Пошла обратно, не убирая в ножны окровавленных сабель. Кто они были, за что погибли? По какой прихоти обрекли себя на вечные муки в подземельях Гарзонга, грозного бога-мертвеца, сжигающего всех, кто жил не по чести и не пал в бою, с клинком в руке?.. Какое ей дело!
Публий Каэссениус так и не потерял равновесия, не упал, хотя из уха тянулась к вороту плаща тонкая алая дорожка, а сам он был бледен как стена. Достойный хозяин. Он помог подняться своему пожилому спутнику, а двое слуг-мордоворотов, охая, топтались над неподвижным третьим. Шаарта прошла мимо, не удостоив fazeebi взглядом. Склонилась перед чародеем:
Хозяин, я не спросила позволения
Оставь. Он поморщился. Ты действовала как должно, храбрая орка. Благодаря тебе мы все живы.
Почти, простонал Лар Теренций, опираясь на протянутую ему руку. Пальцы его старчески дрожали, на лице ярче проступили тёмные пятна. Эй, Луций! Ну что там?
Один из мордоворотов глянул на лежавшего и развёл рукамидескать, всё.
Пойдёшь со мной, а Феликс пусть останется и позаботится о теле Чародей наконец выпрямился, бросил на орку пронзительный взгляд, исполненныйнет, не благодарности, любопытства. Любезный коллега, я, конечно, знал, что орки обладают повышенной резистентностью к магии, но впервые наблюдал это своими глазами Впечатляюще. Не желаете уступить её нам? Вы за неё заплатили тысячу; даю тысячу пятьсот.
Хозяин засмеялся:
Увы, увы, друг мой, торговаться нам следовало вчера, а теперь поздно! Однако, достойная Шаарта, проводи нас, так сказать, к месту сражения, пока всё не затоптали. Не сомневаюсь, что живых ты не оставила.
Шаарта коротко поклонилась, вытерла клинки об одежду погибшего слугихоть и fazeebi, а пусть возьмёт с собой в посмертие толику вражьей крови, пусть знает душа его, что отомщена; одним движением вбросила сабли в ножны и пошла вперёд. Пятачок у полуразрушенной стены не затопталитолпа окружила тела, но ни один человек не рисковал ступить на камни, усыпанные осколками чаши.
Оба чародея подошли вплотную, Лар Теренций, уже заметно оправившись, пошевелил трупы носком сапога. Дунул на осколки чаши и плиткивзлетел невесть откуда взявшийся жирный пепел, покрывавший узор.
Так я и думал. Смотрите, какая фигура! Варварийская вязь.
А сами они не слишком похожи на варваров, осторожно возразил Публий.
Старик пожал плечами:
Готов прозакладывать свою свободу, что эти троеиз морских разбойников. У них на меня давний зуб А варварийские королевствачто Тиллинги, что Нейдринги, что эти, как их, Валленингипросто кормят это змеиное гнездо у нас под боком. Да и Пайабиды не лучше. Так, орка! Эти троеони что-нибудь говорили?
Только «за Гавани»
Значит, я прав. По мою душу явились. Не могут забыть, хе-хе, прошлогодний рейд, когда мы сожгли оба их порта славное вышло дело, дорогой коллега, жаль вас с нами не было. Хорошо повеселились, эх, вспомнили молодость
Публий вздохнул:
Так или иначе, а теперь придётся составлять донесения в Капитул. И всё, что тут осталось, приложить, само собой.
Эй, Луций, обыщи, велел старый маг. Да поосторожнее, хватит с меня на сегодня одного мёртвого слуги.
Ничего, конечно же, не нашлось, кроме свёрнутого мешка, в котором всё потребное для чародейства и притащили на рынок. Тем временем толпа вокруг сделалась плотнее и подступила куда ближе, люди перешёптывались, указывали на чародеев, и не поймёшьто ли возмущаются, то ли боятся. На орку тоже указывали, и тут уж безо всяких сомненийсо страхом и отвращением. Пару раз она даже уловила что-то вроде «чудище премерзкое» она только усмехнулась, продемонстрировав толпе клыки. Недалеко же ушли все эти fazeebi от лесных зверей Нет чести служить им за награду, но пожертвовать собой ради рода, служить ради того, чтобы клан выжил, совсем другое дело.
Сквозь толпу протолкался десятник из «городской когорты», краснолицый, упитанный, доспех на нём, казалось, вот-вот лопнет, словно панцирь на печёном крабе. За ним спешил и его десяток. Вовремя, ничего не скажешь.
Разойдись! Разойдись! Почтенные, что произошло?
Лар Теренций глянул на него свысока.
Эти трое, хлыст указал на безжизненные тела, совершили посредством магии нападение на меня и моего спутника и были зарублены его телохранительницей. Свидетелейпруд пруди, и если б не сия орка, мертвецов было бы куда больше. Дело это возьмёт на себя Капитул Орденов, и если у кого из добрых граждан возникнут претензии, пусть обращаются туда. Городской же совет мы просим позаботиться о телах.
Прощения прошу, достойнейшие чародеи. Десятник поклонился, смахнул со лба пот. Назовитесь, прошу вас, для доклада магистрату
Лар Теренций Фарг, Орден Весов, первая ступень, и Публий Каэссениус Маррон, Орден Ворона, первая ступень.
Десятник кланялся, что-то обещал, однако Лар Теренций уже не слушал.
Идёмте, коллега, нам с вами требуется подкрепить силы
С рынка хозяин ушёл, когда уже начало темнеть.
Вначале маги и впрямь подкрепилисьтаверна была неказиста, но еду, судя по запаху, там подавали отменного качества; старик Лар был там завсегдатаем. Шаарта есть не сталаона служит, и она здесь не для того, чтобы набивать брюхо. Потом Публий Маррон проверял закупленные его приказчиками снаряжение и провизию и лишь потом махнул рукой:
Возвращаемся, храбрая. Дела окончены. Ну и денёк, во имя всех богов!..
Рынок стих, почти опустел, но город и не думал засыпать. Стремительно темнело, однако людей на улицах Арморики ничуть не убавлялось.
Таверны, постоялые дворы и весёлые заведения зажигали огни, праздная толпа бродила по площадям, отовсюду неслись музыка, звон посуды, соблазнительные запахи жареного мяса и пряностей, возбуждённые голоса. Богато живёт город Арморика Невольно Шаарте вспоминалась прошедшая зима, когда дети в племени не могли уснуть от голода, а по утрам в колыбелях матери часто находили застывшие трупики; когда старики сами уходили к капищу умирать; когда даже сильные воины, такие, как она, исхудали и ослабели. Сейчас у племени достаточно еды, её должно хватить до конца весныно всё же смотреть на изобилие и веселье Арморики было неприятно. Хоть мёртвые и не должны ничего чувствовать
Они с умом выбрали место, вдруг сказал Публий Маррон. Те маги, на рынке. Наши дома хорошо защищены, в городе я и Лар Теренций почуяли бы чужую волшбу, но на рынке, в рядах, торгующих магическими товарами, где всё перемешалось
Он покачал головой. Орка не смела перебивать.
Но не это столь удивительно, храбрая Шаарта. В конце концов, всякий, если хорошенько подумает, придёт к подобным выводам. Но кто мог знать, что там встретятся два высоких орденских мага? Конечно, скорее всего, целью был только Лар иначе они учли бы и тебя. Однако вопросы остаются.
Они протолкались сквозь развесёлую толпу, полупьяную, пляшущую, поющую. Десятки факелов и магических шаров освещали мостовуюАрморика, похоже, никогда не спала. Вот и тихий тёмный квартал богатых домов, вот и усадьба Маррона и чей-то палантин у ворот и чужие рабы, тихо сидящие на земле. Шаарта положила ладони на эфесы сабель, ещё не до конца очищенных от чужой крови. Она сделает это нынче же вечером, вознеся хвалу Гарзонгу, что даровал ей сегодня ещё одну победу.
Рабы сидели смирно, хотя никто не озаботился подать им краюшку хлеба или хотя бы кувшин с водой, как и впустить во двор. Чего сидят, спрашивается?.. Нет, поистине, раб только тогда остаётся рабом, когда сам этого хочет. Отчего они не бегут, не сражаются за свободу?.. Она, бывшая Шаартойиное дело, она отдаёт долга эти?
Домоправитель кинулся к Публию Маррону от ворот, низко кланяясь:
Хозяин, прибыл чародей по имени Скьёльд, уехать не пожелали, дожидаются вас
Публий одним движением брови отправил его прочь и сделал знак орке: следуй за мной.
Они прошли в атриумвнутренний дворик с небольшим бассейном-имплювием посредине, с открытыми, огороженными колоннадой галереями вокруг; Шаарте было непонятно, зачем людям столько пространства, столько комнат и стен, для чего занимать под дом место размером с хороший олений выпасизлишества лишь развращают ум и ослабляют тело. Однако fazeebi стремились жить роскошно, и почему-то боги до сих пор не стёрли их за это с лица земли
Чародей Скьёльд действительно ждал в атриуме, откинувшись на плетёном ложе. За спиной у него горел очаг, на низком столике, над маленькой жаровней, исходила паром чаша с красным вином. Ночной ветерок морщил воду в бассейне.
А, Публий, я уже было думалты остался на ночь в городе!..
Шаарта узнала его тотчасодин из троицы, покупавшей её вчера вместе с хозяином, тот самый, у кого на бритом черепе свивались вытатуированные драконы. Она отвела глаза. Сила. Океан силы. Можно ослепнуть, если смотреть слишком пристально. Что он тут делает?..
Чуть было не остался, любезный Скьёльд. Не разделишь со мною трапезу?
Благодарю, дружище, но я не голоден. Я здесь по делу. Но прежде Как она тебе? Скьёльд с довольным видом кивнул на орку. Хороша, а? Наслышан уже, наслышанпоказала она себя отлично, и да, чувствительность к магии, как я тебе и говорил, весьма невысока!
Поистине у вестей нынче быстрые ноги, усмехнулся хозяин. Рабы уже ставили для него второе ложе, несли чашу с вином и фрукты. Шаарта молча застыла у изголовья: подбородок поднят, руки на эфесах. Пусть у этого надменного Скьёльда и океан силы в запасе, но что сила против чести! Честь всегда говорит последнее слово.
Просто вести бегут туда, куда нужно. Скьёльд отхлебнул вина, дождался, когда рабы уйдут. И я знаю, дружище Публий, что в снаряжении завтрашнего похода у тебя некоторые затруднения.
Есть ли в этом городе что-то, что тебе неизвестно? Чародей тоже отхлебнул из глиняной чаши, поморщился. Из какого кувшина они брали эту кислятину?! Мои извинения, любезный Скьёльд. Виночерпий, каналья, меня опозорилбатогов получит за такое!.. Да, увы, моя телохранительница осталась при своём вооружении. Того, что мы искали не нашлось. Хотя я уверен
Правильно уверен. Глаза Скьёльда блеснули в темноте. Сговорились торговцы, и нетрудно догадаться с кем.
Публий презрительно хмыкнул:
Почтеннейший доминус Лар Теренций, вне всякого сомнения. И все присные его.
Именно, дружище! Именно. Тебя и твою орку заметили и приняли к сведению, гонка началась. Теперь кто первый ухватит Север и его владычицу за э за косу, тому и злато, и кубок, и лавровый венок в придачу.
Змеиное кубло! сощурился хозяин. Жаль, совсем нет времени разбираться во всём этом!..
И не надо. Я здесь именно поэтому, Публий. Отпей-ка ещё и пойдём к тебе в officium, где лишних глаз нет. И она пусть тоже идёт.
Скьёльд распоряжался здесь, словно в собственном доме, и как только хозяин терпит? Неужели боится скрытой в этом shuzuugi силы? Шаарта боялась тоже, однако воля всегда сильнее страха.
Они перешли в кабинет хозяина, примыкавший к атриуму. Публий щёлкнул пальцами, в хрустальных шарах, расставленных на стеллажах и бронзовых подставках, зажглись голубоватые магические светочи. Орка встала у дверей, застыла, оглядывая комнату: всё здесь говорило о характере сдержанном и даже аскетичном, устремлённом на одно. Простые деревянные стеллажи, заваленные свитками, манускриптами в тяжёлых переплётах, вощёными дощечками; аккуратные ящичкиявно с артефактами или же магическими ингредиентами; обитые железом сундуки вдоль стен, о содержимом коих можно было только гадать, а одинтак ещё и цепями скован; на стене у входапрямой старинный меч, пара вычурно отделанных скимитаров и длинный кинжал в потёртых ножках, а посредине комнатыпросторный стол с аккуратным письменным прибором, стопками разновеликих пергаментных листков, вощёных дощечек и связками стилусов.
Чародей Скьёльд выложил на стол продолговатый тёмный свёрток, и сердце у орки заколотилось быстрее; сила дремала в нём, туго спелёнутая, древняя и злая. Знакомая.
Скьёльд развернул тёмную ткань, и глазам предстали два недлинных, чуть изогнутых клинка из очень светлого, почти белого металлаказалось, в них заключён лунный свет. Рукояти обмотаны узкими полосками кожи, никаких украшений. Очень простые клинки. И очень страшные.
Сила бурлила в нихскрытая, неведомая, злая. Чем-то очень похожи они были на чародея Скьёльда и тех, кто стоял рядом с ним на рабском рынке Арморики.
Знаешь, что это такое? обратился бритоголовый маг к Шаарте.
Проˊклятые клинки, ровно ответила орка. Драконоголовые знают. Их нельзя брать в руки.
Без защитынельзя, согласился Скьёльд. Но с защитойвполне. Здесь всё зависит от мастерства мага и от самих клинков, конечно же. Эти ещё не слишком опасные. Зато в бою им не смогут противостоять ни сталь, ни магия. Это мечи богов, орка.
Вот почему смертным не стоит к ним даже прикасаться.
Однако Скьёльд уже словно забыл о её существовании. Она ничто, вещь, рабыня, выкуп за жизнь племени.
Но она помнила, что такое Проклятые клинки.
Далеко-далеко отсюда, на севере, между владениями империи Корвус и землями гномов, презренных бородачей, забывших честь и вежество, лежат Пустые Земли. Равнина Гнева, как говорят в империи. Никтони орки, ни гномы, ни люди, ни даже снежные тролли, тупые, как ледяные болванки, никто не ходит туда. Земля там горяча, как пепел, а вода отравлена. Там не растёт трава, не цветут цветы, птицы, летящие на юг, огибают Пустоземье по-над морем. Там бегут меж безжизненных охряных холмов ярко-бирюзовые и алые ручьи, там высятся игольчатые чёрные скалы, засыпанные ослепительно-белыми и золотыми песками, а среди них разбросаны великанские окаменелые костяки, драгоценности, древнее оружие и артефакты. Много.
Только смельчаки, которые всё-таки рискуют сунуться туда за добычей, долго не живутесли вообще возвращаются из похода. И ничего хорошего они не приносят.
Предания Драконоголовых говорят, что давным-давно, так давно, что не помнят даже камни, на Пустых Землях, которые не были тогда Пустыми, бились боги. Бились насмерть, и мир погиб, рухнул, погребя их под своими обломками. Из останков потом народился новый, в котором уже были и Драконоголовые, и Огненноглазые, и прочие другие. А от прежнего остались лишь Пустые Земли, и всякий, ступивший на них и взявший от них, проклят, как прокляты мёртвые боги, погубившие свой дом.
Потому-то и нельзя брать в руки эти светлые клинки, семижды семь раз омытые кровью и смертью. Но если хозяин прикажет
Почтенный Скьёльд, голос у Публия Маррона несколько охрип, но это же бесценное сокровище! За такую пару можно купить всю Арморику, и ещё сдача останется! Если, конечно, ими и впрямь можно пользоваться.
Скьёльд довольно засмеялся, хлопнул хозяина по плечу:
Можно, можно, не сомневайся, дружище. Я поработал с ними, конечно, пришлось и почистить, и рукояти обновить, и защитные чары наложить. Но ограничения и предосторожности, разумеется, остались, этими мечами не стоит махать во всякой стычке. Во-первых, легко сгореть, сила сквозь них течёт весьма мощно, во-вторых, в них зашиты трансформирующие чары. Я смог их опознать, но не разобрался в столь древних и мощных построениях В общем, если часто пускать их в ход, в конце концов владелец, э
Превращается во что-то неприятное? Нетрудно было догадаться, Древние любили накладывать подобное. Всякие там призраки, развоплощения
Совершенно верно, дружище Публий. Их, Древних, похоже, это забавляло. И никто не скажет, во что именно превратится владелец. Поэтому я рекомендую их лишь для исключительных случаев и лишь резистентным к магии существам. То есть для твоего похода они вполне годятся. И сейчас мы Дружище, ты очень дорожишь своим кабинетом?
В каком смысле?..
Раз уж я работал с этими артефактами и собираюсь тебе ихнет, не подарить, так далеко мои дружеские чувства не распространяются, только лишь одолжить, то хочу провести пробу. Он ухмыльнулся, и Шаарта подобралась. Настройка более тонкая тоже не помешает. Однако возможны некоторые, гм, разрушения. Твоя орка, она может поначалу не рассчитать силы.
Лучше выйти.
Тогда отошли подальше слуг. Нечего им тут пялиться, а потом ненужные сплетни разноситьсплетни, друг мой Публий, должны быть тщательно продуманы и просчитаны.
Хозяин вернулся через пару минут, сделав знак следовать за ним.
Они вновь остановились в пустом атриуме, на краю неглубокого бассейна. Растения в кадках склонялись над ним, выложенные искусной мозаикой морские гады и корабли, казалось, шевелились от движения воды, луна катилась по лёгкой ряби серебряной монетой.