Напоследок прошу прощения у каждого, кого обидел, кому не смог помочь. Надеюсь, вы не держите на меня зла
О, богизалившись слезами отвечал тот смерд с вилами.
Тут вообще надо было видеть покрасневшие и заплаканные лица собравшихся вокруг людей, полными благодарности глазами смотревших на своего исцелителя, избавителя, подарившего надежду, когда она уже, считай, исчезла.
Люди по очереди начали благодарить мага:
Мы не держим на тебя зла, Йоффа.
Спасибо тебе
Мы любим тебя, Йоффа!
Нас тоже прости
Маг сам вытер слёзы со щеки и отвечал:
Прощайте, мои друзья! Прощайте, моя семья! повернулся к инквизитору, идём, Реммет. Меня ждёт подготовка к большому, длинному и сложному пути. Не хочу затягивать.
Тот кивнул в ответ и повёл его сквозь толпу, заливавшуюся слезами. Кто-то улыбался ему, кто-то ревел, как ребёнок, кто-то прощался, обнимая и хлопая по плечу. Но только стоило Реммету появиться в их поле зрения, как горожане тут же окатывали его ненавистными взглядами, изливавшимися из их глаз не меньше, чем слёзы от расставания с магом. Смерд с ножами даже сказал по пути:
Мы спасём тебя, Йоффа, а инквизитору вслед, а ты умрёшь, церковник!
Маг на фоне других возгласов и выкриков на ту фразу никакого внимания не обратил, а, может быть, просто не захотел этого делать. Зато Реммет настороженно обернулся глядящим вслед смердам, после чего понял, что опасность ещё не миновала.
Далее они пошли вдоль рынка. Толпа следом, и проводила до самых ворот.
Там инквизитор оседлал лошадь, с удивлением обнаружил отсутствие конюха, видимо, убежавшего с деньгами вместе с тем мальчишкой, затем сел на лошадь, предварительно накинув плащ, руки Йоффе привязал к стремени, да медленно поехал, изредка оборачиваясь и глядя полными грусти глазами на столпившуюся в воротах толпу оплакивавших мага. За пределы города те выходить уже не стали.
***
Далеко Реммет от Ёльма не отъехал. Всего двенадцать вёрст вглубь леса, а там встал лагерем около речки и развёл небольшой костёр. Йоффу предусмотрительно привязал к дереву, чтобы вдруг не сбежал. Но, судя по его удручённому виду, драпать он никуда не хотел, а морально готовился к смерти, читая церковные молитвы. Это и казалось инквизитору странным. Уже несколько раз он встречал магов, которые, занимаясь колдовством, перед смертью нагло просили у богов прощения за грехи, но никогда не понимал, зачем они это делали. Неужели надеялись на спасение души? Так раньше нужно было об этом думать, а не сейчас! А если так, то какой смысл молиться? Принимай смерть, как мужик, а на том свете уже и объясняй, что и почему ты совершил неправильно. Впрочем, чтение молитвы перед гибелью ещё раз заставило Реммета проникнуться к магу симпатией. И самым удивительным для него было то, что видел не иллюзию, созданную Йоффой, а самую настоящую реальность, в которую поверить не мог до сих пор.
Впрочем, у него и у самого голова была забита собственными мыслями и заботами. Он до сих пор не мог избавиться от мысли, что делая доброе дело и спасая мир от зла в лице магии и конкретно Йоффы, в их глазах врагом внезапно оказывался именно он. Да и все разговоры про добро и зло, обстоятельства и крамольные раздумья, что лезли ему в голову, не давали покоя, ибо чувствовал в них Реммет силу столь невероятную, что могла пошатнуть и его веру, крепкую, как сталь. Иному же человеку спасения от душевного смятения, потери веры и прочих подобных мыслей вообще не было, и если уж чертовщина в голову лезла, то селилась в ней всерьёз и надолго. Но то у мирских. А у любого инквизитора, священника и прочего церковника от крамолы имелось самое действенное и эффективное средство, которым никогда нельзя было пренебрегать. В сложившейся ситуации особенно.
Реммет расстелил свой плащ, разделся по пояс, достал плеть, хранившуюся в одной из сумок на лошади, крепко сжал её в руке, встал на колени и начал изо всех сил лупить себя по спине. Стиснув зубы, терпел боль, не издавая ни звука кроме кряхтения, но иногда позволял вырваться наружу крику, ежели было совсем уже нестерпимо. Бил быстро, и за довольно короткий промежуток времени его спина покраснела и покрылась бордовыми подтёками и алыми ранами от плети с медленно вытекавшей оттуда по каплям кровью.
Когда сил не осталось, свалился на бок, довольно долго пролежав в таком состоянии, стараясь нормализовать дыхание и привыкнуть к жжению в области спины. Потом с трудом сел, отбросил плеть и взглянул на уже засыпавшего мага.
Эй, Йоффа.
Да? маг приподнял уставшие глаза.
Почему ты решил добровольно сдаться, а не сбежал, не воспользовался помощью тех людей? Скажу по секрету, начнись бой с ними, и шансов бы у меня не было
Я и не хотел кровопролития, отвечал маг, Сразу, как взглянул в твои глаза, понял, что ты не отступишь, но не мог допустить, дабы хоть один из этих людей, ставших мне второй семьёй, погиб. А ты Убил бы многих.
Девятерых, максимум, отвечал Реммет, пожав плечами, правда, потом, скорее всего бы погиб. Но девять трупов за собой бы оставил точно.
Вот тебе и ответ.
Реммет усмехнулся.
И всё-таки это удивительно. Редко, когда вы, колдуны и ведьмы, сдаётесь сами. Но чтобы маг спасал мне жизньудивлённо скрючил лицо, такое вижу впервые!
Вроде уже разобрались, что я не хотел допустить кровопролитиявздохнул маг.
В том то и дело! инквизитор взглянул на Гундланга, ещё не видел мага безумия, который хотел бы по своей воле встать на путь благоденствия и отказаться от тьмы.
А я редко когда видел инквизиторов, похожих на тебя, Реммет, отвечал Йоффа, другие из твоего племените ещё самодовольные ублюдки. Не ставят ни во что чужую жизнь, плюют на священное писание и на свой собственный кодекс, по отношению к простым людям высокомерны, к магам же относятся презрительно, хоть ваше учение и определяет, что мы ничем от остальных не отличаемся. Ты же и мне своё имя назвал, и бургомистра выслушал даже после того, как он тебя обманул. Не надменный, не смотришь на всех свысока. Другие и половины того бы не сделали, что совершил ты сегодня. Выходит, что Реммет из Зельдена, оказывается, даже не самый плохой человек, в отличие от других инквизиторов. Интересно стало даже. Может быть, ещё дашь мне право последнего желания?
Реммет пожал плечами.
Для меня клятва это не пустой звук. Что до последнего желания, то дам тебе его. Без проблем. ПравдаРеммет удивлённо повёл бровями, никто ни разу им не воспользовался за всё время. Будешь первым.
Йоффа рассмеялся.
А что магам, да колдунам у вас просить? Взять на воспитание или защитить детей, у которых у самих уже проявились способности к магии? Так вы их убьёте, дабы перестраховаться, пусть даже перед вами младенцы будут. А, может быть, заставить тогда тебя совершить самоубийство, таким образом, отомстив за себя? пожал плечами, глупость же. Ты же не дурак, чтобы выполнять такое последнее желание, хотя это право вроде бы священно. Так что нам от вас ничего не нужно, Реммет. Поэтому и не просим.
А ты попросишь?
Если дашь мне такую возможность
С чего бы вдруг? Ты же сам только что сказал, что магу нечего просить у инквизитора.
Потому что ты человек слова. Сразу, как тебя увидел, этим мне и понравился. И даже если я потребую от тебя выйти замуж за мою дочьуже почти закончившую постигать благоденствие чародейку, ты это сделаешь. Другой инквизитор будет прикрываться тем, что такое сотворить в природе просто невозможно, ибо жениться человеку, поклявшемуся соблюдать целибат, да ещё и на ведьме какой-тозахохотал, это же невозможно! как успокоился, продолжил, а ты сделаешь. Потому что твои слова не пусты. И это мне нравится. Я же прав? Реммет задумчиво улыбнулся в ответ, прав! подытожил Йоффа.
Если потребуешь такого, то ты просто нагло пользуешься своим правом последнего желания. Это ничуть не лучше, если попросишь меня покончить с собой, помотал головой инквизитор, тебе должно быть стыдно за такую наглость.
Так ты и не запрещаешь, маг пожал плечами и широко улыбнулся, ну а стыдусмехнулся, Нашёл кому сказать про стыд. Я же тот самый Йоффа Гундланг. Не забывай.
Как её зовут хоть?
Кого?
Дочь твою
Йоффа снова захохотал.
Я смотрю, уже раздумываешь над тем, как стать отринувшимпокачал головой, усмехаясь, ты серьёзно решил, что я стану так тебя подставлять? Нет, нет и ещё раз нет. Слишком я о тебе хорошего мнения.
Просто хотел узнать её имясердито буркнул инквизитор.
Ну, да! Ну, да! рассмеялся Йоффа, глядя на хмурого Реммета, а после короткой паузы продолжал, дочь мою зовут Маргедой. В переводе с ванладского переводится, как утренняя звезда.
Красивое имязадумчиво проговорил инквизитор, пристально вглядываясь в пламя костра. Потом взглянул на мага и молвил, говори, что хочешь. Я сделаю всё, что в моих силах.
Раз уж готов выполнить последнее желание, отвечал Йоффа, тогда уж слушай. Я прошу, чтобы ты привёз моей дочери письмо, что я тебе отдам. Она живёт в Рейтале. Надеюсь, сударь в курсе, что это столица королевства Мордвит. Зная это, не заблудишься. Как говорится, все дороги туда ведут. Отсюда девять дней на лошади, это недолго. Так что сделай это для меня, Реммет! Язадумался и вздохнул, я написал его двадцать лет назад, после того, как мне пришла от неё первая весточка, где она требовала сказать, почему я бросил её вместе с матерью в одиночестве давным-давно. Я долго раздумывал, что писать, перебирал слова, формулировки. Сначала пытался оправдаться, потом умолял простить. Каждый раз, переписывая заново, заключал в строчках всё больше правды, а на волю отправлял одну лишь ложь. Версия письма, что ты получишьона последняя. В ней я рассказываю всё, как естьчестно и без прикрас. Там я пишу ей, что нет людей плохих, нет людей хороших. Мы все одинаковы. Иногда поступаем, как мрази, а, бывает, удивляемся собственной доброте и благородству.
Дай угадаю, перебил Реммет, написал ей, мол, ушёл, потому что так сложились обстоятельства? Верно?
Давздохнул Йоффа.
Инквизитор покачал головой.
И ты думаешь, это сработает? Серьёзно надеешься, что она тебя простит? усмехнулся, я бы не простил
Настолько наивен, что надеюсь, кивнул маг, потом продолжал, а подытожил я письмо тем, что на самом деле не плохой человек, но в тот момент поступил так, как это произошлопожал плечами, по обстоятельствам. Поэтому ей решать, хороший у неё отец или плохой, но что бы она ни сказала, я приму любой ответ и не буду никого судить за личное мнение, подозрительно поглядел на Реммета, ну, что? Сделаешь?
Инквизитор нахмурился.
Она колдунья?
Волшебница, Реммет! буркнул Йоффа, одной из причин ссоры с её матерью и стало то, что я хотел обучить девочку магии безумия, коей сам владел тогда в совершенстве, а она желала огородить её от того мрака и пустоты, что следует за безумием.
Странно, что мать вашего ребёнка вообще в тебе хоть что-то нашла. За версту видно ведь, что отец из тебя никудышный
Видела во мне добро, раскрывшееся, к сожалению, слишком поздно, вздохнул Йоффа.
И в чём же это твоё добро проявлялось?
Изредка удавалось приручить и подавить бушующее безумие внутри.
Я-то думал, не каждый день убивал женщин и детей. Для колдуна серьёзное достижение
Маг возмущённо отвечал:
Наверно, тебе удивительно вообще будет об этом слышать, инквизитор, но во времена, когда жизнь моя представляла из себя сплошной ад, я презирал Ярвинда за то, что тот подарил вам знания, оказавшие людям помощь в победе над нашим братом в Великой войне. Сейчас же, отказавшись от безумия, понимаю, что на его месте я поступил бы так же. Веришь в это? Вряд ли Но это правда.
Реммет удивлённо приподнял брови и возмущённо спросил:
А все предыдущие годы смотрел на простых людей, как на ничтожных тварей, недостойных жизни?!
Ремметвздохнул Йоффа, я понимаю, что тебе промыли мозги, и для тебя любой маг априори считается чудовищем, но могу тебе поклясться, что это не так. Среди нашего брата было много тех, кто тогда поверил Ирфадону, а потом был обманут им прямо перед Битвой на реке Мо, когда этот подонок бежал из лагеря канун генерального наступления. Сейчас им недовольны все. И тех, кто никогда бы за ним не пошёл, теперь большинство. Все же видят, к чему это привело. Поэтому люди теперь у нас считаются такими же равноправными, такими же достойными жизни. И хоть ты в это не веришь, но я тоже так считаю теперь, а ещё крайне стыжусь своего прошлого
Жаль только, что у этих людей память короткая, или же они за вестями просто не следят. Не то бы вспомнили, как свирепый Йоффа Гундланг перерезал всю деревню Рамто в Брании с помощью левитации. Помнишь, колдун?! Помнишь, как заставил летать в воздухе десятки ножей, с их помощью вырезав всех местных жителей?! Всего один мальчишка-пастушок выжил. И то, потому что повезло задержаться из-за пары диких волков. Спрятался в кустах и видел, как маг, кричавший, что он есть сам Йоффа Гундланг, кичился своей непобедимостью и руками направлял те ножи, не пощадившие ни стариков, ни младенцев. На твоём месте я бы тоже стыдился, ибо это только одно изи то не самое жестокое преступление. И вспомни об этом и других твоих деяниях те слабоумные дегенераты, защищавшие своего целителя и спасителя, точно бы не стали тебя защищать. Даже не впустили бы наружу. Ещё бы и на коленях стояли, умоляя меня отрубить тебе голову, потому что за все свои грехи лишь только этого ты и заслуживаешь! гневно поглядел на Йоффу, но, увы, у людей слишком короткая память. И вместо того, чтобы прогнать, они тебя кормят. А на меня смотрят как на врага, только потому, что церковь им не помогает так, как должна, потому что якобы судим невинных, хотя я никому не отказываю в помощи, никогда не судил людей. И ещё потому что другие инквизиторы по отношению к людям жестоки и высокомерны, пусть я и пытаюсь доказывать обратное каждый день. Но вместо благодарности они плюют мне в спину, оскорбляют, требуют за миску супа в три дорого и не позволяют даже заночевать в городе порою. Мнетому, кто их спасает от подобных тебе чудовищ! И всё из-за того, что я от церкви. А тебя, монстра и кровопийцу, ещё и кормят за бесплатно, Реммет усмехнулся и покачал головой, вот же твари
Чувствую в твоих словах ревность жуткую. И злобу с яростью, покачал головой Йоффа, но не я виноват в том, что тебе плюют в спину, Реммет. По этому поводу лучше спрашивай у церкви своей, что да как. Помнишь, что Калавий говорил про письма с просьбой о помощи, которые отправлял в Дарвунд? Вот сам и думай, за что тебя ненавидят. А я пришёл к этим людям в самый нужный момент и спас многих от смерти. Заслужил их любовь, поэтому они и старались так упорно меня защитить. И это не колдовство, а простое человеческое отношение к ближнему своемуто, что пропагандирует религия, но дать, увы, уже не может. Понимаешь?
Я понимаютихо отвечал Реммет, гневно глядя в пламя, прекрасно всё понимаю.
Ты просто теряешь веру в то, что делаешь. И это в твои-то молодые годы, отвечал маг, но я тебя понимаю. Сам прошёл через такое, когда почувствовал, что магия безумия калечит меня изнутри.
И как ты смог измениться? спросил инквизитор, внимательно поглядев на мага.
Встретил Ла-Мея Борханахмурился Йоффа, он открыл мне глаза, показал истину. Тебе бы с ним пообщаться, он бы и твою душу смог успокоить
Чёрта-с два! отрезал Реммет, скорее мой клинок пронзит его прогнившее изнутри сердце!
Дакивнул маг, я знаю, что и ты, и другие инквизиторы убили многих отринувших, а те убили много ваших, и Ла-Мей сыграл не последнюю роль в том, что многие из ордена, собственно, стали отринувшими. Но я клянусь тебе: ни Ла-Мей, ни бывшие твои братья по оружиюникто из них не плох и не стал чудовищем. И если бы ты
Хватит! отрезал Реммет, обсудили всякую ерунду, да и довольно. Вернёмся к твоей дочери. Хочешь, чтобы я доставил письмо и при этом не казнил твою родную кровь за магию? Хорошо. Я сделаю то, о чём ты просишь. Но если она, узнав, что я инквизитор, нападёт первой, церемониться не буду. Ты понял меня, Йоффа?! Обращаясь с этой просьбой ко мне, рискуешь сам! Учти это
Я понимаю, отвечал маг, ну, а для того, чтобы она не поняла, тебе достаточно просто скрыть молот на колете и не говорить ей, кто ты.
Согласен, отвечал инквизитор.