Я говорила, что не знаю, где она и Бри передохнула. Мы не подруги.
Не нужно лгать, Марина Голос второго центура стал очень-очень мягким. Мы не идиоты и не случайно пришли именно к тебе. Вы с Джирой плотно общаетесь в социальной сети, часто встречаетесь в компаниях, а в июне вместе ездили в Санкт-Петербург. Нам даже не нужно было ничего взламывать мы просто посмотрели твой аккаунт.
И ничего не скажешь. Не соврёшь. Сама всё сама Сама рассказала о себе всё, без утайки. Без принуждения и пыток абсолютно всё. Но разве думаешь об этом, когда радуешься жизни и тому, что твои истории интересны кому-то, кроме тебя? Когда делишься с миром скромными радостями? Когда каждый лайк греет душу и кажется словом поддержки и одобрения? Разве думаешь об этом, когда все вокруг ведут себя точно так же рассказывают о себе всё или чуть больше, чем всё? Ты рассказываешь и не думаешь, ни о чём не думаешь, и уж тем более не ожидаешь, что однажды твои короткие записи и яркие фотографии превратятся в приговор.
Нам нужна Джира, бросил первый центур, вперившись в девушку взглядом. Почти гипнотическим, но именно почти центур не использовал умения. То ли попросили не действовать жёстко, то ли не посчитал нужным. Где она?!
Фраза прозвучала совсем резко центур терял терпение, но Бри не испугалась, скорее разозлилась. Начала злиться, и второй поспешил успокоить девушку:
Марина, ты не представляешь для Альянса никакого интереса.
А Джира? вырвалось у Бри против воли.
Джира боевой маг, мягко напомнил центур. Закон гласит, что она обязана зарегистрироваться и получить лицензию.
Чей закон?
Закон Альянса, Марина, а значит один из законов Города. Быть боевым магом большая ответственность, тем более молодым боевым магом. Джира девушка сильная, но при этом импульсивная, мы не хотим, чтобы она наломала дров и нарушила режим секретности.
Или вы её боитесь.
Услышав эти слова, мама судорожно вздохнула, но сдержалась, промолчала.
При всём уважении к твоей подруге, Джира не обладает ни силой, ни опытом, чтобы представить для Альянса хоть какую-то угрозу. Мы просто не хотим, чтобы нарушился давным-давно установленный порядок. Нельзя привлекать внимание челов к Тайному Городу.
Об этом Бри знала. С этим была согласна. Но её сильно смущало, что столь правильные слова произносят центуры Внутренней Агемы. И произносят их для того, чтобы отыскать Джиру.
Марина?
Я
Говори! рявкнул первый центур.
Рявкнул так, что девушка вздрогнула, а мама, растеряв привычное хладнокровие, закричала:
Она всё расскажет!
А «добрый полицейский» сделал шаг назад.
Говори сейчас!
«Злой полицейский» сделал шаг вперёд.
Не трогайте её!
Мама бросилась к Марине, но «добрый» перехватил её мягко, почти нежно, а «злой» вцепился в руку Бри. Не крепко, но ужасно неприятно рука у «злого» оказалась жгуче холодной, запястье девушки словно ледяное кольцо стиснуло.
Говори сейчас!
Не трогайте мою дочь!
Лютый холод сдавил руку, но не остановился стал расползаться от запястья вверх, к плечу, нацеливаясь на шею. И глаза «злого» центура совсем рядом в дюймах глаза злые, без кавычек злые, глаза требующие Кажется, он всё-таки решил воспользоваться умением брать жертву под ментальный контроль.
Где Джира?
Я не знаю!
Говори сейчас!
Руку девушка не чувствует, плечо онемело, а холод уже рядом с шеей совсем рядом готовится лизнуть в сонную артерию холод тянется к яростно горячей крови холод ищет тепла холод хочет
И Бри не выдерживает.
Мама! кричит отчаянно, с надрывом. Едва появившаяся уверенность исчезает, растворяется в лютом холоде. Мама!
Марина! Женщина рвётся к дочери, но «добрый» центур держит крепко. Мягко, но крепко. Марина!
Где Джира?
Мама!
Марина!
«Добрый» центур тащит женщину в коридор, «злой» орёт:
Пусть смотрит!
Но «добрый» не соглашается:
Не сходи с ума!
Она должна ответить на вопрос!
Мама!
Холод режет горло, и Бри заходится в кашле. И почему-то кажется, что кашляет она кровью. Заходится в кашле так, как заходилась в крике с надрывом. А «злой» орёт:
Где Джира?
И холод во всём теле.
Мама едва шепчет девушка.
И понимает, что не слышит ответа. Тишина.
И понимает, что случилось страшное
Мама?
«Добрый» центур абсолютно растерян. Смотрит на обмякшую на его руках женщину и явно не понимает, что делать.
А женщине А маме плохо.
Нет.
Не стало плохо, а не стало. Её не стало. Так бывает вдруг. Настолько неожиданно и сразу сильно, что спасти ушедшую жизнь не успеет никто, даже лучший на планете врач, даже волшебник. А эти двое врачами не были. И они растерялись, растеряв последние, возможно, самые важные секунды. «Злой» усмехнулся, а «добрый», опомнившись, попытался запустить сердце матери армейским стимулятором, но «злой» качнул головой:
Поздно.
И отпустил Бри.
Мама! Девушка бросилась к матери, которую «добрый» уложил на диван. Мама!
Проклятие! «Добрый» мрачно посмотрел на напарника.
Бывает, пожал плечами тот.
Мама! Мама!! Мама!!!
Бри громко рыдала, обнимая холодеющее тело, а они стояли рядом
///
Они.
В снах центуры всегда были «ими» безликими образами. Голосами и жестами, приведшими мать к смерти. Образами с невнятными отличиями: один условно «добрый», другой условно «злой», но оба центуры, а значит Зло. Одно из его воплощений.
Два его воплощения.
Бри прекрасно запомнила центуров на всю жизнь, но в снах никогда не видела их лиц только мать. Зато маму отчётливо, хотя во время допроса смотрела на неё редко, а когда рыдала над телом сквозь слёзы, с трудом понимая происходящее сходя с ума от происходящего теряя происходящее Ничего не видя тогда, но отчётливо в снах. Видела любимое лицо закрытые глаза видела, что нет жизни, и шептала:
Прости меня
Эти слова Бри всегда произносила наяву ни разу во сне. Рыдала над телом, потом отстранялась, продолжая держать холодную руку, и шептала: «Прости» Но уже не во сне. И всегда с открытыми глазами. Шептала, надеясь, что будет услышана, но не надеясь на прощение. Шептала, умоляя мать простить себя, но сама себя не прощала.
Прости меня
Марина, ты что-то сказала? Володя приподнялся на локте и вопросительно посмотрел на девушку. Сегодня Бри произнесла фразу громче обычного, и он услышал. Но не разобрал слов. Что случилось?
Всё хорошо, милый, улыбнулась девушка. Наверное, во сне.
У тебя кошмар?
С чего ты взял?
Голос показался взволнованным.
Показался.
Правда?
Правда, любимый.
Бри поцеловала Володю в щёку, поднялась, подошла к окну не накинув футболку и даже трусиков, откинула штору и посмотрела на залитый солнечным светом двор. На яркое утро, ясное и светлое, резко контрастирующее с её настроением. С тем настроением, что овладевало ею каждое утро. Почти каждое утро, потому что почти каждую ночь ей снился этот сон явь, навсегда ставшая кошмаром.
Смерть.
И снова на мгновение! лицо матери перед глазами. И едва слышный шёпот:
Прости меня
С кем ты говоришь?
Ни с кем. Бри отошла от окна, натянула валявшуюся в кресле футболку, затем трусики. Вновь улыбнулась Володе.
Делая вид, что всё в порядке.
Он заложил руки за голову и прищурился:
Марина?
На завтрак будем тосты
Однако сменить тему не получилось.
Марина, я знаю, сейчас у тебя трудное время и именно с этим связано Володя замялся. Твоё настроение.
Спасибо, что понимаешь, любимый.
И я очень хочу тебе помочь.
Бри улыбнулась.
Теперь почти искренне Нет, она всегда улыбалась Володе искренне, речь о настроении: правильная улыбка способна скрыть ужасную тяжесть, и в последнее время девушка часто улыбалась другу правильной улыбкой, пряча под ней царящую внутри тьму. Но сейчас, глядя в его глаза, чувствуя его заботу и то, насколько ему важно вернуть её к нормальной жизни, Бри не могла не улыбнуться искренне. Володе. Доброму. Любящему. И ничего не знающему Для Володи и всех её знакомых, обычных знакомых и обычных друзей, не допущенных в Тайный Город, смерть мамы произошла по естественным причинам сердце, с кем не бывает? О Внутренней Агеме, Альянсе, Консуле и тому, что мать довели до приступа беспощадные центуры, они даже не догадывались. А Бри не собиралась их посвящать.
Не имела права.
Но иногда хотелось очень. Как теперь.
Потому что Володя поднялся, подошёл и нежно прикоснулся к руке девушки. Чуть выше локтя.
Марина давай уедем? Прозвучало так естественно и заботливо, что Бри едва не задохнулась от счастья. И машинально спросила:
Далеко?
В Крым. Или в Питер. Он улыбнулся и провёл по руке девушки пальцами. Я летом неплохо заработал, ты ведь знаешь, так что можем смотаться. Только я и ты. Думаю, тебе необходимо слегка развеяться.
«Милый, милый»
Больше всего на свете Бри хотелось согласиться с предложением Володи и махнуть: в Крым, Питер, Казань куда угодно! Уехать, взяв с собой рюкзак с минимумом вещей, бросить его в отеле и гулять до одури, пока ноги не начнут отваливаться, просто бродить где угодно, потом поесть, посидеть у воды, держа Володю за руку, вернуться в номер и не спать до рассвета А потом спать до обеда и снова гулять И так неделю. Целую счастливую неделю.
Разве можно вообразить что-нибудь прекраснее?
Нет.
Поэтому Бри едва не расплакалась во второй раз ведь она должна была ответить совсем не так, как хотела.
Вов, сейчас я никак не могу, не получается. Учебный год только начался, дел по горло, куда мы поедем?
Тогда давай смотаемся на выходные? немедленно предложил парень. На следующие? В четверг сядем в «Сапсан» или ночной до Питера, пятница суббота воскресенье там, а обратно опять ночным. На одну только пятницу ты сможешь забить на институт?
Как ему отказать? То есть отказать придётся, но сейчас у девушки не было на это никаких сил.
Я подумаю, тихо произнесла Бри.
Хорошо, я возьму билеты.
А может может, так и нужно поступить? Забыть и забить на задуманное, плюнуть на планы, которые не факт, что осуществятся и абсолютно точно крайне рискованны, плюнуть на них и уехать? На выходные или неделю. Развеяться. Позволить прошлому спокойно умереть и вернуться в Москву обновлённой В Москву, а не в Тайный Город. Именно в Москву. Демонстративно показать всем, что уходит в принципиально иную жизнь, оставив лишь обыкновенных, не допущенных в Город друзей и знакомых, и жить спокойно.
Бри была уверена ей позволят.
Но не могла принять решение сразу.
Можно я подумаю? очень тихо спросила, глядя Володе в глаза.
Конечно.
И пожалуйста, не покупай пока билеты.
Куплю, когда вернёмся из твоей глуши.
Это не глушь, запротестовала девушка, а старый
Очень старый, насколько я помню, перебил её Володя. Обнял за талию и прижал к себе. Крепко прижал.
Очень старый, серьёзно подтвердила Бри, упираясь в грудь парня руками. Дом построил ещё прадед или прапрадед я в них путаюсь, точнее, не запомнила, когда папа рассказывал. Но точно знаю, что построил очень давно. Чуть ли не в восемнадцатом веке.
Так давно? изумился Володя.
Ну да, пожала плечами Бри. Купил кусочек земли и построил домик. Подальше от всех. Для отдыха. Чтобы уезжать сюда и долго-долго никого не видеть.
Желание понятное.
Ага, согласилась девушка.
Но странно, что дом не отобрали.
Кто? не поняла Бри.
Ну эти Володя почесал затылок. Революционеры, типа, в ХХ веке. Которые у всех всё отбирали.
А, ты об этом
Да.
У нас ничего не отобрали, коротко ответила девушка, не желая вдаваться в подробности и уточнять, что жители Города видели достаточно смутных времён и научились преодолевать их с минимальными потерями. Или вообще без оных.
Твой прадед был революционером?
Он был врачом. У нас в семье все были врачами. Девушка помолчала. Так повелось.
Хорошим?
Да.
Богатым?
Не бедным.
Тогда у него должны были всё отобрать, а его самого отправить в ГУЛАГ, уверенно произнёс парень.
Несколько мгновений Бри задумчиво разглядывала Володю, пытаясь понять, понимает ли он, о чём сейчас бредит, а главное насколько его слова уместны, затем решила, что Володя пытается её отвлечь, а не поразить скудными историческими познаниями, и повторила:
У нас ничего не отняли.
Повезло.
Хорошие врачи нужны всем и всегда.
Пожалуй.
Парень и сам понял, что разговор зашёл совсем не туда, прижал девушку чуть сильнее и крепко поцеловал в губы. И чуть расслабился, почувствовав ответ.
Давай я всё-таки возьму билеты в Питер на следующий четверг?
Давай я всё-таки подумаю? с улыбкой с настоящей улыбкой прошептала в ответ Бри и спросила: Ты отвезёшь меня в глушь?
Я ведь обещал.
Ты мог передумать.
Никогда.
Спасибо.
Бри умела водить машину, но сейчас не испытывала никакого желания садиться за руль. А главное не хотела ехать одна. Не потому что боялась, как раз наоборот, случись что, это она защитит Володю, а не наоборот, просто ей нужен был рядом верный, надёжный и, кажется, любящий человек. Просто рядом.
Чтобы не быть одной.
Сколько туда ехать?
Если без пробок часа два.
Сегодня пробок быть не должно.
Да, согласилась девушка. Снова поцеловала Володю и попыталась отстраниться: Сейчас приготовлю завтрак.
У меня есть идея Парень удержал её и ласково провёл рукой по шее девушки. Хочу кое-что успеть перед завтраком.
Бри улыбнулась.
* * *
Муниципальный жилой дом
Москва, Лихов переулок
Ты кого-нибудь ждёшь?
Нет, тихо ответила Мара.
Может, курьер?
Нет.
Фахир поднял бровь, но Мара отрицательно качнула головой и так посмотрела на мужа, что едва появившееся желание спорить мгновенно испарилось.
Звонок повторился. Неприятный. Настырный. Такие звонки и в обычное время не доставляют радости, а в нынешние времена да ещё под вечер да ещё без предупреждения Сейчас такие звонки вызывали самые неприятные ощущения.
Звонок повторился.
Фахир вздохнул, подошёл к двери и громко спросил:
Кто там?
И услышал в ответ вежливое:
Добрый вечер, произнесённое приятным баритоном.
Добрый надеюсь.
Меня зовут Дориан Машар.
Гвардия великого магистра?
Центур Внутренней Агемы.
Мара с трудом сдержала испуганный возглас. Сжала кулачки и прислонилась к стене, словно ища у неё поддержки, визит высшего мага из новой службы безопасности мог заставить нервничать кого угодно.
Чем я заинтересовал Агему? почти спокойно поинтересовался Фахир.
Вам лучше открыть, господин Кумар. Достаточно того, что я представился, стоя на площадке.
Фахир посмотрел на жену, едва заметно пожал плечами, объясняя, что выбора у него нет, подождал, пока она скроется в комнате, и медленно открыл дверь.
И приятно удивился тому, что центур явился без сопровождения.
Если, конечно, определение «приятно» в данном случае уместно.
Посторонился, пропуская Машара в квартиру, бросил: «Не разувайтесь», увидев, что центур не собирается снимать обувь, вслед за ним прошёл в гостиную и зачем-то указал на сидящих на диване женщин:
Мара моя супруга, Лиссет моя дочь.
Дориан Машар.
Вы к нам по делу?
Нет нужды волноваться.
Я спрашивал о другом.
А я просто прошу вас вести себя чуть спокойнее.
Показалось, что сдавившее гостиную напряжение можно резать на куски и продавать, что оно вот-вот придавит всех присутствующих и Кумаров, и центура или взорвётся визгливым скандалом, что визит закончится, не начавшись Но Лиссет вдруг сказала:
Вы наш гость, центур, и мы даём слово, что выпустим вас живым и здоровым.
И вызвала сначала паузу очень короткую, а затем смех. Пусть короткий, зато разрядивший обстановку. Смех центура, потому что родители смотрели на дочь с ужасом.
Поражаюсь вашему самообладанию, склонил голову Машар.
В Тёмном Дворе без него никуда, парировала девушка.
Я это запомню.
Сделайте одолжение.
И я ненадолго.
Очень мило с вашей стороны.
И чем скорее я перейду к делам, тем будет спокойнее для всех.
Даже для вас?
Мне не доставляют удовольствия ваши взгляды.