Жестокий Байем. Глухомань. С трех сторонлес, укравший у нее Имара, с четвертойпрекрасное, равнодушное море.
Утопись Катти этой ночью, то-то будет разговоров!.. Окончательно спятилапервым скажет брат, а за ним и остальные. Но не все ли равно может, вправду пришла пора покончить с опостылевшей жизнью? Имар не вернется, это давно понятно всем, кроме нее. А без него жить нет никакого смысла.
Как она любила Имара, как тосковала по нему!.. Он один понимал еетихую, застенчивую девушку, в душе которой тоже всегда жила мечта о другой жизни. О сказочных цветущих садах, о вечном лете. О парусниках, привозящих невиданных людей и диковинные товары из дальних стран. О подругах, с которыми можно обсуждать не только женихов и наряды, но и тонкие движения души, странные мысли, приходящие в голову, когда смотришь на волнующееся море и облака в небе или следишь за вечной погоней Львицы за Факелом
«Погоней за недостижимым, несбывшимся», сказал однажды Имар, сидя с Катти на морском берегу. «Прекрасной погоней ибо, пытаясь дотянуться до недостижимого, ты растешь».
В тот миг она и поняла, что любит его и хочет прожить с ним всю оставшуюся жизнь. Он был ее единственным другом. А она
Слезы вырвались на свободу, покатились по щекам. Утирая их, Катти тихонько шмыгнула носом.
И тут плеча ее коснулась легкая, осторожная рука.
Мягкий голос спросил:
Кру Таум можно мне немного посидеть с вами?
Катти решительно замотала головой.
Говорить мешал комок в горле. Да и меньше всего ей хотелось видеть сейчас именно Волчка черт бы его побрал вместе с его любопытством!
Он все равно уселся рядом.
Помолчал, вздохнул и сказал:
Полагаю, это вы пять минут назад стояли под дверью. И кое-что слышали.
Не в первый раз, холодно ответила Катти, справившись со слезами.
Но больно вам от этого не меньше.
Какое дело? начала она, вспыхнув.
Тише, тише, перебил Волчок. Я вам не враг. Более того, отлично знаю, каково живется в этаких замшелых местечках людям вроде вас. Чувствительным. Думающим Все понимаю, кроме одногопочему вы не уедете, что делаете тут до сих пор?
Жду, против воли коротко ответила Катти, удивленная и вопросом, и серьезным тоном этого балагура.
Мир велик, сказал он. Ждать можно и в каком-нибудь другом месте.
У нее закружилась голова. Неужели он и вправду все понимает? И, не желая ни о чем спрашивать, Катти все-таки спросила:
В каком?
Ну в Юве, например. Я знаю там одну добрую женщину, хозяйку книжной лавки, которой нужна помощница. Работа, конечно, так себе, но Подумайтедругие люди вокруг, другое к вам отношение. Для Байема вы, конечно, редкий цветок. В столице найти друзей будет гораздо легче.
А как же
Она не смогла договорить, но он и теперь понял.
Мужу вы можете оставить письмо. Чтобы знал, где вас искать.
Катти в растерянности закусила губу.
Подумайте, повторил Волчок. Нет ничего невозможного для человека, если он и вправду хочет изменить свою жизнь.
Затем поднялся на ноги и прежним смешливым тоном добавил:
Пойду-ка я, пожалуй. Не то решат еще, что под покровом ночи я соблазняю хозяйскую сестру ох, уж эти мне маленькие городишки!.. Кстати, забыл сказатья тоже верю в лесных дев. Приятных вам снов!
* * *
Снов Катти не видела в ту ночь никаких, потому что не спала. Короткий разговор этот взбудоражил ее не на шутку.
И почему ей самой никогда не приходило в голову, что из Байема можно уехать?
На душе было тревожно и весело, как перед грозой. Предложенный Волчком выход казался простым и сложным одновременно. Уехатьпросто. Для этого достаточно сесть в дилижанс. Добраться до хозяйки книжной лавки в Юве тоже, наверное, не составит труда. Был бы адрес. Но
Катти никогда еще не выезжала из Байема. Только на ярмарку в соседний городок, Варц. И незнакомый большой мир ее страшил. Как темный лес, полный дикого зверья. Одна, без спутников, без дружеской поддержки справится ли она? Не потеряется ли, не заблудится ли в этом лесу?
Хотя на самом деле она уже знала ответ. Все лучше, чем идти топитьсяубивая тем самым надежду встретиться с Имаром даже на небесах. Нужно лишь привыкнуть к мысли об отъезде. Еще раз поговорить с Волчком
И откуда он только взялся, этот странный человекс насмешливыми глазами и добрым сердцем? Как сумел всего за один день понять ее боль и одиночество? Удивительно Умный, способный сострадатьв Байеме она таких не встречала.
Назвал ее «редким цветком». Сказал, что верит в лесных дев. Еще удивительней! Улучить бы время, расспросить его обо всемо девах, о столице о том, в конце концов, кто же он на самом деле такой?
Катти и не подозревала, как сильно ей пришлось бы удивиться, если бы она могла заглянуть в мысли самого Волчкав тот миг, когда, поднявшись после разговора с нею в чердачную каморку, отведенную ему для проживания Корхисом, он рухнул не раздеваясь на топчан.
Ибо, подложив руки под голову и закрыв глаза, новый работник «Веселой утки» немедленно завел про себя до крайности странную и непонятную речь
«Здравствуйте, бесценная Катерина Матвеевна то бишь Вероника Андреевна! Добрый деньтьфу, ночь на самом деле, веселая минутка!
Да уж, навеселиться я успел так, что язык заплетается и ноги не держат. Работа в трактирене сахар, доложу я тебе, любовь моя, не сахар
Но ничего, ничего, зато я страшно горд собой.
В доверие ко всем, конечно, втерся, но это пустяки, дело привычное. Главное, я в кои-то векине поверишь, душа моя! сумел удержаться от неосторожного обещания. Смотрел на хозяйскую сестру, и с языка так и рвалось: «Да разберусь я с вашими лесными девами, они мне всех вернути кого в самом деле увели, и кого в глаза не видали!..» Но я смолчал. Чудом. Героически. Поумнел, видно, наконец и то сказать, давно порав мои-то почтенные лета!..»
Глава 2
«Почтенных лет» недавно стукнуло тридцать восемь. Что Катти, возможно, не слишком удивило бы, зато казалось невероятным всем, кто знал Волчка и виделся с ним в последнее время.
Две недели назад капитан квейтанской магической разведки Кароль Хиббит и сам поразился, когда, завершив кое-какие несложные манипуляции по изменению внешности, посмотрел на себя в зеркало.
Магией на этот раз он не пользовался. Всего лишь выкрасил волосы в темно-каштановый цвет. Такими они были от природы, и, собственно говоря, с целью слегка помолодеть с виду капитан и решился пожертвовать на время своей эффектной белоснежной сединой.
Результат превзошел все ожиданияиз зеркала на него глянул давно забытый юнец с вызывающим выражением глаз и нахальной улыбкой
Улыбка, впрочем, тут же увяла, а в глазах мелькнул испуг.
Ну и ну, пробормотал капитан. Жена родная не узнает!
Некоторое время он, глядя в зеркало, привыкал к своему новомуили старому? виду. Отметил с удовлетворениемтот, да не тот!.. Когда-то цвет волос у юнца менялся еженедельно, в глаза собеседнику он предпочитал не смотреть, и улыбка у него была кривой и неопределенной Затем капитан завершил преображениепри помощи тонального крема и нескольких незаметных штрихов косметическим карандашом. Юнец приобрел бронзовый загар и легкую азиатскую раскосость.
Вероника, увидев мужа, вышедшего из ванной, и впрямь едва не села мимо стула.
Ох, сказала она. Теперь и мне нужно срочно молодеть
В управление же, куда капитан Хиббит явился продемонстрировать возможности земной косметики, его и вовсе не хотели впускать. Начальствополковник Рон Аннон и магистр Ариэль, отказываясь верить своим глазам, даже прощупало объединенными усилиями поле капитана на предмет магического воздействия. Один из них был потомственным магом, Бог знает в котором поколении, другойэльфом; и, хотя существование косметических средств тайной для них не являлось, они и представить себе не могли, что можно настолько изменить внешность без помощи чар.
Знай наших! сказал обоим Кароль Хиббит, весьма возгордившийся в тот миг своим простым, земным и человеческим происхождением. И, откозыряв, отправился овладевать ускоренным курсом нибурского языка.
Странное задание выпало на сей раз красе и гордости квейтанской разведки, капитану Хиббиту, об изворотливости и везучести которого успели прослышать в самом Высоком Совете. Как и о врожденной неприязни этого лиса-одиночки с довольно темным прошлым к любым запретам и ограничениям
Пользоваться магией при исполнении ему запретили категорически. Отчего и пришлось пустить в ход краску и прочеемаскировка, хотя бы минимальная, была необходима, поскольку в лицо его знали не только друзья, но и враги. И все предстоявшие капитану действия заключались в том, чтобы изображать из себя самого обыкновенного человека. То есть не делать ровным счетом ничегопросто находиться в другом мире, глазеть по сторонам и бить баклуши.
Ну, не совсем так, конечно, он должен был стать актером бродячего театра. Но и только. Дальше жекомедианствовать в свое удовольствие и ждать незнамо чего неведомо откуда. Как долго? на этот вопрос ответа тоже не имелось.
Казалось бы, с подобным заданием вполне мог справиться любой другой агент. Для «красы и гордости» выглядело оно мелковатым Заказчики, однако, желали видеть исполнителем только капитана Хиббита. Ибо слава его за те десять лет, что он прослужил в разведке, успела докатиться, помимо квейтанского Высокого Совета, еще и до других миров. Среди которых оказался такой.
Да, капитану и впрямь было чем гордиться.
Но по порядкуначалась эта из ряда вон выходящая история с того, что в один прекрасный день на прием к правителю Квейтакки заявился небывалый посетитель.
* * *
Скромно одетый, неказистой внешности, представился он простокавалером Виллером. После чего огорошил магистра Гратту, сообщив, что является посланником мира Монтальват.
Магистр Гратта мог бы сразу вызвать врача.
Но будучи правителем, а значит, посвященным в кое-какие тайны, насчет которых сильные мира сего предпочитают обычно держать всех прочих граждан в неведении, магистр сдержал первоначальный порыв и решил все же выслушать беднягу.
В конце концов, у Высокого Совета имелись некоторые основания предполагать, что Монтальват действительно существует, более того, рассылает по другим мирам своих идеально законспирированных эмиссаров. Не стоило исключать и такую возможностькавалер Виллер тронулся умом, став свидетелем чего-то воистину сверхъестественного, подтверждающего эти предположения. Информация же лишней никогда не бывает
Здесь необходимо пояснить, что для Квейтаккиволшебного мира, населенного бессмертными магами и фантастическими существами, известными смертным лишь по сказкам и мифам, легендарный Монтальват испокон веков был примерно тем же, чем для землян рай. А именно дивной заоблачной страной, краем вечной радости и неизмеримых иных возможностей, куда уходят души квейтанцев, переживших огненное преображение.
Кто-то из них искренне верил в существование Монтальвата, кто-то лишь посмеивался над этой верой, но доказательств своей правоты не имела ни одна сторона. Из заоблачной страны никто и никогда не возвращался, чтобы подтвердить ее наличие. Также не представлялось возможным и опровергнуть летописное предание о ней, продиктованноев чем точно не было сомненийсамим Аллилу, демиургом Квейтакки.
И лишь величайшим из мудрецов было ведомо, что во вселенной действительно существуют некие светлые и могущественные, состоящие из чистой энергии создания, силы которых превыше всякой магии и разумение превыше всякого знания; но даже эти мудрецы не могли сказать, где таковые обитают и с какой целью наведываются в грешные материальные миры.
Квейтанский Высокий Совет во главе с правителем полагал, что это, возможно, и есть эмиссары Монтальвата. Которые в материальных мирах выполняют примерно те же функции, что и наблюдатели от самой Квейтакки, следят за соблюдением вселенского энергетического баланса. Признаться, правитель Гратта даже подозревал втайне одного из своих собственных советников но спросить, не монтальватец ли он часом, разумеется, не решался. Ведь и великие маги порою опасаются показаться смешными
Теперь читатель в состоянии себе представить, о чем подумал правитель, когда неказистый кавалер Виллер назвался вдруг посланником Монтальвата.
Магистр Гратта смотрел на него молча и внимательно, выискивая в лице и глазах признаки помутнения рассудка. Их, однако, не наблюдалосьвзгляд посетителя был на диво ясен и остр.
Кавалер Виллер тем временем продолжал:
Понимаю, ты удивлен, благородный магистр. Я и сам нахожусь в затруднении, ибо случай, прямо скажем, беспрецедентный Как вы, квейтанцы, скрываете свое существование от смертных, полагая их не готовыми к контакту, так и мы еще долго будем не вправе смущать незрелые умы своим открытым присутствиемведь наш мир лежит за пределами восприятия материальных существ. И все же мы вынуждены пойти на контакт, поскольку нуждаемся в вашей помощи.
Магистр Гратта не утерпел, скептически улыбнулся.
Вы нуждаетесь в нашей помощи?
Именно так, кивнул странный посетитель и тоже позволил себе легкую усмешку. Что бы вы о нас ни думали, мы не боги. И не всесильны. Есть и у нас дела, с которыми мы не в состоянии справиться.
Кто же тогда в состоянии? все еще улыбаясь, спросил магистр Гратта.
Полагаю, ответил кавалер Виллер, что непростое дело наше мы со спокойным сердцем могли бы поручить капитану Каролю Хиббиту из разведывательного управления Первой Лучистой армии.
Так, магистр Гратта убрал улыбку. Я ценю добрую шутку. И с удовольствием признал бы твои слова таковой, если бы объектом ее ты, благородный кавалер, выбрал не правителя страны, а кого-нибудь другогоу кого есть время посмеяться над нею. Прошу тебя
Посетитель поднял руку, призывая к молчанию.
Я вижу, сказал он невозмутимо, что безумцем я тебе уже не кажусь. Тем лучше. Из ныне живущих магов ты, правитель, пожалуй, ближе всех подошел к тому, чтобы однажды по доброй воле сделаться одним из нас. Уже сейчас у тебя достанет силы не утратить разум, увидев мое истинное обличье. Поэтомусмотри на меня, и пусть это послужит доказательством моей искренности и серьезности!
Что увидел правитель Квейтакки, когда посланец Монтальвата принял свой настоящий облик, навсегда осталось его личной тайной.
Тайной, только уже не личной, а государственной, осталось также и то, что было обещано ему монтальватцем в обмен на привлечение к делу капитана Хиббита.
Да и о самом этом визите правитель рассказал лишь полковнику Рон Аннону, начальнику разведки Первой Лучистой, и магистру Ариэлю, главе Волшебной Стражи, которых вызвал к себе сразу после того, как невероятный гость его покинул.
Он коротко посвятил обоих в суть дела и попросил отозвать с наблюдательского поста в земном городе Петербурге капитана Хиббита. На следующий день они явились к правителю уже втроем и тоже встретились с посланцем Монтальвата, носившим обличье невзрачного, скромно одетого человека средних лет с удивительно острым взглядом.
Он и рассказал в подробностях о задании, поджидавшем капитана Хиббита. Вроде бы пустяковом на первый взгляд, но весьма на самом деле ответственном. И далеко не безопасном.
* * *
Мысль об опасности в тот момент, надо заметить, волновала капитана меньше всего.
Он был рад несказанноникто из начальства и словом не обмолвился о его последней авантюре, учиненной на собственный страх и риск с превышением всех наблюдательских полномочий. Это означало, что они, по-видимому, еще ничего не знают. И позволяло надеяться, что до отправки его на задание и не успеют узнать. А уж после Вернувшихся с победой героев не наказывают.
Кароль был рад настолько, что позволил себе даже махнуть рукой на чертовски скверное предзнаменованиекошмарный сон, преследовавший его в ночь накануне вызова к правителю. Форменный ужастик, роль главного пугала в котором исполнял некий безвременно почивший черный маг
Восстав из мертвых, он гонял капитана Хиббита по темным, заснеженным улицам Петербурга, по мрачным, захламленным чердакам и подвалам, угрожая столь же безвременной погибелью; таился за каждой дверью, какую открывал капитан; выскакивал из-за каждого угла. И когда, отчаявшись, Кароль пытался вызвать Волшебную Стражу по мобильнику, не помня почему-то о существовании ментальной связи, он обнаруживал в окошке лишь беспорядочно бегущие ряды буковок и цифр и понимал с ужасом, что в телефон попал вирус и спасения нет