Разумеется, дурачки получали свою порцию восхищения, горсть монет и предложение ночлега уставшим воинам от благодарных жителей, а той же ночью были заживо съедены прямо в своих постелях вечно голодными крагами, пришедшими на запах манящей гнилой крови струпанов, что непременно впитывалась в одежду и оружие наивных охотников за приключениями. И заодно могли вырезать еще полдеревни, прежде чем наесться досыта. Струпаны же через пару дней срастались из недоеденных кусков заново, вытягивали себе новые «головы» и возвращались в омертвевшую деревню доедать то, что осталось после прожорливых крагов.
Это если, конечно, вовремя ловко не разрубить струпана любым древним оружием Чистыхконечно, лучше всего своим поющим, как, например, Вересов Ардис, чтобы наверняка получить заслуженную порцию силыи не раскидать их плоть по всей округе подальше от деревни, ни в коем случае не возвращаясь туда и взяв причитающееся наперед. И краги тогда успевали съесть останки прежде, чем учуять людской запах, не брали след, и после, нажравшись, уже не нападали на деревню.
Однако, так делали только обученные Чистые из клана Вереса. Вообще, в охоте даже на мелкую нечисть имелась уйма тонкостей. С более крупными чудищами дела обстояли гораздо сложнее. Тут уже искателей приключений оставалось гораздо меньше. Потому что их попросту очень быстро съедали. Ещё до наступления темноты, на полпути к предполагаемому дневному логову объявившегося монстра-людоеда.
Здесь нужна была подлинная сноровка и способности, которые не чета обычным людским. Да, с такими способностями среди людей рождались единицы в десятилетие. И чаще всего в месяц Танцующих Лун. Когда обе луны целый месяц крутились в небе друг против друга, не желая уходить за горизонт даже днем.
Но это знал Верес и остальные члены Круга. Простым обывателям и даже другим Чистым это знание было неведомо. Как, впрочем, и ещё тьма особых примет и наблюдений. Что-то из этого было занесено в памятные скрижали еще древними Чистыми. Что-то передавалось из уст в уста. Что-то было безвозвратно утрачено во время Червонного Кризиса. Но об этом Вересу тоже не хотелось думать сейчас. И без того было тошно.
Иногда, в особо тяжелых случаях, членам клана приходилось обращаться за помощью к жрецам Четырех. Очень редко те помогали. Чащенет. В последние месяцывообще нет. В этом «невмешательстве», они, видите ли, узрели волю Четырех!
Особенно такая позиция Высших стала очевидна с того времени, как Совет Высших жрецов, что заседал в Поднебесном Шпиле МартАра, Смотрителем южных областей назначил ГерАя АрСикайского. Который, поговаривали, тайно прибыл несколько месяцев назад в Горт, но отчего-то скрывал своё пребывание здесь и, что казалось Вересу еще более подозрительным, тщательно избегал личных встреч со всеми Чистыми.
Как докладывал Езуф, подранок Вереса, посланный разузнать хоть что-то о нём, неуловимый жрец совсем не покидал город, и почти безвылазно торчал в трех местах в пределах городской площадив храме Хэта, в верхних покоях Башни тара ичто было самым страннымв каменоломнях под Башней.
Какая-то скользкая мысль вдруг промелькнула там, где должна было быть голова у Вереса сейчас. Что-то насчет древнего культа, который обладал удивительными тайными знаниями об устройстве мироздания, и о котором почти никто почти ничего Только название Культ Равновесия
Кстати! Не он литот самый длинноносый гладкоголовый жрец, что стоял по левую руку от преобразившегося Вереса, распятого неведомой силой в воздухе над плахой?!.
Додумать скользкую мысль Вересу не дали. Когда жрец Хэта и тар города в сопровождении свиты чинно удалились восвояси, а площадь окончательно опустела, и белое солнце начало клониться к закату, продолжая жечь округу палящими лучами, небо вдруг враз потемнело, поднялся сильный ветер, хотя на паре чахлых молодых дубков, росших по краям площади, не шевельнулся ни один листочек. Неожиданно он сообразил, что эти вялые дубки как-то странно и подозрительно светятся в опустившейся тьме.
Верес напрягся и скосил взгляд на одного из помощников палача, маячившего на краю поля зрения и продолжавшего что-то сосредоточенно сметать с помоста веником из ивовых прутьев. Помощник, однако, на шум ветра и опустившуюся тьму никак не отреагировал и продолжал невозмутимо приводить в порядок эшафот, который в последнее время даже не разбиралитак часто властям Города приходилось прибегать к его помощи в борьбе с неугодными.
Получалось, что потемнение и шум ветра, который уже походил на вой урагана, видел и слышал только Верес. Внезапно, очередным порывом невидимого ветра, его дёрнуло вправо, потом влево, резко развернуло на месте «лицом» вниз, а затем вверх со страшной силой, пока он не взлетел вдруг выше самой высоченной постройки в городе, Старой Башни, возвышавшейся над всеми окрестностями позади центральной площади.
Неужто придворный маг тара балуется тайной магией? пронеслась очередная невероятная догадка в «голове» Вереса. И это, считай, на глазах у жрецов Четырех? Хотя нет, вряд ли можно было допустить подобное. Чтобы провернуть такое дело, явно нужна сила поболее, чем у всех этих придворных шалунов вместе взятых. Эти шуты, напыщенные и носившие яркие наряды, любили пирушки и веселье больше, чем пыльные древние свитки и знания, в них заключенные.
В подобном деле нужен особый талант или хотя бы изрядная усидчивость. Как, впрочем, и в любом сложном деле. У большинства обитателей Башни подобного не наблюдалось в принципе. Что действительно было развито у тамошних вельмож и челяди, так это желание потеплее устроить свой зад при дворе и подольше ничего не делать. По крайней мере, полезного для остальной части населения города.
Словно подтверждая последнюю мысль Вереса, странный ветер вознёс его еще выше над городской площадью, и неожиданно Верес увидел, что купол старинной Башни отчего-то тоже загадочно светился, подобно тем молодым дубкам на площади
Древняя Башня местами потеряла былую красоту, но всё ещё крепко стояла на подошве плоского скального основания. Вокруг этой скалы, спиленной почти до основания далекими предками нынешних горожан, и вырос за пару тысяч лет город Горт, ставший центром Южного Свеса. Один из пяти городов материка Айя.
Впрочем, других материков Верес и не знал. Любой счастливый путешественник, которому удавалось добраться до краёв континента, в какую сторону света он бы не шёл, рано или поздно, но всегда упирался в непременные неприступные скалы высокого берега, похожие на гигантские зубы Орота. А берег всегда отвесно обрывался далеко вниз в бескрайнюю пучину тёмно-серых вод.
Поговаривали, что однажды заблудившийся скиталец, шедший поклониться громадине Монумента Древних на Закате, в вечерних сумерках умудрился не заметить его и пройти мимо. Он дошел до самого края земли. Там он встал на высокой скале и в диске садящегося солнца увидел вдруг проплывающий по краю моря продолговатый предмет, который, по его описанию и исходя из расстояния, должен был быть просто огромным.
Никак не меньше, чем та самая городская площадь, оставшаяся где-то за спиной Вереса, смотревшего в данный момент на нищие городские окраины, которые робко жались к мощной, извилистой северной стене. Дальше, за окраинами, начинался бескрайний Синий лес.
Что там в рассказах скитальца могло плыть огромное по великому морю, Верес ведать не ведал. Может, неведомое чудище из глубин, может, еще что похлеще. Однако, пилигриму он отчего-то в глубине души верил. Хотя большинство народу в харчевнях, сотый раз слушая пересказы той истории, обраставшей с каждым разом всё большими подробностями и небылицами, лишь крутило пальцем у виска, многозначительно переглядываясь и криво усмехаясь. Через минуту это большинство забывало об услышанном, то и дело опрокидывая крепкое содержимое своих глиняных кружек в широко раскрытые рты и не менее крепкие, луженые глотки.
Обидно, подумалось Вересу, продолжавшему в этот момент совершенно беспомощно висеть не пойми зачем в неподвижном теплом воздухе. Вот тебе и опрокинул с проходимцами в придорожной гортской харчевне кружечку-другую крепкой бражки, настоенной на местной ароматной хвое четырех сортов
Внезапно Верес ощутил странное жжение во всем «теле». Он поднял «глаза» к небу и обомлел. Похоже, бесцельные неприкаянные блуждания по белому свету отменялись.
Через всё небо от него самого до горизонта на восходе, где уже сгущалась ночная тьма, протянулась яркая светящаяся белая полоса. А за ней протянулась еще одна, крест-накрест с первой И сходились они почему-то прямо над тем местом, над которым продолжал болтаться и Верес. Вдруг ни с того, ни с сего он сообразил, что было странного в этих загадочных ярких полосах во всё небо. Они тянулись как раз в те стороны, где далеко-далеко, на краях земли, стояли, подпирая собой небоспроси любого! невероятно высокие Монументы Жизни, оставленные неведомыми Древними многие тысячи лет назад. Такие огромные, что взлети он ещё немного вверхи они точно будут видны даже отсюда, из центра Гортского окрестья
Глава 3. Голос
Почему он? Зачем это всё, боги? Вокруг было удивительно тихо, и никто не собирался отвечать на его вопросы. Верес висел прямо в центре креста из белых полос и смотрел сверху вниз на город. Отсюда даже были видны дикие просторы за высокими городскими стенамилеса, поляны, низменности, возвышенности, реки и озёра Пожалуй, взлети он еще на пару сотен локтей повыше, мог бы разглядеть и Вурт, ближайший город, где правителем был тар ГАйтвур.
Верес, пожалуй, улыбнулся бы, если бы мог. ГАйтвур был не чета этому безмозглому тюфяку ПетрАю! Уж он бы точно не позволил неким таинственным мерзавцам подло скрутить и после казнить как разбойника и убийцу самого Члена Круга Пятерых.
Нет, ГАйтвур был горяч, но справедлив. Он бы не допустил в своём городе подобного! Оротово пламя! Изнутри Вереса прямо сжигало чувство несправедливости и желанного возмездия. Эх, если бы он только мог!
Кстати, о мерзавцах, подумалось ему вдруг. Какими бы они не были ловкачами, подобраться к нему, даже спящему, они вряд ли смогли бы. Слишком чутко он спал обычно. Даже неуловимые верны, способные подкрасться к жертве днем посреди чистого поля, не были для спящего Вереса проблемой. Он ловил их за шею одной голой рукой, даже не поднимая век
Но тогда Кажется, он с кем-то выпил накануне на постоялом дворе по пути из Горта домой, в дальнее убежище. Он всегда после охоты бежал в самое дальнее убежище. Чтобы Верес напряг непослушную память, но получалось плохо. События последних вечера и ночи перед казнью будто заволокло туманом. К нему подсели двое, когда он мерно потягивал хвояк из высокой глиняной кружки. Как раз перед этим он получил от городского казначея щедрую выплату за последний заказ на семейку крагов в деревеньке Кита, что находилась в паре часов легкого бега от города.
Обычно подобные мелкие заказы выполняли Ученики. Но проклятый тар зачем-то попросил Вереса лично проследить, чтобы деревенька была вычищена. То ли родственник у него там какой-то жил старостой, то ли еще что
Верес еще раз попытался напрячь неподатливую память, глядя на видимые далеко внизу изгибы рельефа и бесконечную зелень волнистого леса. Двое мужичков, подсевших к нему, по видуобычных крестьян, были уже как-будто навеселе. Правда, выпивкой от них не сильно-то и пахло. Но изрядно поддавшему и расслабившемуся Вересу этот факт не показался странным. Сказывалось напряжение последних дней. Вообще, к нему частенько подсаживались в постоялых дворах и харчевнях. Ктовосхититься легендарным Чистым, ктозавести полезное знакомство. Ну и, разумеется, все они непременно стремились предложить Вересу выпить
Эти вот тоже предложили. Позвали хозяина, заказали лучшего хвояка. Хозяин за стойкой бледный стоял какой-то и всё время косился на Вереса немигающим взглядом. И привкус у «лучшей» бражки Вересу не понравился Вдруг он в одно мгновение поплыл и совершенно раскис. Язык во рту совершенно не желал слушаться. Потом эти двое услужливо подхватили Вереса под руки и куда-то повели Кажется, они говорили что-то про комнату наверху, но почему-то, как поднимался по лестнице, он совершенно не помнил. Верес только и запомнил, что выпученные от лютого страха глаза хозяина, провожавшего их все тем же немигающим взглядом
Потом Верес очнулся. Весь в липком холодном поту, крепко связанный, на ледяных каменных плитах одной из клеток в темнице гортской Башни. Говорить он не могязык просто не слушался, голова раскалывалась на части, всё вокруг плыло как в тумане. Веревки не поддавались. Наверняка, они были зачарованные неведомой хитрой магиейобычно Верес мог разорвать напряжением мышц любую, даже самую толстую веревку из имевшихся в округе. Он даже иногда забавлялся, позволяя себя связать на какой-нибудь очередной попойке среди Чистых по случаю успешной охоты на нечисть. И всегда разрывал путы.
Но не в этот раз.
Когда уникальная способность его невероятно крепкого и гибкого тела на самом деле оказалась так необходима! Потому что могла спасти ему жизнь. Самое драгоценное (Что даётся лишь разподумал вдруг ВересИли нет?.. Он вновь безуспешно попытался оглянуться. Что же меня так крепко держит, а, боги?..)
Дальше дела пошли ещё хуже. Пришел глава стражи вместе с незнакомым высокомерным жердиной-жрецом, буднично зачитал короткий предварительный приговоростальное, мол, услышишь на площади. И вотего уже тащат наверх, на свежий воздух. Где у кряжистого палача давно уже всё приготовлено
Орот и Джарват! мысленно выругался Верес. Ну не могло такого с ним случиться! Однако, вотслучилось. Выходит, его чем-то опоили в поганой придорожной рыгаловке. И вся эта казнь действительно была подстроена. Но кем? Кто посмел отважиться на такое? Жирный трусливый тар Горта ПетрАй? Да он собственной тени днем испугается. Таинственный жрец Хэта? С чего он решил, что это Гер'Ай? Раньше Верес его не видел, но вряд ли он причастен. Скорее всего, очередной святоша не при делах. На казни всегда должен присутствовать кто-то из жрецов бога воды и льда, божества жизни, холода и смерти. Тогда начальник стражи? Вересу с трудом верилось, что этот старый упрямый вояка добровольно пошёл бы на такую низость..
Получалось, что концов теперь не сыскать. Да и как их искать в эдаком подвешенном состоянии? А даже если и сыщеттолку-то бестелесному дланями махать? Внезапно Вереса озарило. Что, если он хотя бы сможет предупредить своих о случившемся? Верес слышал много историй о неупокоенных призраках, настойчиво искавших встречи с живыми или же просто бесцельно бродивших по свету. Только как это сделать, если он даже не способен свернуть с неведомого маршрута, проложенного неведомым кем-то? Может, он теперь так и будет летать по этой светящейся дорожке в небе над землёй как привязанный? Год, сотню лет, тысячу
Скорей бы уж вся эта посмертная пляска с вознесением закончилась, продолжал размышлять Верес, обычно крайне деятельный и не любивший долго сидеть без дела. И даже летать без дела, усмехнулся он про себя. Полетыэто, конечно, неплохо, и при других обстоятельствах было бы даже здорово Он никогда ничего подобного не испытывал, хотя не раз мечтал потягаться с птицами и увидеть то, что видят они. Ну вотувидел. Однако, сейчас ему было совсем не до восторгов. Цена за исполнение детской мечты оказалась слишком уж высокой
По прикидкам Вереса, «он» болтался над плахой не менее часа. Что ж, забава богов порядком начала надоедать ему. Словно в ответ на эту мысль, неведомая сила, что держала Вереса на пересечении светящихся небесных полос, вдруг потянула обратно, и он начал резко снижаться. Сила увлекла его вниз так же бесцеремонно, как до этого вырвала из тела и вознесла. Напоследок, Верес взглянул на небо и обомлел. Прямо над ним светящиеся полосы, к которым его тянули как за веревку, переплелись, потом они стремительно завернулись штопором и засветились вдруг ярче полуденного солнца
Не дав Вересу опомниться, невидимая сила вдруг ещё стремительнее потащила его вниз и, когда до деревянного настила, на котором ему так лихо отсекли голову, осталась пара десятков шагов, вдруг и вовсе швырнула Вереса так, будто желала размазать его толстым, плохо струганным доскам.
Внезапно, вместо падения на помост, его бестелесная сущность с легкостью прошла сквозь него и, пройдя так же свободно сквозь каменные плиты городской площади, вдруг полетела еще ниже, и пройдя тонкий слой земли и песка, очутилась вдруг в неизвестном Вересу большом подвальном помещении с высоким потолком и стенами из сплошного серого камня. Похоже, это была какая-то старая заброшенная штольня, которую когда-то давно переделали под темницу?