, приковав к столбикам кровати. А следом и ноги... С какой-то щемящей душу нежностью, метх коснулся икр, лаская их ладонями, как бы стремясь разгладить мельчайшие складки на полотне. Пальцами рук пробежался по сгибу правого колена, чтобы едва ощутимым образом обхватить ладонью щиколотки... коснулся их губами, языком... чтобы в следующий миг защелкнуть на них металлические браслеты, так же цепями прикрепленные к столбикам кровати.
Его лицо разгладилось, утратив всякую напряженность. Он словно пребывал в эйфории самого невероятного наслаждения... предвкушения его.
- Это тело, эта кожа идеальны! - Вдруг неразборчиво зашептал он, отбрасывая чем-то холодным родовой кулон брата с моей груди. И я увидела кончик его языка - он тоже был изувечен. - Арианка станет шедевром. Моим шедевром!
Руки и язык метха скользили по телу. Скованная наркотическим холодом, плоть странным образом реагировала на эти касания. Словно по мне перемещалась, несущая неизбежный конец, плеть, пропитанная ядом. Осознание неизбежного. Я почувствовала его, приняла... Приготовилась.
И в миг, когда резчик взял свой первый инструмент, едва различимым шорохом ознаменовав начало пытки, я увидела счастье, которым расцвело его обезображенное лицо.
Радостью, упоением творца и... безумием садиста.
Взгляд утратил всякую осмысленность, превратившись в бездонные провалы глазниц. Тогда я и поняла: мое время закончилось. И всей своей сутью арианки, принимающей этот конец, потянулась вглубь себя и одновременно в необозримую даль - туда, где было средоточие нашей энергии жизни. Праматери, давшей жизнь нашему миру.
Я прощалась.
Кулон нагрелся, реагируя на попытку использовать силы, так и не пробудившиеся во мне. Так и не давшие мне возможности призвать помощь!
Но усилие было на пределе моих возможностей. А возможно и больше - на пороге гибели любое живое существо будет сопротивляться особенно отчаянно. Пусть это и невидимый процесс, идущий только в моем сознании. Оно единственное, что подчиняется мне сейчас...
'Все временно, даже страдания. Важно просто 'дожить' это время'
Усилие окончательно подорвало мои силы. Поэтому, когда острейший край скальпеля резчика рассек мою плоть на предплечье, я отреагировала падением в бездну.
Холодную, непроглядную, чужую и... бесчувственную. Такую далекую от живительного огня моего мира, и спасительно своевременную. Такой конец стал даром!
***
Вода ударила в лицо внезапно, резко вырывая из тумана небытия. Меня словно ударили чем-то тяжелым, ослепив и оглушив на время. Моргнув, вдруг осознала что... горю. Не могу двинуться, но отчетливо ощущаю охватившую тело боль. Собственное состояние было каким-то странным. Как своеобразная кома - ее облегченный вариант.
Боль присутствовала, но словно докатывалась до меня издалека. Я не могла шевельнуться, заплакать или засмеяться. Но глаза моргали, взгляд, медленно проясняясь, пытался сфокусироваться на мутных очертаниях. До меня доносились какие-то звуки, постепенно из неразборчивого фона трансформируясь в... речь? Крики?
Сейчас все казалось каким-то неважным. Я даже не понимала: умерла уже или еще нет. Единственное, на чем зациклилось сознание - на необходимости переждать, перетерпеть какое-то время. А потом?.. Потом что-нибудь будет...
К примеру, убийственно спокойный приказ:
- Если кто-нибудь двинется, я убью и вас!
Кирен...
Кирен??!
Кирен!!!..
И следом еще приказ:
- Плесни на нее еще воды.
Спустя миг в лицо опять ударило ледяным потоком, заставив поперхнуться. Я дернулась - тело пронзило адской болью, отчего в глазах на миг снова потемнело. Но для присутствующих это стало знаком: жива.
- Но это же самка... - кто-то рядом неверяще бормотал где-то сбоку. - Как можно из-за нее...
- Убью, - абсолютно безэмоциональный голос моего хозяина.
- Вы же продали ее! Сами! Это честная сделка!
- Я передумал.
- Но нельзя! Есть общие правила, им подчиняются все. Она больше не ваша собственность.
Что-то громыхнуло, упав.
- Не все. Я из тех, кто имеет право не подчиниться.
После этого заявления, произнесенного убийственно холодным тоном, наступила абсолютная тишина.
В словах Кирена прозвучала непонятная мне угроза. Но для его собратьев, если судить по наступившей задумчивой тишине, ее смысл был понятен. Не зная, чего опасаться дальше, я гигантским усилием воли приоткрыла глаза, пытаясь понять, что происходит.
Боль - удушающая и сжимающая голову тугим кольцом - вернулась. Но я отчаянно боролась с ней, цепляясь за реальность.
Первым, кого я увидела, едва от испытанного напряжения прояснилось в глазах, стал Кирен. Четкий силуэт его фигуры в изножье кровати и... мечи в руках метха. Яркое освещение помещения яркими бликами огненных узоров расцвечивало их, оставляя ощущение нереальности происходящего. Тело его не казалось привычно-расслабленным, наоборот - его сотрясала редкая дрожь, словно он боролся с собой и с трудом сдерживался.
'От бешенства' - мгновенным осознанием мелькнула в голове мысль, когда он стремительно обернулся, бросив на меня пронзительный взгляд.
На миг наши глаза встретились. Не знаю, что сейчас отражалось в моих, но в его глазах плескалась лютая ярость. Она сама по себе способна была остановить многих...
И я, не в силах выдержать это давящее ощущение угрозы, отвела взгляд. Чтобы... споткнуться им о тело, если его разрубленные в гневе куски можно им назвать, в луже крови лежащие рядом на кровати. В отсеченной голове метха со шрамами, который причинил мне жуткую боль (мое последнее воспоминание до тьмы), поразило выражение лица. На нем отчетливо проступило потрясение, сильнейшая эмоция, что испытал резчик перед смертью.
Вопреки мучительному бессилию, я содрогнулась. Жуткий, варварский мир... Смерть, боль и лишения тут повсюду. Но даже это судорожное движение отозвалось в теле таким огнем боли, что я едва удержалась в сознании.
- У нас приличное заведение! - В визгливом голосе заголосившего звучали нотки истерии. - Как мы объясним гибель клиента?! Уважаемого клиента!
- Это мое право. Моя собственность, он не мог касаться ее. Любой, кто желает оспорить мое право - может сразиться со мной.
Тихий, но отчего-то не менее пугающий тон Кирена опять заставил смолкнуть глухой ропот протеста.
- Но вы ее продали!
- Я передумал. Оплату вернул.
- Но это не имеет смысла - сделка состоялась. Это нарушение... Еще и нападение на другого воина.
- У вас нет права судить меня!
И снова хлесткий окрик и наступившая тишина. Присутствующие словно боялись или действительно не могли решиться на возмездие?..
- У меня есть, - этот голос прозвучал откуда-то сзади, из-за изголовья. И прозвучал он не менее властно, чем у моего хозяина.
Кирен медленно обернулся, какое-то время рассматривая вмешавшегося в беседу метха. Я с трудом боролась со странной апатией и подступающим мраком. Сил, повернуть голову и посмотреть в сторону, не было.
- Однако...
Не знаю, что поразило в тоне Кирена больше: удивление... презрение?.. В странной обессиленной полукоме я, на удивление, отчетливо фиксировала такие детали.
Все остальные молчали, больше того - отступили, не мешая диалогу этих двоих.
- Да, знаешь ли, порой я люблю так отдохнуть. Наблюдать страдания, это... волнующе. Я полагаю, мы с тобой оба понимаем, что это не должно стать общеизвестно. И Гринод не должен знать о... пристрастии отца к таким развлечениям. Впрочем, сейчас речь не обо мне. Убийство воина... вне поединка... вероломное нападение со спины...
Невидимый собеседник поцокал языком, красноречиво намекая на злостную провинность капитана звездолета, обещанного в пару его сыну.
- Как вы прекрасно знаете, представителю моей касты это простительно. Впрочем, как и вам это... пристрастие, - Кирен был абсолютно спокоен.
Более того, таким знакомым мне стремительным жестом сложил клинки, переместив их в одну руку. Странная особенность метхского оружия - при необходимости четыре меча превращались в один, тесно слившись острыми лезвиями и образуя общую рукоятку. Его мой хозяин и пристегнул к поясу, всем корпусом развернувшись к невидимому мне собеседнику.
- Покажи знак!
Недоверие он и не пытался скрыть. Но Кирен, только едва пожав плечами, двумя руками принялся закатывать рукав рубашки на верхней правой руке. Я знала, что там имеется странный ожог... клеймо, которое останется на всю жизнь.
Судя по скрипу пола, отец Гринода подался вперед, желая лучше рассмотреть странный шрам. Другие присутствующие, после этой неожиданной демонстрации, немного нервно выдохнули, после чего поспешили выскользнуть из помещения, позабыв все претензии. Оттого и не услышали какого-то до отвращения возбужденного тона этого немолодого уже, но на удивление полного и холеного метха.
- Ты в самом деле из касты Незаменимых, Гринод не ошибся... А я все не верил этим его предположениям. Но очевидно он видел знак! - Наконец-то незнакомый метх отступил, отведя взгляд от плеча Кирена, демонстрируя мне свой профиль и двойной подбородок. - Но зачем тебе таиться? Как можешь рисковать собой, отправляясь с этими дуболомами, взращенными на убой, в космические набеги?
- Я не обязан объяснять вам что-то.
Сухой, брошенный в сторону ответ, и мой хозяин стремительно раскатал рукав, скрывая отметину. Я не придавала ей значения, на его теле было немало ран, кто бы знал, что эта - особенная.
- Да. Не обязан. И да - тебе простительно уничтожение любого из рядовых воинов. Теперь мне ясно и необъяснимое желание сына к... космическим приключениям. За такую пару стоит потерпеть неудобства, раз ты желаешь... новых впечатлений. Но зачем? Я не понимаю, зачем ты напал?
- Спас эту, - легкий кивок в моем направлении, и внимание пожилого метха переключилось на меня. Словно до этого момента он не придавал значения корчащейся от боли женщине рядом с изуродованным телом собрата.
- Арианка? - Он брезгливо поморщился. - С ними всегда неудобно. К счастью, ей осталось немного.
- Почему? - Вскинулся Кирен, тоже впившись в меня взглядом.
- Сейчас сдохнет, - безразлично пожал плечами отец Гринода и отвернулся. - Крови слишком много потеряла.
'Ах, вот почему так холодно' - тело онемело до бесчувственности.
Мой хозяин стремительно переместился к краю кровати и уже протянул руки, намереваясь меня схватить, когда его что-то остановило. На миг задумавшись, он подхватил простынь, сжав ее концы в своих ладонях. Я оказалась в своеобразном коконе из пропитанной кровью ткани. Но даже это сравнительно небольшое перемещение тела отдалось болью...
- Тебе действительно нужна эта самка?! - Изумленный вскрик мужчины, раздавшийся в спину Кирену, стал последним, что я осознала перед накатившей волной тьмы.
Вновь очнулась я в уже знакомой каюте. И пусть собственное тело ощущалось невесомым, а сознание, изнуренным недавними муками, но чувство облегчения я испытала - жуткое рабство закончилось.
- Сделал все, что мог, - рядом кто-то беседовал. - Инъекции ее поддержат, дадут телу шанс дотерпеть. У арианцев хорошая регенерация, это поможет. Необходимо ждать, пока заживут раны. И еще...
- Что? - Стоило собеседнику замолкнуть, как Кирен задал вопрос.
- В бессознательном состоянии трудно судить достоверно, но что-то с ней не так.
- В смысле?
- Нет, репродуктивные возможности не пострадали. Ей стоит окрепнуть и поправиться, и она будет вполне пригодна для размножения. Хотя об арианках так вообще можно сказать с натяжкой...