Кочевник почесал густой бакенбард и безразлично пожал плечами.
Лодырь возмущенно стиснул зубы.
Ты думаешь, полукровкам тяжело приходится только в Уделье? Думаешь, если рождаешься помесью в Гиспарте, то тебя никто не презирает? Да каждый дерзкий хиляк, которому захочется что-нибудь доказать, видит в тебе вызов. И качает права, чтобы подмять полуорка. А если ты его одолеешь, то это не значит, что на тебе не отыграются его друзья. Я умею драться. И еще умею читать. Как думаешь, меня кто-нибудь хотел этому научить? И я говорю по-орочьи. Попробуй найти того, кто этому научит в самом оплоте культуры. Вот вы смеетесь надо мной из-за того, что приехал в Уль-вундулас, за то, что хочу проверить, смогу ли здесь выжить. Так скажите мне, вы оба, вы пытались когда-нибудь пожить в Гиспарте? Пытались преуспеть в этой бездушной, порочной цивилизации? Ездить верхом я научился на карнавалах, потому что только так возможно избежать арены. Потому что, к счастью, у вельмож считаются модными драматические постановки Великого нашествия орков. А после представлений купеческие жены приходили ко мне с монетами, чтобы получить удовольствие. Но придворным дамам нужны только настоящие жители пустоши. Поэтому я здесь.
Блажка захотелось поддеть его еще немного.
Я только спросила, умеешь ли ты стрелять.
Лодырь выхватил стрелу из колчана, вставил в лук, поднял и выпустил. Стрела пронеслась над головами и воткнулась точно в мшистую скалу, торчавшую из бегущей реки.
Оценив расстояние, Блажка медленно кивнула, выразив одобрение.
А из тренчала?
Арбалеты запрещены для граждан Гиспарты, ответил Лодырь. Мне разрешали иметь только поддельный на выступлении в честь дня рождения королевы Мадре, где я играл Ваяльщика.
Блажка не сразу поняла, что он только что сказал.
Ты имеешь в виду Ваятеля?
Вождя Серых ублюдков. Ваяльщика. Лодырь сдвинул брови.
Мозжок громко рассмеялся.
Про него бывают спектакли? Блажка почувствовала, как ее желудок пытается вытолкать что-то наверх. Месиво это или просто отвращениеона точно не знала, но подавила позыв.
Драматические постановки, уточнил Лодырь. Да, он довольно романтический образ среди
Черти чертовские, Шлюхан, заткнись!
Приказ соблюдать молчание продержался до конца дня. Они гнали свинов в ночь столько, сколько это имело смысл: ведь даже у рожденных в Уделье варваров был предел выносливости. Луна и звезды варились в мутном бульоне облаков, отчего ночная езда становилась безрассудством. Они разбили лагерь на равнине. Это было рискованно, но они не стали тратить время на поиск более подходящего места: его можно было просто не найти. Блажка позволила развести огонь. Ужин составили только несколько глотков воды из бурдюка. Никто из кочевников не пожаловался.
Вы двое спите, сказала им Блажка. Я буду бдеть. Нам нужно дать свинам хорошо отдохнуть, но если после полуночи небо прояснится, мы поедем дальше.
Кочевники ответили согласным бормотанием. Лодырь улегся, расположившись на брюхе своей свиноматки. В копытах полукровок такая поза называлась «сосунком», и не каждый варвар позволял ездокам так спать, особенно самцы. Очажок позволял Шакалу, и это было одной из многих черт, которые делали его свина особенным. От мысли о нем Блажке стало горько, и она прогнала ее. Щелкочес всхрапнул на краю освещенного костром круга. Этот свин ни за что не дал бы сделать из себя подушку. Из свинов, которых дали Клыки, точно никто бы этого не позволил, даже самки.
С другой стороны от костра Мозжок усердно чистил арбалет.
Тебе нужно спать, сказала Блажка.
Это тренчало сдохнет, если я не буду о нем заботиться.
Сколько ты уже с ним? Большинство вольных не могут содержать тренчала.
Мозжок на мгновение остановился, задумавшись.
Этотлет пять.
Последовало долгое молчание. Блажка решила оставить его в покое, но он заговорил сам.
Первое я потерял. Я старался счищать ржавчину со станка, натирал воском тетиву. И не заметил, что кожа на ремешке стерлась. Как-то переходил весной Гуадаль-кабир, когда было самое полноводье. Течение тогда чуть не унесло и меня, и моего свина. Но перейти нам все-таки удалось, только тренчало ушло. Остаток сезона я просидел в Кальбарке, упражняясь с долбаным луком. Это совсем не то.
Не то, согласилась Блажка.
Внимание Мозжка на мгновение переключилось куда-то между Блажкой и арбалетом, и он явно задумался, стоит ли ей о чем-то сообщить.
В чем дело? спросила она.
Некоторые кочевые треплют языками, что у вас в копыте есть один здоровый троекровный. И он как твоя правая рука. Но у Костолыба я такого не видел. Только Колпака.
Блажка почувствовала укол беспокойства.
А почему спрашиваешь про троекровного?
Мозжок пожал плечами, все еще сосредоточенный на арбалете.
Я дрался вместе с троекровным из Серых ублюдков как-то в Предательскую. Много лет назад. Его тогда еще только недавно приняли посвященным. Просто интересно, тот же это полукровка или нет.
Овес, сказала Блажка.
Да, он. Он мертв? Мне такое трудно представить, знаешь, но я помню, вашему копыту несладко пришлось той весной, когда пришли тяжаки.
Мне пришлось его отослать. Из-за недостатка продовольствия.
Чудище слишком много ело, да? Мозжок безрадостно усмехнулся. Ну это же трикрат, я понимаю.
Наоборот, сказала Блажка. Он ел мало. Или вообще не ел, чаще всего. Думал, сможет перенести голод лучше остальных. Такая глупость!
И ты его прогнала?
Мозжка, казалось, больше занимал спусковой крючок его тренчала, чем ответ, но Блажка все равно сказала:
Нет. Он по-прежнему служит копыту. Только в другом месте, где не заморит себя голодом.
Повезло ему, значит. Вдали от лишений и от опасности.
Он в Яме Почета.
Мозжок вскинул голову. Пристально посмотрел на Блажку, забыв об арбалете. Затем, осознав, что она не шутит, тяжело выпустил воздух из-под заросших щек.
Давно? спросил он.
Дольше, чем наш шлюханенок пробыл в Уделье. Блажка кивнула на спящего Лодыря.
Мозжок изумленно хмыкнул и с двойным усердием продолжил возиться с арбалетом.
Вот почему в Уделье не видно богов. Они все смотрят за твоим другом.
Значит, они знают, на кого им ставить.
Больше они не говорили. Вскоре Мозжок отставил тренчало в сторону и устроился на тонкой скатке. И, под треск костра, полуорки захрапели вместе со своими свинами.
Блажка удостоверилась, что оба кочевника всецело предались снам, и достала яд, который дал ей Костолыб. Сперва она минуту приглядывалась к пузырьку, затем вытащила пробку. Осторожно наклонила его над открытым ртом, пока не почувствовала, как капля упала ей под язык. Яд обжег мягкую плоть, сделав ее шероховатой. Во рту появился неприятный металлический привкус. Блажка поводила языком, сплюнула, но едкое ощущение проникло сквозь зубы и отказалось уходить.
Облака так и не рассеялись. Блажка провела ночь, дрожа и потея, лихорадочно истекая слезами, кусая себя за руки, чтобы не поднять вой, и надеясь, что ее спутники не проснутся.
Глава 5
ШПИОНЫ КОРМЯТ МУХ, критическим тоном прочитал Лодырь слова, вырезанные на теле трупа. Я думал, они умнее этого.
Лжи не нужно быть умной. Мозжок плюнул в землю.
Блажка ничего не ответила, предоставив озвучить свое согласие насекомым, которые с жужжанием пировали над несчастным полукровкой, пригвожденным к дереву. Его голое тело распухло от жары. Старые шрамы, выдававшие в нем кочевника, тянулись поверх татуировок копыта, почти неразличимых из-за пурпурных пятен гнили. В нескольких милях отсюда был виден его свинзверя клевало полдюжины стервятников. Кавалеро, должно быть, находили удовольствие в самой погоне, раз позволили бедолаге проделать такой путь пешком.
Уверен, что это ложь? Лодырь почесал загривок. Я слышал, орки в том году чуть не дошли до Гиспарты. Народ говорит, они бы так далеко не продвинулись, если бы им не помогли.
Мозжок сурово взглянул на тертого.
Вольные ездоки не шпионят для тяжаков, малец. Усек? Никогда. Это тебе истина, которую можешь рассказать у себя на севере.
Орки обошлись бы с любым полукровкой куда хуже, если бы его поймали, добавила Блажка.
Хуже? Лодырь уставился на жуткую тушу.
Вот тебе еще истина, согласился Мозжок.
Зачем тогда врать? спросил Лодырь. Хилякам, насколько я знаю, никогда не требовались причины, чтобы убивать полукровок. Зачем тогда нести эту чушь про шпионов?
Капитан кастили поехал умом, ответил Мозжок. Потерял ногу и тронулся. Ему теперь всюду враги мерещатся.
Блажка снова промолчала. Бермудо в самом деле лишился ноги, а может, и разума, но из всех кочевников он охотился только за одним. За полуорком, который, Блажка знала, был теперь далеко от Уделья.
Мозжок снова плюнул в землю.
Давайте его снимем.
Оставь.
Слова Блажки заставили кочевника застыть в седле.
Черта с два я его оставлю!
Оставишь, иначе другие кочевники пострадают так же, как он. Блажка кивнула на дерево и то, что его украшало. Потому что это лучшее предостережение для других вольных, что здесь ездят кавалеро. Если мы положим его в землю, то предостережения они не получат.
Мозжок задумался над ее словами с недовольством, но возразить против здравого смысла не сумел.
До борделя уже недалеко, сказал он. Есть приличный шанс, что хиляки, которые это сделали, сейчас там.
Блажка уже подумала о том же.
Ты ищешь расплаты? Или причину не ехать?
Мозжок указал на вспаханную землю вокруг дерева.
Здесь было десятка два лошадей. А то и больше.
Я видела. Блажка кивнула.
Если найдем их, будет семеро на одного, заметил Лодырь.
Шлюхан прав, заметила Блажка Мозжку.
Кочевник недовольно хмыкнул.
С такими шансами не поквитаешься.
И еще нам придется убить их всех. Потому что если хоть один останетсядонесет в кастиль.
Допустим, удастся. Но ничто не помешает девкам Ресии рассказать, кто это сделал. Или ты думаешь их тоже перебить в придачу?
Не думаю, сказала Блажка.
Тогда что?
Это самое трудное. Блажка обвела обоих полукровок значительным взглядом. Оставим их в покое.
Это понравилось Мозжку еще меньше, чем идея оставить убитого полукровку непогребенным. Он выпятил челюсть.
Если не сможешь, лучше уезжай сейчас, сказала ему Блажка. У меня есть дело к Ресии. Я не могу допустить, чтобы пролилась кровь и ему помешала.
Мозжок сердито посмотрел на висевшее на дереве тело.
А если они не смогут этого оставить? Когда эти уроды-хиляки увидят двух вольных и женщину-полукровку и решат напасть? Что тогда?
Блажка чувствовала, что Лодырь смотрит на нее, ожидая ответа.
Это риск, признала она. Для тебя необязательный. Езжай дальше. Я ни хрена не подумаю о тебе плохо. Ведь ты кочевник, Мозжок. Ты рискуешь закончить свои дни пригвожденным к дереву или закопанным по шею в землю. Может, тебе и повезет никогда не пересечься с кавалеро. Но если ты все же их встретишь, ты предпочтешь быть один, как этот несчастный? Или лучше тебе быть с вождем Реальных ублюдков и претендовать на посвящение в копыто? Люди Бермудо убивают кочевников, но ради этого им приходится лгать. То есть кое-чего они все-таки боятся. Короны? Сомневаюсь, нахрен. Скорее всегонас, копыт полукровок. Когда двадцать человек гонятся за одним, это говорит об их трусости. Я готова поспорить, что, когда они будут без лошадей, а мы встанем перед ними, им не хватит мужества даже посмотреть нам в глаза.
А если ты ошибаешься? спросил Лодырь, больше из любопытства, чем с тревогой.
Блажка пожала плечами.
Мы погибнем прежде, чем сядет солнце. Обычное дело для Уделья. Зато ты, по крайней мере, умрешь в борделе. Почти как в твоих мечтах, Шлюхан.
Молодой полукровка ухмыльнулся.
Мне подходит. Я с тобой. Ты что скажешь, Мозжок?
Скажу, что у меня есть пара серебряных мараведи и кучка задних хиляков не удержит меня от того, чтобы потратить их у Ресии.
Блажка хмыкнула.
Щелкиисточник всей отваги у полуорков.
К черту щелок, заявил Мозжок. Я хочу горячей закуски. Лучше заплатить за полный живот, чем за пустые яйца.
Здесь лежит Мозжок, провозгласил Лодырь тем же тоном, каким читал ту надпись, выведенную ножом. Он погиб за похлебку.
Блажка ухмыльнулась и повернула свина, оставив дерево с двумя гнездами личинок смотреть ей вслед.
У Санчо.
Это место легко называть иначе, находясь вдали от него, но видя кучу низеньких построек, обосновавшихся на уродливой равнине, что дают передышку от пустошей и изобилуют неприятными воспоминаниями, Блажка не могла не думать о нем никак, кроме как о том, чем оно было на самом деле.
С вольными ездоками по бокам она въехала за ограду пыльного двора. Вокруг не было никого, кроме одинокой фигуры у колодца. Женщина-полукровка, наполнявшая ведра. Блажка подвела ездоков к конюшне. У Санчо там работал парнишка, Оливар, он ухаживал за животными, на которых приезжали посетители, но, как и многие слуги жирного зануды, сбежал после того, как хозяин заведения был убит. Теперь позаботиться о свинах им предложил сутулый мужчина средних лет.
Блажка отмахнулась от него и, одновременно с Мозжком, спешилась. Лодырь остался в седле, чтобы нести дозор, как они условились. Оставив Щелка и Мертвую Невесту с Мозжком, Блажка прошла мимо встревоженного конюха. Очутившись среди зловонных стойл, она быстро провела подсчет.
Брови Мозжка сдвинулись сильнее прежнего, когда он увидел лицо Блажки, вышедшей обратно во двор.
Они здесь.
Семь лошадей, подтвердила Блажка. Все из кастильской кавалерии.
Всего лишь семь, хмыкнул Лодырь. Даже повезло.
Блажке не нравилась ухмылка, появившаяся у Мозжка между бакенбардами. Она метнула взгляд на конюха.
Почему на них до сих пор седла?
Горбун провел языком по пухлой, недавно рассеченной нижней губе.
Кавалеро настояли.
Как и на том, чтобы наш брат болтался на том дереве, заметил Мозжок.
Там еще варвар, сообщила Блажка, желая его отвлечь. Кочевничий свин.
Знаешь его? спросил Мозжок.
Знаю. Блажка кивнула.
Она перекинула ногу через свина и толкнула его, чтобы пересечь двор. Женщина-полукровка у колодца взглянула на нее, когда Блажка проезжала мимо. Лицо женщины было испещрено множеством пересекающихся шрамов. Неудивительно, что она была одета как простая работницав жалкую тунику и штаны, выгоревшие на солнце. Откровенные шелка на ней только зря бы перевелись. Черт, Санчо в свое время даже не позволил бы ей находиться здесь с таким лицом. Ресия, управлявшая борделем теперь, очевидно, была куда более терпима.
Снаружи главного строения у коновязи никаких лошадей не было. Спрыгнув из седла, Блажка начала привязывать свина, жестами показывая Лодырю и Мозжку привязать своих у противоположного конца, оставив Щелкочесу место для проявления ужасного норова, коим тот обладал. Когда она затянула последний узел, тень изувеченной женщины с ведром вытянулась на земле рядом со столбом коновязи.
Вы
Не медлю, закончила Блажка и толкнула дверь.
Находившиеся в жалкой бордельной харчевне встрепенулись при ее появлении. Один мужчина вскочил на ноги, с грохотом повалив табурет. Его спутник стукнулся о стол, спешно пытаясь встать, и опрокинул чаши. На пол плеснулось вино, когда оба мужчины прищурились от яркого света, который Блажка впустила за собой. Свет тут же померк, когда проем заслонили Мозжок и Лодырь. Шагнув внутрь, они вернули в комнату мрак: тот появился на встревоженных лицах присутствовавших здесь мужчин.
Блажка насчитала троих кавалеро. Двое вскочили, третий остался сидетьотдельно за столом в темной глубине помещения. Все на мгновение замерли, держа руки на рукоятях мечей, но сталь никто не обнажал. Ситуацию разрядила женщина, прибывшая с новыми чашами на стол, за которым сидели двое. С хмурыми лицами они уселись обратно на места. Одиночка молча следил за вошедшими, но женщина быстро преградила его пристальный взгляд, когда, маневрируя между столами, подошла к Блажке.
Добро пожаловать, мастер копыта, проговорила она с гиспартским акцентом, в котором чувствовался анвильский оттенок. Она предложила им три оставшиеся чашки на подносе. Для меня большая честь, что вы решили отдохнуть у нас.
Блажка лишь смутно припоминала эту распутницу с молочной кожей и темными локонами. Та как-то сидела у Шакала на коленях, играя роль идеальной скромной юной забавы, которую они делили с Делией. Блажка вспомнила, как ждала, что старшая шлюха заревнует и прогонит Ресию, но этого не случилось. Новая девка знала свое дело и соблазняла Шака, не вытесняя Делию. Соблюдала хрупкий баланс. Блажку это одновременно отталкивало и впечатляло. Теперь эта миловидная девушка с мастерски надутыми губками управляла борделем, который частенько посещали кавалеро и полуорки. Блажка надеялась, что умение Ресии соблюдать баланс впечатлит ее и сейчас.