Временами я проходила целые кварталы, не видя следов крови на мостовой, но останавливалась и поднимала подбородок, глубоко вдыхая, пока не улавливала запах клубники и мятыи тогда понимала, что моя жертва была здесь. Магия кровиодин из шести источников силы джен-тепоставляет в воздухе именно такой аромат.
Каждый раз, когда маг-ищейка, кажется, его звали Фериус Хотя нет, стоп. Этого не может быть.
Думаю, надо упомянуть, что к этому моменту жизни у меня было не в порядке с головой. Уже какое-то время мы с ней не дружили. Похоже, с того дня, когда я наблюдала, как переливчатые золотые щупальца, тянущиеся из пальцев огненного мага джен-теп, разрывают моих родителей на куски.
Розарита говорила, что если мы переживаем нечто глобальноенастолько большое, что просто не готовы держать всё это в голове, наш разум иногда разбивает его на мелкие кусочки, показывая только одну часть зараз. И так до того дня, когда мы будем готовы воспринять весь опыт, не переживая его заново.
Но я всё помню, возражала я ей. Я могу пересказать тебе каждую минуту с того момента, как отец взмыл в воздух. Я подумала, что он летит, но потом он закричал, одна рука оторвалась, и
Воспоминаниене то же самое, что понимание, сказала Розарита, обнимая меня, хотя я совершенно не расстроилась.
Она уткнулась носом в мои рыжие кудри.
Однажды, когда ты настолько переполнишься любовью, что внутри останется место лишь для небольшой боли, ты увидишь картину целиком, моя храбрая девочка. И будешь много плакать, но поймёшь, что каждая слезинка делает тебя сильнее.
Розарита продолжала обнимать меня, и я похлопала её по спине. Иногда от этого ей становилось легче.
Простите. Мне не стоит рассказывать все эти мелкие подробности. Ни одна из них уже не имеет значения. Но я думаю, важно помнить, что в моей жизни был момент, когда я почтипочти! сумела увидеть будущее, и оно было ярким и наполненным любовью. Оно так сильно отличалось о того, что поджидало меня в темноте
В любом случае, Розарита, видимо, была права, потому что, когда её и Джерваса не стало, я начала путаться в событиях и терять счёт времени. Я не помнила, что и когда случилось и в каком порядке. Иногда я забывала имена людей.
Мет-астис! Вот как его звали. И он был не просто какой-то ищейкой, а самым настоящим лорд-магом.
Мет-астис из Дома Мет, сказал он мне.
Джен-теп обожают произносить названия своих Домов, даже несмотря на то, что они и так ясны из их имён.
Ладно, о чем бишь я? Да, так вот. Магия крови. Время от времени Мет-астис останавливался в каком-нибудь тёмном углу, чтобы наложить заклятие крови и не дать своим внутренностям развалитьсячему способствовал шестидюймовый обломок шпаги Розариты, застрявший у него в кишках. И всякий раз он оставлял после себя запах мяты и клубники.
Ну вот. Суть в том, что он был не так уж хорош в исцеляющих заклинаниях, поскольку оставлял капли крови почти в каждом квартале. Потому-то двенадцатилетняя девочка без специальных навыков сумела его выследить. Из одной части города в другую, а потом через западные воротак докам на реке. Сюда огромные баржи из Гитабрии привозили экзотические фрукты и редкие виды древесины, а иногда и увлекательные механические приспособления, которые Джервас вертел в руках на рынке, хмыкая при виде цен, а потом говорил Розарите:
Эти гитабрийцы совсем уже
Нет. Никаких больше рассказов о Джервасе и Розарите. Я должна сосредоточиться. Проблемой стали фрукты на баржах. К ним надо приплюсовать вонь гнилой речной воды, запах чернохвоста, крабов и прочего улова, который привозили на маленьких рыбачьих лодках. В общем, я больше не могла отслеживать магию Мет-астиса.
Я чувствовала себя ужасно глупо, стоя в тени. Лишь теперь я осознала, что на улице холодно и я замёрзла. Я слишком привыкла спать в красивом тёплом доме, вкусно есть и носить красивую одежду. И вот, я стояла и смотрела на реку, а мимо проходили портовые рабочие и рыбаки, одаривая меня сальными взглядами и бормоча мерзкие слова. Мне казалось, что я наконец-то очнулась ото сна. Неужели я в самом деле провела несколько месяцев с сэром Джервасом и сэром Розаритой? Неужто эти милые люди из заморской страны действительно спасли меня в пещере и привели в свой дом?
Я глянула на лохмотья, в которые была одета. Зачем бы их хранили столько времени? Может, я просто лежала в той пещере среди мертвецов, час за часом и день за днём, ожидая, когда боевой отряд джен-теп уберётся восвояси? Может быть, я наконец-то выползла наружу, совсем одна, и начала ходить во снеиз города в город, из деревни в деревню, пока не очухалась на этом причале, возле речных барж. Вскоре я подкрадусь к одной из них и буду прятаться в уголке трюма, питаясь ворованной едой, пока баржа не пришвартуется где-нибудь в новом месте. А там я начну всё сначала Что если Джервас и Розарита были просто лихорадочным сном, который сотворил мой мозг, дабы не рассыпаться на части? А ищейка Мет-астискошмаром, наконец-то разбудившим меня?
Я прижала кулаки к бокам, но правая рука ощущалась как-то иначе, чем левая. Опустив взгляд, я увидела, что держу сломанную тристианскую шпагу.
Кто-нибудь может счесть шпагу несерьёзным оружием, и очень зря, потому что на самом деле в дуэлях она опаснее всего. Шпаги тонкие и лёгкие, и двигаться с ними можно намного быстрее, чем с любым мечом. Двуручный меч вроде того, что был у Джерваса, хорош в бою с солдатами, поскольку может разрубить стальные доспехи и раздробить звенья кольчуги. Обычный длинный меч немного меньше и более универсален, но всё же тяжелее, чем, скажем, рапира. Рапираколющее оружие и намного эффективнее в официальных дуэлях, где противникам не разрешается надевать доспехи. Но шпага ещё легче, быстрее и острее. Она мгновенно разлетится на куски, ударившись о стальные латы, но с лёгкостью пробьёт дуэльный нагрудник. Или мантию мага.
Оплетённая проволокой рукоять казалась твёрдой и настоящей в моей ладониболее реальной, чем холодный воздух или запах фруктов и рыбы. Реальнее, чем портовые рабочие и рыбаки. Откуда у меня оружие? И как я узнала, что шпага лучше всего подходит для дуэлей? Кто-то должен был мне это рассказать
Сэр Розарита и сэр Джервас существовали на самом деле. Шесть месяцев назад они спасли мне жизнь, а прошлой ночью умерли, защищая меня от лорд-мага джен-теп по имени Мет-астис из Дома Мет. Я выследила его до этих доков, а теперь намеревалась разыскать. И разыщу, потому что корабли не уплывают до рассвета и потому что джен-теп сторонятся и презирают всех, кто не похож на них. Мет-астис не рискнёт просить здесь помощи. Он где-то прячется, вновь и вновь пытаясь наложить своё жалкое заклятие крови, а утром купит себе место на речном судне.
К северу от доков вздымались холмы, и там были пещеры. Розарита любила исследовать их в поисках кусочков глиняной посуды и металла из древних дароменских поселений, некогда основанных в этих местах. Однажды она взяла меня с собой, но я начала плакать, и ей пришлось признать, что ползание по тёмным туннелям, вероятно, не лучшее развлечение для меня. Но раненый маг? Ему нужны только время и тишина, чтобы восстановить силы и концентрацию, вытащить из живота кусок шпаги и не сдохнуть в процессе. Джен-теп считает всех, кто отличается от него, варварами, не достойными доверия Он пошёл бы именно в те пещеры. Заполз туда и прятался, надеясь, что его никто не найдёт.
Очень забавно, если вдуматься.
Глава 4. Пещера
В двухстах футах от входа в пещеру я нашла Мет-астиса.
Поначалу идти было тяжело. Туннели оказались узкими и тёмными, хоть глаз коли. Но любой медек знает, каково этопрятаться, скрываться в тени, вообще ничего не видя и воображая тысячи поджидающих его опасностей.
Теперь прятался Мет-астис, а я была монстром, который его преследовал. Чем дальше я углублялась в извилистые коридоры, тем сильнее становился запах мяты и клубники. Это немного беспокоило, поскольку означало более сильную магию крови. Может, он исцелился и теперь ждёт меня, надеясь закончить то, что не удалось сделать в доме?.. Но потом я уловила кое-что ещё, смешанное с клубникой и мятой: запах, для которого я не знала названия, но который был мне очень хорошо знаком. Зловоние тела человека, боящегося за свою жизнь.
Я поняла, что нашла мага, когда увидела слабый свет, мерцающий за поворотом коридора. Шар из светящегося стекла. Умный человек будет сидеть в темноте, если за ним охотятся.
Подходя, я услышала скрежещущий звук. Мет-астис пытается удрать от меня?
Я удивилась тому, насколько хорошо была обустроена его маленькая пещера. Два больших дорожных сундука с латунными кольцами, столик, стул и даже узкая койка в углу. Скрежет, который я услышала, производили её деревянные ножки. Они царапали по каменному полу, когда маг пытался двигаться вместе с койкой всё дальше и дальше в темноту.
В другом конце пещерки я увидела глиняные кувшины, несколько больших головок сыра и множество других деликатесов, от которых у меня текли слюнки, несмотря даже на запахи мяты, клубники и страха Мет-астиса. Сколько времени он ошивался возле города? Неужто он проделал весь этот путь от земель джен-теп и устроил себе логово, чтобы день за днём разыскивать меня?..
Ты, сказал он. Словно наложил заклятие шёлка, чтобы прочитать мои мысли и ответить на невысказанный вопрос.
Я, ответила я.
Глупо. Нужно было сочинить речь. Или, например, выучить стихотворение. Или ещё что-нибудь в таком роде. Слова, которые вы произносите в подобные моменты, должны быть значимыми. Важными. Вроде тех, какие изрекал сэр Джервас, когда был благодушен и доволен собой. Но мне ничего не приходило в голову. Мет-астис не вызывал у меня никаких чувств. Он просто съёжился на своей койкеневзрачный человечек без рубашки, с бинтами на животе, там, где остался кусок клинка сэра Розариты. По лбу струился пот, и это успокоило меня. Он слишком возбуждён из-за своих ран, чтобы использовать заклинания. Мет-астис часто моргал, и у него дрожали губы. Когда он поднял рукучто ввергло бы меня в панику несколько часов назад, я едва вздрогнула. Он был беспомощен и напуган. И испугался ещё больше, увидев у меня обломок шпаги.
Я Мет-астис из Дома Мет, прохрипел он.
Ты это уже говорил, напомнила я ему.
Но он продолжал. Может, не слышал меня из-за лихорадки?..
Невозможно! Меня не убьёт жалкий и грязный медекский ребёнок!
Кажется, он тоже не заготовил подходящую речь на подобный случай. Я ухмыльнулась, и Мет-астис это заметил.
Ты насмехаешься над лорд-магом?
Я оглядела его пещеру в поисках зеркала. Мне хотелось, чтобы он увидел, как глупо выглядит со своими напыщенными речами и ничтожным видом. В тот миг я была уверена: нет зрелища более жалкого, чем могущественный человек, у которого отняли силу. Но ещё я чувствовала, что лорд Джервас стоит рядом, прямо позади меня, положив свою большую ладонь мне на плечо.
«Нет чести в том, чтобы убить поверженного врага».
Я стряхнула его воображаемую рукуи призрачную руку сэра Розариты тоже.
В каком-то смысле я стояла на пороге. Пока что я была ребёнкомперепуганным, но невинным. Перешагнув порог, я сделаюсь убийцейи останусь им на всю жизнь.
Мне очень хотелось перешагнуть этот порог.
Я сделала три больших шага, чуть согнув колени, как мне показывала Розарита. Так движется фехтовальщик, чтобы преодолеть дистанцию, не потеряв равновесия. Подойдя, я встала рядом с Мет-астисом. Он съёжился.
Он съёжился передо мной.
Не бойся, сказала я, поднимая шпагу над головой.
Сломанное лезвие было нацелено на бинты. Под ними другой кусок того же клинка уже проделал большую часть работы, пока я оставалась просто девчонкой-медеком.
Я рыцарь.
Тут мне в голову пришла странная мысль. Если Мет-астиса настолько сильно лихорадит от ран, как он умудрился сделать такую хорошую перевязку? Для этого нужен был кто-то другой
Внезапно в пещере стало темнее. Я увидела улыбку на губах Мет-астиса и облегчение в его глазах. Послышался шелест заклинания, и я уловила запахи хвои и корицы. Магия дыхания и огня.
Завитки золотого и серебряного света скользнули по моим запястьям, потом коснулись лодыжек. И вдруг меня швырнуло на пол вот только это был не пол, потому что мир перевернулся. Меня прижало к потолкутак сильно, что стиснуло рёбра и я едва могла вздохнуть. Шпага вывалилась из руки, со стуком упав на пол пещеры.
Потолок был не очень высоким, поэтому, когда второй маг встал подо мной и поднял голову, чтобы посмотреть мне в глаза, наши лица оказались совсем близко. Словно он пришёл поцеловать меня.
Глупо, но первое, что пришло мне в голову: он похож на настоящего рыцаря. Чёрные, недавно остриженные волосы. Небольшая щетина на гладком лице с правильными чертами. Он выглядел старше, чем был. Глаза пронзительно-синего цвета, с зелёными крапинками Однажды увидев их, никогда не забудешь. Я уж точно не забыла.
Тёмный Сокол.
Он открыл рот, собираясь что-то сказать, но тут заговорил Мет-астис. Маг неловко поднялся с койки.
Спасибо, дитя моё. Ты избавил меня от необходимости провести ещё одну ночь в этом миленьком городке с его вежливыми людишками. Не пришлось ждать исцеления, чтобы вернуться за тобой.
Мальчик мужчина, точнее. Не стоит называть мальчиком того, кто собирается тебя убить. Так или иначе, он спросил:
Что прикажете сделать с ней, лорд-маг?
Мет-астис нетвёрдой походкой подошёл к одному из своих сундуков. То ли сундук, то ли сам маг в общем, что-то заскрипело, когда он поднял крышку. Покопавшись внутри, Мет-астис вышел на середину пещеры и встал подо мной. В руке он держал кожаную коробку с латунными петлями, похожую на миниатюрную копию его дорожного сундука. Маг открыл крышку, и я увидела крошечные глиняные сосуды, все разного цвета, с причудливыми символами, вырезанными на пробках. Там же лежал набор металлических инструментов, блестевших даже в тусклом свете пещеры.
Привяжи её к столу, сказал Мет-астис.
Он протянул руку и сжал пальцами мою челюсть.
Давай-ка покажем миру, что происходит с грязными щенками медеков, которые воображают, будто из них вырастут рыцари.
Глава 5. Честь
Мет-астису потребовалось три дня, чтобы доказать свою правоту: грязные маленькие медекские дети не могут стать рыцарями. Рыцарь должен быть благородным, храбрым и милосердным. Я же пыталась ударить поверженного противника в живот. Не в грудьэто было бы сравнительно безболезненно, а в живот, чтобы посмотреть, как он медленно умирает в муках. Очевидно, весьма бесчестный поступок.
Она снова очнулась, учитель, сказал Сокол.
Я привыкла мысленно называть его просто «Сокол» потому что так обращался к нему Мет-астис и потому что так он более походил на животное-талисман мага, а не на человека.
Угу, вот и всё, что ответил Мет-астис.
Я слышала, как он что-то царапает в своей переплетённой в кожу тетради. Он часто делал заметки, пока Сокол выполнял всю грязную работу.
Мне не хотелось открывать глаза, не хотелось снова глядеть на этого парня. Невзирая на то что он делал со мнойс помощью металлических игл, горячих чернил и жутких заклятий, от которых меня тошнило, всякий раз, когда я смотрела на него, я видела только задумчивость и неистребимое чувство долга. И честь, разумеется. Честь буквально отпечаталась у него на лице. Как такое возможно?
Если ты от рождения имеешь благородный характер, значит ли это, твоя челюсть твердеет, а глаза становятся решительными? Или же люди с волевой челюстью и решительным взглядом вырастают достойными, потому что этого от них ждут?
Я снова погружу её в сон, сказал Сокол.
Мет-астис захлопнул тетрадь.
Ты тратишь силы на эти заклинания шёлка, когда вся твоя магия нужна нам для работы.
Может быть, вы сами примените заклятия, учитель? Я боюсь, что мои навыки не
У тебя всё в порядке с навыками, сказал Мет-астис так сердечно, что я не удержалась и открыла глаза.
Маг подошёл, встал рядом с Соколом и положил руку ему на плечоточно так же, как делал Джервас, когда ему предстояло преподать мне трудный урок.
Я ещё слишком слаб из-за ран, чтобы творить заклинания. Но ты всё делаешь правильно, мой мальчик. У тебя талант к такой работе.
В глазах Мет-астиса было столько гордости! А в глазах Соколатакая надежда! Они вовсе не казались злыми. Я почувствовала, что снова начинаю плакать.
Думаю, пора перейти к татуировке магии песка, сказал Мет-астис. Начни с третьего символа.