Надо сказать, что живу я в селе. Небольшой районный центр, уютный и ухоженный. Работаю в детской библиотеке. Книгипервая любовь моя. Или не первая. Нет, честно: я не знаю, что было вперед. Книги или цветы. Возможно, я влюбилась в них одновременно. Впрочем, это неважно.
Важно другое: я уже на стадионе. Здесь всегда толпится народ. Днем малышня. Ближе к вечеру подтягивается народ постарше. Каждый занят своим делом. По беговой дорожке кто-то обязательно бежит. Кто-то идет быстрым шагом. Кто-то еле плетется. В основном, это дамы пенсионного возраста, вышедшие на вечерний променад и обмен сплетнями. В селе как-то не принято гулять с собачками. У наших собак работа естьдом охранять. У дам собаки живут во дворах, на цепи. Да и размерчик у них великоват для неспешной прогулки. Кошечки тоже не столько для души, сколько для ловли мышей. Мало у нас тех, кто готов кошечкам и собачкам носики целовать, да хвост на поворотах заносить. Впрочем, в селе у каждого своя работа. Кто-то в огороде с утра до ночи возится, кто-то свиней-коровок-курочек-гусочек обихаживает. А ведь еще есть работа, которую тоже работать приходится. Нет, и лодыри-бездельники имеются, куда ж без них. Впрочем, это я так. Бурчу. Я давно уже заметила: если обида сердце гложет, то и виноватые находятся моментально. Помогает бег трусцой. Наушник в ухо, аудиокнигу про очередную попаданку включила, и беги себе. Злость на себя выплескивай. Шесть кругови тебе уже не хочется злиться. Десятьи жизнь становится почти прекрасной. А жених. А что жених?!
Я на тебе никогда не женюсь,
Я лучше съем перед ЗАГСом свой паспорт, бормочу я, преодолевая пятый круг. А мне наперерез несется пацаненок лет шести. Я его знаю. Гиперактивный ребенок, которого мать приводит на стадион, чтобы он чуточку выплеснул неуемную энергию. Она говорит, что после шестисеми кругов по стадиону Пашка становится не в пример спокойнее и сговорчивей. И спать укладывается вовремя, и спит без кошмаров. И с утра без капризов.
Так вот: несется Пашка мне наперерез, разбрызгивая лужицы, а на дорожке едва ли не из воздуха объявляется скутер. Еще один супергерой местного разлива. Ему пятнадцать. Мамин сына, из породы «онжедеть».
Кажется, время замедлило свой бег. Кажется, я ускоряюсь до невозможности. Кажется, я успеваю. Кончиками пальцев, кончиком кроссовки, вложив в толчок все свои возможности, отпихиваю Пашку с асфальтовой дорожки в траву. Отпихиваю. И сама почти успеваю увернуться от несущегося на всех парах скутера. Успеваю. Почти.
Удар. Раззявленный в безмолвном крике рот подростка. Камешек под ногой. Падение. Яркоеяркое после дождя июльское небо. Темнота.
Говорят, перед смертью вся жизнь мелькает перед глазами. Не знаю. Мне пока еще не приходилось встречаться с Ней настолько близко. И слава Богу, как говорится. Последней мыслью моей Души было: «Эх, так и не узнала, что бывает в первую брачную ночь».
3-
Клятва должна быть исполнена, произнес безликий голос.
Кому должнавсем прощаю, равнодушно-лениво подумала я, пытаясь хоть как-то осознать себя в мире. Получалось плохо. Я еще никогда не чувствовала себя такой бестелесной, как сейчас. Энто как же, вашу мать, извиняюсь, понимать?*
А как хочешь, так и понимай, так же равнодушно и не менее лениво ответил голос. А клятвы надо исполнять. Ты же дала клятву не выходить замуж за Джай-таля Съеврина.
Эт-то еще кто такой? все так же лениво удивилась я. Если мне память не изменяет, моего несостоявшегося жениха Олегом звали.
Попробовала открыть один глаз. Правый. Получилось. Увидеть все равно ничего не удалось. Разве что золотисто-розовые облака клубились, как на картинках про Рай. Я чтоумерла? Если такжаль. В моих планах этого не было.
Нет, ты не умерла. To есть, твое тело погибло. Удар незащищенной головой об асфальтэто сильно. Но не так уж и страшно, если бы не попался под висок камешек. Остренький. А что делать?!
Жаль. У меня намечался прорыв в творчестве, а что я буду делать теперь? Я тебя спрашиваючто я буду делать теперь? Привидением подрабатывать?
Зачем же привидением?! удивился голос. У нас для твоей Души есть вполне конкретное предложение. Заменить одну неуравновешенную девицу. В соседнем мире. Тут все наоборот: лошади понесли, карета опрокинулась, девчонка и ударилась головой. Впала в кому, как у вас говорят. Тело живет еще, а Душа улетела. Кудатебе знать без надобности. Дела это божественные, к смертным отношения не имеющие. А твою Душу мы решили вложить в тело Алики Аверис. Тебя на Земле Алиной звали? Вот и хорошо. Быстрее привыкнешь. Алина
Алика. Разница в одной букве, никто и не поймет.
Я промолчала. Мое полное имя меня не то чтобы не устраивало, но в контексте с фамилией звучало странно. Ангелика Игоревна Горохова. Вроде бы и ничего, но в то же время. Впрочем, возможно, это мои комплексы, которых у меня, как и у большинства людей, непроходимые горы. Сокращение «Лика» меня не устраивало даже в раннем детстве, так что во втором классе я переставила в имени букву «н», еще три выкинула, и стала Алиной.
Значит, так, воодушевился голос, почувствовав, что я возражать не собираюсь. Сейчас я быстренько познакомлю тебя с реалиями твоего нового мира, выдам задачу, и отправлю в новое телообживаться. Думаю, что месяца тебе хватит.
И где это я буду месяц обживаться? поинтересовалась я. А главноеза что мне такие пряники? Если подвиги совершать надо, или там мир спасатьне буду. Не хочу, не умею, не желаю.
Это еще не пряники! воодушевлению в голосе можно было позавидовать.
Пряники тебе потом будут. Муж богатый и красивый. Детишек куча.
Собственный замок и еще кое-что по мелочи. А мир спасать тебе не нужно. Мир этот тихий и спокойный.
Голос еще что-то бубнил себе под нос. Хм, а у голоса может быть нос? Занятно. Будем исходить из того, что просто так голоса не бубнят. У них, как минимум, горло должно быть. А если есть горло, то почему бы и носу не быть. Так вот: он бубнит, а я думаю. Нужен ли мне богатый и красивый муж? С одной стороны, вроде бы нужен. Как бы там наши дамы не хорохорились и не петушились, а жизнь женщины становится на порядок проще, если в ней есть место мужу. Впрочем, кто сказал, что мужпанацея от всех проблем?! Скорее, онсамая большая проблема любой женщины. Если он естьмы мечтаем от него избавиться. А как только свалит за горизонттут же начинаем ахатьохать, плакаться подругам и со страшной силой им завидовать. Дескать, вамто хорошо, у вас муж есть.
Стоп, Алина! Отставить гнилую философию. У нас мужа пока что не было, даже в пробном варианте. Значит, будем посмотреть, как говорится.
мир наш прекрасен и обилен. Населен, в основном, людьми. Другие расы встречаются в незначительных количествах, но к тебе это не будет иметь никакого отношения. Ты проживать будешь в Королевстве Северных Ветров. Богатое государство. Особенно вишневые сады тут хороши. Правит им король Златовлас Семнадцатый. Ты принадлежишь к славному роду герцогов Аверис. Зовут Ангелика. Восемнадцати лет. Есть два брата. Старший, Вальен-таль, бастард твоего отца. Он для тебя защита и опора, друг и нянька. И младший. Наследник. С ним тебе пересекаться вряд ли придется, так что не бери в голову.
Голос продолжает бубнить, а я медленно, но верно осознаю, что все это не розыгрыш, не бред, и вовсе даже не кома. Да моему донельзя трезвому разуму никогда бы такое и в страшном сне не приснилось. Нет, фантастику я читала всегда. Всякую. И даже верила в то, что фантасты типа Жюль Верна могли предвидеть будущие прорывы науки и техники. Про попаданок тоже читала. Но не доверяла.
Так это чтоя теперь попаданка?
А?!
Голос сбился с подробного описания географического положения Королевства Северных Ветров.
Я теперь попаданка? А принц будет? А магия? А мир спасать? И этоединорога хочу! Белого. Рогатого. И меч. Какой-нибудь экскалибур. Или акинак. Или эсток. А что?! Я недавно «Путь меча»* перечитывала! Пойду шулмусов воевать. Есть у вас тут шулмусы?
Голос помолчал, а потом протяжно вздохнул.
Эйфория! Ты слишком долго находишься в межпространственном коридоре. Не учел, что Души с Земли в большинстве своем такие. Ладно, географию и политическое положение страны ты в реальном времени изучишь.
Какиетакие? тут же прицепилась я.
Пьянеете быстро.
Я не пью! обиделась я. И это не эйфория. Настоящая эйфория наступает, когда успех. Вот, к примеру, ты полгода паришься, бегаешь по всему селу, уговариваешь мужиков в самодеятельность поиграть. В спектакле Народного театра поучаствовать. Улыбаешься им во все тридцать два зуба, с женами или договариваешься, или ссоришься. Потому как они все с подозрениями. А вдруг я на их законных лиходеев виды имею. С детьми в салочки играешь, пока репетиция идет. С директором клуба и завотделом культуры бодаешься, потому что тебе нужны новые костюмы, реквизит, декорации, а в бюджете на это денег нет. «Денег нет, ты ж понимаешь! Выкручивайтесь, Ангелина Игоревна, вам не впервой»! Но вот вроде бы все утряслось. Спектакль отрепетирован, декорации собраны, реквизит на местах, и даже капризный звукорежиссер уже все понял, запомнил, в нужных местах пометочки сделал. А на генеральной репетиции прима вдруг обиделась на что-то. Причем даже сама не знаетна что именно. Фыркнула, ножкой топнула, подолом махнулаи нет ее. А завтра уже премьера. И она проходит под гром аплодисментов. Потому что ты режиссер этого самого спектакля. Потому что не имеешь права на провал. Потому что. Потому что ты натягиваешь нужную маску на лицо, наряжаешься в костюм, ушитый на живую нитку. Габариты у вас с примой совершенно разные. И сама выходишь на сцену. Или встаешь к пультупотому что звукорежиссер вдруг решил снять стресс свеженьким первачом. Или. Этих «или» бывает столько, что проще забить на все и уйти в закат. Но. Стискиваешь зубы и идешь. На сцену, в суфлерскую будку, к механизму, который занавес раздвигает.
А потом зал взрывается аплодисментами. Но ты все еще не понимаешь, что премьера сыграна. Что ее приняли. Что теперь снова надо ругаться с начальством, выбивая автобус, машину, телегу, санида что угодно, лишь бы выехать хотя бы два-три раза со своим спектаклем в соседние села.
А пока тебя под руки вытаскивают на поклон, потом тащат за накрытые столысвятое дело, что ты! Эйфория приходит после второй рюмки чистейшего самогона, крепость которого ты и не сразу осознаешь. Где-то «под ложечкой» расправляется тугой комок, дышать становится не в пример легче, руки перестают дрожать и мир становится прекрасным.
Так ты еще и артистка! Лицедейка! неизвестно чему обрадовался Голос. Это упрощает!
Вообще-то, я в детской библиотеке работаю, решила обидеться я. Режиссура в прошлом. Ушли меня из клуба. С начальством постелями не сошлись. Но театрэто еще одна любовь моя. Мы как раз театр детской книги создавать начали.
Ничего, без тебя создадут, буркнул Голос. Лети, не задерживай!
Откуда-то потянуло сквознячком, и я полетела.
4 -
Королевство Северных Ветров располагается на громадном континенте мира Лукрейла. Часть его покрыта вечным льдом, частьнепроходимыми лесами. А самая середина была уютна и удобна для жизни людей. В свой срок приходили сюда и холод, и тепло. Осенние ливни и весенние дожди выпадали вовремя. К моменту нашего повествования человечество разделило Мир на государства, провело границы, выставило вдоль них блокпосты и на этом временно успокоилось. Вооруженный до зубов нейтралитетнаше всё! Да, теперь уже наше. После того, как меня вымело сквознячком из райских кущили где я барахталасьпервое, что услышала, был довольно низкий мужской голос. Мне такие голоса всегда нравились. Правда, как он называетсяя так и не узнала. Вроде бы уже не баритон, но и не бас.
Алика, солнышко мое, открой глаза! Вернись к нам, сестренка! Мать-Покровительница! Я никогда не прощу себе, что не уберег единственного близкого человечка! Алика, ты помнишь, как мы ходили гулять в нашу рощу возле замка? Помнишь, мы там кормили белок? И бурундуков. Помнишь, как ты подставляла им ладошку с семечками? И смеялась, потому что они щекотали тебя усиками и лапками. Алика. Отец отказался от твоего брака с лордом Съеврином. Выплатил неустойку. Правда, всего треть от твоего приданого, потому что ты вот уже месяц лежишь без сознания. А еще он отдал мне твой замок и сделал меня твоим опекуном. Никто не верит, что ты когда-нибудь очнешься. Никто не верит, что ты очнешься и останешься нормальным человеком. Только я.
Голос смолк. Послышался звон стекла о стекло, а потом мне в губы ткнулась ложечка. Лица коснулась теплая рука, погладила по щеке, слегка приоткрыла губы.
Только капельку, сестренка. Сглотни капельку. Это очень редкое снадобье, оно возвращает к жизни даже ушедших за Грань. Я отдал за него половину своего состояния. Да я бы все отдал, лишь бы ты пришла в себя. Не упрямься, милая, сглотни.
Капля, а за ней и другая, и третья, и четвертая мягко скатилась в горло. Снадобье отдавало мятой и эвкалиптом. Немного горчило и согревало. И страшно хотелось пить. По ощущениям, во рту кто-то умный разместил наждак.
Питьпопробовала сказать я. Пить.
Сказать не получилось, но тот, кто звал меня сестрой, видимо, и сам догадался. Я услышала торопливые шаги, звяканье стекла и журчанье воды. В мозгу сразу же зажурчало что-то еще. To самое, горячее. Так, не думать об этом!
Мужчина осторожно приподнял меня, засунул за спину подушку, и поднес ко рту ложку.
Вода! Благословенная влага! Которая вот сейчас скатывается по моим пересохшим губам в рот. М-м-м! Блаженство! И наждак в глотке смягчается, исчезает, растворяется в потоке.
А вот теперь можно попробовать открыть глаза. Посмотреть на того, кто так старательно уговаривал меня очнуться. Красивый молодой мужчина. Он сидит на краешке моей кровати, держит мою руку в своей. Темные волосы собраны в хвост. Седая прядь выбилась из общей массы. Что там говорил Голос? Двадцать восемь ему? Значит, он так сильно любит свою маленькую сестренку? И что мне теперь делать? Изобразить потерю памяти? Не хочу. Никогда не умела врать, и теперь не буду. Конечно, есть шанс оказаться на улице, если он вдруг рассвирепеет. Но ведь это не моя вина?
Алика?! Алика, ты очнулась?! Очнулась, маленькая моя! Слава Пресветлой!
Я.
О, Боже. Мой голос похож на скрип пенопласта по стеклу.
Я не Алика.
Сказала. Призналась, теперь ждем реакции.
Не может быть! Алика, маленькая моя, не пугай своего бедного старого брата.
Вальен-таль смотрит на меня с жалостью и тоской. Присел на край постели, в одной руке склянка с темной жидкостью, в другой серебряная ложечка.
Не пугаю. Но это именно так. Я из другого мира.
Мужчина поставил на низкую тумбочку склянку. Подумал. Положил рядом ложку. Осторожно коснулся моей щеки.
Алика, я не могу в это поверить, тихо сказал он. Вот уже полтора месяца я ни на минуту не отлучаюсь от тебя. Две недели в Святилище, куда тебя привезли после того, как твоя карета разбилась. Пресветлая! Я до сих пор корю себя, что послушался отца, и не отправился вместе с тобой! Побрала бы Семерка все празднества, из-за которых я задержался в замке отца! Я примчался сразу же, как только выпроводили семейство Съеврин. Ты лежала в келье. Старшая жрица сказала, что ты без сознания. Две недели они пытались вывести тебя из забытья, поили травами, возложением рук, прикладывали к твоей головке Святые Дары. Ничего не помогало. Потом сказали, что все безрезультатно. Что ты.
Тут его голос дрогнул, он сглотнул судорожно, с трудом выдохнув воздух.
Они сказали, что ты никогда не придешь в себя, чт-то твоя душа почти покинула тело. Я умолял их продолжить лечение. Обещал возложить к статуе Пресветлой все свои сбережения. Они отказались. Тогда я забрал тебя домой. Думал, родные стены помогут. Да и мачеха. Это мне она мачеха, но ведь ты ее дочь! Я слышал, что материнская любовь способна вернуть с того света. Даже Подземная Семерка отступает, если мать истово молится за свое дитя! Во всяком случае, в Святом Писании упоминали.
Ваших родителей это чудо не отметило? участливо спросила я, погладив мужчину по руке.
Нет. Они отреклись от тебя. Только не плачь, маленькая! вскинулся он, вглядываясь в мое лицо.
Не буду, лорд. Как вас зовут?
Ты не помнишь?!
Я не знаю. Простите меня, лорд. Я действительно из другого мира. Ваша сестренка попала в аварию. Я тоже, можно сказать. Мальчишку вытолкнула из-под колес, а сама не успела. И зацепило-то меня краешком, да только в траве камешек оказался. Виском ударилась. В своем мире мое тело умерло. А Душа каким-то образом оказалась в межпространственном коридоре. Не просите меня объяснить, что это такое, не знаю. Там был Голос. Он-то и сообщил, что меня отправят сюда. Ваша сестренка почему-то не хотела жить.