Вересу не дали додумать.
Из самого дальнего угла темницы с диким шипением выскочил и рванулся прочьхотя бежать было, в общем-то некуданевероятно крупный монстр. Векрь, опасная тварь, привычно промелькнула вдруг мысль в «голове» Вереса, особенно в стае
Дальше случилось невероятное. Ещё бы мгновение, ещё бы доля секундыи крупный векрь с чешуйками редкого чёрного окраса быть может благополучно улизнул бы от сверхъестественного безумия, происходящего вокруг, от страшного и тяжелого «нечто», валящегося сквозь каменный потолок с неба на него, запертого в ненавистный каменный мешок, в который его накануне посадили, перед этим ловко изловив пару недель назад
Но зверь вдруг словно окоченел, замер в могучем прыжке, завис прямо в воздухе между решеткой и поломвсего на ту самую долю секунды, что так нужна была ему, чтобы скрыться в спасительной тьме противоположного угла проклятой каменной клетки, уйти от жуткой опасности, неведомой силы, которая внезапно схватила его за загривок и не дала больше дёрнуться в остановившемся на мгновение времени и таком невероятно плотном пространстве, сдавившем зверю бока
Верес не успел даже толком понять, не то что испугаться или хотя бы удивиться. Яркая вспышка, кровавый туман в глазах, затем вязкая, болезненная темнота Неожиданно последней мыслью перед падением в тьму проскочила легкая горечькак там без него теперь будет милая Серна Странно, что эта мысль возникла у него в «голове» только сейчас.
Что почувствовал векрь, Верес не знал. Зверь вдруг продолжил свой затянувшийся прыжок, потерял ориентацию, упал на присыпанное сеном дно колодца и покатился кубарем
Хотя нет, знал. Уже знал. Почувствовал всем телом.
Новой незнакомой плотью.
От невыносимой боли во всем туловище векрь тут же резко вскочил на все четыре мощные когтистые лапы Но гибкое вытянутое тело его свело страшной непроходящей судорогой, изогнуло неестественно спину, вывернуло набок клиновидную голову
И векрь вдруг запелпротяжно и истошно, на все подземелье, и казалосьна весь проклятый город, так спокойно давший бесславно умереть Вересу. Стон был похож на прощальный, испускаемый высохшими стариками-векрями перед смертью, что тянула слабеющих к себе и пронзала могильным холодом
Векрь снова упал на землю, теперь уже замертво.
Со стороны казалось, что зверь умер. Но вотещё одна судорога. И могучее звериное сердце, как-будто став еще больше и сильнее, забилось вновь. Векрь глубоко задышал, раскрыв окровавленную зубастую пасть и вывалив коричневый раздвоенный язык. Широко посаженные ярко-жёлтые глаза зверя из-за обильно прилившей к ним крови стали зелеными.
Наконец зверь отдышался и тяжело встал на ноги. Поднял голову и медленно обвёл округу невидящим взглядом. Снова судорогаи его грудь, сильно приплюснутая с боков вдруг как-будто раздалась в стороны. Векрь присел на задние лапы. Потом что-то привлекло его внимание. Он повернул голову назад и внимательно посмотрел на свой лысый хвост, напоминавший змеиный. Затем вдруг векрь зарычал, приподнял зад и одним щелчком мощных челюстей отхватил ставший почему-то ненавистным змеиный отросток, оставив на его месте лишь кровоточащий обрубок.
Еще одна судорогаи векрь вдруг выпрямил полусогнутые задние лапы, рывком раскинул передние в стороны, сжал вытянувшиеся когтистые ладони в огромные кулаки и огласил гулкую темницу громогласным утробным рыком, переходящим в вой, полный мучительной боли.
Иступляющий вопль не прошёл бесследнозверь как-будто стал выше. Уж точношире в плечах. На теле, покрытом чёрной матовой чешуей, проступили бугры мускулов и связок.
Верес выпрямился во весь рост, опустил клин головы и взглянул налитыми кровью глазами на свои передние лапы. Руки-лапы. Руколапы. Мощные конечности, покрытые всё той же прочной чешуей векря. Невероятно широкие ладони, крепкие пальцы с когтями чудовищной длины, которым позавидовал бы и медочёс
И вдруг он услышал голос.
Глава 4. Повелитель
Новая жизнь, м-м, произнёс вкрадчиво таинственный голос. Это так восхитительно!
Голос звучал словно со всех сторон разом. Векрь дёрнул своей обновленной клиновидной головой, с пастью, полной смертоносных зубов и языком, раздвоенным на конце, как у речного варана. Он быстро огляделся, всматриваясь в тени, прячущиеся в темных углах от скачущего пламени коптящего светильника в коридоре за решеткой. Но тщетновокруг никого не было. Даже если и была рядом какая-то местная живность, вроде крыс, то она давно разбежалась в страхе от его внезапного жутковатого перерождения и еще более устрашающего свирепого рёва.
Не пытайся меня увидеть, дитя, продолжил вещать невидимый собеседник. Я недосягаем для тебя. Я далеко-далеко и в то же время рядом. И всегда буду рядом, когда ты мне понадобишься. Предупреждаю сразуты полностью в моей власти.
Векрь опять с рычанием мотнул головой.
Р-р-р К-к-к К-кто ты? выдавил, наконец, он из непослушной звериной глотки.
Вот как? Ты даже говоришькак будто слегка опешил голос, но спустя пару мгновений ему вернулась прежняя уверенная, даже надменная интонация.
Ятвой повелитель.
К-кто ты?! зарычал векрь.
Для тебя яТёмный Дух. Можешь звать меня так. Разрешаю.
Векрь опять угрожающе рыкнул.
С чего бы мне с-слушаться тебя?
Голос тихонько рассмеялся. Смех показался чуткому слуху зверя несколько нервным.
Ну, хотя бы по той простой причине, что ты обязан мне жизнью. Своей прекрасной новой жизнью.
Векрь опустил тяжелую голову и присел на корточки, почти как собака. Но спустя секунду резко вскочил и громко зарычал, раскинув руколапы.
Я не пр-росил!!!
После недолгой паузы голос снова возник где-то возле его головы.
В противном случае жизнь твоя сегодня так безвременно оборвалась бы на плахе. Надеюсь, ты не веришь во всю эту чушь про загробную жизнь и вечно неупокоенных призраков? Мне стоило немалых усилий вырвать тебя из цепких лап старого Хэта. Уж он-то всегда держит крепко свою добычу. Оттуда ещё никто не возвращался. Ах, как бы я хотел
Если бы зверь внимательно слушал своего странного собеседника, то он заметил бы странную горечь сожаления в последней фразе, произнесенной невидимкой. Однако, вместо того, чтобы слушать, преображенный векрь вдруг сжался как пружина. Мгновение, пружина распрямиласьи зверь совершил очередной безумный прыжок, такой высокий, что сильно ударился клиновидной головой о щербатые камни потолочного свода
Векрь очнулся и чуть приподнял голову с жидкой соломы, которой был устлан холодный каменный пол. Рядом что-то громыхнуло, потом противно заскрипело, раздались осторожные шаги и приглушенные голоса.
Опять помер Сколько её уже тут поумирало ни с того, ни с сего, нечисти этой проклятой! И зачем нашему тару это вот всё? Мало её, заразы ентой, за стенами по лесам, по долам шастает, чтобы еще здесь, прямо под Башней держать Тьфу, падаль!
Тебя, дурака, забыли спросить. Давай, тащи топор и мешок, будем на куски рубить. Глянь, какой здоровый на этот раз. Только спину рватьтакую тушу тащить!
Б-р-рпроизнес первый голос, возвращаясь. Как вспомню, какой кровью изловили эту тварь, так до сих пор вздрагиваю. Шутка липятерых наших загрыз, прежде чем жрец этот в сером балахоне скрутил его своей чуднóй магией! Голыми руками в воздухе зверя держал! А лицо его ты при этом видел, а? Потное, злое, страшное, глаза светятся Не знаю как ты, Керим, а я страху натерпелся и тогда в лесу, и в этих джарватовых катакомбахна всю жизнь хватит, и детям рассказывать на ночь еще останется
Детям? Скажешь тоже! Тут-то тебя и вздернут за разглашение.
Да шучу я, шучу
То-то же. Завали уж хлебало и давай работать.
Векрь лежал неподвижно и ждал. Наконец, двое пахучих людей подошли достаточно близко, чтобы не успеть среагировать
Он взмыл в воздух молча и стремительно, как всегда на охоте. Но в этот раз этим двоим повезлоу него сейчас самым сильным было только одно желание Мощным ударом лап и груди он раскидал зазевавшихся стражников и приземлился уже за распахнутой решетчатой дверью темницы, в темном коридоре. Впрочем, видеть в темноте для векря как раз не составляло труда. Далеко позади только-только раздался грохот доспехов и послышались вопли напуганных людей, упавших на каменный пол темницы
Вот болваны!.. Куда же ты? вдруг отчетливо послышалось откуда-то слева, прямо над ухом. Тебе не уйти от своего предназначения!
Проклятье! пронеслось в голове Вереса. не отстает!
Векрь ещё ускорился.
Постой, зверь! Ты ведь не узнал самого главного! настойчиво продолжал вещать невидимка. Голос вдруг начал отставать, и говоривший неожиданно перешел на крик:
Стой, проклятая тварь!!!
Векрь внутренне возликовал. Эта угасающая фраза была последней. Он несся, не разбирая дороги по бесконечным ветвящимся коридорам, ловко избегая острых каменных выступов и ни разу не попав мощными лапами в здоровенные трещины на шершавом полу Зверь инстинктивно выбирал путь туда, откуда тянуло самым свежим и вкусным ветеркомветром свободы и лесных просторов
И вот, наконец, спустя какой-то час бега без остановки, он вырвался из бесконечной пещеры, из-под проклятого душного города, понесся вдоль смрадной лощины, гигантскими прыжками перемахивая через высокие кусты чернотрава и пасленницы, буйно разросшиеся на её склонах. Где-то там, позади, высоко над ним осталась неприступная каменная стена и ненавистный город людей за ней
Скоро низина закончилась, перейдя в поросший высокой травой склон холма. Верес в десяток прыжков преодолел склон и выскочил на голую каменистую вершину. Не оглядываясь и не останавливаясь, он кинулся вниз с другой стороны холма. Устремился к зарослям деревьев плотно обступивших подножие холма. Только бы проклятый голос не вернулся! И подальше от обжигающего солнца
Скорее! будто кричала ему новая плоть. Он не сможет преследовать тебя вечно! Кто на земле, да и в воздухе может потягаться с тобой?
Редкая нечисть превосходила векрей в скорости. И вряд ли какая другаяв выносливости. Потому добыча, загнанная стаей векрей почти всегда была обречена. Верес это хорошо знал. Ему не раз в прошлой жизни приходилось выслеживать стайки векрей-людоедов. Мысль оказалась вязкой и отчего-то неприятной.
Тяжелое это было занятиеохота на векрейкрайне опасное и жутко выматывающее. Но если таких тварей вовремя не уничтожить, то, однажды узнав вкус человечинылегкой и слабой добычиза короткое время они могли вырезать целое поселение неловких и медлительных людей. Начинали они всегда с беззаботной детворы и беспомощных стариков
Векрь нёсся сквозь чащобу, не боясь наскочить на острую как нож сухую ветку или попасть в куст непролазной змеиной колючки. Тело само со звериной лёгкостью уклонялось от опасных препятствий, перемахивало через глубокие и широкие впадины в земле, скользило по склонам оврагов и проскакивало в минимально возможные просветы между деревьями
Верес, не смотря на то, что думать вдруг стало невыносимо тяжело, с удивлением понял, нет, скорее, ощутил, что в этом безумном и безудержном беге имелось какое-то невероятное наслаждение. Он бежал и упивался своей силой, скоростью, гибкостью Никто и ничто не могло его остановить. И он сам никого и ничего не боялся. Только проклятый голос Как от него избавиться?
Голос больше не возникал ни в голове, ни рядом. Зверь ликовал. Ему претило всякое чужое господство, когда он был еще человеком. И тем болеекогда был зверем. Зверем одиночкой. Память его странным образом вдруг начала соединять куски воспоминаний из прежних его «жизней».
Верес с удивлением «вспомнил» в голове его вспыхнуло, в виде ярких, быстро мелькающих картинокуютное векрье логово, непохожее на его последнее место дневного схрона незадолго до подлой поимки. Что-то большое и тёплое рядом Приятный, невероятно успокаивающий запах, нежная гладкая чешуя на материнском брюхе, мокрые чёрные соски, восхитительно вкусные
Вспышка, вновь бесконечный лес, темнеющее небо, он продолжает свой неистовый бег, и сил ещё более чем довольно Снова вспышкаи вот он, в два раза ближе головой к земле, охотится вместе с другими двумя детёнышами на принесённую матерью мохнатую болотную выдру с перекушенными задними лапами
Моргает свет Мать стала совсем маленькой. Почему-то она злится, показывает длинные острые клыки, шипит и прогоняет его Навсегда. И он опять бежит, время от времени совершая громадные прыжкипросто так, потому что может, и этоблаженство силы и скорости. И с каждым новым прыжком он забывает мать, брата, сестру и безопасное младенческое логово
Наконец, векрь сменил многочасовой стремительный бег на легкую рысь. Вокруг уже давно сгустилась ночь, однако, зверь как-будто даже лучше стал видеть окружающие предметы. С удивлением Верес вдруг обнаружил, что ВСЁ вокруг имеет свой запах и от этогоопределённый цвет. Особо пахучие элементы даже ярко светились в сгущающейся тьме. Например, чьи-то свежие следы на примятой лесной траве и широких пятнах сухого мха под могучими разлапистыми елями.
Хотяпочему «чьи-то»? Всё было предельно ясно, и от осознания этого у Вереса наступил полный восторг. Вот здесь, на развесистых ветвях куста остролистника полдня назад посидела стайка лесных воробьев, поклевала мелких суховатых плодов и даже успела слегка нагадить под куст. Вотмать-олениха прошла здесь недавно, по сухому моховому ковру, с двумя детёнышами-подростками. Шли они на водопой, к ручью, что журчал где-то справа, невидимый за плотной растительностью. Векрь остановился и повёл плоским, слегка раздвоенным носом. Прошли совсем недавно, воздух всё ещё был наполнен сладковатым запахом их ароматных шкур с примесью вечного страха практически беззащитной добычи
Зверь вдруг осознал, что ужасно голоден. Жуткая встряска от странного (чудовищно мучительного!) воссоединения и долгий полубезумный бег по сырым катакомбам и сквозь лесную чащу совсем не утомили его. Однако, последний раз зверь ел много суток назад. К той вонючей дряни, что кидали через деревянную решетку мерзкие людишки, пахшие железом и страхом, он не притрагивался. Значит, пришло время восполнить запас сил и просто утолить голод.
И испытать ещё одно наслаждениеот погони и убийства жертвы.
Не долго думая, Векрь бесшумно кинулся по следу, ведущему в сторону ручья. Свечение тройного следа усилилось. Значит, он безошибочно определил направление. Внезапно зверь осознал, что в воздухе висел ещё один аромат. Нет, скорее, вонь. Так пахли конкуренты-охотники. Иногда он встречал их на своей территории. И если были настроение и азартпрогонял или даже убивал.
Но сейчас, после многочасового безумного бега, он все еще находился на чужой территории. И, судя по смеси запаховэто была стая бурых низинных векрей. Скорее, стайкатри запаха смешались в один. Редкие следы на земле и травеот их длинных прыжков. Они были здесь, тоже недавно. И тоже охотились. На ЕГО добычу.
Она стала его, как только он взял след. И значит будет не только погоня, но, возможно, и бой за неё. А это ещё один повод для блаженствавидеть поверженного или убегающего, поджав тощий змеиный хвост, врага. Торжество его силы. И Нового Права. Его Права..
Прежней территории ему теперь точно будет мало.
Векрь ускорился. Бурые векри были быстры, хоть и не слишком крупны и сильны. Он никогда не ел падаль, хотя другие его сородичи не гнушались даже многодневного гнилого трупного мяса и всегда возвращались к убитой добыче. Только не он, некоронованный владыка лесных векрей. Всегда только свежая добыча с горячей кровью, толчками бьющей из ран.
Вот и они! Векрь не боялся. Ещё ни разу, с тех пор как покинул семью, он не встретил ни одного сородича, способного выстоять в схватке с ним и хотя бы расстаться на равных. Всегдаили смерть, или позорное бегство.
Мир вдруг потемнел перед глазамиэто синяя кровь устремилась по жилам быстрее, ударила в голову
Троица отбила у обезумевшей матери одного из детёнышей, самого слабого. Олениха и второй подросток стремительно убегали по лесной прогалине. Тройка же окружила беззащитное дрожащее тельце, прижавшееся к сухому дереву с облезшей корой. Маленькие, ещё совсем мягкие рожки на вытянутой голове с раскосыми глазами едва ли могли противостоять трём парам рядов убийственно острых зубов
Одним невероятным прыжком Векрь перемахнул через нерасторопных соперников, расслабившихся в полной уверенности, что добыча вот-вот окажется у них в зубах Ещё не успев приземлиться, он молниеносным движением челюстей перекусил оленёнку горло и в завершение безумного прыжка встал, прижав испускающую дух добычу к земле передними руколапами.