На пятый день своего плавания по Черному морю я приблизился к берегу, с целью узнать, где приблизительно я нахожусь на столь важном этапе своего путешествия. К тому же у меня опять заканчивалась пресная вода, а сырая японская кухня надоела хуже горькой редьки, моё тело изголодалось по хорошей еде. Черное море сейчас также несколько мельче, чем в мое время, так что я выпучив глаза таращился на изменившийся ландшафт, в попытках узнать местность. В итоге пришел к неутешительному выводу, что за пять дней своего плавания я только приближаюсь к будущему Туапсе- то есть я только на полпути до Кавказских гор. Вот так Геродот, вот так сукин сын. Пять дней! Какая-то популярная цифра! И Черное море у них за пять дней пересекают и Средиземное! От Рима до Карфагена плыть на корабле всего пять дней, и цветущие ветки не успевают увядать и портится за это время. Держи карман шире! Везде обман и голимая реклама!
Путем нехитрых подсчетов я прикинул, что таким темпом я доплыву до Адлера за 1012 дней, а до Трабзона за месяц. Но мне то нужно не в Трабзон! До Босфора Фракийского пилить еще полтора месяца, там попутное течение не такое сильное, а за три летних месяца я, дай бог, выберусь из Мраморного моря, даже не добравшись до Измира. Печально! Возможно ли безопасно проделать такое длительное путешествие? Питаясь три месяца одной рыбой, боюсь, что у меня чешуйки на коже начнут вырастать. И умереть на столь длительном пути будет слишком уж просто. Тура Хейердала из меня не получается. Но особых вариантов нет, зимовать мне тут не интересно, Измир в качестве места для зимовки мне подойдет гораздо больше.
Но все же, по мере продвижения на юг, трудности отступают. Туапсе и дальше это у нас место жительство кавказских племен, а горцы не слишком хорошие мореплаватели. Так что на меня обращать внимания на воде никто не будет. А если обратят, то против одинокого путешественника никто не пошлет более десятка человек, а их я просто перестреляю из лука, стрел у меня сейчас хватает. Так что, заметив устье небольшой горной речки, впадающей в море, я без опаски направил туда свое плавсредство и набрал необходимый мне запас ледяной пресной воды. Когда я заметил на одном из берегов каких-то мохнатых и потных мелких индивидуумов, то высадился на другом берегу и успел пожарить рыбу на углях, пока меня не побеспокоили. После чего я спокойно отплыл дальше в море, наблюдая как обманутые в лучших ожиданиях дикие отморозки (по виду явная группа сумасшедших убийц и насильников) беснуются на побережье, темпераментно танцуя свои дикие пляски с кинжалами, чтобы заглушить свое отчаяние. Как видно, мне попались отборные подлецы и негодяи, отличающиеся патологической жадностью и жестокостью.
Плыву дальше на юг, утомленный северными просторами. Погода все время стояла отличная: днемнеобъятный голубой купол над кобальтовой синью моря, ночьючерный шатер над головой, украшенный огромной южной луной и звездами настолько яркими, что можно было бы свободно читать, если бы у меня была такая возможность. За бортом, смотря вниз, я наблюдал покрытую мелкой рябью кристально прозрачную воду, теряющую свою прозрачность только в синих глубинах. Пахнущий солью ветерок взъерошивал мне волосы. Я всегда мог остудить свое пропотевшее тело, окунаясь в морскую воду, и плавая возле лодки. В общем, курорт, да и только.
В следующие пять дней плавания, как я определился со своим местоположением у Туапсе, меня никто не беспокоил. Горцы были ни разу не рыбаки и не мореходы, так что в море было находится относительно безопасно. Исходя из этого факта, я позволял себе более часто высаживаться на побережье, чтобы приготовить еду, набрать воды и немного передохнуть на твердой земле. В случае опасности я всегда мог скрыться в море. Впереди по курсу, на побережье, высилась громада гор, которая не могла быть ничем иным как Кавказом. Скоро Абхазия и Грузия. В общем, почти те же дикари, что и севернее. Только древние греки через сотни лет обнаружат начатки цивилизации в Колхиде. Да и что там говорить, когда легендарным первым правителем Грузии стал беглый мелкий персидский сатрап, а до этого примечательного момента еще впереди сотни лет.
На двенадцатый день своего плавания по Черному морю я миновал Кавказские горы и теперь сидел в укромной маленькой бухточке на берегу, пережидая бурный летний шторм. Ветер воет, море беснуется, дождик льет сплошной стеной. Кто знает, может, кто придет в гости, а у меня друзей тут нет. И в море не уплыть, так что прижмут к стенке и удавят без сантиментов, даром, что называюсь купцом. Еще слишком дикие места вокруг. К счастью, меня никто не побеспокоил, и я сумел счастливо убраться в успокоившееся море.
В целом ожидаемо. Сейчас климат несколько теплее, чем в мое время, даже с учетом глобального потепления. Так что климат в верхней Абхазии просто ужасный. Каменистая впадина между высоких гор, куда не залетает северный живительный ветер. Жар от раскаленных солнцем скал тут нестерпим, ручьи летом пересыхают, превращаясь в зловонные лужи, лихорадка свирепствует, убывая каждый год значительную часть населения. Жрать на каменистых склонах нечего, дичи почти нет- так что бедные и нищие жители, лишенные еды, воды и даже свежего воздуха тут не в силах прокормиться. Большинство крупных поселений тут будут основаны уже древними греками и базироваться на черноморской рыбе, которая сейчас упрямо игнорируется горцами. Они даже на берегу стараются не появляться, так как тут мало дичи. Так что, до греков и пришедших с юга более развитых колхидцев из долины реки Риони, тут процветает классический поздний каменный век с мегалитами и дольменами и редким населением.
Несколько обескураженный увиденным на берегу, я поспешил набрать солидный запас пресной воды в устье встреченной мной речушки. Я так думаю, что это была Пицунда. На берегу заметил сложенный небольшой курган из скалящихся черепов и жалкий каменный алтарь для жертвоприношений, с подозрительными темными пятнами на поверхности. На поверхности алтаря не наблюдалось никаких орнаментоввсе вокруг так и дышало суровой простотой. С едой же я проблем не испытывалрыбы было очень много, и она даже становилась все более крупней по размеру, чем дальше к югу я заплывал. И все же пора опять выходить к людям, хотя бы у Колхиды, а то я устал все время ютится в маленькой лодке и спать в ней, пора бы пощупать местных дикарей за вымя. То есть пограбить, прикрываясь цивилизованной торговлей, вместо греков.
В Сухумской бухте я тоже не заметил никакого поселения. Разве что, вдали, у подножия трех небольших гор, располагалось селеньице каких-то дикарей. Но к ним я не пойду, пока торговая деятельность откладывается, поищем более рыбные места. К тому же и говорят здесьне поймешь как. Осколки темного каменного века, затерявшиеся в горах.
Но более цивилизованные места все не наступали. Зато опять стали встречаться лодки в море, и как обычно, очередные глупые дикари меня попытались прощупать. А я не привык щадить своих врагов! Расстреляв из лука экипаж очередной лодки, в которой сидело шесть человек, я осматривал трупы людей принадлежавших к расе, доселе мне не известной. Невысокие, смуглые, сутулые, с остекленевшими иссиня-черными глазами и волосами, и громадными уродливыми носами. Рожи чумазые и немытые, одежда замызгана. Вооружены они были неважно: мертвые окостеневшие руки сжимали выщербленные бронзовые кинжалы, стрелы и копья были с каменными наконечниками.
Я еще понимаю, когда такие вещи встречаешь у нас, на суровом севере, где приходится тратить столько сил, чтобы просто перезимовать, но здесь, на благодатном юге? Каким нужно быть безмозглым остолопом, чтобы оставаться на таком примитивном уровне? Впрочем, все это не мое дело. После продолжительного натягивания лука все мускулы болели, спина ныла, тетива натерла на пальцах правой руки кровавые мозоли. Стрелы и бронзовые вещички мне приходятся, как и некоторые шкуры из одежды. Все остальноемусор. И что мне делать со скальпами? Сшить себе из них флаг и прикрепить на носу лодки? Глядишь, так разнообразные любопытные личности лезть ко мне лишний раз не будут.
А вообще, смотрю я сколько не плыву, а все никакой особой колхидской цивилизации не наблюдается. Как встречались дикари так и дальше они же остаются. Выходит, опять меня надули. Или это, по мнению грузинских ученых, великая колхидская цивилизация и есть- бегать с голой задницей, без штанов, вооруженными каменным оружием, или никакой особой цивилизации тут до древних греков не наблюдалось.
Наконец, в зеленой цветущей плодородной долине, в месте впадения в море большой реки я увидел довольно большое селение. Если уж здесь не попытать счастьятогда я уже не знаю, где еще пытаться. Но будем осторожней, подплыву к маячившей впереди рыбачьей лодке и там разузнаю о гарантиях своей безопасности. Подплываю к лодке и пытаюсь расспросить двоих рыбаков, можно ли мне войти в поселение. Ничего не понимаю в языке, но жестами показываю, что привез соль. Достаю горшок и пересыпаю соль в пригоршне и пробую с пальца, при этом растянув рот в широкой рекламной улыбке. Рыбаки не слишком доверяют моей зверской роже, мне их смуглые носатые хари так же не внушают особого доверия. Меня жестами убеждают пойти в поселение и там мне будут все очень рады. Непонятно только мне или моему скальпу? Приходится рисковать, не могу же я все время от всех бегать?
Пристаю рядом с селением. Оттуда, по мою душу, показывается подозрительный мужик, как видно из местного начальства, в окружении пары воинов. Воины тут хлипкие, так что шанс удрать в случае внезапного конфликта пока у меня остается. А вот начальник мне не очень понравился, он производил впечатление карикатурного злодея из латинской мелодрамы. Довольно высокий, тощий, роскошные черные усы, какая гордая красота! Какая мощь, наконец! Так и излучает ореол власти. Типичный грузинский учитель в средней школе, они там все лопаются от чрезмерной гордости, словно надутые индюки, только кепки аэродрома для довершения цельного образа не хватает. Уж слишком выгладит киношным головорезом, чтобы оказаться им на самом деле.
Южанин что-то гортанно произнес, но я ничего не понял.
Сами мы не местные, купец я, везу сольпопытался я растолковать этому сыну осла пользу изучения индоевропейских языков.
После чего еще перевел эту фразу на русский, английский и даже ввернул пару слов на итальянском. При этом я внимательно наблюдал за реакцией южанина, готовый в любой момент переключится в режим боя. Мои наблюдения доставили мне неприятные впечатления. Одет начальник был более или менее прилично, даже где-то роскошно по местным меркам. Но вещи казались снятыми с чужого плеча, и южанин явно чувствовал себя непривычно в подобном одеянии. К примеру, сандалики на высоких каблуках- явно до него их носил кто-то низкорослый. Впрочем, я сам такой, без стесненья одеваюсь в чужие вещички.
Я переводил внимательный взор с одежды человека на его лицо, и обратно. Все теории насчет простого учителя из средней школы унеслись прочь. Мужик явно сделан из сплава дерьма и стали. Поражали немигающие глаза мужчины, поразительно яркие при смуглом цвете лица. Неприятная особенность взгляда незнакомца вызвала у меня невольный холодок в области позвоночника. При этом глаза «начальника» оставались неизменчиво холодны и абсолютно безжизненны и более походили на змеиные, чем на человеческие. И какого черта я сюда приперся? Соль они у меня быть может и возьмут, особенно за право торговать у них, но что мне у них покупать? Ничего у них хорошего нет, так что мой приход сюда- тухлый номер.
В голове у южанина, похоже, что-то щелкнуло и он вполне понятно для меня произнес:
Брат, что привело тебя к нам?
Очень смахивает на искаженный язык племени Зарина. А это значит что? Уже появились первые армяне, иначе откуда он этот язык знает. Те же фракийцы имеют язык похожий на тот, что сейчас используют разнообразные племена степей. Так, фракийские наемники Александра Македонского без особого труда находили общий язык со скифами Средней Азии. Да и сами племена у них часто назывались одинаково. У фракийцев было племя геты, а у среднеазиатских скифов- массагеты (великие геты). А где-то во время Великого переселения народов моря, часть фракийских племен пришла в Малую Азию, уничтожило хеттское царство и добралось до Армении. Это племя называлось, если меня не подводит память, «восточные мушки». И значит, период сейчас сужается где-то до 1000 -800 лет до нашей эры, плюс минус лет пятьдесят. Уже жить легче.
Договариваюсь с южанином, что в обмен на соль мне принесут жареной козлятины и кувшин вина. Ночевать в здешнем коровнике, кишащим бандитами, мне категорически расхотелось. Народец тут выглядит жестоким и свирепым, словно дикари, но намного опаснее. Эх, посетить бы этот гадюшник во главе доброй сотни воинов с нормальным железным оружием, но чего неттого нет.
Я охотно приобретаю желтый металл моего имени зарин или дарик- забросил удочку я, наслушавшись мифов о походах аргонавтов за Золотым Руном, в надежде приобрести универсальный платежный металл-золото.
Но тут меня ждал жестокий облом- нет такоговернее есть, но привозят из далека и задорого, а у них тут- ничего подобного не имеется. Опять меня сказочники надули, даже в Подмосковье немного можно золота намыть, а здесь совсем глухо с этим делом.
Между тем, мой самозванный усатый брат отослав одного из воинов с необходимыми распоряжениями, убеждал меня остаться здесь погостить. Аргументы он для этого приводил весьма странные. Так, якобы у него в жилах течет благородная кровь, его род едва ли не древнее царского, и он теперь мне будет верный друг до гроба. Как бы не до моего, сам то он явно собирается жить долго и счастливо. Свое приглашение южный начальник подкреплял энергичными взмахами волосатой руки. Назойливый, бесцеремонный, нахальный, знающие лучше меня самого, что для меня будет лучше. Вот онагорячая южная кровь, усача не сравнить по темпераменту с молчаливыми мрачными жителями лесов.
Но в мире бесконечной войны всех со всеми не время для беспечности. К тому же, всем известно, что: «Hе та собака кусает, что лает, а та, что молчит да хвостом виляет». В подтверждение этих слов, конечно же, меня мой новый брат нещадно ограбил при обмене, но я плюнул на это дело и решил не связываться. Тут же наскоро перекусил и оплыл в море, от греха подальше прочь от таких братьев.
Впрочем, я жестоко отомстил местным, за проявленное ими коварство и обман. Далее по курсу, миновав место впадения в Черное море еще какой-то безымянной реки, неподалеку от берега, я заприметил еще одно селение местных аборигенов, но гораздо меньшее по размеру. Торговца из меня не получилось, так что поиграю я в пиратов. Умыкну какую овцу даром, а то жирно будет местным дикарям по таким ценам мне продукты продавать. Как стемнело, я высадился на берег, но не для того чтобы жечь огонь для приготовления еды. Поохотимся теперь на людей. Как воины местные дикари у меня особого уважения не вызывали: мелкие, смуглые, хитрые и коварные- все это не те качества, которые дадут им преимущество в бою.
Тихо добравшись до деревни, я смело перелез через частокол, и направился к ближайшему хлеву, который я распознал по характерным бекающим и мекающем звукам, издаваемыми животными. В хлеву было темно как в аду. Поймав какое-то животное- на ощупь козу или овцу я повалил его и перерезал горло, ожидая пока стечет кровь. Но поднятый мною и животными, почуявшими кровь, шум разбудил хозяина. Ворота отворились, и кто-то вошел в темноту. Ориентируясь в кромешной тьме на доносящееся впереди меня дыхание, я упал на одно колено и длинной рукой выставил вперед свой меч. В следующее мгновение я уже отбрасывал в сторону пронзенное мечем безжизненное тело толстого дикаря. Тихо чертыхаясь, я потащил трофейную овцу к выходу, спеша перевалить через частокол, пока еще не поднялась тревога. Возле самого частокола я неожиданно, нос к носу, столкнулся с тремя колхидцами, с ходу осыпавшими меня проклятиями.
Это они зря, есть время для слов, а сейчас должны говорить мечи. Бросив бесполезную овцу, я тут же, с силой дикого медведя навалился на опешивших колхидцев. Мощный удар моего левого кулака пришелся прямо в огромный нос одного из южан, и тот вмялся, словно был сделан из бумаги. Этот удар отбросил вражеского воина на его же товарища. Вскрикнув, дикарь упал замертво, кажется, нокаут. В это же время меч третьего колхидца просвистел мимо моей пригнувшейся головы и даже слегка коснулся волос. Но прежде чем южанин успел нанести свой следующий удар, я одним резким движением перерубил (или же просто сломал) своему противнику левую ногу и вторым быстрым ударом бронзового меча почти снес голову с плеч падающего воина. Из страшной раны фонтаном забила кровь, и дикарь свалился мне под ноги.