Меня зовут Алекс Светлых, отвечаю старику и, пользуясь тем, что обкуренные негры не обращают на нас внимания, продолжаю:Что это за место и почему вы, как и мы, в кандалах?
Это Питермарицбург, но находимся мы в складах покойного Петера дер Бастена, который занимался строительными работами, пока его не убили, а фирму не забрали, говорит Натаниэль, понизив голос. И ничего хорошего нас не ожидает. Я немного понимаю зулусский язык, эти нелюди говорили про работу на рудниках.
Почему вы в кандалах, вас похитили?
Мой вопрос закономерен. Если мы с Айманомлюди из ниоткуда и без документов, вынужденные отрабатывать мифический долг, то что с этими, явно местными жителями?
Я так понимаю, Алекс, вы родом не из этих мест?
Я из России, здесь оказался после кораблекрушения. Меня с товарищем подобрал корабль, направлявшийся в Дурбан, капитан обманом заставил нас подписать контракт, потом нам сделали укол и в себя я пришел за десять минут до вашего появления в ангаре.
Слышал о России, там жуткие морозы. Говорят, плевок застывает на лету, мужчина улыбнулся и продолжил:А у нас здесь снег можно увидеть только в Драконовых горах и то, очень высоко.
Он замолчал, собираясь с силами, его племянники поели и теперь сидели, смежив глаза, привалившись друг к другу спинами. Натаниэль, вздохнул:
Вам очень не повезло, Алекс, оказаться в этой стране. Надеюсь, вы слышали слово «апартеид»?
Конечно, я слышал это слово, означавшее бесправное положение африканцев в некоторых странах, а именно в ЮАР.
Так вот, Алекс, апартеид черных закончился с приходом к власти Нельсона Манделы, и начался апартеид белых. Теперь мыбесправные негры в этой стране, теперь мы здесь на положении рабов.
Он покосился на наших охранников. Те весело болтали, заливаясь смехом под действием травки.
А почему вы в кандалах, вы что-то натворили? мой вопрос заставил вздрогнуть мужчину.
Натворили. Не дали изнасиловать мою племянницу. Ребята бились, но их быстро скрутили, наш дом сожгли, бедную Сьюзи изнасиловали и убили, а мы, как видишь, здесь.
Только сейчас я обратил внимание, что лица парней в синяках и ссадинах. На минуту я оторопел, после времени, проведенного в Иордании и Саудовской Аравии в женском теле, не думал, что встречу еще более бесправные страны. Теперь, после рассказа Ната, длинное имя произносилось трудно, я понял, что ошибался, когда думал, что арабские страныэто вполне демократические общества.
Айман вслушивался в наш разговор. Часть он не понял и просил перевести. В двух словах ввел его в курс дела, сомалиец заметно скис.
Послышался шум подъезжающей машины, и наши охранники встрепенулись. Татуированный остался, второй вышел: через приоткрытую дверь ангара был виден свет машины. Минут через пять негр вернулся и крикнул пару слов татуированному. Направился к нам, снимая с плеч винтовку.
Вставайте и выходите к машине, скомандовал он на плохом английском.
Человеку с ружьем трудно перечить, мы все встали, а негр с синяком под глазом и не садился. Потянулись к выходу, я шел замыкающим. На улице стояла грузовая машина с открытым верхом. Водитель, тоже негрони, блядь, вообще кончатся, эти негры?! подсаживал нас, помогая забраться. В кузове скамеек не было, пришлось садиться на пол, измазанный красным.
Натаниель оказался рядом со мной, его племянники тоже недалеко, у одного их я заметил глубокий порез на руке, перехваченный носовым платком. С высоты кузова хорошо были видны огни города, располагавшегося чуть ниже. Татуированный сел в кабину, а мудак с винтовкойв кузов, оттеснив нас в угол и наставив на нас оружие. Машина тронулась, набирая ход. Когда мы выехали из города и понеслись по асфальтной дороге, Нат оживился:
В аэропорт везут, сказал он мне и потом что-то прошептал и племянникам.
Минут через двадцать мы подъехали к одноэтажному зданию, где одиноко дежурил очередной местный житель темного цвета в униформе, с пистолетом на поясе. Татуированный выскочил из кабины. При свете лампы, освещавшей проезд, было видно, как что-то перекочевало из кармана в руки охранника, он зашел в будку и поднял шлагбаум. Мы беспрепятственно проехали дальше, обогнули угол двухэтажного здания и выехали на бетонную полосу аэропорта.
Вдалеке виднелся силуэт небольшого самолета с мигающей лампочкой желтого цвета на брюхе. Наш грузовик уверенно покатил до самого самолета и остановился впритык с открытой дверью, которая находилась на уровне нашего кузова. В дверном проеме показался человек, скорее всего, пилот. Обменявшись парой фраз с татуированным, он включил красный свет в салоне самолета. Негр с винтовкой просто перешагнул и оказался внутри самолета, показывая нам знаками следовать за ним.
Теперь я был первым в колонне. Стараясь не упасть, мелкими шагами дошел до края кузова и шагнул внутрь. Сильной рукой меня встретил пилот, на нем было даже подобие комбинезона, и отшвырнул в глубь салона. Умудрившись не упасть, я вцепился в сетку, натянутую в салоне самолета по бортам. Следом за мной в самолете появились мои товарищи по несчастью, избитый негр запрыгнул сам, проигнорировав руку.
Это был небольшой самолет наподобие нашего «кукурузника». Сидений в салоне не было, но под ногами лежали плотные подушки типа сидушек, натянутая сетка позволяла держаться руками. Красный свет фонаря на потолке салона окрашивал происходящее в мрачные тона. Пилот прошел в кабину, минуту спустя заработали моторы. Табуированный закрыл дверь, провернул ручку до упора вниз. Вместе со вторым негром они уселись чуть поодаль, держа нас всех в поле зрения.
Несколько минут наш самолетик прогревал двигатели, то повышая, то снижая обороты, шум стоял очень сильный. Затем обороты стали повышаться, и без предупреждения и инструктажа со стороны отсутствующих здесь стюардесс, самолет рывком начал разбег и спустя секунд десять оторвался от земли, закладывая небольшой поворот вправо. Я досчитал до тридцати, когда подъем завершился и самолет выровняло. Уши закладывало от шума моторов. Дотянувшись до иллюминатора, посмотрел вниз. Внизу проплывали освещенные поселки. Часть крыла мешала рассмотреть подробнее.
Опустившись, начал думать. Мое состояние еще не позволяло мне драться с превосходящими силами, и я пока не чувствовал в себе силы. С момента спасения из воды не было состояния ускоренного видения, когда чужие движения мне казались замедленными. А что, если я потерял свою реакцию? Или, может, просто организм пока бережет меня из-за моих повреждений?
Что я знал о этой стране? Да практически ничего! Информация, полученная от Ната была слишком мрачной, ее требовалось проверить, чтобы не рисковать зря. Почти полгода я провел в женском теле, спасаясь от домогательств и выпутываясь из безнадежных положений. И не собирался умереть геройски, вернув свое тело: если надо, потерплю и приму решение только наверняка.
Примерно через часа полтора мы начали снижаться, самолет снова заложил вираж, на этот раз в левую сторону. Я снова прильнул к иллюминатору: мы снижались над довольно большим городом, внизу играли разноцветные огни на большой площади. Самолет коснулся колесами полосы, нас ощутимо тряхнуло, через секунд двадцать с новой силой взревели двигатели и затем наступила тишина, оглушительная после почти двухчасового шума. Татуированный извлек телефон из шорт и быстро переговорил: ждали мы почти полчаса прежде, чем услышали звук автомобильного мотора, и негр с татуировками открыл дверь.
На этот раз нас поместили в черный микроавтобус. Было приятно откинуться в кресле. Все молчали. Айман несколько раз порывался заговорить, но после моих угроз настучать по кумполу, если будет мешать мне думать, замолчал. Ехали недолго, подъехали к закрытым воротам, за которыми темнело здание. Водитель сам открыл ворота и въехал во двор. Проехав здание, очутились на небольшом стадионе, на котором виднелось около двух десятков людей, в основном белых. Само поле стадиона было ярко освещено, трибуны были в полутени.
Цепочкой по одному нас провели на поле, где в глаза бросились несколько необычных моментов: все люди были с кандалами на ногах, связанных цепочками, но со свободными руками. Второй особенностью было то, что на всех были одеты одинаковые шорты без карманов, напоминавшие плавки, и все были обнажены по пояс.
Нас повезут на алмазный рудник, шепнул мне Нат, следовавший за мной, раньше так одевали негров, работавших на руднике, чтобы у них не было возможности спрятать алмазы.
На нас смотрели без интереса, люди сидели или слонялись без дела, к краю поля было запрещено подходить. Шестеро человек с винтовками в руках по периметру поля подтверждали серьезность запрета, равно как и труп черного парня, лежавшего на самом краю.
Из-под трибунного помещения вышли двое мужчин, один шел налегке, второй нес охапку шорт. Подойдя к нам, они остановились, лысый и упитанный негр средних лет поднял руку, привлекая внимание:
Вы все будете работать на Руднике Коффифонтейн, вы преступники и должны отработать не менее шести месяцев, пока получите освобождение. За работу вам будут платить по три рэнда белым и пять рэндов черным в день. Сейчас вновь прибывшим раздадут шорты, это ваша единственная одежда, потом вас накормят, а утром отвезут на рудник. Любая попытка бегства бессмысленна, на расстоянии ста километров от рудника нет поселений и вам не скрыться. За первую попытку бегстваваш срок работы удваивается, вторая попытка равносильна самоубийству. А теперь, негр задержал дыхание и торжественно произнес:Добро пожаловать в Блумфонтейн!
После его речи второй негр, молодой парень, начал раздавать нам шорты. Один из тех, кто привез нас, отмыкал цепочку на ногах, ждал, пока под его взглядом мы разденемся и натянем шорты. Потом снова заковывал кандалы на ногах. Руки от наручников освободили и сняли цепочку, связывавшую кандалы на руках и ногах.
«Я клянусь тебе, Думиса, что приложу усилия, чтобы найти и убить тебя», дал я себе клятву, понимая, что нас обвели вокруг пальца. Я поискал глазами Натаниэля. Он встретил знакомого среди тех, кто уже был на стадионе, и увлеченно беседовал с ним.
Нат. Вы не возражаете, чтобы я вас называл?
Нет, меня все друзья так называют. Вы хотели что-то спросить, Алекс?
Я хотел узнать, что это за рудник Кофефен, не помню.
Коффифонтейн, подсказал Нат.
Да, именно, обрадовался я подсказке.
Это, господин Алекс, заброшенный рудник. Лет десять назад его закрыли. Он один из старейших в ЮАР, и это ад на земле, если верить рассказам людей, что работали там раньше. Это билет в один конец, на десятки километров вокруг нет живой души. И еще это место, где капских кобр, мамб и гадюк больше всего на свете.
Нат вернулся к разговору со своим знакомым. Одно упоминание змей на меня навеяло ужас. Я не знал, что такое капская кобра и африканская гадюка, но слово «мамба» хорошо помнил по фильму «Убить Билла». Плен, рабство, сломанные ребра мне теперь казались пустяком в сравнении со своей фобиейядовитыми змеями.
Глава 10. Рудник Коффифонтейн
Спать нам пришлось на газоне стадиона, что, впрочем, было неплохо, если бы не два «но»: свет бил в глаза и приходилось искать удобное положение. И после упоминания Натом ядовитых змей каждое шуршание, малейший шум рисовал в воображении скользящую по траве змею, которая выбрала именно меня своей мишенью. За ночь я вскочил не меньше десяти раз, услышав шорох, пока наконец не уснул.
Утром нас разбудили звуки сирены из стадионного громкоговорителя.
Для справления потребностей организма была открыта дверь в подтрибунном помещении, где находился сортир. Водили туда группами по шесть человек двое вооруженных негров. Больше часа понадобилось, чтобы вся группа из тридцати человек успела привести себя в порядок. Нас накормили бананами и напоили кофе в пластиковых стаканчиках, пообещав нормальную еду по прибытию на рудник.
Всего на стадионе собралось тридцать человек, шестеро из которых были черными, считая привезенного с нами негра. Несмотря на общую проблему, связанную с рабством, это не сблизило черных и белых: расовая ненависть здесь была на пике. Негры держались обособленно и более нагло, несмотря на меньшинство. Белые в основном были людьми среднего возраста, с изрядными брюшками, было несколько ровесников Ната. Люди, жившие в довольствии и не знавшие тягот, в одночасье превратились в рабов. Некоторых это сломало, и они безучастно смотрели вокруг себя, не проявляя никакой заинтересованности в жизни.
Только ближе к обеду все было готово к отъезду, потому что два часа ждали транспорт. Два микроавтобуса и два грузовика с каркасом, но без тента, подъехали к самому полю. Нас рассадили по пятнадцать человек в кузова грузовых машин, Нат с племянниками оказался в другой машине, но Айман был со мной. Мы мало говорили с момента, как очнулись в ангаре, и парень явно был обижен, что я не посвящаю его в свои планы. Но у меня был пока один план: затаиться, присмотреться и потом действовать.
Поняв, что я не смирился с положением и готов действовать при удобном случае, сомалиец повеселел.
Ты Ваалан, когда ты захочешь, ничто и никто тебя не остановит, преданно смотрел на меня, всецело полагаясь.
Мне бы его уверенность, потому что никакой реакции за собой я не заметил: дважды промахнулся, собираясь прихлопнуть большую противную муху, досаждавшую своим жужжанием.
В микроавтобусы сели негры с винтовками, за каждым грузовиком на расстоянии двадцати метров ехал фургон с вооруженными людьми, держа в поле зрения людей кузове.
Мы выехали по поехали по асфальтированной дороге, вероятно, давно не эксплуатировавшийся: местами асфальт имел трещины, через которые виднелись пучки трав, частично дорога была занесена красной землей и на нами поднималось облако пыли оранжево-красного цвета. По бокам от дороги тянулись обширные засушливые плато, на которых не было видно растительности, ядовитая на вид, оранжево-красная земля которых резко бросалась в глаза. Эти участки сменялись другими, где росла пожухлая трава и низкорослые кустарники.
Спустя время нам попался приличный участок земли, где была сочная зеленая трава и вдалеке даже виделись травоядные животные, но большое расстояние не позволило разглядеть внимательно. Но основной фон был унылым, безжизненным в котором было много оранжевого цвета и мало зелени.
Примерно два часа стали заметны признаки изменившегося ландшафта, местность стала холмистой, чаше встречались камни и небольшие каменные гряды. Через какое-то время асфальт закончился, и теперь мы ехали по проселочной дороге, поднимая облако оранжево-красной пыли.
Рудник показался внезапно, после проезда между двумя холмами. Первое, что бросалось в глазадве огромные горы породы, извлеченной из недр рудника. Рядом застыли покрывшиеся коррозией огромные машины с буром в метр диаметром. На сколько хватало глаз, стояла брошенная техника, вагонетки, лента транспортера, вытаскивавшая породу наверх, отдельные жилые помещения по типу вагончиков, что используются строителями.
Мы миновали эту часть, проехали дальше и остановились у довольно большого здания метров тридцать в длину. Из микроавтобусов высыпали негры, опустив борта, начали помогать спускаться, потому что со связанными ногами это трудно сделать.
Я осмотрелся по сторонам. Эта часть рудника была немного изолирована, если всех загнать в большое здание, люди будут на виду и сбежать нереально. Видимо, такими же мыслями руководствовались люди, что привезли нас именно сюда.
Когда все спустились с машин, как я и предполагал, нас повели в здание, у которого была два входа на торцах. Внутри это было огромное помещение, некогда бывшее столовой, о чем говорила часть здания, где сохранились предметы кухонной утвари и несколько столов, оставшихся в зале. Везде лежал толстый слой пыли, здесь она была не красного цвета, а с синеватым оттенком.
Наше внимание привлек толстый негр, разговаривавший с нами на стадионе:
Здесь вы будете спать и питаться. Надо привести комнаты в порядок. За нами едет машина с продуктами и везет генератор для холодильника. Кормить вас будут нормально, про заработную плату я вам говорил. Мы находимся в самой старой части рудника, который не разрабатывался с одна тысяча девятьсот седьмого года, потому что здесь не находили крупных алмазов, а в соседних разработках их было полно. Я получил разрешение, и наша работа законна, поэтому в ваших интересах работать как можно лучше.
Любому, кто найдет алмаз больше двадцати каратов, я обещаю немедленное освобождение от работы и полную свободу действий. Он может уйти или остаться и работать уже за сто рэндов в день.