Чего она совсем не ожидала, так это что они окажутся под обеденным столом.
За мной! скомандовал Хаакон, отодвигая стул, и нырнул под камчатную скатерть.
Софи замешкалась, но тут из-под скатерти высунулась рука, схватила ее и втащила под стол.
Ты с ума сошел? Что ты делаешь? возмутилась она.
Спасаю принцессу из драконьего логова. Вперед!
И он на четвереньках пополз к дальнему концу стола. Софи последовала за ним. Ей было тяжело из-за нижних юбок, но она справилась, собрав их и перекинув за спину.
На ее счастье, за столом почти не осталось гостей, все отправились танцевать. Проползя стол насквозь, Хаакон приподнял скатерть.
Вот, сказал он, показывая на каменную арку двери. Путь к отступлению.
С этими словами он выскочил из-под стола и потянул за собой Софи. Их появление так напугало девушку-служанку, что та чуть не рассыпала пирожные, которые несла на подносе. Хаакон схватил два, и они с принцессой выскочили в длинный коридор. Там он прижал Софи к стене и поднес к ее глазам украденное пирожное.
Волшебное, прошептал он. Тот, кто его съест, станет невидимым для драконов.
Ты сумасшедший, ответила Софи, улыбаясь.
Хаакон закинул пирожное себе в рот.
Вкусно! Принц положил на ладонь второе, и Софи поняла, что он собирается скормить его ей.
Он дразнил ее: подносил лакомство к ее губам, но отдергивал, как только она пыталась откусить кусочек, и притворялся, будто готов съесть его сам.
Ага. Я поняла твою затею, мой храбрый спаситель, лукаво сказала Софи. Ты съешь оба пирожных и станешь невидимым, а дракон съест меня.
Да, признаюсь, выбор непростой. Ты, конечно, очень милая и все такое, но это пирожное
Хаакон!
Наконец он позволил ей откусить один раз. Потом другой. Софи почувствовала, как внутри теплеет, как у нее перехватывает дыхание. А затем он неловко уронил кусочек сладкой глазури ей на подбородок.
Извини, сказал Хаакон, смахнул его большим пальцем и слизнул, пристально глядя на нее.
Утонув в синеве его глаз, Софи почувствовала, как в груди поднимается тепло, и поспешно отвела взгляд. Жар потек по ее телу, она готова была смотреть куда угоднона стену, на пол, на пирожное, только не на Хаакона.
Он опять схватил ее за руку.
Идем, сказал он. Дракон скоро будет здесь.
Они добежали до конца коридора, свернули в соседний и вдруг выскочили на балкон. Внизу раскинулся королевский сад. Стебли роз с пышными желтовато-белыми цветками увивали балкон с одной стороны.
Положив руки на перила, Хаакон наклонился над ними и, глядя на сад, сказал:
Ну вот мы и спаслись. Сюда Барс не придет. Слишком далеко от чаши с пуншем.
Софи тоже подошла к перилам.
Вы так смелы, мой добрый рыцарь. Благодарю за то, что спасли меня.
Хаакон улыбнулся, но не как всегдасамоуверенно и во весь рот. Нет, его улыбка была едва заметной и какой-то задумчивой. Он долго не отвечал на слова Софи, глядя прямо перед собой. И вдруг, точно опомнившись, выпалил:
А знаешь, я ведь мог бы. Точнее, могу. И даже хочу.
Ты о чем? переспросила озадаченная Софи.
О тебе. Я могу спасти тебя от Барса. От королевы. От всего, что случилось сегодня утром. Он сделал паузу и посмотрел ей в глаза. И от тебя самой.
Софи слегка наклонила голову набок:
Как этоот меня самой?
Хаакон отвел глаза. Выпрямившись, он сорвал с благоуханного куста розу и свернул стебелек в кольцо. Но роза отцветала, и лепестки посыпались, словно конфетти. Принц со вздохом бросил ее через перила и проследил, как она падает.
«Почему он ведет себя так странно?» думала Софи.
И вдруг она поняла: никакая это не странность, просто он волнуется. Красивый, уверенный в себе Хаакон, который вечно всех поддразнивает и смешит, притягивает к себе все взгляды, стоит ему войти в комнату, взволнован.
Хаакон окликнула она. Что ты хочешь мне сказать?
Он молча взял ее руки и повернул их ладонями вверх. Тонкие красные полумесяцы, оставленные ее ногтями, давно перестали кровоточить, но не прошли.
Посмотрев на них, Хаакон покачал головой:
Тебе бы в актрисы пойти. Ты играла весь вечер. Да и весь день тоже. Он снова посмотрел ей в глаза. Ты очень стараешься скрыть от всех свое нежное сердце, Софи, но это не в твоих силах. Ты не королева, Софи. Повелевать другими не в твоей натуре.
Софи выдернула свои ладони из рук Хаакона. Ее глаза вспыхнули гневом.
О чем ты? Грюнландмой дом. Я хочу править своим королевством. И буду!
Вот как? Но хватит ли у тебя сил? Сможешь ли ты делать все то, что сейчас делает Аделаида? Командовать войсками? Ловить шпионов? Посылать на смерть предателей?
А заодно убивать собак и пороть детей? с горечью добавила Софи.
Шампанское еще шумело в голове, придавая ей смелости.
Хаакон помешкал. Ее глаза, всегда искрившиеся насмешкой, были темными и неподвижными, как воды зимнего озера.
Тот мальчик начал он.
Том.
Я заходил в дом его родителей. Перед балом. Отнес им лекарства. Настойку для смягчения боли. Мазь для заживления ран. Чистое полотно для повязок.
Правда? переспросила Софи, не веря своим ушам. Такого она не ожидала.
Ему очень плохо. Каждый вдох причиняет ему боль. Он бредит. Не узнает даже мать.
Слова Хаакона глубоко ранили Софи. Ей была невыносима сама мысль о страданиях доброго, славного малыша Тома.
Хватит. Пожалуйста, Хаакон. Ни слова больше, взмолилась она.
Зато он никогда больше не поступит так, как не надо поступать. Ему и в голову не придет повышать голос на королеву, перечить ее желаниям. Он сделает все, что ему прикажут, быстро и без возражений. Как ему и положено. И так же будут поступать все придворные Аделаиды, ее генералы и ее главнокомандующий. Как им положено.
Софи грустно усмехнулась:
Том никогда больше не поступит так, как надо. Никогда не встанет на защиту невиновного.
Хаакон сорвал вторую розу и начал крутить в пальцах стебелек.
Ты, конечно, будешь править иначе. Милосердно и справедливо
Да, именно.
Все это мечты, Софи. Такие правители встречаются лишь в сказках. Ты ведь не ждешь, что встретишь в настоящей жизни королеву фей или семерых гномов.
Наконец Хаакон справился со стебельком, свернув его в кольцо. Взяв руку Софи, он надел импровизированное колечко ей на безымянный палец, поверх Кольца Власти.
Выходи за меня, Софи, сказал он. Ты будешь королевой, а ятвоим королем.
Софи посмотрела на него сердито. Нет, это все-таки слишком нагло. Почти жестоко.
Есть вещи, с которыми не стоит шутить, Хаакон, даже тебе, произнесла она резко и собралась сдернуть кольцо, но Хаакон не дал этого сделатьперехватил ее руку, поднес к губам и поцеловал.
Я серьезен, как никогда, сказал он. Грязная, неприятная работа будет на мне. Я буду защищать тебя. И наш народ. А тебе останется светлая половинаты будешь творить добро. Раздавать милостыню бедным. Посещать сиротские приюты. Воспитывать наших с тобой детей. А правитьэто жестокое дело, ты рождена не для него.
Сердце Софи затрепетало, словно у нее в груди забила крылышками маленькая птичка. Она знала, что королевские бракиэто вопрос политики, а не любви. И все же она влюбилась в Хаакона. Она упивалась им, как можно упиваться статью коня и мощью урагана, полночной тьмой и высотой гор, всем прекрасным, непредсказуемым и опасным. В самой глубине своего нежного глупенького сердца она лелеяла надежду, что и он испытывает к ней такие же чувства.
Софи посмотрела ему в глаза.
Так ты любишь меня? спросила она.
Хаакон ответил поцелуем: взял в ладони голову принцессы и накрыл ее рот своим. У его соблазнительных губ был горьковато-сладкий вкус шоколада и шампанского. От него пахло роскошьюшелком и кожей, амбициями и амброй.
Сердце Софи стучало теперь в ее и в его ребра. Она перестала дышать. Перестала думать. Быть. Вместо нее теперь был Хаакон, его тепло, его прикосновение. Блестящий юный красавец затмил для нее весь мир, в его объятиях она словно перетекала в него: так лед, растопленный лучами солнца, возносится к нему, став невидимым водяным паром.
Но вот долгий поцелуй прервался, и Хаакон прижался лбом к ее лбу.
Трепещущая, почти бездыханная, Софи пролепетала:
Мачеха всегда говорит, что любовьэто просто сказка. И что я должна запереть свое сердце в шкатулку и убрать ее подальше. Она говорит
Хаакон поцеловал ее снова. Глубоко. Медленно.
Глупышка, произнес он. Я полюбил тебя, как только увидел. Запри свое сердце в шкатулку и отдай мне. Я сохраню его в целости, обещаю. Навсегда. Ты выйдешь за меня, Софи?
Мысли Софи разбегались в разные стороны. «Что мне делать?» лихорадочно спрашивала она себя. Никаких причин отказать принцу не было. Мачеха будет в восторге от ее выбора; сама она целиком и полностью на его стороне. И что важнее всего, Хаакон ее любит. Он сам только что ей сказал. А она любит его. То есть, наверное, любит, ведь не зря ей так хочется еще и еще целовать его восхитительный рот. И он прав на ее счет. И мачеха тоже права. И все придворные, аристократы и министры, которые насмехались над ней, твердили, что она слишком слаба для королевы, что она позволяет руководить собой сердцу, а не уму, они тоже правы. Пусть правит Хаакон. Надо отдать свое сердце емутакому сильному, способному, такому мужественному. Он ведь пообещал, что сохранит его. И не допустит, чтобы оно опять рвалось от боли, как сегодня, когда ей было так жалко всехТома, маленькую гончую, волка.
Софи, это пытка, прервал ее размышления Хаакон. Быть так близко от тебя и не знать, моя ты или нет. Откажи мне, если хочешь, только скажи
Да, промолвила Софи решительно. Да, я выйду за тебя, Хаакон.
Хаакон улыбнулся. Его губы снова нашли ее рот. Поцелуй был сладким и тягучим, как мед.
Завтра, прошептал он. Завтра мы обо всем расскажем королеве.
Софи кивнула. У нее закружилась головаот шампанского, от поцелуев, от теплого, восхитительного чувства, которое вызывали объятия Хаакона.
Они постояли на балконе еще немного, потом часы на башне пробили десять, и Хаакон сказал, что пора возвращаться к гостям, пока королева не отправила людей на их поиски.
Софи танцевала всю ночь. Ее глаза сверкали, шаги были легки, а сердце радостно трепетало, стоило только подумать об их тайне.
И лишь много позже, когда бал закончился и она поднялась к себе в покои, где камеристки ее раздели, расчесали ей волосы и облачили в льняную сорочку, Софи кое-что вспомнила.
Хаакон ни разу не спросил, любит ли она его.
Глава 8
Это было сразу после полуночи, в те ранниеа может, и поздниечасы, которые камнем повисают на душе.
Блестящий бал закончился. Тишина и темнота сковали дворец. И гости, и хозяева спали.
Все, кроме королевы.
Укутавшись в подбитую мехом мантию, распустив светлые волосы, она стояла перед зеркаломодна в своих покоях.
Под ее взглядом рябь прошла по серебристой поверхности зеркала, которая задрожала и изменилась. Теперь королева видела не себя, а других людей.
Сначала своих фрейлинБеатрису, Элизабетту и Анну. Покинув ее покои, они спешили прочь по длинному коридору. Одна несла продырявленное платье портнихе, другаяразорванное ожерелье ювелиру. Третья с корзинкой в руке спешила в сад, чтобы срезать свежие розы для королевских покоев.
Аделаида знала: они несут не только то, что показывает ей зеркало. В кармане платья, в коробочке с ожерельем, в корзинке для цветов лежат записки. В них есть все, что она, королева, сказала сегодня принцессе, и эти клочки бумаги наверняка будут проданы послам разных держав за сходную ценубезделушку или отрез дорогих кружев. Завтра к Софии перейдет корона, но, увы, не государственные заботы. Они останутся уделом Аделаиды, ведь принцесса пока еще не в силах даже собаку приструнить, где уж ей справиться с предателями.
Сегодня утром я ездила на охоту, обратилась она к зеркалу. И поймала волчицу. Правда, двуногую
Рябь снова пробежала по поверхности зеркала. Теперь в нем отразилась дамаизящная, в прекрасном платье, верхом на белой кобыле.
Герцогиня Нидергеймская, вот именно, подтвердила королева. Изворотливая, как ласка, вонючая, как хорек. Чаще меняет союзников, чем белье. Видишь ее рубиновую брошь? Новая. Причем такой великолепный рубин наверняка стоит целого состояния, а откуда оно взялось, если герцог давным-давно промотал свое? Чем она заплатила? Устремленный на серебристую поверхность взгляд королевы стал жестким. Шпионила, конечно Вот только для кого?
Зеркало, моргнув, показало другого человека, на этот раз мужчинуего белые одежды развевались, пальцы, запястья и шея были усыпаны драгоценностями. Затем второго, на троне из яшмы, и третьегоон вышагивал по крепостному валу. Королева по очереди впивалась в них таким взглядом, что ее почти можно было принять за одержимую.
Они говорят, что приехали на бал, чтобы оказать честь принцессе. И мне. Но я знаю правду. Они приехали, чтобы похоронить меня. Коварный султан Азир платит своим пиратам за то, чтобы они грабили мои корабли. Император Катая подсылает наемных убийц в Конигсбург, и те крадутся по ночным улицам бесшумно, как тени. Ну а король Хинтерландии льет яд в мои реки и подсаживает крыс в мои зернохранилища.
Королева подошла к зеркалу совсем близко. Приложила ладони к стеклу. И зашептала, так что часть серебристой поверхности затмилась от ее дыхания:
Зеркало, зеркало на стене
Она еще не закончила, когда раздался звук, которого она ожидала, шелковый шелест птичьего крыла.
В зеркале отразился человек.
Его глаза были черными, как у вороны, дыханиехолодным, как могила.
Он стоял за спиной королевы.
Глава 9
Королева сделала глубокий вдох, сжала кулаки, заставила себя повернуться и посмотрела ему в глаза.
Незваный гость приходил к ней каждую ночь, и ничто не могло его остановить. Как бы велика ни была ее армия, сколько бы крепостей и военных кораблей она ни построила, ему все было нипочем.
Он был высок, худ и бледен. Синие жилки просвечивали на висках. Корона из резного обсидиана с кроваво-красными кристаллами венчала гордую голову. Плащ цвета ночных теней, застегнутый на пуговицы у горла, покрывал его узкие плечи.
Человек поклонился королеве. Та ответила ему поклономперед ней был король, наследник древней династии.
Твои враги смеются над тобой, Аделаида, начал он, а его зеркальный двойник заговорил с двойником королевы. Здесь, под крышей твоего замка, султан, император и король называют тебя тщеславной пустышкой, влюбленной в свое отражение и завидующей чужой красоте.
Королева ответила зеркалу горькой улыбкой:
Я не даю им настоящих причин для насмешек, вот и приходится их выдумывать. Ничто не пугает слабого мужчину так, как сильная женщина.
Он опустил руку на плечо королевы. Тонкие белые пальцы заканчивались длинными черными когтями. Придвинувшись к ней ближе, он прошептал:
Они говорят, что у тебя есть волшебное зеркало, которому ты каждый вечер задаешь один и тот же вопрос: «Зеркало, зеркало на стене кто прекрасней всех в стране?»
Что ж, хотя бы в половинном уме им не откажешь: половину они угадали верно, сказала королева. Пусть болтают. Обо мне распускали слухи хуже этих. Куда хуже. Хотя опасна любая ложь. Тот, кто осмеливается клеветать на короля, рано или поздно расстается с головой, но когда клевещут на королеву, голову, как правило, теряет она. Королева говорила с горячностью, скрывая за гневом тревогу; король понял это и улыбнулся. Все они замышляют против Грюнланда, все до единого. Я знаю, продолжила королева. Король Хинтерландии
Это не главный твой враг, перебил ее человек в черном. Как и султан, и император. Есть другой враг, куда опаснее этих.
Кто? жадно спросила королева, с тревогой распахнув глаза.
Пальцы черного короля еще крепче сжали ее плечо. Когти пронзили тонкую ткань мантии и воткнулись в плоть.
Зеркало, зеркало на стене начал он, и его беспросветно-черные глаза впились в отраженные серебристой поверхностью глаза королевы.
Кто готовит гибель мне? закончила она.
Изображение в зеркале исказилось, но тут же выправилось и обрело резкость.
Губы королевы раскрылись, однако с них не слетело ни звука. Кровь отхлынула от ее щек.
Нет, наконец выдавила она, нет, этого не может быть.