А как бы ты мог представить себя? я потихоньку начал привыкать к такому диалогу. Вроде говоришь с собою, но немного иначе, и, мне чудилось, что он не такой как я. Другой.
Нет. Я точно такой же, как и ты. Ну, а представлять меня совсем необязательно. Тебе только надо вспомнить, и ты все поймешь.
Ты все время говоришьнадо вспомнить. Замечательно. Вот только что мне надо вспомнить так и не объясняешь.
Не могу. Яэто ты. Так что пока ты не вспомнишь, я никак не смогу тебе помочь.
Но если тыэто я, то и тебе известно не больше моего.
Почти, он опять улыбнулся. Я только пытаюсь тебя подстегнуть. Направить твои мысли в нужное русло.
И как? Удалось?
Про маяк ты вспомнил, опять та же улыбка. Значит и остальное удастся достать из закоулков твоей памяти.
И где теперь искать этот маяк? Чем больше вспоминается, тем больше вопросов.
А ты как хотел? снова улыбка. Слишком хорошотоже не хорошо.
Вот мы с тобой только что познакомились, я остановился и посмотрел на своего партнера. Идем куда-то вместе, а я так и не понимаюкуда и зачем мы идем? Маяк? Какой он? Как на море? Или это что-то еще? Мой странный сончто это? Что это за места? И самое главное, мне кажется, я там бывал.
Ты не останавливайся. Иди и думай.
Надоело идти, я сел на песок. Каждый день одно и то же. Песок, солнце и ощущение, что надо куда-то дойти. День за днем, неделю за неделей, месяц за месяцем. Я уже и со счета сбился. Сначала пытался запоминать, но потом бросил это дело. Знаю, что уже долго иду.
Не заговаривайся, опять улыбка. Ты идешь верной дорогой. Чем быстрее вспомнишь, тем быстрее дойдешь. Все очень просто.
Вот ты и вспоминай, раз считаешь, что все так просто.
Я вдруг стал раздражаться.
Да что он о себе возомнил? Тоже мневсезнайка. Видно же, что кроме глупой улыбки ничего нет. Недоделанный. Недоношенный. Идиот.
Слушай ты, напыщенная сволочь, я вдруг подскочил и схватил Я-два за грудки. Тебе самому не надоело дурака валять?! Если ты такой умный и всезнающий, так возьми и подскажи. Нечего глупо ухмыляться и делать доброе лицо. Наверняка под этой маской скрыто что-то еще.
И что же ты думаешь там находится?
Волчий оскал! я размахнулся и влепил пощечину Я-два.
И сам скривился от боли.
Да чтоб тебя!
Во мне кипела ярость, обида и боль, а Я-два все с той же улыбкой смотрел на меня. Я бросился на него и повалил на песок. Он особо сильно не сопротивлялся, но и ударить себя не давал. Так мы и катались по пескуон улыбался, я скрипел зубами от того, что начал понимать всю глупость ситуации. Лупить себя самого за то, что сам такой.
Резкая вспышка и я опять сижу на поляне полной цветов в окружении березовой рощи.
О! Что-то новенькое!
Вдали виднелся дым. Он ровной белой полосой поднимался вверх, как бы призывая меня прийти и посмотреть на то, что там, за рощей.
Я не стал сопротивляться и двинулся в том направлении.
Опять я куда-то иду. Снова меня ведет, на этот раз, зримая цель. Даже задумываться не хочу о том, что там может быть. Эта бестолковая возня меня ужасно вымотала и мне просто хотелось посмотреть на то, что я там могу увидеть.
Ничего.
Не совсем, конечно, ничего. На берегу реки горел костер, но ничего вокруг него не было. Он горел обычным ровным пламенем, от него в стороны отлетали искры, но быстро затухали, так что вокруг трава оставалась зеленой, и безупречно ровной. Я присмотрелся внимательнее. На самом деле у костра остались две небольшие вмятины, значит, сидело двое. И куда они подевались? Вокруг не было ни души, лишь небольшая рябь на воде, да изредка слышны редкие всплески.
Одиноко. Не хватает собеседника.
Что-то услышало мою мысль и из воды вышла девушка. Ее длинные светлые, даже белые волосы, водопадом падали на нежные белые, молочного цвета, плечи, растекались по всему телу и доходили до колен. Плавно покачивая бедрами, она приблизилась ко мне и села у костра.
Привет, я продолжал осматривать ее, а она, в свою очередь, без всякого смущения, смотрела на меня. Как тебя зовут?
Она молча похлопала ладонью рядом с собой, поманила пальцем и так призывно улыбнулась, что я не смог устоять и сел рядом с ней. От нее шел манящий аромат теплого тела, на коже играли отблески костра, а густые волосы пахли травой так сильно, что у меня начала кружиться голова.
Ты знаешь, я нежно обнял ее и приблизился к ее губам. Ты очень красивая.
Она продолжала молча смотреть на меня, при этом обняла меня своими белыми, мраморными, холодными руками.
Холодными.
Ледяными руками!
Сирена!
Я попытался резко отстраниться.
Без результата. Да и кто мог ожидать другого?! Я попал в сети и мне это СОВСЕМ не нравилось. В девушке должна быть загадка и изюминка, но не до такой же степени.
Я открыл глаза.
Лучше бы я этого не делал.
Надо мною висело нечто, напоминающее пасть пиявки. Сотни мелких зубов по краям присосок шевелились, и от этого становилось еще более противно. Тошнота подкатила к горлу, и я не стал сдерживать позывы. Содержимое желудка прямиком отправилось в пасть монстру, она заглотила рвоту и на секунду ослабила хватку.
Я оттолкнул ее и быстро вскочил на ноги.
Да что ты такое?!
Нечто уже совсем не напоминало женщину, это была огромная пиявка, у которой, каким-то чудом, росли вполне человеческие руки, только их было восемь и все они тянулись в мою сторону.
Пропади, тварь!
Два резких толчка мускулистого тела и вот оно опять нависло надо мной. Я плюхнулся на задницу и стал хаотично шарить вокруг себя руками. Левая натолкнулась на что-то твердое и я, не задумываясь, бросил это в сторону пасти. С неожиданной ловкостью и грацией «пиявка» увернулась, и «верхняя» пара рук схватила меня за плечи и начала медленно притягивать к себе. Мне померещилось, что на мгновение пасть сменилась лицом симпатичной женщины с едкой ухмылкой.
Нет, ну так совсем не пойдет. Я не для этого столько времени шел к маяку, чтобы вот так сгинуть.
Отвали от меня! мой голос резал небо. Брось! Отпусти! Немедленно!
Что-то произошло. «Пиявка» сжалась в комок, мелькнуло сначала женское лицо, за ним лицо красавца мужчины. Такого обычно рисуют на всех бульварных книжках для дам. Скуластое лицо, голубые глаза, длинные кудрявые светлые волосы. Куча штампов и ничего серьезного. Пустышка. «Пиявка».
Ха!
Нервный смешок вернул меня в текущую реальность, а «нечто» свернулось калачиком и тихо поскуливало.
Чтобы я тебя здесь больше не видел, и откуда во мне столько уверенности? Тебе понятно?!
Тихое поскуливание.
Да мне все равно где ты будешь есть. Здесь тебе не место.
Еще более тихое поскуливание, даже жалобное.
В следующий раз будешь внимательнее выбирать добычу.
Оно продолжало скулить.
Последний раз совершенно спокойно предлагаю уйти. Еще раз встречупеняй на себя. Брысь!
«Пиявка» пискнула и быстро скатилась вниз, нырнула в воду и пропала из виду, лишь небольшие всплески вдалеке напоминали о ее присутствии.
Я сел на траву и вытер со лба выступивший пот.
Охренеть. Что это было?
Ответов, конечно же, не было, но я уже привык к такому. За последнее время я только и делаю, что попадаю в нелепые ситуации и задаюсь кучей вопросов. Надеюсь, что мне удастся найти ответы хоть на часть.
Я прилег на траву прикрыл глаза и представил себя дома.
Свет, тепло и опять несносный песок.
Вот я и дома.
Проснулся, соня.
Надо мной висело мое собственное лицо. Я-два внимательно смотрел на меня.
А куда этот чудик денется?
Еще один знакомый голос. Я повернул голову и даже не удивился. Я-три сидел невдалеке на корточках и ковырялся в песке.
Привет, братишка.
__________
Необычная выходила поездка. Его пригласили неожиданно и предложили довольно интересное дело. Трудное, но очень интересное. В ежедневной рутине он уже стал забывать, то может быть так весело.
Подготовка не занимала много времени. Что надо холостяку на полном самообеспечениипара-тройка сменного белья, бритвенные принадлежности, пара костюмов, плюс рубашка и джинсы. Вот и все необходимые вещи. Обувь тоже важна, но здесь все прощеклассические туфли и кеды. Полный набор джентльмена в путешествии. Все остальное можно купить при необходимости на месте.
Столько времени он не выбирался из города, а тут такая неожиданная поездка, в которой, по словам приглашающей стороны, ему грустно не будет.
Он сразу согласился. Надоело однообразие. Он уже давно думал о смене обстановки и вот удачно подвернувшееся дело.
Перед выходом он сварил себе крепкий кофе, сел на стул и задумался, глядя в окно.
Когда-то он мечтал, что этот дом будет полон жизни, и что из каждого угла будет слышаться смех.
Детский.
Взрослый.
Женский.
Мужской.
Но в один день все резко изменилось и мечты остались лишь мечтами, а со временем и совсем пропали.
Не интересно.
Скучно.
Три комнаты. Ему одному было очень много, и он неоднократно хотел поменять квартиру на что-то поменьше, но всегда мысль ускользала от его внимания, и ему все также приходилось возвращаться домой.
Он давно обустроился в гостиной. Здесь было все, что нужно: небольшой телевизор, тумбочка, шкаф с одеждой, кровать и торшер. Лампочка на потолке торчала без абажура, но он ее никогда не включал. Того минимума, который давал торшер ему было достаточно. Единственное, что он переделал в гостинойэто сделал дополнительную звукоизоляцию. Ночной образ жизни давно вошел в привычку и поначалу было непросто, так что пришлось обеспечивать себе дополнительный комфорт. Через какое-то время он уже привык, и можно было все убрать, но он не стал. Да и зачем? Лишним не будет, а демонтировать было лень.
В спальню он заходил очень редко, только чтобы сменить белье, на котором никто не спит, и протереть трюмо, в которое теперь некому смотреть.
Никаких чувств уже давно не осталось, и он все это делал на полном автомате. Надо, значит надо.
В третью комнату он больше никогда не заходил.
Закрыл и вычеркнул из своей жизни. Навсегда. Временами, по дороге на кухню, он очень удивлялся, что у него есть третья комната. Он останавливался перед ней, долго смотрел на дверь и никак не мог вспомнить причину, по которой закрыл ее, но внутри все протестовало против даже малейшей возможностиоткрыть эту дверь. От нее веяло чем-то странным. Страшным. Малейшее желание открыть ее вызывало отвращение и желание вымыться под обжигающим душем.
Один раз он как-то дотронулся до ручки двери, и уже практически повернул ее, как его скрутила невыносимая боль. Тоска пролилась по венам. Он очнулся на полу в луже собственной рвоты и с опустошенным мочевым пузырем, что с ним вообще никогда не случалось. После этого случая он больше даже не пытался открыть эту дверь.
Кофе был горячим, обжигающим. Именно такой он всегда и любил, чтобы обжигало все внутри. Чтобы можно почувствовать, что внутри что-то еще осталось и это что-тоон.
Живой.
Не важно.
Одиночество давно стало его стихией.
Так было проще.
Никто не тянул его назад и не заставлял оборачиваться, чтобы лишний раз обдумать свое решение.
Так было правильно.
Так он навсегда решил для самого себя.
За окном шли люди. Кто-то торопился и пытался обогнать всех и вся на своем пути, а кто-то неторопливо брел, смотря себе под ноги и не обращая никакого внимания на окружающих.
Вдруг из-за угла дома «вылетела» молодая девушка и, как будто на крыльях, промелькнула перед его взором, а он смотрел на нее, как и всегдаотрешенно. Его уже давно перестали интересовать человеческие эмоции и страсти. Не было больше в его жизни ничего такого, что могло бы вывести его из равновесия. Такое ощущение, что за свои годы он уже все испробовал и никакие новые переживания не могли этого исправить.
Даже сексвсего лишь механические движения с дорогой женщиной, готовой на все и не задающей никаких вопросов. Иногда он выходил на «охоту», однако последнее время вызывал к себе только одну девушку. Она была не против, все-таки большие деньги, а он просто решил, что для него так удобнее. Он знал, что когда она от него уходит, то в некоторых окнах колыхались занавески. Зависть? Ему неведомо. Пусть видят, что от него выходит красивая женщина, которой не надо по сто раз объяснять свои желания. После каждой такой встречи он заходил в спальню и долго смотрел на трюмо.
Зачем?
Он уже и сам не мог себе ответить. Было в этом что-то особенное, какой-то ритуал и он послушно его исполнял. Сидел и молча смотрел на три своих отражения. Каждое по-своему было оригинально, не сильно, но местами он замечал, что на одном у него слишком темные глаза, а на второмболее светлые. Возможно, это только игра воображения, или сами зеркала были настолько старые, что немного искажали отражения.
Резкий звонок в дверь прервал его мысли. На пороге стояла пожилая, но вполне бодрая старушка. Даже старушкой ее можно было назвать лишь с натяжкой. Вполне крепкая боевая пожилая женщина, вот только глаза были очень старыми, и в них можно было утонуть.
Зашла, как ты и просил, они давно уже избавились от ненужной привычки здороваться друг с другом. Прихватила тебе немножко пирожков на дорожку. Не спорь. В поезде перекусишь. Нельзя бабушке отказывать.
Спасибо за то, что присмотрите за квартирой, он легко подхватил чемодан и направился на выход. Такси меня уже ждет, так что не будем долго прощаться. Если мне что-то понадобитьсяя позвоню.
Звони, милок, звони. Бабушка всегда поможет, если надо. Ну, скатертью дорога.
До свидания, Анастасия Ивановна, она немного скривилась. Ну, не любила она, когда он так ее называл, а ему нравилось иногда так делать.
До свидания, Максимушка.
__________
Ну что, братишка, как спалось? Я-три был невыносим.
Что ты ко мне привязался? Я же сказал, что не помню, он оказался редкостным занудой.
Если Я-два просто загадочно улыбался и через раз предлагал что-то вспомнить, то этот персонаж никак не мог успокоиться. Он то забегал вперед, то кружил вокруг, а один раз убежал назад и вернулся с весьма странным выражением лица и довольно долго молчал. Это было так неожиданно, что я даже перестал его замечать. Жаль, что надолго его не хватило.
Куда идем? А? Честная компания?
У тебя что, рот совсем не закрывается? я даже не стал оборачиваться. Мы можем дойти до оазиса без твоих комментариев.
Парни, да я вообще всегда молчу, он притворно закрыл себе рот рукой и выпучил глаза.
Смотри, как бы не разорвало, я повернулся к Я-два. Ну что с ним делать? Может, все-таки подскажешь?
Все что могу сказать, Я-два продолжал спокойно идти рядом. Я всегда говорю. Я знаю не больше тебя.
Ну, сколько можно, парни, Я-три не унимался и принялся трясти Я-два за руку. Ты давай, прекращай. Напустил тут туману, а нам разгребать.
Что-то ты не больно-то помогаешь, я остановился и всмотрелся вдаль. Похоже там что-то есть. Хочется посидеть в тени берез.
Чего? Я-три резко остановился предо мной. Чего ты сказал?
Я сказал, что неплохо было бы посидеть в теньке.
Не-е-е-е-е-ет, Я-три даже подскочил на месте и начал тыкать пальцем Я-два. Ну, скажи ему, что он не так сказал. Скажи. Скажи! Скажи-и-и-и-и-и!!!
Ты сказал немного по-другому, Я-два внимательно посмотрел на меня. Вспоминай.
Как же ты меня достал! я резко взмахнул рукой. Какая вам разница до того, что именно я сказал? Или до того, чего я должен вспомнить? Какая вам-то разницасосенки-березки или пальмы с кактусами?!
А никто из нас и не говорил, что это нам важно, Я-два с улыбкой смотрел на меня. Ты все сам делаешь.
Он еще не понял, Я-три принялся приплясывать на месте. Вроде не дурачок. Но я всемолчок.
Тебя от собственной тишины разорвет через несколько минут, я продолжал идти, не обращая внимание на кривляние Я-три, и ткнул пальцем в сторону Я-два. А тебя от собственного пафоса.
Во мне никогда не было и грамма пафоса, Я-два все так же улыбался и его глаза с добротой смотрели на меня. Я только желаю тебе помочь. Я только хочу, чтобы ты немного сосредоточился и начал вспоминать. Чем больше ты вспомнишь, тем быстрее мы доберемся до маяка.
На горизонте все ближе и ближе маячил оазис, и я решил на какое-то время отключиться от двух моих попутчиков. Еще немного времени и можно будет искупаться, полежать в тени деревьев и подремать под ласковые напевы легкого ветерка. Пусть эти два клоуна делают что хотят, а мне просто необходимо отдохнуть. Так много информации опять навалилось, и никто не желает напрямую ответить. Я, конечно, сделал вид, что оговорился и забыл свои слова, чтобы не давать возможности этим двоим судачить попусту, а сам призадумался.