Не то, чтобы представители его племени не знали тайн бронзы или меди. Но их маленькие переносные кузницы не шли ни в какое сравнение с возможностями большого селения. Для изготовления крепкого бронзового меча требовались осторожность и время, а его соплеменники не могли этим похвастаться, поскольку постоянно кочевали, перемещаясь с места на место.
Большинству воинов его клана было плевать на образ жизни всех оседлых ничтожеств, но мудрый отец Эсккара обучал его тайнам жизни. Из многочисленных сыновей царя Нахера (в переводе: Все четыре стороны света, или по другомуВесь мир, озаряемый дневным светом) только Эсккар родился в полнолуние, а это время рождения тех, кого всемогущие боги наделяют исключительной восприимчивостью и хитроумностью.
Эсккар понимал важность знаний о своих врагах. Оседлые ничтожества представляли угрозу даже для доблестных арамеев, и его отец это прекрасно понимал. Все остальные члены клана презрительно фыркнули бы, услышав о том, что деревенские жители могут с ними соперничать. Для доблестных воинов настоящими врагами являлись только другие степные племена, с которыми они могли столкнуться во время странствий. Среди жалких оседлых ничтожеств было мало воинов и еще меньше опытных наездников. Любой из его воинов, более сильный, более высокий, обладающий боевыми навыками и обученный езде на лошади с ранних лет, без труда убивал в любом сражении трех и более оседлых жителей. Как из вьючной лошади не сделаешь хорошего скакуна, так и из оседлого ничтожества не сделаешь человека.
Нет, оседлые ничтожества не знали военного искусства и никогда не смогли бы стать сильными воинами. Но они обладали другим оружием, более смертоносным, чем любой лук или копье, это была еда, которую они получали из земли. Эта еда позволяла им размножаться, словно многочисленным муравьям. Им не требовалось охотиться или сражаться за пропитание. Чем больше еды эти крысы извлекали из земли, тем больше их становилось. Так они могут заполонить всю землю, и когда-нибудь их может стать так много, что даже славным арамеям не удастся убить их всех.
Эсккар поклялся себе, что такой день не наступит никогда. Его отец стареет, и вскоре ему придется передать власть, которой он так долго пользовался. В тот день Эсккар, который уже являлся любимцем совета старейшин племени, станет править арамеями. Он будет обязан обеспечить разрастание и процветание этого великого племени, идя путем покорения и грабежей, как было всегда. Таков уже был разбойничий уклад их жизни: вождь племени лишь путем набегов и грабежей может увеличивать благосостояние своего рода и способствовать приумножению стад: откажись он от этой практикии он вызвал бы ропот и возмущение среди всех своих сородичей. Эсккар выполнит свой долг.
Прошло несколько часов, прежде чем он вернулся на рыночную площадь. Она оказалась заполнена воинами и страдающими пленными. Почти все уже прекратили плакать. Новые рабы, сломленные, стояли на коленях в пыли, плечом к плечу. Несчастным не оставили решительно ничего, многих раздели до нитки. Их липкий страх висел в воздухе и, казалось, перебивал тяжелый запах, исходивший от воинов, шесть дней без устали скакавших на лошадях, Эсккар увидел, что весь разбитый от усталости Хадад сидит на земле. Он прислонился спиной к колодцу и ждал возвращения своего предводителя.
Привет тебе, Хадад. Ты узнал сколько их здесь? спросил славный вождь своего помощника.
Шамаш благословил нам этот день! Двести двадцать три раба взяли живыми, когда выкопали последних из нор. Еще пятьдесят или шестьдесят уже мертвы. Достаточно для наших нужд. Мы обыскали все дома и поля. Никто не пытался оказать сопротивлениеучтиво отрапортовал ему Хадад.
А сколько же всего их здесь жило?
Около девятисот ничтожеств обитала в этой грязи, ответил Хадад с явным отвращением на грубом лице. Если бы мы оказались здесь на несколько часов раньше, то смогли бы взять еще триста или четыреста рабов.
Для этого нам потребовались бы сказочные лошади с крыльямирассмеялся Эсккар (они ехали так быстро, как только могли). А лошадей Вы нашли?
Нет, ни одной. Все, у кого имелись лошади, конечно, отправились на север, Но на полях остались волы.
От медленных волов не было никакого толка, по крайней мере так далеко от черных шатров стоянки арамеев. Арамей разбивает свои черные палатки где попало, лишь бы только можно было вбить кол в землю и устроить какое-нибудь убежище жене и грудному ребенку от палящих лучей солнца и ночной прохлады, да была бы поблизости вода и пастбище. Жадный Эсккар надеялся захватить здесь хотя бы несколько лошадей. Дополнительные лошади могли бы отвезти назад побольше трофеев. Вождь тут же прогнал эту бесполезную мысль.
Ты готов начать?
Да, благородный Эсккар. После того как выберем себе рабов, остальных оставим в живых?
Хадад демонстративно провел пальцем по лезвию меча, проверяя его остроту.
Эсккар лишь улыбнулся, видя на возбужденном лице воина предвкушение свежей крови. Его помощник так любил убивать.
Нет, не на этот раз. Слишком многие от нас бежали. Начинай. Сам Шамаш передал этих собачьих детей в наши руки, теперь они уж не уйдут от нашего справедливого гнева.
Хадад встал и отдал ужасный приказ. Воины, лишенные каких бы то ни было следов человечности, пошли вдоль ряда пленных, выбирая тех, кто был негоден к тяжелой работе. Держа бронзовые мечи наготове, они отгоняли в сторону стариков, детей, больных и калек. Они вырывали младенцев из рук матерей, а если женщины пытались сопротивляться, их жестоко избивали кулаками. Двое побледневших мужчин попытались оказать суровым воинам сопротивление, и их моментально зарубили. Мерзким воинам Хадада требовались только достаточно сильные и выносливые люди, которые могли выдержать то, что им предстояло. Остальные, от которых не будет толку, умрут. Так приказал благородный Эсккар.
Отбор шел быстро. Эсккар наблюдал за тем, как воины, как порождения кошмара, разделяли деревенских ничтожеств на две группы, и его губы шевелились: он считал пленных. В живых останется чуть больше ста человек.
После того как отбор закончился, Хадад выкрикнул приказ, и началась жестокая бойня. Воины с тигриной грацией и ловкостью двигались сквозь ряды тех, кому предстояло умереть. Окровавленные мечи методично поднимались и опускались.
Вскоре едкий запах крови наполнил воздух. Ужасные крики и вопли эхом отражались от стен, замораживая кровь в жилах, когда любящие люди что-то кричали друг другу. Убийство, умелое и быстрое, отняло немного времени. Злобные воины арамеев, больше всего на свете любившие драться, и не видели особой славы в такой бойне. Лишь некоторые жители деревни попытались оказать слабое сопротивление. Четверо детей хотели сбежать (их подтолкнули к этому беспомощные матери), но опытные палачи стояли в ряд и не позволяли уйти никому из жертв. Другие пленники призывали своих богов, просили Эля или Ваала помочь им, но у ложных богов оседлых ничтожеств не было сил, чтобы справиться с овеянными славой арамейскими воинами.
После окончания жуткой бойни Эсккар сел на коня и проехал перед теми, кого пока оставили в живых. Впереди него следовали телохранители, держа обнаженное оружие наготове, в равной мере чтобы напугать рабов и охранять вождя. По испуганным лицам оставшихся в живых мужчин и женщин катились слезы. Выжившие быстро замолчали, отошли от первого шока и теперь тревожно смотрели на этого нового воина. Весь его облик дышал страшной, звериной силой:
ЯЭсккар военный вождь арамеев, ястреб пустыни. Мой великий отец, саррум Нахер, волей грозного Шамаша, правит над всеми кланами арамеев.
Он гордо говорил на своем языке, хотя мог бы достаточно хорошо изъясняться на родственном диалекте деревенских жителей. Если бы селение оказало сопротивление, если бы кто-то из жителей смело сражался, он мог бы обращаться прямо к ним. Но теперь это лишь обесчестило бы его. Один из арамейских воинов переводил его слова, говоря громко, чтобы все эти слабаки могли узнать свою жалкую судьбу.
Именем царя Нахера вы все становитесь рабами доблестных арамеев до конца жизни. Вы будете много работать и подчиняться всем приказам. Сейчас вы узнаете, что ждет тех, кто не подчиняется нам или попытается сбежать.
Он повернулся к беспощадному Хададу.
Покажи им нашу милость, и да будет поражен слепотой тот, кто проявит милосердие.
Хадад в свою очередь повернулся к жаждущим новой крови воинам, и началась следующая стадия обучения рабов. Один из младших командиров выбрал двух мужчин и двух женщин. Воины с ожесточенными сердцами быстро раздели мужчин и разложили их на земле, как можно сильнее растянув конечности. К ним привязали веревки таким образом, что люди совершенно не могли двигаться. В то же время другие воины тычками подогнали оставшихся рабов поближе, чтобы они могли видеть пытку. Все рабы так и оставались на коленях. Все должны были смотреть, никто не мог отворачиваться или закрывать глаза.
Свирепые воины встали на колени рядом с каждой привязанной жертвой. Хадад кивнул, и его подчиненные приступили к смертельным пыткам, используя ножи, чтобы резать пленных, или камни величиной с кулак, для того, чтобы ломать им кости. Беспомощные люди закричали в ужасе еще до того, как маньяки-убийцы нанесли им свой первый удар. Когда же началась сама пытка, безумные крики боли отражались от глинобитных стен и, казалось, усиливались. Следовало растягивать пытку, чтобы истекающие кровью жертвы страдали как можно больше и как можно дольше. Их незавидная судьба послужит наглядным примером для тех, кого заставили смотреть. Некоторые зрители бесконтрольно дрожали от страха, другие кричали от отчаяния, но большинство просто в ужасе наблюдало за происходящим. Все, кто отворачивался или закрывал глаза, получали сильный удар плоской стороной меча. Эсккар чуял запах дерьма, испускаемого от страха, запах крови, растекающейся по земле.
В это время другие дьявольские воины занимались женщинами. Прилавок, который жители деревни использовали для продажи фруктов или овощей, теперь служил для другой цели. Воины сорвали с женщин одежду, а потом бросили их на прилавок на спины, друг рядом с другом. Их удерживали смеющиеся арамеи, и первая группа уже выстраивалась в очередь для получения грязного удовольствия. Вначале женщин изнасилуют до полной потери сознания, а потом разрубят на куски. Подобное всегда наводило должный ужас на только что взятых в плен женщин.
Процесс не займет много времени. Зато потом не будет никакого сопротивления. Новые рабы навеки выучат суровый урок, который хотели им преподать их жестокие хозяева: мгновенно подчиняйтесь любому приказу, терпите любое надругательство и оскорбление, или вас ждет еще более ужасное наказание. У арамеев возникало мало проблем с рабамикак с мужчинами, так и с женщинами. Медленная пытка до смерти за малейшее прегрешение, настоящее или вымышленное, являлась очень эффективным средством устрашения, которое помогало держать рабов в узде, пока они не уработаются на хозяев до смерти, собирая сухой помет для костров. Пленникам же следовало быть благодарным этому рабству и всегда выказывать эту благодарность своим почтением.
Эсккар повернулся к Хададу и увидел, что его свирепый помощник уже собирается приступить к делу. Он самым первым изнасилует одну или обеих женщин.
Не дай им умереть слишком быстро, Хадад.
Усиливающиеся крики жертв заглушили ответ Хадада.
Эсккар развернул коня и выехал из захваченного селения в сопровождении трех верных телохранителей. На этот раз он осматривал соседние фермы, изучал дома, плодородные поля и даже бесконечные оросительные каналы. Ни один воин никогда не унизится до фермерства, но мудрый Эсккар хотел знать, как эта деревня настолько разрослась, как столько человек могли кормиться с этих полей. Однако он не мог найти ответ и так ничего и не понял. К тому времени, как он вернулся, жестокий урок Хадада уже закончился. Четыре окровавленных тела, теперь покрытые мухами, лежали там, где их настигла смерть. Они послужат кормом для бродячих гиен и стервятников. На рыночной площади воцарилась мертвая тишина. Подчиняясь новым хозяевам, рабы угрюмо молчали. Они хорошо выучили свой первый урок.
Эсккар слез с коня, затем прошел мимо тел к стоявшим на коленях деревенским жителям. Те неотрывно смотрели на жертвы, как им было приказано. Некоторые бросали робкие взгляды на приближающегося вождя арамеев, но после одного взгляда на его неулыбчивое лицо тут же отворачивались и снова смотрели на жуткое зрелище перед ними. Боги отвратили от них свой лик. Не обращая внимания на мужчин и детей, предводитель арамеев осматривал лица захваченных женщин. Три или четыре оказались достаточно миленькими.
Приведите их ко мне, приказал он телохранителям.
Грубые воины тут же схватили тех, на которых он указал, подняли на ноги и вытащили из стоявшей на коленях толпы. Потребовалось всего несколько мгновений, чтобы сорвать с них одежду и заставить голыми встать на колени в пыль.
Эти смуглянки выглядели самыми симпатичными, хотя Эсккар прекрасно знал, как слезы и ужас изменяют женское лицо. Две женщины дрожали и тихо плакали, но горькие слезы скоро иссякнут.
В конце концов, ведь в глазах содержится лишь определенное количество воды. Две другие просто глядели на него, их ужас уже давно сменился безнадежностью и покорностью судьбе.
Эсккар внимательно осмотрел каждую по очереди, хватая их за пышные черные волосы и поднимая лица вверх. Он выбрал двух, которые выглядели постарше, примерно шестнадцати или семнадцати лет. Он любил их в этом возрасте, когда они уже научились удовлетворять мужчину. Он знал, что они доставят ему удовольствие, да пребудет же над ним благословение Шамаша. После увиденного сегодня они приложат все усилия, чтобы доставить ему сексуальное удовольствие. А потом они будут доить его кобылиц и верблюдиц, станут ухаживать за стадами коз и овец и готовить все кушанья, какие он пожелает.
Вообще, в своих отношениях к женщине (даже своего племени) арамеи очень далеки от рыцарства: «Что я не могу естьсъедят женщины», «женщины могут есть все»вот характерные арамейские поговорки; при счете населения женщины никогда не принимаются в расчет. Развод у арамеевсамое обыкновенное явление. Женщина, пока она молода, расценивается, как игрушка, когда состарится, как вьючное и домашнее животное.
Ввиду сравнительной бедности кочевников, многоженство у них очень редко и обыкновенно встречается только у вождей. По желанию женщины развод почти невозможен, для мужчиныне составляет особого труда. В 13 лет девочка уже становится матерью, а в 18 выглядит совсем старухой. Тяжелая борьба за существование, недостаточное питание, разнообразные лишения кочевой жизни и, вдобавок, продолжительное кормление детей грудью в течение 2 или 3 летвсе это способствует преждевременному увяданию женщины.
К Эсккару подошел Хадад, на грубой физиономии которого появилась ухмылка, обнаружившая нехватку нескольких передних зубов.
Урок закончился, благородный Эсккар. Начинаем делить трофеи? Мужчины хотят разобрать остальных женщин.
Эсккар посмотрел на солнце, которое все еще стояло высоко в небе.
Нет, не сейчас, только после наступления темноты. Отправь рабов трудиться. Все, что мы не захотим забрать с собой, волей Шамаша, должно быть уничтожено. Если что можно сжечь, то все сжигайте. Все, включая заборы, повозки, орудия труда, одежду. Разбивайте все, что нельзя сжечь.
Дрянной плащ, дырявый котелок, колышек от палатки, даже кусок веревкивсе у арамеев считается достойным внимания и забирается, как добыча.
Вождь между тем продолжал свои наставления:
Затем завтра пусть рабы сломают и разберут все дома. Когда оседлые ничтожества вернутся, они не должны найти тут ничего уцелевшего. Только голую пустыню! И перед тем как возвращаться назад в лагерь, так же вытопчите поля. Все живое в округе, каждое животное, нужно уничтожить.
Эсккар оглянулся вокруг, на окружавшие его дома.
Это селение было уж слишком большим и процветающим. Оседлых ничтожеств нужно отучить строить подобные места. А когда тронетесь в обратный путь, нещадно нагрузите рабов. Пусть несут столько, сколько могут. И пусть только самые сильные дойдут живыми до нашего лагеря. Дешевле достать трех новых рабов, чем поставить на ноги загнанного.
Хадад насмешливо улыбнулся, сказав:
Я их научу. Значит, ты возвращаешься на совет?
Да. Про то ведает лишь Шамаш, но завтра я возьму сорок человек и вернусь к своему отцу. Я привезу ему лучшее вино и женщин. Если хочешь, отправь десять своих воинов с подарками дедушке.