Желудок жалобно застонал и глаза сами собой вернулись к тарелке.
Есть хочется. Сильно. До сосущих спазмов в животе.
Принюхавшись, взяла тарелку за край и придвинула ближе, рассматривая слишком аппетитную еду, перед собой.
Только маленький кусочек
Стоило сжать губами крохотный щепок мяса, вымокшего в соусе, как я блаженно застонала от удовольствия. Чертовски вкусно. Просто ужасно.
Один за другим я погружала их в рот, поражаясь мягкости и сочности мяса, которое даже жевать практически не надо было, не замечая, как овощи последовали следом, вместе с куском мягкого хлеба. Только когда тарелка опустела, я поняла, что съела все до крошки и облизала края.
Честно признаться, это было самое вкусное, что я, когда-либо пробовала, и продать за такое душуне жалко.
Эй? Поднявшись и замотавшись одеялом как накидкой, я на цыпочках подкралась к двери, держа в руках, пустую посудину. Я все съела. Спасибо.
Ответа нет.
А чего я еще могла ждать? Что сейчас, радушно улыбаясь, кто-то войдет и примет мою благодарность, забирая тарелку из рук и предлагая прогуляться после плотного обеда?
Или завтрака. Или ужина.
Который сейчас час?
Под землей время теряет границы, и обозначить их невозможно. Может быть, на поверхности светит солнце, а может, уже взошла луна, только вот мне не увидеть ни того, ни другого, и от этого сердце сжалось от тоски.
Сколько я здесь? Час? День? Месяц? Или вечность?
Дверь вновь открылась и уже знакомый, и почти родной призрак подошел к постели, и опустив на нее стопку вещей, взглянул на меня и оскалил рот, демонстрируя острые длинные зубы.
Впечатлило. Да так, что я резко протянула тарелку, которая растворилась тут же, от одного его взгляда, так, как будто и не было.
Взмахнул рукой, заставляя меня вздрогнуть, ясно намекнул на то, чтобы я оделась, и в полном молчании удалился, прекратив показывать мне свою чудовищную пасть.
Он был прав.
В одеяле на голое тело я чувствовала себя мягко сказать некомфортно, и стоило ему уйти, вновь шумно закрывая замок, я бросилась к вещам, рассматривая чудаковатую одежду, но из очень хорошей ткани и с дорогим декорированием.
Узкие брючки, идеально подошедшие по размеру, свободная бордовая рубашка изо льна, приталенная и с вышивкой золотыми нитками, которая напоминала мне ветви деревьев, танцующих на ветру. И еще длинный кожаный жилет с широким поясом, который приятно грел спину.
Только вот ноги так и остались босые и, продолжая стоять на холодном полу, я разочарованно поджала пальчики.
Шшшш. Раздалось за спиной, и, обернувшись на звук, я вновь увидела стража, стоящего в открытом проеме, только теперь он выглядел немного иначе.
Странная мохнатая шапка на голове исчезла и ее заменила такая же непонятная треуголка, лежащая строго по центру.
Шшшшш. Вновь зашипело создание и отошло, будто приглашая меня выйти, что я и сделала. Хоть и опасливо.
Все те же коридоры сплошной полосой.
Интересно, здесь есть хотя бы что-то, что хоть немного отличается от всего этого однообразия и отчуждения? Или все подземелье состоит только из темных коридоров и маленьких комнат, из которых нет шанса выбраться без позволения хозяина?
Призрак поплыл вперед, и я послушно двинулась за ним, осматриваясь, но вскоре мне это надоело. Нечего здесь смотреть. Стены, пол, да пыль всюду. Спертый воздух, практически непроницаемая темнота, которую разгонял только факел в руке у моего провожатого.
Остановившись у такой же двери, как и все, он открыл ее, приглашая меня войти, и отошел в сторону, чуть поклонившись. Вежливо.
Я даже немного обрадовалась. Первое приятное впечатление за все время, что я здесь, кроме еды, конечно. Она была восхитительна, лучшее, что я ела в своей жизни.
Шшшш Поторопил призрак, и я заглянула в зал, из которого послышалась музыка.
Легкая мелодия, такая, какую обычно напевают детям перед темной ночью, чтобы дать им понятьони не одни. Она звучало громко, но нежно, эхом разлетаясь по просторному помещению, скудно обставленному мебелью.
Первое что я увиделадлинный стол, накрытый на двоих по разные стороны, несколько картин, стоящих прямо на полу и прикрытых полотном ткани и кресло напротив камина, в котором ярко и маняще горел огонь.
Сразу же захотелось подойти к нему и вытянуть околевшие ноги в надежде на обогрев.
Только дернувшись в сторону, я поняла, что дверь за спиной уже закрыта, и бежать мне не куда, от мужчины, что поднялся из кресла.
Глава 4
Д-добрый вечер. Он взглянул на меня презрительно, окатывая волной пренебрежения, и верхняя губа немного изогнулась.
Садись.
Послушно, словно болванчик, я пошла навстречу своему тюремщику и опустилась на галантно подставленный стул, смотря ровно перед собой и опасаясь поднять глаза.
Он как-то дергано, широко шагая, направился к другому концу стола и резко сел, опуская тяжелые руки перед собой.
Постукивая сжатой в руке вилкой о стол, он молча сверлил меня взглядом, о чем-то думая, и закинув ногу на ногу, откинулся на спинку стула, отпуская столовый прибор и складывая руки на груди.
Мне скучно.
Сочувствую. Буркнула себе под нос, не решаясь протянуть руку к аппетитной булочке с помадкой, лежащей в корзинке передо мной.
Станцуй для меня. Удивленно подняла на него глаза, не веря в то, что услышала. Ну? Танцуй. Повелительно махнул рукой, чтобы я поднялась со своего места.
Я не умею танцевать.
Меня это мало волнует. Щелкнул пальцами, и мое тело само выпрямилось как палка прямо, больно врезаясь верхней стороной бедра о край стола, так, что посуда жалобно звякнула. Ко мне, смертная.
Улыбка озарила его губы, и у меня мурашки вновь побежали по коже, от того, что мое тело меня не слушается, и я покорно прошагав вдоль стола, встаю рядом с ним, вздрагивая от того, как он развернулся на стуле, лицом ко мне и широко расставил ноги.
Танцуй.
Тело само начало двигаться под какой-то только ему известный ритм, призывно покачивая бедрами и плавно водя плечами, будто умоляя рассмотреть его подробнее, откровеннее.
Эротичнее, смертная. Новый щелчок пальцами, и я уже снимаю с себя жилет, игриво бросая его прямо в руки мужчине, и тянусь к завязкам на вороте рубашки, медленно их растягивая.
Уже лучше. Так ты мне больше нравишься. Довольно, я бы сказала удовлетворённо своим поступком, улыбнулся он, вновь выпуская тот бархат в голове который я слышала. Снимай. Хочу посмотреть на твою грудь.
В ужасе я, продолжая двигаться, пыталась уговорить свое тело не выполнять приказ, но поглаживая себя собственными ладонями, мягко скинула на пол так недавно приобретённую рубашку.
Ко мне. Вновь команда и меня невидимой петлёй тянет вперед, заставляя склониться к нему оказываясь буквально лицом к лицу. Если я не могу взять тебя прямо сейчас, так как положено мужу, что мне мешает поиметь, например твой рот? Шипит он, растеряв всю напускную игривость. Это же не больно, так ведь? А мне послужит маленьким утешением, раз уж я не могу получить то, что заслуживаю.
Плетей. Вырывается у меня, и я, не успев понять, что волю над губами мне оставили, тут же оказываю сидящей на его жестких коленях, со сжатой пальцами челюстью.
Что ты сказала? Повтори. Сверлит, пилит взглядом, и кожа под ним пылает, так как вторая рука, достаточно своевольно съезжает по моей спине, опускаясь на ягодицу.
Хорошо хоть штаны оставили.
Как оказалось ненадолго.
Сейчас я заставлю тебя желать меня и сделаю, что планировал изначально. А ты, маленькая глупая мошка, решившая остановить меня привязкой, горько пожалеешь об этом.
Так делай.
Выплюнула я ему прямо в лицо, понимая, что ему действительно ничего не стоит взять меня силой, нагнав своей странной магии. Пяти минут не прошло, а я вновь раздета и сижу на мужских коленях не в силах пошевелиться.
Хм Ты знатно потрепала мне нервы и разрушила планы, так что думаю, будет не честно по отношению ко мне так быстро тебе все прощать. Поднялся вместе со мной на руках и усадил на край стола, сдвигая в стороны всю посуду перед собой. Снимай штаны. Сама. Ядовито протянул он, и послушное для его воли тело исполнило приказ, пока мои щеки горели сильнее, чем огонь в камине.
Мужчина опустился обратно на стул и развернулся к столу, пододвигаясь ближе не скрывая животную улыбку, полную греха и угроз.
Раздвинь ноги. Да, вот так. Сам поставил мои ступни на подлокотники и вернул тарелку, ставя ее между моих ног. Сарам!
Выплывший из стены призрак, словно не замечая картины перед собой, предварительно поклонившись, поставил перед хозяином тарелку с кусок прожаренного мяса, и соусник. И так же исчез, растворяясь в стене.
Приступим к трапезе.
Он просто ел. Молча и чинно, нанизывая отрезанные кусочки мяса на зубчики вилки, и смотрел. На меня.
Его взгляд блуждал по всему тело, отдав особое внимание моей груди и тому, что ниже живота. Время от времени он улыбался своим мыслям, но продолжал молчать, до тех пор, пока не остался последний кусочек.
Хочешь попробовать? Мой слуга готовит потрясающе, ты уже успела в этом убедиться. И не дожидаясь ответа, протянул вилку к моим губам, ожидая пока я открою рот.
Что-что, а аппетита у меня точно не было. Скорее тошнота от волнения и стыда. И от моего промедления вязкая капля соуса сорвалась, падая мне прямо на грудь и скатываясь вниз, оставила после себя влажную полоску.
Какая неприятность! Наигранно удивился он, и отложил вилку в сторону, приближая свое лицо ко мне. Нельзя это так оставлять, смертная.
В следующую секунду, я задержала дыхание от испуга, когда мужчина склонился и медленно, издеваясь надо мной, собрал соус на коже языком, свернул в сторону и сжал губами сосок.
Не больно, практически не ощутимо, но сделанное остается фактом.
Не плохо. Ты вкуснее, чем я помнил. Сказал он, и, не медля прижал губы к другому соску, втягивая его в рот чуть сильнее. Да, определенно вкуснее. И знаешь, я чувствую, что тебе приятно. Это же не больно, так носительница магии диа-ши?
Нет, не больно. Но и про «приятно» я могла бы поспорить.
Скорее странно, незнакомо, пугающе, чем приятно. Никаких положительных эмоций я в себе не нашла, и он видимо тоже, так как продолжая спускаться ниже, аккуратно, будто пробуя, прижимался губами к коже.
Это мало походило на поцелуй, скорее мягкие щепки, но и этого хватало для того, чтобы мое сердечко билось как сумасшедшее.
Накрыв пальцами мои колени, он повел их выше по бедру, опуская на ягодицы и сжимая, сильно, но опять же не больно. Словно он понял, где грань и не переступал ее, уберегая себя от убедительных фантомов моих неприятных ощущений. Только вот мне от этого ни капли не легче.
Вместо физической боли, я испытывала не с чем не сравнимые волны стыда за его откровенный взгляд и прикосновения. Но только вот стыд, как мне показалось, его совершенно не волновал, и, опускаясь обратно на стул, он щелкнул пальцами, и тарелка между нами исчезла, позволяя придвинуть меня ближе к краю, что он и сделал.
Ты неплохо смотришься на моем столе. Мне даже понравилась твоя компания. Может почаще будем ужинать вот так? Продолжая издеваться надо мной, спросил он. Поставь пятки на стол.
Выполнив команду, я почувствовала себя еще хуже, чем раньше.
Теперь я не только сидела перед ним голая, но и откровенно демонстрировала себя, едва ли на расстоянии вытянутой руки от его голого живота. Мужчина задышал не спокойнее, но при этом продолжал ухмыляться, бросая взгляды то в мое горящее от стыда лицо, то вниз.
Поласкай себя.
Даже не смотря на отданный приказ, я продолжала сидеть, не двигаясь, сама удивляясь от этого не меньше чем он.
Поласкай себя! Повторил он громче, но ничего не изменилось. Я сидела так же прямо и удивленно смотрела вниз, на его лицо.
Это то, что называют греховной красотой.
Он был слишком хорош, для всего сущего, разве что слишком заросший, и густая щетина уже походила на бороду, и я не могла заставить себя прекратить смотреть, пока не прослушала заданный вопрос и не столкнулась с ним взглядом:
Я спросил: ты ласкала себя когда-нибудь? Прокручивая в голове все, что со мной происходило, я судорожно вспоминала, хвалила ли я себя когда-нибудь, но на ум ничего не приходило, и я отрицательно помотала головой. Никогда? Я еще раз мотнула головой. Чертовски интересно. Дай руку.
Протянув к нему дрожащую ладонь, я только охнула, когда он поднялся и прижал ее к своей крепкой груди, медленно ведя вниз, прямо по всем мышцам что украшали его тело. Он наблюдал за мной чуть прищуренным взглядом, и изучал реакцию, которой практически не было, за исключением подрагивающих пальцев.
Холодный. Нет, не совсем. Скорее прохладный, будто он вышел на воздух сразу после купания, и ветер остудил воду на его коже, понижая ее температуру. Только вот стука сердца я так и не услышала, словно его у него попросту нет, и нечему биться под ребрами разгоняя кровь по венам.
Что-нибудь чувствуешь?
Ты холодный Выдохнула я, когда пальцы уже опустились вниз и скользнули ниже мужского пупка.
И все? Изумленно спросил он, поднимая темные брови.
И все.
Отбросил мою руку как плеть, и, уперев ладони по разные стороны моих ног, наклонился ближе, едва ли не касаясь моих губ своими.
Ты еще холоднее, чем я. Совсем ничего не почувствовала?
Совершенно. Искренне заверила я, так и не понимая, чего он хотел добиться, и, кажется, в этот момент его терпение лопнуло, и, сжав пятерней мои волосы, он потянул мою голову в бок, прижимаясь губами к шее и больно втягивая кожу. Ай!
Значит, пришло время будить тебя другими методами. Пообещал мне он.
Но меня это, почему-то, не обрадовало.
Глава 5
Как я и думала, ничего хорошего меня ждать не могло.
Вместо того чтобы просто отпустит меня и смириться, мужчина толчком уложил меня на спину, и придвинул ближе к себе хватая прямо за бедра.
Ты будешь моим десертом, смертная. Угрожающе прорычал он, и накрыл пальцами мою грудь, сжимая ее и чуть сдавливая сосок. Закрой глаза. Новая команда и я послушно ее выполнила, теряясь от того, что не знаю чего ждать.
И опять темнота. Она мне уже совсем как родная, только ужасы в ней продолжают мерещиться и становиться все реальнее и страшнее.
Только на ощупь я поняла, что он вновь прижимается ко мне своими бедрами, стащив мои даже немного ближе к краю, чем нужно было, но хотя бы не сняв штанов. Его пальцы скользили по моей груди, погладили ребра, прикоснулись к впалому животу и исчезли на мгновение, чтобы вновь оказаться наверху.
Уже больше тысячи лет не прикасался к смертной, чтобы она меня захотела. Тихо рассмеялся он, и поймал подушечками пальцев мои соски, чуть выкручивая их и поднимая вверх.
Так может и не стоит начинать?
Мужчина опять рассмеялся, но не остановился. Как я и думала, даже не мечтая и не тая надежду на завершение этого непонятного глупого действа.
А потом, что-то изменилось, когда я вновь ощутила губы на моей шее и прохладное дыхание, облизнувшее кожу.
Желай меня. И никакой реакции. Желай!
Дохлый номер. Что мертво умереть не может.
И кажется именно это мужчину надо мной и бесило.
Он продолжал кусать меня губами, гладить, царапать не оставляя отметин, покусывать так, что кожа горела после его нападений. Но я оставалась все также напугана и стыдлива, как и в самом начале нашего ужина, если это можно было так назвать.
Нет, это невыносимо! Ты будешь меня хотеть или нет!?
Хотеть вас последнее, что я бы сейчас хотела. Нервно хихикнула я, но зря.
Разбушевавшийся мужчина решил продолжать до победного конца, пока не добьется чего-то мне неведанного, и не удовлетворит своего зверя.
Раздвинув мои ноги максимально широко, он опустился вниз, и я ощутила его дыхание там, где ему точно быть было не положено, вздрагивая и пытаясь вырваться.
Лежать и получать удовольствие! Скомандовал он и меня вновь обездвижило. Вспомнить бы еще, что да как Проворчал он себе под нос, но я в ответ только жалобно заскулила:
Не надо Забудьте.
Фыркнув, он только ближе придвинулся вперед и прижал язык к тонкой коже, которую все еще пощипывало после прошлых его попыток. Словно кубик льда мягко скользнул вверх и вновь вернулся вниз, исследуя тайное местечко, так, будто точно знал что делать.
Еще одно плавное движение языком и губы накрывают вершинку в основании складочек и чуть втягивают, посасывая.