- Почему? - Снова быстрый вопрос Кирена, перебивший пояснения его собеседника.
- Особенность расы. Их женщины производят на свет только себе подобных. Они не способны выносить воина. Только арианские дети.
- Ясно.
- Вы не знали? Да, поэтому арианки совсем не в ходу у нас. Плохой товар - бесполезная и еле живая.
- Мне нужно, чтобы эта... выздоровела. Я плачу за это.
- Да, я сделаю, что смогу. Нужно ухаживать за ранами, у нее хорошие шансы. Ближайшие три дня все решат. Проведаю вас завтра, вы еще не покинете планету?
- Нет... Дня на три задержусь.
Скрип двери, тоже на удивление ставший привычным, и Кирен вновь приблизился уже один. Сев на корточки, взглянул на меня, заметив с трудом приоткрытые веки.
А я... Видеть его сейчас так близко было ужасно. Он стал тем, кто безжалостно отправил меня на пытку. И стоит ли быть благодарной за избавление? Что если это только забава - спасти, чтобы вновь подвергнуть более жутким мукам?..
Не знаю, где взяла силы, но единственное доступное мне усилие - я отвернулась. Уставившись в стену, не желая смотреть на него. Видеть торжество, презрение и обещание новых мук во взгляде метха.
- Ненависть - признак слабости, - неожиданно он заговорил, комментируя мой, более чем красноречивый, жест. - Не трать на нее силы. Думай о смерти. Это даст шанс жить.
Как же хочется плакать. И кричать. Драться. Проклинать.
Ненавижу...
Этот мир. Свою жизнь. Этого метха.
- В нашем народе воспитывают из мужчин воинов, - внезапно продолжил он говорить. - Сильных, способных убивать, противостоять боли и лишениям. Принимать единственно верные решения - силовые решения. И все мы с детства знаем, для чего живем. Чтобы страдать. Чтобы обрести шанс выжить, найти пару и иметь сыновей. Все знают, что делать правильно, что нет - это общее знание. Законы, по которым живет мой народ. - Я против воли слушала его. И конечно заметила странно дрогнувший голос. - В нас нет слабости. Не должно быть... Это ваш удел - самок. Но что-то случилось! Я не могу найти выход... не понимаю. Я пытался! Я сделал, что мог, что должен был сделать, принял то единственное решение, что обязан был принять. И понял, что оно неверное. Я проявил слабость... Да, ненавидь меня, арианка!
Он говорил не со мной - подобное немыслимо. Он вслух признавался себе в чем-то. В чем-то, чего я не понимаю...
Но значимы ли эти пояснения сейчас? Нет!
Раньше я много раз в отчаянии, изнывая от бессилия, полагала, что наступил предел. Все - больше я не смогу, не вытерплю, сдамся... Оказывается, это всегда была злость, ярость - отчаянный гнев на несправедливую судьбу.
А вот сейчас...
Сейчас действительно все.
И уже не важно, что будет дальше. Будут мучить, разрезать живьем на кусочки, предавать. Это перестало быть значимым. Слушая метха, среди сжимавшей голову, словно тисками, боли, внезапно распознала новую для меня мысль: мне это не нужно.
'Ничего больше не нужно'
Кирен продолжал что-то говорить, а я его не слышала. Просто пряталась. Где-то далеко в себе, стараясь укрыться от невыносимой головной боли. Веки казались тяжелыми - проще стало прикрыть их. Единственное, что занимало меня - это огонь, что словно бы незримо пожирал мое тело. Он и раньше жил во мне - лишь согревая теплом, тлел где-то глубоко. Но сейчас он, ведомый болью, вырвался наружу, разрушая мое тело, стирая память, уничтожая все представления о времени и реальности.
- Дейнари, Дейнари?!
Голос звал настойчиво, тело ощущало прикосновение - чье-то постороннее тепло. А мне было так холодно. И одиноко... Так отчаянно захотелось прильнуть к этому теплу, сродниться с ним?..
- Приди в себя! - Уже нотки новых эмоций - отчаяние? Раздражение? - слышны мне. - Ты спишь несколько суток. Тебе необходимо поесть.
Просьба?
А тепло так заманчиво. Оно такое родное... Оно обещает защиту. Как когда-то давно - в детстве.
Не размыкая глаз, отчаянно хочется податься навстречу теплу и умиротворяющим образам дома и семьи. Мне кажется, это притупит жуткую боль, что истязает сознание и давит на виски. Но останавливают голоса...
- Она должна уже была очнуться. Раны зажили!
Кирен. Его холодно-отрешенный тон, означающий недовольство: почему что-то идет вразрез с его планами? Я настолько изучила этого метха за годы существования при нем, что способна представить выражение лица мужчины даже по такой мелочи.
- Да, тело восстановилось. Но я повторяю вам, дело тут в особенностях ее расы. Что-то происходит не с ее телом, а с ее сознанием. Что-то что истощает, подтачивает силы.
Как же прав этот собеседник Кирена - удушливая боль терзает постоянно, заставляя сжиматься и стремиться затаиться. Забыть... Перестать чувствовать. Понимать. Утратить связь с реальностью.
Словно бы обрываются тысячи незримых ниточек, что связывают меня с миром вокруг. Не сразу, но... их все меньше и меньше.
- Что? - Требовательная убежденность хозяина, что достаточно пожелать, и ему дадут ответ на вопрос.
- Не знаю, - сухой и, несомненно, разочаровывающий моего хозяина отклик. - Кто же разбирается в этих арианцах? Надо узнавать у ей подобных. Я никогда не интересовался. Арианки - редкая забава на наших землях. Советую вам избавиться от этой обузы. Больная и бесполезная самка.
- Так это болезнь?
- Очень похоже, капитан. Но болезнь духа, а не тела.
- Она излечима?
- Тут нужен покой и время - вот мои выводы. А о большем... вам скажут только арианцы. Или... мироты.
- Или мироты, - оживляется Кирен.
'Странно. Откуда у него такой интерес к моему состоянию?'
Дальше я уже не слышу, измученная усилиями, погружаюсь в бесчувственную кому. Выдергивает меня оттуда голос...
Брата? Отца?.. Нет. Не сразу я вспоминаю, какому мужчине он принадлежит.
И снова это странное чувство тепла, к которому хочется тянуться. И я, не в силах противостоять желанию, подаюсь ему навстречу. Не осознавая, и не задумываясь о том, кем являюсь сама, отчего мне так холодно и одиноко.
Просто тянусь к живительному теплу. И тихому шепоту:
-Дейнари? Ты меня слышишь?..
Беззвучное 'да' - несмелый отклик моей души, утратившей огонь родного мира. И губы... словно давно заледеневшие и замершие в едва различимом прикосновении прохладного дыхания, губы встретились с теплом чьих-то губ.
Поцелуй так необходим мне. Он дарит тонюсенький ручеек тепла. Живительного тепла! И я, в отчаянном нежелании разрывать эту дарующую мне надежду на возвращение к жизни близость, вскидываю руки, обнимая сильную шею, прижимая к себе.
Мужчина в моих объятиях вздрагивает и напряженно замирает. Тело в мгновение наливается твердостью - каменеют мышцы рук, в ответ обхватившие меня, застывает в неудобной изогнутой позе спина. Он поражен моим откликом. Изумлен порывом - я слышу, как на секунды замедляется его сердце.
И узнаю это сердце... Однажды я уже напряженно вслушивалась в его стук.
Кирен!
Наши губы, встретившись, как-то неумело и непривычно тесно трутся друг о друга. Я, наслаждаясь их теплом и твердостью, с удивлением осознаю удивительную мягкость и податливость собственного тела. Необъяснимую чувствительность! Обвожу контур его рта губами, с удивлением ощущаю его язык, осторожно касающийся моих слегка выступающих клычков.
Тепло дыхания метха словно наполняет меня жизнью. Кровь оживает и начинает разгоняться. Холод, сковывающий тело, отступает. И вот я уже чувствую другие его руки на своей спине. Большие ладони осторожно гладят, опять же неумело и трепетно, порой забываясь и двигаясь резковато.
И мы молчим. Поскольку происходящее так невероятно, что я не совсем понимаю: не сон ли это. Но тепла хочется все больше и больше! И мне не так важен тот, кто дарит его мне. Главное - он рядом!
Когда дыхание обрывается, я отстраняюсь, чтобы сделать судорожный вдох. И открываю глаза, встретив непривычно растерянный взгляд меднокожего мужчины. Он навис надо мной, сейчас прижавшись лбом к моему лбу, вглядываясь как-то... выжидательно?..
- Кто ты? - Вопрос срывается с губ.
И тут же, едва он осознает его смысл, меняется выражение серых глаз. Недоумение... напряжение...испуг.
- Дейнари? - Тоже шепот. Вопросительный. И долгий изучающий взгляд. Он не понимает. Вот только я тоже... - Ты не узнаешь меня?
- Нет.
Я действительно не узнаю. Это тот самый Кирен, что не замечал меня годами, относился как к вещи - холодно и безразлично? Нет!
'Что же случилось?'
Молчаливая пауза, метх отстраняется, продолжая уже с тревогой рассматривать меня. Пара его рук касается моего лица, ощупывая лоб.
- Я... - и тут же заминка, он словно осознал, что не так просто ответить. Даже растерян. Но подумав, находит четкий ответ для меня. - Я тот, кому ты принадлежишь.
И ладонь, сдвигаясь со лба, накрывает мое лицо - глаза, нос и рот. Я перестаю видеть мир. Я могу только чувствовать тепло его ладони, распознать присущий только ему запах, ощущаю абсолютную власть, довлеющую над моим телом. Пожелает - стиснет сильнее (я знаю, он способен), и я не смогу воспротивиться, захочет - приласкает. Сейчас и это стало мне знакомо...
Весь мир сужается до незримого пространства между мной и его ладонью. Мир, который в его власти подарить или отобрать. Я остро ощущаю то, о чем он говорит: принадлежность.
- Кто ты?
Снова шепчу этот вопрос, не в силах объяснить странный порыв. Такое незнакомое желание... довериться.
- Просто запомни: тот, кому ты принадлежишь.
И уже знакомые мне нотки - это приказ. Аксиома. Основной закон жизни. Единственный!
- Не понимаю...
Отголосок моих чувств прорывается новой фразой, я в самом деле изумлена происходящим.
- Встань. Попробуй подняться, - его руки, опережая, уже поднимают меня. - Все остальное неважно. Просто запомни мои слова. Навсегда.
Желания выяснять что-то - нет. Я вся охвачена удивительным трепетом: боли нет. Нет огня, пожиравшего тело, давящего кольца, сжимавшего голову. Мне поразительно спокойно и легко. Поэтому я уверенно стою, поддерживаемая верхней парой рук метха, озираясь вокруг. Хвост, словно желая удостовериться, что все вокруг не снится мне, касается стен, даря мне осязательные ощущения.
Мир не перевернулся. Это такая знакомая территория Кирена. Пустота, подстилка на полу и ниша с мечами...
- Тебе не больно? - Его прикосновение к плечу, и я вспоминаю: резчик! А еще раньше этот самый мужчина продал меня другому. За цистерну топлива...
Мысль словно продирается сквозь густой туман, я реагирую заторможено.
- Как же корабль полетит? Без топлива?..
Глаза метха недоуменно распахиваются, новый пристальный взгляд в мое лицо. Конечно же, он не улавливает ход моих мыслей. Но объяснять страшно...
- Не твоя забота мой корабль.
Да. Он прав, несомненно. Для меня вообще предпочтительнее, чтобы он взорвался вместе со всей его ненавистной командой. И капитаном! И даже мной... Какой разброд мыслей и пожеланий.
- Я его ненавижу, - объяснять что-то внятно нет ни сил, ни желания. Я словно веду отрывочный диалог со своим внутренним 'я'.
- Ничего нового, - он безразлично пожимает плечами.
- Да.
Удивительно, но он прав. Он захотел - отдал меня, захотел - вернул. От этого, в общем=то, ничего не изменилось.
'Или... изменилось?' - Вслушиваясь в себя, я пытаюсь это понять. Получается плохо: вроде бы все по-прежнему, но... что-то и не так. А вот что - уловить ускользающее ощущение никак не удается.
Трепет в душе не исчезает, я едва ли осознаю, о чем говорю - все существо сосредоточено на собственных ощущениях: боли нет! Так непривычно...
Внезапным откровением вдруг в сознание прорывается ощущение. Какое-то острое и очень яркое! Рука метха, плавно приблизившись, касается моего тела - под ключицей, чуть выше левой груди. Странно...
Сколько раз он прикасался ко мне ? Сотни...
Но никогда ранее я так остро не чувствовала его пальцев на своей коже. Так, словно я дома... купаюсь в реке... и потоки огненных искр родного мира, щекоча и лаская, сбегают вниз, чтобы слиться с потоком лавы. Так, что дыхание обрывается от восторга! Я вздрагиваю: никогда близость этого мужчины не будет вызывать у меня и толики положительных эмоций. Но... тело реагирует новой волной трепета.
Замерев, я поднимаю на Кирена взгляд. Он пристально смотрит в ответ, изучая, наблюдая, замечая все. Пальцы, чуть дрогнув в поразительно нехарактерном жесте - в нем нет резкости, едва уловимое касание самыми кончиками пальцев - сдвигаются ниже. Мои плечи инстинктивно горбятся - это тело вынужденно подчиняется моим подспудным страхам, ожиданию боли. Но нет...
Кирен не стискивает грудь в привычно собственническом жесте. Нет! Вместо этого пальцы, непривычно медленно перемещаясь, сдвигаются вбок - к плечу. Смещается и метх, делая шаг в сторону. Другая его рука подхватывает мою кисть, сжимая и притягивая вперед, вынуждая сделать шаг и еще один.
Пальцы, очертив овал плеча, все так же едва ощутимо и оттого неимоверно чувственно, сбегают по руке вниз. Моя ладонь сжимается в кулак, выдавая внутренний трепет и напряжение: что будет дальше?
Метх сдвигается еще на шаг, обходя меня. Его пальцы двигаются тоже, перемещаясь с моих запястий на бедра, даря воспоминания о купании и этой части моего тела. Я чувствую, что Кирен стоит позади. Я чувствую его взгляд, он через плечо устремлен на мою грудь. И не совладав с собой, в испуге поворачиваю голову, ища его взгляд, стремясь увидеть выражение лица. Понять... что он задумал?
Вот только надежда не оправдалась - глаза Кирена прикрыты, скрывая его намерения. Он словно бы сам вслушивается в ощущения, сменив прикосновение кончиков пальцев на поглаживание ладонью, что ласкали мои ягодицы, прикасаясь к основанию хвоста. И дыхание метха... я чувствовала его обжигающее прикосновение к своим плечам. Оно учащалось.
Взгляд замер на лице Кирена. Пусть не выражение глаз, но мимика, жесты - я отчаянно искала в них ответ. Предупреждение?..
'Прежде чем он обменял меня на топливо...' - в голове творилось что-то невообразимое. - 'Что если он опять испытывает меня, прежде чем изгнать? Что если это его изощренная забава?'
Но нет - лицо меднокожего словно окаменело, черты заострились от усилий, прилагаемых им для самоконтроля. Это в их крови, вдолблено с рождения - скрывать все эмоции. Я не та, что смогу прочесть ответ на его лице!
Отныне я всегда буду ожидать от него худшего.
Мысль словно обдала прохладой, заставив поежиться. Глаза мужчины мгновенно распахнулись, он успел перехватить мой взгляд, прежде чем я отвернулась. Что он увидел там? Испуг, страх... несомненно. Я боюсь его, всегда боялась. Он не может не знать об этом.
Вновь прикосновения ладони сменились движениями пальцев, что заскользили вверх от кисти до плеча на другой руке. Он шагнул вперед, огибая мое напряженно застывшее тело. Я зажмурилась - как бы не силилась стараться сильнее, не с ним мне было тягаться. Не в моем положении, не при абсолютно подавляющем преимуществе силы этого метха.
Ключица. Круг замкнулся - его ладонь вновь вернулась на мою грудь.
- Открой глаза, - голос прозвучал так, словно, он не сомневался - я не решусь.
А я открыла. Потому что поняла - бояться Кирена бессмысленно. Не после встречи с метхом, что готов был вырезать на моем теле картины.
'Они все такие по сути своей. Их раса отвратительна' - с этим убеждением я встретила его взгляд.
Глаза меднокожего лишь слегка распахнулись, отмечая удивление. Впрочем, вряд ли его заботили мои мотивы. А вот интрига с моим безмолвным протестом явно забавляла. Ему так было интереснее.
Что ж...
- Ты просто жалок.
Я боялась его большую часть сознательной жизни. А сейчас страх ушел, осталось презрение. И оно чувствовалось - метх удивился. Отступил, одна его бровь на миг, красноречиво демонстрируя насмешку, взлетела вверх, взгляд стал холодным.
- И труслив.
Продолжила спокойным тоном: но для нашей расы так измываться над женщиной мог только трус.
Губы Кирена растянулись в медленной улыбке. Впрочем, она не задела выражения его глаз, пристально всматривающихся в мое лицо. Но я почувствовала, что метху мои слова не понравились. Не знаю, как поняла это - проведя столько лет рядом с ним, я в какой-то мере стала органичной частью его... как частью его организма.
- Никому не нужен!
Когда-нибудь меня должно было прорвать. И вот сейчас, эйфория отсутствия боли и невероятное поведение метха спровоцировали взрыв. Слова - рубленые фразы, отвратительная правда о нем - сыпались одно за одним. Кирен ни разу не ответил, лишь с иронией наблюдал, отступив на шаг.
И вдруг рывком подался вперед, буквально снося меня с ног, оторвав от пола и вдавив в стену позади. Молча. Две пары рук стиснули как оковы, я едва могла дышать, а бедра, поддавшись ошеломительному давлению мужского тела, вопреки всем моим усилиям подались, раскрываясь. Вот его ответ - без слов понятно: что я против него?.. И что ему мои слова.