Закинул сеть, потом перегрузил все со своей лодки на корабль. Груза немалопришлось потрудится, пока мои новые рабы бессовестно дрыхли без задних ног. Только после этого мне часа три или четыре удалось подремать. Все время приходилось просыпаться и смотреть, не освободились ли рабы, и не несет ли наш корабль на скалы. Тут всяких острововсловно веснушек у конопатого.
Под утро вытащил сеть, констатировал, что если одному мне пойманной рыбы вполне хватало, то теперь пленным придется соблюдать умеренность в еде. Но это не моя проблема. Оглядевшись, и особо не заметив суши по курсу, а до вершин, виднеющихся далеко на юго-востоке нам не добраться из-за отсутствия попутного ветра, я решил бросить свою старую лодку. Но пусть она мне пригодится в последний раз. Одни, более изношенные старые весла я пожертвовал для организации костра и на нем успел пожарить рыбу, пока лодку не охватил огонь. Далее, я отвязал ее от корабля, и оттолкнул наконечником копья прочь. Плыви и прощай.
После этого, я поел сам, оставил жаренную рыбу возле пленных, туда же оттащил и амфору с водой, ослабил веревки и жестом показал им приниматься за работу. Грести на юго-восток к едва видневшейся земле. Прямо не они у меня рабы, а я у них обслуга. Надолго меня так не хватит, спать хочется, и глаза смыкаются. Я умылся забортной водицей, чтобы проснуться и стал рулить кормовым веслом, предусмотрительно держа лук рядом с собой.
Пленники упорно гребли больше часа после завтрака, но из этого особо ничего хорошего не вышло. Северо-восточный ветер все усиливался, болтанка на море нарастала, белых барашек на волнах стало больше. Мы гребли к югу, а нас сносило на запад. К тому же мрачные тучи на горизонте упрямо доказывали, что погода будет портится.
Мои гребцы гребли и отдыхали, отдыхали и снова гребли, а земля не сильно приближалась. «Куда идем мы с Пятачком, большой, большой секрет». Зловещие темные тучи надвигались гораздо быстрее, так что к обеду уже заполонили полнеба, периодически раздавались отдаленные раскаты грома. Волны приняли угрожающий сине-зеленый цвет, потеряли прозрачность, их поверхность перестала быть тягуче-гладкой, разрываемая судорожными и беспорядочными порывами ветра.
Похоже, что вечер, да и ночка будет веселенькой. Я словами и жестами призвал своих рабов заключить перемирие на время шторма. Кому будет хорошо, если все мы утонем? А рабочих рук всех трех человек для такого большого корабля во время шторма явно будет недостаточно. Греки кивнули мне в знак согласия. В честь этого события я даже выделил им немного соленой рыбы из своих личных запасов. Коли нам уже не избежать шторма, надо быть во всеоружии: протянуть штормовые леера, чтобы не вывалиться за борт при сильной волне, хорошо уложить груз, накрыть и дополнительно связать его.
Скоро ветер достиг силы ураганного, поднявшиеся волны грозили перевернуть наш кораблик. Пришлось стараться держать наше судно кормой к волне и следовать за ветром. Несло нас куда-то на юго-запад. Но забортной воды в кораблик брызгами поступало более чем достаточно, так что один из нас вскоре принялся быстро орудовать опустошенным горшком, вычерпывая со дна судна воду. Порывы ветра срезали один за другим гребни волн и бросили на судно облака белой пены. Качка была такая сильная, что все кишки у себя в животах мы растрясли. Погода продолжала ухудшаться, облачная масса расширялась и двигалась в нашу сторону, уже закрывая солнце и создавая угрожающе-мрачный вид. Сразу стало сумрачно, зыбь росла, фронтальные поверхности волн становились более крутыми, их гребни стали заваливаться и падать, сильно раскачивая судно взад и вперед и с борта на борт.
Гряда облаков заполонила всю северную половину горизонта и образовала черную, непроницаемую на вид стену. Вспышки молний внутри туч выглядели адской подсветкой. Я невольно сжал зубы.
Последовавший за ветром проливной ливень, стремительным потоком лившийся из грозных видом мчащихся туч, смешивался с брызгами, сорванными с гребней волн. Апокалиптическая картина, с доставкой на дом. Можно было бы набрать вдоволь пресной воды, но сейчас явно было не до этого. Если нас перевернет, то считай все. Конец.
Большие гребни волн с полосками пены без устали атаковали наш корабль, выглядевший игрушкой на фоне разбушевавшегося моря. Единственное, что мы могли делатьдержаться и молится, надеясь, что не будет повреждено ничего важного, и ждать, когда ослабнет ветер. Судно между тем мотало немилосердно, страх холодным лезвием кинжала проник в мою грудь. В моей голове промелькнула картина погружения в воду и неминуемой гибели. Если мы не удержим корабль поперек к волне, то это может перевернуть его и отправить прямиком на дно.
Следующая пара часов была ужасной, чудовищные волны прилагались к ураганному ветру, но каким-то удивительным образом наше судно продолжало оставаться на плаву. Затем ветер пошел на спад. Волны, все еще огромные, стали более упорядоченными, и наш корабль преодолевал их с меньшим напряжением, хотя качка оставалась дикой, и корпус стонал от ударов.
Мы все промокли до нитки и дрожали от напряжения, но все еще пока продолжалось. К тому же светлеть уже не будетнаступит вечер и перейдет в ночь. Поужинать было невозможно, пришлось отставить это дело до лучших времен. День клонился к вечеру, водопад дождя слегка приутих, но небо оставалось покрытым стремительно бегущими черными тучами, с которых низвергались ливневые потоки. Солнце заходило где-то примерно в шесть часов (скоро осеннее равноденствие), но уже задолго до этого совсем стемнело, и наполненный водяной пылью ветер пронизывал все вокруг и проникал сквозь мокрую одежду, заставляя нас ежиться от холода, несмотря на то, что мы находились на курортном юге. Пронизывающий ветер пополам с соленым душем, да еще вместе с бешенной качкой- для меня это чересчур!
Заход солнца принес полную темноту, казалось, мы были полностью отрезаны от остального мира, и все неистовство и ярость шторма и его бешеных волн сосредоточились на нас. Ветер продолжал реветь и свистеть, и из кромешной тьмы перед нами внезапно возникали чудовищные валы, грозившие опрокинуть наш корабль, несущийся куда-то вперед.
По мере того как удалялся ураган, волны стали уменьшаться, и ветер, все еще штормовой силы, потерял свой ужасающий, воющий характер. Но ливневый дождь не прекращался и я все же распорядился пополнить запасы воды. Ослабевшая ярость моря сделала это возможным. Для этого один из греков приспособил парус с моей старой лодки, собирая стекающие струйки дождевой воды прямо в горшки, большинство из которых опрокинулись при шторме и опустели. Темнота ночи была почти могильной, ничего не было видно, и если мы наткнемся на какой-нибудь остров, то просто разобьемся о скалы.
Ураган утих только далеко за полночь, и, обессиленные, мы все уснули. Нам за эти ужасные десять или даже больше часов изрядно досталось.
Глава 13
Проснувшись, я вдохнул полной грудью ароматы соленого свежего и наполненного озоном воздуха. Все тело болело, как будто меня жестоко избили. Море успокоилось, солнце уже жарило во всю, и я растолкал греков. Теперь нужно было определить, куда нас занесло. С другой стороны мы должны быть где-то в середине Эгейского моря, так что плывем на восток и совсем немного на юг и упремся в материк. Вода у нас есть, а соленую рыбу, вывалившуюся из опрокинутых горшков и валяющеюся на дне корабля, все равно нужно доесть. На сегодня нам почти хватит, только на ужин ничего не останется.
Греки вяло поели, попили и взялись за весла. Грести им явно не хотелось, мы продвигались по чуть чуть. А после вчерашнего шторма царило полное безветрие. Промучавшись так до обеда, к востоку мы сильно не переместились. Вскоре после скудного обеда с севера поднялся устойчивый ветерок. Сжалившись над усталыми греками, я приказал поднять парус- проплывем на юг, а я буду рулить к востоку и греки иногда туда же будут подгребать, все равно движемся куда-то в ту сторону, куда мне нужно. А завтра будет новый день.
Чтобы не спровоцировать преждевременный бунт, я объявил грекам, что мне нужно в Милет, а там я их освобожу. Милет они знали, и радостно закивали мне при его упоминании. Еще бы Милетцентр греческих владений Малой Азии. А мне он подходит потому, что расположен где-то на юге, за будущим Измиром. Так что, временно, нам по пути. Греки живут в Милете очень давно, этот древний карийский город был захвачен еще греками ахейцами. Потом, при дорийском завоевании Греции, волна мигрантов из Аттики переселилась туда, спасаясь от войны. Со времен дорийского завоевания у нас тут прошло уже лет двести, если не все триста, если я правильно считаю, так что греки в Милете уже неплохо укрепились.
Но мне в Милет не надо, думаю, проплыву немного южнее в Бодрум. Бодрум и есть столица Карии, в будущем знаменитая своим царем Мавзолом, в честь которого и начали называть мавзолеи. Думаю, что карийцы греков, захвативших значительную часть их страны, не очень любят, и значит могут мне предоставить укрытие, как пострадавшему от нападения греческих пиратов. А там этих пленных молодчиков можно будет и отпустить. Может быть, в Бодруме я и зазимую, а то еще один подобный осенний шторм можно и не пережить.
Вечером обошлись без ужина, а на ночь я опять опасливо связал греков. На утро из еды была только сырая рыба, да и то ее было не слишком много. А вот воды хватит дня на два, не больше, в день ее уходит литров шесть. Земли пока нет, а ветер по-прежнему устойчивый северный. В этот день так же плыли под парусом.
На третий день, ожидаемый мной кризис все же разразился. От сырой рыбы у меня испортился желудок. Когда я плавал один, большой проблемы при этом не возникало, но теперь мне приходилось устраиваться задницей за бортом, держась руками и вдобавок придерживать обнаженный бронзовый меч. К тому же уже после полудня стало ясно, что к вечеру пресная вода закончится. Вот один из греков- Большой и решил рискнуть. Когда я второй или даже третий раз пристроился со спущенными штанами, он внезапно молча вскочил и с поднятым веслом бросился ко мне. И что прикажете мне делать в такой пикантной ситуации?
Я сильно метнул меч греку под ноги и он, запутавшись, упал вместе с веслом на дно корабля. Я вскочил, подтянул штаны, и парой огромных прыжков подскочил к поднимающемуся греку, рука которого ловила ускользающий меч. Все решали секунды, и я мгновенно обрушил острие своего томагавка ему на голову. Лицо грека застыло в гримасе яростной злобы, когда верхний конец лезвия попал ему прямо в глаз и пробил мозг. Пена, полившаяся изо рта негодяя, смешалась с кровью на его бороде. Мерзавец ответил сполна за сломанные судьбы людей, обращенных им в рабство. Гори в аду!
После этого действия я быстро взглянул на Малого, но тот лишь испуганно поднял руки, показывая мне, что подлый поступок своего товарища он не поддерживает. Что же, с одной стороны это несколько упрощает дело, Малого я всегда смогу обуздать, если только глупо не подставлюсь, да и питьевую воду мы немного сэкономили, но плыть теперь можно только по ветру, о веслах придется забыть. Содрав окровавленный хитон, я выбросил тело мертвого грека в воду и пошел снова доделывать так не кстати прерванное дело.
Третий день после шторма начался невесело. Земли по-прежнему не было видно, а всю пресную воду мы уже утром прикончили. Ветер опять был северным, и опять наш корабль несло не совсем туда, куда мне было нужно. И это притом, что я хотел все время плыть вдоль азиатских берегов! Проклятые греки!
Теперь нужно не терять присутствие духа и думать о приятных вещах. Медитировать, так сказать, чтобы не насиловать свой мозг. Вот пойманной рыбы теперь нам двоим вполне хватает. Правда, сырая она мне уже в глотку не лезет. К обеду я уже, чтобы заглушить жажду пытался пить рыбий жир, все же какая жидкость. Грек же скулил, как побитая собака, и вяло ворочал веслами. Пока он еще боится, что я его могу зверски избить, но скоро ему станет все равно. Нужно немного удачи, иначе мое плавание слишком печально закончится.
Мне повезло, ветер вдруг сменился на западный, и я круто развернул наш корабль по направлению на восток. Наступивший вечер, не заставил меня спустить парус, в нашем положении лучше плыть всю ночь, иначе завтра из-за жажды мы будем не в лучшей форме. А разбиться о скалы или сдохнуть от отсутствия питьевой воды- на мой вкус разница небольшая. Все же греку, давно уже забросившему весла, я приказал расстелить запасной парус, чтобы ночью собирать испарившуюся росу. На ночь я все же по-прежнему привязал его к мачте, после чего задремал, сжимая в руках кормовое весло.
Утром с расстеленного паруса я смог слить около 100 грамм питьевой воды- самому мало, но я все же оставил грамм 20, своему греку. Не время портить карму, лучше добавлю для себя рыбьего жира. Есть же мне уже абсолютно не хотелось. Главное, что попутный ветер не спадает и не меняет направление, остальное ерунда, я выдержу. Теперь, присмотревшись, я мог заметить немного правее по курсу какую-то сушу. Скорее всего, очередной остров. Я старался держать курс к нему, так мы плыли, до тех пор, пока солнце не стало склонятся на запад, после полудня. Вскоре впереди я заметил рыбачью лодку, в которой сидело трое греков. Я пригрозил Малому, что перестреляю этих рыбаков без всякой жалости, если он станет себя плохо вести, но попросил обменять у них питьевую воду на один из бронзовых трофейных ножей.
Не знаю, что он там им говорил, я плохо понимаю речь греков, но рыбаки согласились на обмен- Малый передал им мой нож, а они намкерамический кувшин, в котором было чуть больше литра воды. Впрочем, кувшин сразу же опустел, Малый успел выдуть половину, пока мне удалось отобрать сосуд для себя. Как вы догадались перед лицом свидетелей, мне совсем не хотелось действовать жестко. Но и Малый, впечатленный моими боевыми возможностями, на конфликт не пошел и беспечные рыбаки вскоре отплыли.
Как Вы понимаете, по пол-литра воды дефицит влаги в наших организмах не восполнили. Но впереди была земля и скоро мы могли высадится на сушу, и поискать воду там. К тому же Малый узнал у рыбаков- куда же мы попали.
Он тыкал пальцем в сушу и говорил, что это Самос. Вроде был такой греческий остров. Потом показывал дальше и говорил: «Милет». Значит Милет совсем недалеко от Самоса. Надо же И что теперь мне делать? Тут вокруг этих злобных греков, как у дурака махорки. Считай, угодил в самую сердцевину, и нет никаких необходимых ресурсов. Даже питьевой воды. Но остров выглядит скалистым, голым и пустынным, только иногда виднеется пятна зелени. Пока не стемнело, мы следовали вдоль острова на юг, а вечером я пристал в достаточно уединенной бухточке.
Отчетливые темные очертания ближайшего острова рельефно выступают на фоне призрачных очертаний более отдаленного островка. В зависимости от расстояний фон становится сумеречно-серым, или темно-черным. Малого, чтобы он не сбежал, я опять связал и привязал к мачте. Потом бродил вдоль берега, пока не наткнулся на маленький ручеек. Я, наконец, сумел вдоволь, от пуза напиться. Вода была такая холодная, что даже ломило зубы. После этого я вернулся на корабль и таскал горшки, наполняя их водой. В темноте я несколько раз оступался, разбил парочку горшков и даже чуть не расквасил себе нос. Затем, вытащив кляп и напоив Малого, остаток ночи я сумел подремать.
Утром, оставив Малого привязанным, я вытащил пойманную рыбу и пожарил ее на костре. Безмятежное утро, бледно-голубое небо. С аппетитом позавтракал, попил, покормил своего пленника. Что делать? Пару рыбацких суденышек я уже видел в водах, омывающих этот большой остров. А на месте сидеть тоже не вариант, когда я набирал воду, то слышал неподалеку лай собак, как бы сюда не заявились любопытные. Придется оставить грека связанным, а самому потихоньку впрягаться в веслакак отплыву подальше от острова- он меня сменит. Буду надеяться, что тут на меня никто не нападет.
Мне повезло, хотя я и натыкался на пару рыбацких суденышек, но они забоялись связываться со мнойособенно когда я корчил страшные рожи и грозил рыбакам мечом. Может быть, они бы и атаковали меняно их смущали большие размеры судна. Тут явно команды должно быть больше десяти человек. А то, что я один работаю веслами, так может просто заманиваю. Они приблизятся, а хитрая команда скрывается, прячется за бортами, а там как выскочат, как выпрыгнут и только пойдут клочки по закоулочкам. Отплыв немного к югу, и оставив остров Самос позадиа он был узкий в широтном направлении, но зато широкий в меридианном, я освободил Малого и сам сел за кормовое весло. Еда на обед пока есть, воды хватит на два-три дня, западный ветер изрядно спал, но все же продолжает дуть в нужном нам направлении. К тому же Малый рассчитывает, что я отпущу его в Милете, так что пусть старается.
Целый день после Самоса мы под парусом плыли на восток. Самос и рядом лежащий Патмос выглядят одинаковыми. Только Патмос стоит совершенно обособленно, когда выбираешься из путаницы островов, словно из гущи яблоневого сада. Патмос довольно высок, исключительно гол и необитаем. Взгляд скользил по голым вершинам, упиваясь их бесплодием. Когда-то тут обретет свои страшные откровения Иоанн-Богослов. Но, похоже, что я плыву прямо к тигру в пасть. Здешние воды просто кишели греческими судами. Но таких больших посудин, как наша, пока не попадалось.