Здесь я и стал на стоянку, передохнуть после пяти дневного плавания. Далее нужно плыть предельно осторожнымгреческая колонизация Малой Азии началась еще при хеттах, и я не знал, как далеко на север простираются поселения этих пиратов. Хотя, если учесть, что первоначально первые из грековэолийцы прибыли в Малую Азию посуху, переправившись через Геллеспонт, то, возможно, что я уже на их территории. Эти дикари ворвались с запада, как ветер смерти или как стая саранчи, прогнав и истребив здесь местных жителей. Ближе к вечеру я осторожно двинулся на юг вдоль берегов, но ночью вынужден был констатировать, что в темноте тут плавать опасно, и временно прервал это занятие. С утра, еще до рассвета, я отправился дальше. Скоро, к моему неудовольствию, местность начала меняться. Горы стали одеваться прекрасным строевым лесом, и местность выглядела плодородной. Обильно произрастали трава, кустарники и деревья. «Приплыли!»подумал я.
Чем плохи греки, так тем, что от дикарей они уже уходят, но к цивилизованным людям они еще не пришли. Соли у меня уже нет, но все равно здесь к торговцам относятся к огромным подозрением. Греки неплохо плавают по морю сами и конкуренты им не нужны. Скрепя сердце, они принимают только южных финикийцев за их редкости и диковины. И то, как пишет Гомер, в каждом финикийце греки видели пирата и похитителя людей. А остальных они за торговцев не считают, скорее за добычу. Торговля с соседями осуществляется только через официальную систему проксенов- гостеприимцев. Фактически это гаранты, поручавшиеся своей жизнью и имуществом перед соплеменниками, что чужестранец хороший и мирный. Мне же такого гаранта, чтобы он за меня поручился, вовек не раздобыть. А плыть мимо как-то надо.
Но пока мне везло, если на берегу кто и был, так меня не трогал- поселений я не замечал, так стоит где десяток хижин, а то и вовсе одинокое поместье, пока ничего примечательного. Уровень жизни здесь был так же жалок, как у их фракийских собратьев, обитающих в лесах. Так до ночи я и плыл, никем не беспокоимый.
На следующее утро, я увидел вдали прямо по курсу землю. После нескольких часов плавания стало понятно, что передо мной большой остров, а поскольку я не хотел теперь удалятся от азиатских берегов, то пришлось свернуть в пролив между островом и материком. Остров оказался большим и красивым и, в отличие от встреченных мною ранее островов желтых и иссушенных, был густо покрытым оливковыми рощами и виноградниками. От пляжа до самой вершины остров был залит темной, с бронзовым отливом, зеленью. Кажется, эта местность обладает многочисленным населением. Видимо, хитроумные греки в целях безопасности предпочитают в основном селиться на островах, а не на материке.
Пока я огибал остров с севера, туземцы меня видели, но не трогали. Мне даже удалось спокойно заночевать на азиатском берегу Малой Азии. А утром я так же беспрепятственно продолжил свой путь по проливу, повернувшим теперь на юг. Море казалось на редкость спокойным, солоноватый ветер не менялся, но был бесполезным для меня, восточным. Солнце в ясном небе уже не пекло, а только ласково пригревало. И вот после полудня я понял, почему меня до сих пор не трогаличтобы я сам прибыл в нужное хитрозадым аборигенам место. Здесь на берегу острова, межу двух уютных удобных бухточек располагалась большое поселение- целый городок на шестьсот человек. И от берега в моем направлении направилась большая лодка.
Да что там лодкацелый корабль. Правда, выдолбленный из одного ствола дерева, но уж очень большого. Может этот ствол даже доставили с материка- на острове такие большие деревья должны быть редки. А с другой стороны, сейчас сделать большой корабль из досок стоит денег несусветных. Мало того, что доски тут тесанные, для их изготовления нужно клиньями разделывать срубленные деревья, а потом подгонять бронзовым топором до готовности. Труд просто офигительный. К тому же еще бронзовых гвоздей на такой корабль пойдет столько, что надо быть не хилым олигархом, чтобы себе такое позволить. Может на богатом юге, у египтян и финикийцев без проблем пойдут на такие расходы, но у нас, на севере, денежку зажилят. Но и так кораблик был хорош. Настоящий парус из ткани был пока свернут, зато слаженно действовали веслами восемь гребцов. Один бородатый мужик сидел на корме и правил большим рулевым весломнаверное кормчий.
На носу кораблика я заметил пару лучников, итого экипаж судна состоял из одиннадцати человек. А зачем жителям острова посылать на меня больше лодок и людей, если я плыву один одинешенек? Опять же ветер дует в сторону острова, так что от восьмерых гребцов мне никак не уйти, можно даже не пытаться. Мне что-то орут, как резаные. Посыл яростных воплей противника всего один: догнать, связать, а потом с живого снимать кожу. Пора примерять рабский ошейник.
Но торопиться с этим мы не будем. Враги красиво и слаженно гребут, как на олимпийских соревнованиях по академической гребле на байдарках и каноэ. Я сменил тетиву лука на более тугую. «К оружию граждане! Враг у ворот!»как говорили в подобных случаях древние римляне. Вытащил стрелы и отравил ядом наконечники десяти из них. Пусть будут под рукой. Всего у меня было 16 стрел, но некоторые были небольшие и неформатные. Трофейные, ими можно стрелять только вблизи. Впрочем, я и хотел, чтобы корабль подошел поближе.
Прикрывшись новеньким фракийским щитом, я, согнувшись в лодке, достал свой горшок с порохом и проковырял заделанное в крышке отверстие. Туда вставил короткий фитиль. Сам же пока действовал огнивом, поджигая трут и от него уже небольшую веревочку. Пока я проделывал эти манипуляции, мои противники уже достаточно сблизились, и в мой плетеный щит вонзилось две стрелы. Они пробили его насквозь и застряли в ивовых прутьях. Одна даже воткнулась мне в левую руку ниже локтя. Черт, больно! Где-то на сантиметр вошла в мясо. Учитывая, что лучники из греков никакие, самые лучшие из них- уроженцы Крита на взыскательный вкус степняков стреляют просто ужасно, враг уже давно в зоне моего уверенного поражения стрелами.
Греки с корабля, на время прекратив свой волчий вой и кровожадные вопли, гневно и требовательно кричат в мою сторону:
Сдавайся варвар! Сохраним тебе жизнь!
Язык варварски исковеркан, разобрать почти ничего нельзя, улавливаю только общий смысл. Я осторожно выглядываю из-за шита. Суда сблизились на расстояние в десять метров. На борту вражеского корабля находятся мелкие загорелые твари, темные волосы вьются, такими крупными носами можно при желании землю пахать. Бородатые, одетые в грубые туники, оставляющими голыми руки. Ноги, наверное, тоже голые и никаких трусов здесь не носят. Ничего, с помощью горшка с порохом и отравленных стрел я отучу этих мерзких негодяев от гнусного обычая заниматься работорговлей. Громко кричу в ответ обрадованным грекам:
Не убивайте! Я сдаюсь в плен!
Пусть только ближе подойдут, я кое-что для вас припас. «Кто свой скрывает нрав, тот лучше мести служит» Кораблик подходит еще ближе, я приподнимаюсь в лодке и поднимаю на уровень груди свой керамический горшок с воткнутым фитилем.
Подарок Вам, нужно почтить богов, за то, что сохранили мне жизнь.
Поджигаю короткий фитиль запальным шнуром, который до этого прячу в руке за спиной и быстро, с дикой силой, закидываю горшок на дно греческого корабля. Резко сажусь вниз, а плетеный щит поднимаю вверх, прикрывая свое тело. Успеваю, туда тут же впиваются две стрелы и одна из них опять вонзается мне в пострадавшую руку, может быть даже и глубже, чем предыдущая. «Да что же это такоемелькает мысль у меня в головемне же этой рукой сейчас стрел» БУМ!!!
Водный промежуток между моей лодкой и вражеским кораблем уже был метров девять, так что я своей могучей и длинной правой рукой этот убийственный горшок вполне удачно закинул прямо в цель. Об этом меня известил характерный звук взрыва. Морские воды обагрились кровью. Грохот и дым от этого взрыва был так ужасен, что все это показалось подобием ада. На вражеском корабле воцарился полный хаос. К тому же порох был дымный, а пороховой дым был чрезвычайно густ, и никто из забрызганных кровью греков в окутавших их темных клубах хорошо меня не видел.
Пара человек из числа моих врагов от испуга побросались в море, почитая, что лучше утонуть, нежели сгореть от этого адского и непонятного смертельного грохота. Я же воспользовался замешательством своего противника, отбросил щит в сторону и принялся метко поражать своих врагов из лука, начав как раз с контуженных лучников. Лук каждый раз натягивался до предела, и тетива огнем привычно обжигала мои натертые пальцы. Я стрелял с немыслимой скоростью, выпускал по стреле на каждые три или четыре удара сердца, и белые перья так и мелькали перед глазами, уносясь к своей цели.
Пока пороховой дым несколько рассеялся, я уже поразил шесть человек. Не всех насмерть, густой дым мешал и мне нормально прицелиться, но пара вскочивших греков рухнули головой вперед, не сгибая колен, как каменные статуи. Это скорее напоминало бойню, чем сражение. Еще пара противников сильно пострадала при взрыве, двое плескались в море, вместе с одним плавающим трупом, так что мне без особого труда удалось добить одинокого, пока еще не пострадавшего, злобного грека, со стрелой в груди упавшего замертво за борт в морскую воду, где его, наверняка, забрал дьявол, чтобы бесконечно мучить в аду. Как правило, дурная жизнь приводит к дурной смерти! Заодно я прикончил тройку еще довольно бойких раненых.
После этого действия я подвел свой челнок вплотную к судну противника и высадился к врагам. Четверо греков были еще живы, теряя кровь из ужасных ран, и я каждому из них опустил на глупую голову свой тяжелый бронзовый меч. Хрип бессильной ярости или визг неутоленной ненависти были последними звуками, вырывающимися из их уст. Быстро обшарив трупы на предмет трофеев, я разоблачил несколько тел от мало пострадавшей одежды, и ловко вырезав стрелы, вышвырнул мертвые тела в море. Теперь займемся плескающимися купальщиками. Я подобрал один из трофейных луков и тыча им в сторону пловцов крикнул:
Плывите сюда, гарантирую жизнь!
Крепкие ремешки и веревки хозяева этого корабля уже предусмотрительно подготовили для меня, так что каждого грека, поднимавшегося из воды, я могучей рукой отправлял в нокаут, а затем крепко связывал. Вот Вам и два раба, они ставили на меня западню, а судьба распорядилась так, что эти греки сами запутались в своих силках. Пока же соберем оружие, которого здесь оказалось не так много, как я рассчитывал. Так, все гребцы были вооружены простыми дубинами. Вот уж дикари! А может быть это специальное снаряжение для ловли рабов? Как бы то ни было мне досталось пара луков, к ним десяток стрел, два бронзовых кинжала, пяток бронзовых ножей, три щита и кое что по мелочи. Самое ценное был старый бронзовый меч, уже порядком иззубренный, которым был вооружен кормщик. Ни шлемов, ни доспехов у греков не было, щиты были самые простые, сделанные по той же технологии как и мой.
В общем, ценностей немного, если не считать вражеского корабля. Один парус из ткани стоит немало. И каменный якорь имеется. Другое дело, что таким тяжелым кораблем мне одному никак не справиться. А неуемный ветер подгоняет судно все ближе к берегам острова. Там пока еще не поняли что тут происходит, но нужно убираться отсюда быстрей. А то к второму раунду я уже не готов. А свой челнок придется оставить, но не сейчас, вещи нужно сперва перегрузить. Я крепко привязал свою старую добрую лодку за кормой и начал подготовку к освоению трофейного корабля. Все что могло послужить оружием, я собрал на одном из концов, там буду сидеть я вооруженный до зубов, а заодно и управлять кормовым веслом.
Пленных же я убеждал, что сейчас же прирежу, если они не сядут на весла, и не будут грести на юг. Если они послушаются меня, то я их через месяц просто отпущу на все четыре стороны. И даже раньше! Время пошло, решение нужно принимать быстро! Когда пленники заверили меня в своей полной лояльности, я ослабил им веревки и отошел на корму, схватившись за лук. Забыл сказать Вам, что и нос и корма у этого корабля были совершенно одинаковые, так что я просто перенес весло на противоположную сторону, чтобы оставить враждебный остров теперь за спиной. Освободившись, пленные греки взялись за весла, и тяжелый корабль, как будто нехотя, начал отходить в море от враждебного острова, таща за собой и мою лодку на буксире.
Долго мои греки так не погребут, выбьются из сил. Но за островом можно будет поставить парус. Не за горами вечер, так что в темноте ночи мы сможем затеряться в море, и нас не смогут найти. А завтра уже может и ветер перемениться на попутный. На берегу, а нас за это время довольно далеко снесло в сторону от селения на юг, наши манипуляции пока никакого беспокойства не вызвали. Взрыв могли принять за непонятный одинокий раскат грома, а отдалились мы уже далековато, чтобы можно было рассматривать, что у нас тут твориться.
К тому же большое греческое селение занимало промежуток на основании мыса, между двумя заливами. Сам же мыс был длинным и скалистым, вдававшимся природным волнорезом в морские воды, и сейчас нас отнесло уже так, что вершины его окончания закрывали нас от селения, и нас было плохо видно. Когда минуем этот мыс, то мы снова будем в пределах прямой видимости от поселения, но я надеюсь, что наш корабль уже несколько отдалится на приличное расстояние, при помощи моих новых помощников.
Так что плывем подальше и молимся, чтобы на берегу ничего не сообразили. Мало ли какие дела возникли у команды корабля в море? Может, они захотят отпраздновать свою удачную вылазку на азиатском берегу, пропив свои богатые трофеи?
Мы несколько отдалились от острова, следуя на юго-восток, когда, оглянувшись, я осмотрел отрывающуюся взору вторую бухту. Там плавали в воде залива две небольших посудины, одна так даже с парусом. Кажется, не по нашу душу, особо от берега не отдаляются, кружат на месте- может просто рыбачат. С другой стороны, что я хотел? МЧС поднятую по тревоге? Шестьсот человек населения это где-то шесть десятков хороших воинов. Одиннадцать из них, самых сильных и агрессивных, я уже ликвидировал. Едва ли у греков какая дублирующая команда сидит в порту на чемоданах, чтобы сорваться по звонку и моментально выдвинуться в нужный квадрат. Но расслабляться не стоит, нам еще долго маячить в виду острова, так что очередная банда добровольцев за это время вполне может собраться.
Полтора часа мои пленники гребли на веслах, удаляясь от острова, пока совсем не выбились из сил. Все: бобик сдох, трамвай дальше не пойдет. А я вижу, как довольно большая посудина отчалила от греческого берега. Мне с ней встречаться совсем не хочется. А у побережья материка меня могут зажать где-нибудь в теснине, среди скалистых берегов. Южная оконечность негостеприимного острова располагалась всего в трех километрах на юг от далеко выдающегося в море мыса, у которого и протекала схватка, так что можно считать, что враждебный остров мы уже миновали. Кроме того мне определенно везетветер с восточного на несколько делений сменился на более южный. В общем, приказываю распустить парус и пользуясь ветром правлю в открытое море, оставляя остров в километрах двух справа по борту. Пока греки выберутся из своего залива, я уже буду далеко. А там уже буду думать, главное сейчас убраться подальше.
Таким образом, мы плывем до темноты, пока же я беседую с пленниками. Согласно роста и веса я одного из этих невзрачных смуглых людей назвал- Большим, а другого, соответственно, Малым. Мозги скрипят, язык я почти не понимаю, учить поздно. Удалось только разобрать, что остров, на который я так неосторожно наткнулсязнаменитый Лесбос и есть. Естественно, никаких красивых лесбиянок там не имеется, но зато полно таких вот мерзких, мелких, вонючих и кудлатых мужичков с дубьем. А с ними встречаться совсем не интересно. Опять меня развели как последнего лоха. Меньше верить надо тому, что пишут всякие мутные субъекты.
Кроме того, возникла проблема с пленными. «Сколько рабовстолько врагов»говорили мудрые римляне. И что мне прикажете с ними делать? Захваченный корабль бросать жалко, одному мне с ним не справится. А пленными я потеряю всякий покой и сон. Никаких железных кандалов сейчас нет, связывать их туго веревкамикровообращение нарушится, слаболегко распутаются. Оружие тут не такое преимущество, как в наше время, когда под дулом пистолета можно любого заставлять выполнять свои приказы. Сейчас мои пленники испуганы и обескуражены моей моментальной расправой над их товарищами, но когда первоначальный шок пройдет, что помешает им подловить удачный момент и отоварить меня тем же веслом по башке? Ничего
В общем, я заставил пленников спустить парус, потом связать себе ноги, затем один связал другому руки. далее я сам уже связал их по новой, одного привязал к мачте, а второго оттащил подальше на нос и привязал там, чтобы они не смогли зубами ослабить веревки один у другого. Велел спать. И чем мне завтра их кормить? Продовольственных запасов я на корабле не нашел. В большой глиняной амфоре была вода- литра четыре, на день пленным хватит. У меня, конечно, были запасы, но если их тратить на пленных, то и я через пару дней сам буду страдать от жажды. А несет нас прочь от берега и когда будет попутный ветер пока непонятно. В общем, пока пленные отдыхают, перегружу свои грузы и освобожу старую лодку, не таскать же ее на привязи, вместо плавучего якоря?