Корф говорил для всех, но взгляд был направлен только на Ровену. И она почувствовала себя действительно пойманной. Даже не руками Александра, крепко сжимавшего её запястье и талию, а его ядовито-зелёными глазами, в которых разгорался изумрудный свет.
Любой приём, госпожа Ровена, подсказал Александр, захват руки, избавьтесь от него.
Хотите, чтобы я вас ударила? Бельская нашла в себе силы засмеяться и подыграть в этой странной сцене учебного боя, которая внезапно привела её в объятия Корфа.
Конечно, улыбка Александра была завораживающей, у нас ведь занятия. Вам можно всё, моя дорогая.
Гидеон наблюдая за ним, так и хмурился. Александр, казалось, забыл обо всём. Даже о Рафаэле, который уже давно с довольно понятным выражением лица следил за действиями Корфа.
Но Ровена наконец справилась с обаянием Александра. Заставила себя освободить запястье из его захвата, и ударом колена в живот оттолкнулась от него, освобождая и свою талию от его руки.
Господа, для первого занятия достаточно, Александр сразу обернулся к людям. Напомню, что использование кетоно-кнута безвредно для человека около пяти, шести ударов. После них вы начнёте расходовать свою человеческую энергию во вред себе. Не забывайте об этом.
Стражи закивали на это и поаплодировали новичкам, которые однозначно оказали впечатление.
Гидеон повторно отправил всех по своим местам занятий.
Господа, я вроде вас отпускал уже, усмехнулся он. Собрались опять
Стражи со смехом разошлись. Остались Платон и Даниэль. И оба искоса взглянули на Турмистрова. Меликов кивком головы указал на Ровену и Корфа. Это явно был вопрос насчёт их взаимных чувств. Сейчас только слепой не увидел, что господин барон, несмотря на свою принадлежность к наивысшему классу эктоопасности, оказывается, не чужд человеческим страстям.
Гидеон в ответ отмахнулся, сделал вид, что это не важно.
А Корф внезапно обернулся к Рафаэлю. Игнорируя его пристальный и недовольный взгляд, спросил:
Кайсаров, раньше пользовался кнутом?
Рафаэль вздрогнул, убрал ладонь с предплечья. Пока стоял, всё время держал руку на болящем месте.
Нет, ответил он. С чего ты взял?
Очень уверенный удар, произнёс Александр, и с неудобного положения руки. Видел этот приём раньше?
Я же сказал нет, голос Рафаэля стал жёстким.
Гидеон и Ровена подошли к ним.
Ну, что, Кайсаров, Бельская, Турмистров довольно оглядел обоих, вижу, боевая хватка не пропала. В чём и не сомневался. Всё, господа, Даниэль сейчас покажет вам нашу экипировку. Изучите внимательно. Такой нет ни у кого, кроме нас.
Гидеон довольно усмехнулся, говоря это, и, конечно, вызвал интерес новичков команды.
В чём предмет такой гордости? полюбопытствовала Ровена.
Турмистров показал на Александра:
В нём. Наши техники усовершенствовали рунабры под его энергию.
Кайсаров вопросительно вскинул бровь.
Помните, Корф зарядил ваши щиты? спросил Гидеон.
Ага, и нас за одно, усмехнулся Рафаэль.
Энергия Араэля была слишком мощной для человеческого тела. Рафаэль и Ровена отлично помнили тяжёлое состояние после её вливания.
Больше такого не будет, улыбнулся Александр. Новые рунабры раскладывают энергосигнатуру Араэля. Я могу заряжать их без передачи заряда в тело человека.
Ух, Ровене это понравилось. Довольно удобно.
Гидеон кивнул:
Даже не представляете насколько. Мы уже опробовали.
А твой щит? спросил Кайсаров Александра. Почему раньше не показывал?
Корф усмехнулся и ответил довольно язвительно:
Так не было необходимости. Валей преодолел бы его с лёгкостью, а вы, господа, с тем оружием, которое у вас было, не смогли бы навредить мне при всём желании.
Ах, ты ж Рафаэль покачал головой, но, правда, тоже с улыбкой. Не мог не напомнить, да?
Гораев и Меликов с интересом слушали этот разговор. Им были известны не все подробности событий на пятивокзальной площади. Гидеон выдал только необходимую информацию кто такой Корф, что с ним случилось, и почему он принял решение работать с ФАЭБ. А вот с каким боем его «уговаривали», об этом Турмистров умолчал.
Но сейчас Гидеон, наконец, отпустил команду, сказав:
Всё, господа, расходимся. Бельская, Кайсаров, после отдыха жду на ужин. Пообщаемся, наладим личный контакт. У нас всего один вечер на это.
Отправив Ровену и Рафаэля с Меликовым и Гораевым, Турмистров с укором взглянул на Александра.
Всё в рамках, произнёс тот.
Сделай одолжение, сужай их, строго заметил Гидеон. И что за допрос Кайсарову?
Александр задумался на мгновение и ответил:
Он меня удивил.
Как и всех, вспомнил и о своём удивлении Турмистров. А не так прост, как кажется.
Корф утвердительно кивнул, согласившись с верностью этих слов, и внезапно попросил:
Гидеон, покажите мне ещё раз его личное дело.
Турмистров вопросительно вскинул бровь, но конечно не отказал:
Хорошо, пойдём. У меня в кабинете.
* * *
С новой экипировкой разобрались довольно быстро, так что уже минут через сорок Ровена и Рафаэль с упакованной формой, усиленными руножилетами, рунабрами специальной модели стражей ФАЭБ, и ещё парой новых устройств зашли в служебную квартиру в жилом корпусе. Небольшой угловой лофт на восьмом этаже с красивым видом на город. Помещение разделялось на зоны кухни и спальни ажурной металлической перегородкой, было обставлено просто, но довольно уютно.
За спиной вошедшей Ровены захлопнулась дверь, и раздался звук упавших на пол вещей. Бельская невольно усмехнулась и обернулась, зная, что увидит. Рафаэль, закрыв дверь, бросил на пол экипировку, сложил руки на груди и с довольно интересной улыбкой смотрел на Ровену.
Дорогая, произнёс он, и Ровена засмеялась: О, нет, нет, не надо.
Нет? Кайсаров медленными шагами направился к ней. Что, это обращение дозволено только господину барону? Нам босякам так не подобает?
Эй Ровена нахмурилась.
Шучу, Рафаэль, подойдя, обнял её. Я, конечно, знал, что вот именно так всё и будет, усмехнулся он. Но думал, что Корф всё-таки выдержит хоть какую-то паузу. Но нет, его наглое благородие борзеет очень быстро.
Ровена обняла Рафаэля в ответ, посмотрела в его глаза. Почему-то показалось, что они изменились. Раньше была лишь золотая окантовка по радужке, но сейчас тонкие золотые волокна протянулись от зрачка со всех сторон.
Тебе не о чем переживать, уверенно сказала Бельская.
Как бы ни был очарователен и уникален Александр, она любит Рафаэля. Ровена спросила себя: может ли быть по-другому, и ощутила ответ от сердца. Оно говорило: нет.
Кайсаров наклонился к ней, коснулся губ.
Я знаю, спокойно произнёс он. Если бы у меня было сомнение, Ровена, я сказал бы об этом до того, как прибыть сюда.
Бельская вздохнула с облегчением, лаская пальцами шею Рафаэля, а он уже расстёгивал пуговицы на её кителе. Не стал снимать его, просто так же ловко расстегнул блузку и застёжку лифчика впереди. С ремнём и молнией брюк Ровены легко справился левой.
Бельская, целуя его, смеялась:
Страж Кайсаров, какие отточенные движения! Месяц практики не прошёл даром.
Рафаэль присел на корточки, сдёргивая с Ровены брюки и трусики, оставил её только в кителе и блузке, и пока вставал, расстегнул молнию на своих штанах, распахнул низ кителя и рубашки, обнажив живот, и сразу поднял Ровену на руки под бёдра.
Помолчите, командир, прошептал он. Вам слова не давали.
Бельская только рассмеялась в ответ на это.
Кайсаров отнёс её на кровать, но положив на постель, не набросился сразу. На мгновение задержался с этим, вынимая из внутреннего кармана кителя тонкий золотистый пакет. Увидев его, Ровена ощутила приятное возбуждение. Наклейки «кормилица» в прошлый раз принесли удовольствие им обоим.
Ты всё-таки взял их, улыбнулась Бельская.
Рафаэль уже приклеивал ткань с заклинанием на грудь Ровены, и та увидела дрожь, пробежавшую по рельефным мышцам его живота. Кайсаров в каком-то нервном нетерпении ждал, когда потечёт молоко, сразу слизал первые капли и схватил грудь Ровены в рот. От сжатия соска его сильными губами Бельская испытала сильнейшее желание, и схватила Рафаэля за плечи.
Он зарычал, сжимая губы и зубы ещё сильнее, и тоже вцепился пальцами в грудь Ровены. Это было больно, но Бельская едва ощутила боль за желанием, с удивлением понимая, что у них обоих совсем новые ощущения. Словно страсть Рафаэля стала ещё сильнее чем была, и его поведение в постели, и без того всегда ненасытное, возросло в агрессивно-голодное. Он прижал её всем телом, одной рукой схватил за шею сзади, а второй держал грудь так, чтобы удобнее было пить. И это возбуждало Ровену с такой силой, что она ощутила приближение пика удовольствия уже сейчас, только лишь от сильных рук и зубов Рафаэля. Так что двигаться с ним, когда он сильно и резко вошёл в неё, она смогла всего мгновения. Но этого хватило, чтобы наслаждение стремительно разлилось по ним обоим обжигающей волной. Кайсаров застонал вместе с Ровеной.
Что это было? хрипло прошептала она, когда смогла говорить. Что ты сделал?
Не знаю, тяжело дыша, ответил Рафаэль.
Какое-то время оба лежали не в силах ни двигаться, ни даже открыть глаза. И Ровена чувствовала, как по её груди текут не только последние капли молока, но и, кажется, кровь. Она наконец взглянула на себя, убедилась в том, что Кайсаров действительно снова закусал её до крови, и запустила пальцы в его густые короткие волосы. Рафаэль дремал, обняв Ровену. Перебирая его гладкие тёмно-русые пряди пальцами, она снова заметила, что блестящих золотистых волос в них стало больше.
Бельская вытерла губы Рафаэля от своей крови, и задумалась. О том, что заклинание «кормилица» явно не следует исключать из общей картины. Молоко необычным образом действует на Кайсарова. Что-то меняет в нём.
Но мысли Ровены были ленивы, потому что она засыпала. До ужина ещё час, нужно использовать это время, чтобы отдохнуть и прийти в себя.
* * *
Конечно, спустя час Ровена и Рафаэль едва не проспали. Бельская, открыв глаза и посмотрев на часы, подскочила и подняла Кайсарова:
Подъём! Ужин! Пятнадцать минут!
Но привычку собираться и за меньшее время они оба уже выработали, так что, посмеявшись над собой, быстро умылись, оделись и надели новые рунабры. В общем-то, пока этого не требовалось, но Ровена хотела привыкнуть к устройству. Почувствовать, как лежит на руке.
Спецмодель стражей ФАЭБ, в отличие от стандартных рунабров, была на порядок тоньше и почти невесома. Все приборы имели дополнительные внешние экситоновые экраны. Можно было удобно развернуть их над рукой. Для пластины астроока имелся отдельный порт, чтобы не носить её на лице, а подключить к рунабру и смотреть данные на дисплее. Это на случай необходимости длительного использования, чтобы не вредить зрению.
Пока Ровена изучала новый рунабр, Рафаэль задержался в ванной комнате. Он всё-таки скинул рубашку с руки посмотреть на своё предплечье. Ровена не видела этого, а Кайсаров быстро оглядел тонкие кровавые разводы под кожей. Матерился шёпотом, чтобы Бельская не услышала. Поганый кетоно-кнут! Рафаэль конечно понимал, что рано или поздно в жизни обязательно столкнётся с такой угрозой для себя. Но к чёрту! С другими он справился. И с этой тоже должен.
Кайсаров надел рубашку, застегнул пуговицы манжеты, отбросил мысли об опасности и когда вышел к Ровене, она не заметила ничего такого, что заставило бы её заинтересоваться состоянием Рафаэля.
Через пятнадцать минут они оба вошли в роскошный зал столовой. Агентство не скупилось на заботу о своих сотрудниках, так что общественные помещения были выполнены с большим размахом.
В зал вели четыре парадных портала с четырёх сторон. Попасть сюда можно было из любой части комплекса. По вертикали огромное помещение разделяла выносная фигурная консоль, образуя собственно зал и остеклённый в ажурном обрамлении фонарь-потолок над ним.
Боковой свет давали великолепные зеркальные настенные светильники. Каждый, словно произведение искусства платформа на золотых дугах, на которой возлежали по два крылатых дракона, свернувших длинные хвосты вокруг своих тел. Выше драконов мраморная ваза, из которой спускались источающие свет огненные цветы.
Ого Ровена, войдя в зал и рассматривая декор, не удержалась от восторженного возгласа.
Его главным стилем однозначно был рококо. Ибо главным элементом, размещённым буквально на всех архитектурных элементах, был золотой «рокайль» завиток раковины. Им изобиловали высокие падуги криволинейное сочетание стен и потолка, обрамление высоких окон, убранных богато расшитыми шторами. В довершение, тёмный паркетный пол, лакированный до блеска, украшал орнамент из светлых пород дерева. В его рисунок была органично вписана аббревиатура ФАЭБ, фигурными буквами на старинный манер.
Бельская едва справлялась с восхищением, а Рафаэль, окинув скептическим взглядом убранство зала, только хмыкнул:
Сколько золота. Лучше бы пожертвовали социальным учреждениям.
Ровена взглянула на него с укором.
Кайсаров как всегда невозмутимо пожал плечами:
Ну что? Лучше чем красить золотом ракушки и лепить на стены.
Агентство заботится о девяти социальных учреждениях, внезапно раздалось за спиной.
Бельская обернулась с улыбкой. Она возникла невольно, в ответ на приятный, едва заметно вибрирующий в воздухе, звук голоса Александра. Корф и Гидеон вошли в зал.
Ровена обратила внимание на руку последнего. На предплечье у Турмистрова был рунабр.
Гидеон, тоже не расстаётесь? усмехнулась Бельская.
Тот кивнул:
Жду новостей с «Жемчужины Енисея».
Александр, вставив своё веское замечание к словам Рафаэля, на этом конечно не остановился.
Всё не так пафосно на самом деле, добавил он. Зал выполнен, как точная копия Бронзового зала в особняке господина Половцева в Петербурге, но самое драгоценное здесь ручная работа мастеров, а не материалы.
Спасибо, Корф, просветил, скептически отнёсся к его словам Рафаэль.
Гидеон поинтересовался у Ровены:
Как устроились? Всё нормально?
Отлично, подтвердила Бельская.
Идёмте, позвал Гидеон.
Он провёл всех к столу в дальнем углу зала, где уже расположились Гораев и Меликов. Мужчины встали при виде Ровены.
Турмистров засмеялся этому:
Школа господина Корфа.
О чём вы? не поняла Бельская.
Александр, проходя мимо неё, остановился, с какой-то совершено удивительной для простого действия грациозностью отодвинул стул от стола, освобождая Ровене место для подхода. И когда она шагнула на это пространство, также плавно подвинул стул под её колени. Бельская села, ещё секунду не могла перестать улыбаться. Некоторые навыки, такие как знание этикета, например, невероятно приятно выделяли их обладателя.
Турмистров, усаживаясь, продолжал смеяться:
Его благородие в первый же совместный ужин прочёл нам лекцию о правилах поведения с дамами в приличном обществе. И вот теперь, остановить никого не могу. Все хотят выглядеть прилично. Сядь Гораев, дама-то села уже. Отбой тревоги. И вообще, ладно Даниэль у нас тоже благородных кровей от армянской аристократии, а ты-то?
Платон, опускаясь на стул, только хмыкнул:
И что? Корф вон всегда говорит, что благородными не рождаются, а становятся.
Стражи засмеялись. Даже Рафаэль. Хотя подумал, конечно, что как минимум одно правило приличия в отношении дамы Корф для себя не усвоил оказывать знаки внимания при её мужчине, кажется, нигде не поощряется. Но, наблюдая за тем, как Александр располагается за столом напротив Ровены и не сводит с неё глаз, Кайсаров усмехнулся. Ну что ж, пусть его благородие помучается. Полюбуется женщиной, поласкает её слух комплиментами, а потом будет вынужден отпустить её к другому мужчине.
Ровене пока были не понятны её чувства. Казалось, она должна быть недовольна излишним вниманием Александра. Но сейчас она думала, что может быть, это из-за специфики работы? Каждое действие стража подчинялось строгому кодексу профессионального поведения. И за время работы Ровена сама не нарушила его ни разу и никому другому не позволила. Даже отношения с Рафаэлем очень долго преодолевали эти правила. Он до сих пор, и в домашней обстановке по привычке обращался к ней «командир Бельская», даже когда нёс её на руках в постель.
Но Александр Ровена поняла, что не чувствует никакой неловкости или недовольства от его действий и слов. Наоборот, хотелось чуть больше! Она скучала, она хотела знать, что происходило с ним этот месяц, что он делал? О чём думал? Что сейчас на душе у демона Араэля? И, кажется, глядя в её глаза, Александр думал о том же. Может быть, поэтому так ожидающе выглядела его улыбка. Словно он ждал момента, когда можно будет обо всём рассказать и спросить Ровену вспоминала ли она о нём? Скучала ли? Но пока это невозможно.