Так, о чем это я? Ах да, о том, что были у меня мысли на счёт того, что я к заклинателю на правах жены попаду. Не мои то мысли были. Это всё брат мой. Тот самый, за спасение которого мною и расплатились. Мстислав. Мстята. Самый мой любимый братец. Единственный, кого мне не хватало все эти дни. Может, если бы долг нужно было бы платить за спасение кого другого, то я бы брыкалась и сопротивлялась. Но за Мстяту я готова была и в огонь, и в воду. Он, глупенький, меня ещё и успокаивал, мол, не бойся, ты девочка умненькая, хоть и неудачливая, полюбит тебя заклинатель и в жёны возьмет. Это у Мстяты, видать, на почве собственной скорой свадьбы все мысли о женитьбе были. Всё прочил меня заклинателю в жены. И нахваливал его ещё. Говорил, мол, не чета господин Драгош нашим деревенским хлопцам, которые меня за версту обходили да через плечо сплёвывали. Ну да, деревенские меня давно лихом прозвали и сторонились. Если б не Мстята, то у меня и вовсе друзей не было. И он же убеждал меня в том, что я заклинателя обогрею, обласкаю, блинами-пирогами заманю, так что тот меня с радостью в жёны возьмет. Я тогда ещё думала, с чего это вдруг мне так захотеть замуж за старца, чтоб аж заманивать его пришлось? Теперь-то знаю, что заклинатель вовсе не старик, но вот только он и сам кого хочешь обогреет да блинами накормит
Я соскочила со стула, чем напугала Малюту. Он, видимо, думал, что я уже задремала.
А не заварить ли мне взвара?
Все эти мысли о блинах напомнили мне о том, что у меня есть одолень-трава. Она, конечно, меня оберегает от всяких болезней, но вот если её заварить и напоить этим отваром и себя и всех болезных, то не надо будет постоянно её носить с собой.
Пока я крутилась возле горшочка, в который накрошила одолень-травы, листья мяты, малины и вишни, которые нашла, пользуясь подсказками Малюты, и заливала это всё кипятком, рыжий куда-то убежал. Вернулся с тарелкой пирожков.
Остались со вчера, пояснил он, засовывая их в печь, чтобы погреть.
В общем, к моменту, когда появилась хозяйка дома, на столе уже стояли кружки с ароматным взваром, а я доставала тёплые пирожки из печи. Обернувшись, увидела Драгомилу, странно глядящую на мои голые ноги. Ну да, штаны я так и не надела, потому что я в них мигом запутаюсь и упаду, с моей-то везучестью. Осторожно подвинула кружку с целебным отваром в сторону Драгомилы. Она продолжала странно на меня смотреть, но за стол села. Я вся чуть не задрожала от напряжения, когда она взяла кружку в руки и собралась сделать глоток. Может, с одного раза её умопомешательство и не пройдёт, но можно же будет и повторить. Травы у меня ещё немного осталось.
Заклинательница сделала глоток и тут же выплюнула отвар, откашливаясь:
Какого?! остаток фразы я не услышала из-за того, что её заглушил звук разбитой кружки, которую Драгомила с размаху запустила в стену за моей спиной.
Я втянула голову в плечи и округлившимися от страха глазами смотрела на фигуру, приближающуюся ко мне. От неожиданности даже забыла проглотить отвар, который уже набрала в рот. Кто ж знал, что она так отреагирует на лечение? Видимо, случай совсем запущенный, и без лекаря тут не обойтись. Куда уж мне, маленькой деревенской девчонке, которую только что легко сдернули со стула, против такого сильного безумия? Заклинательница схватила меня за грудки и подняла так, что наши глаза оказались на одном уровне.
Совсем страх потеряла?! Сама додумалась или подсказал кто? на меня пристально смотрели чёрные глаза, не скрывающие гнева и ненависти.
Я боялась что-либо сказать, к тому же отвар всё ещё был у меня во рту. Я просто-напросто боялась его проглотить, потому что меня всё время встряхивали. Так ведь и подавиться недолго! Опустив глаза, продолжила безвольно висеть в руках заклинательницы. В чём в чём, а в силе ей точно не откажешь.
Ну, конечно, чего ещё ждать от такой, как ты! Понятно теперь, зачем ты вчера на озеро ходила. А я всё думал, чего ж вчера вечером ты руки при себе удержать не могла, всего меня ощупала? А это ты так меня соблазнить пыталась!
Ммм?
Я опять подняла глаза. Вкус отвара усилил безумие, что ли? И когда я успела кого-то ощупать? Неужто, кроме того, как фингал Драгомиле поставила, я ещё чего-то не помню?
Не надо мне теперь из себя оскорбленную невинность строить! Что, поняла, что ты здесь никому не нужна, и решила напролом идти? Думаешь, я такой дурак? Думаешь, первая такая на мою голову?! Мало того, что ногами голыми тут отсвечиваешь, вертихвостка, так ещё и зельем приворотным меня решила напоить, а?!
Меня опять хорошенько тряхнули, и вот тут я уже не выдержала и выплюнула отвар. К моему ужасу, часть жидкости попала на и без того взбешённую заклинательницу.
К-какое з-зелье?
Я ошарашенно смотрела, как капельки жидкости стекают по лицу Драгомилы, а та и не думает отпускать меня из рук, чтобы хоть как-то утереться.
Поздно строить из себя дурочку! Да ты же буквально в рот мне заглядывала, ждала, пока я его выпью!
Я уже вообще ровным счётом ничего не понимала. Что произошло? Как это произошло? Я же всего лишь хотела сделать отвар, чтобы помочь ей с её умопомешательством. Ведь все знают, что одолень-траваона от хворей всяческих! Какое зелье? Какой приворот? И зачем мне привороженная чародейка? Что мне с ней делать?
Я молчала и ошарашенно следила, как капли отвара стекают и собираются в одну большую на подбородке Драгомилы. Она наконец-то поставила меня на ноги, но не отпустила. Запрокинув голову к потолку, издала какой-то утробный звук и продолжила:
Нет, я всё-таки дурак! Сначала решил, будто ты тут появилась, чтоб со свету меня сжить, а всё оказалось до банального просто!
Я молча продолжала следить, как капля стекла с её подбородка, потекла по горлу, оставляя за собой мокрый след. На секунду она задержалась на кадыке и проследовала дальше.
Я дёрнулась в руках заклинателя и зажала рот руками, чтобы не закричать. Да-да, ёлки, какая же я дура! Это всё-таки заклинатель! У заклинательницы точно не может быть кадыка. И плюс к этому осознанию я внезапно вспомнила, что вчера делала и говорила!
Глава 6
Сон правду скажет, да не всякому
Тяжелое горячее дыхание вырывалось сквозь стиснутые зубы мужчины. Пот струился по его вискам, влажные чёрные волосы налипли на лоб. Рубаха, скинутая им несколько мгновений назад, валялась на земле.
Чёрт, почти простонал он, почему я не сделал этого раньше?
С каждым его движением под загорелой кожей спины и рук чётко вырисовывались мышцы. Капельки пота стекали по жилистому телу.
Я.. дурак, это был не очень подходящий момент для разговора, но ему отчаянно хотелось высказаться прямо сейчас, хотя из-за сбившегося дыхания говорить было трудно.
Нужно было это сделать сразу же, как только это желание родилось во мне. Не нужно было ждать. Не стоило позволять ему разъедать изнутри! Меня ведь буквально трясло от этой непреодолимой тяги, на время он замер, взглянул на девушку, а потом продолжил движения, А когда ты с таким остервенением ощупывала мою грудь и плела что-то о том, что для такой бабы, как я, грудь маловата? Бабы! Сомневалась в моей мужественности? Вот именно тогда мне и нужно было это сделать! Но я почему-то терпел аж до сегодняшнего дня!
Мужчина замер, склонил голову и хрипло продолжил:
Всегда знал, что не стоит отказывать себе в маленьких радостях. Думаю, это очень символичносделать это на той самой, загубленной тобой, грядке.
Мужчина ухмыльнулся и посмотрел на девушку. Она тряпичной куклой лежала на земле. Белая рубаха высоко задрана и местами испачкана грязью. Бледное лицо обрамляли мягкие тёмно-русые волосы. На фоне всей её бледности выделялась только ярко-алая струйка крови из носа.
Мужчина небрежно столкнул тело девушки в свежевырытую яму.
Давно мне следовало тебя прибить, несносная девка!
Я дёрнулась и открыла глаза. Приснится же такой ужас! От пережитого кошмара рубаха прилипла к телу, меня колотила мелкая дрожь. Конечно, ничего удивительного в том, что мне приснилось, как господин Драгош закапывает моё тело, предварительно лишив меня жизни, нет. Ведь я была почти уверена, что после всего, что я сделала, да ещё и умудрившись вместо отвара от болезни сделать приворотное зелье, он меня либо придушит, либо пришибёт тем, что первым попадется под руку. Я ведь и вправду после того, как напилась медовухи, пыталась нащупать у него признаки того, что он баба. Всегда я отличалась небольшим количеством ума, а после выпитого, видно, разум совсем меня покинул! А когда уже в доме он уложил меня на кровать и пытался переодеть, я с чего-то двинула ему в глаз. С чего это я вообще? Я же была уверена, что он не мужчина, так чего я застеснялась? Сама себя не понимаю! Тогда он отскочил от меня, как ошпаренный, наткнулся на стену, и с неё упала висевшая там картина. И вот надо было мне в тот момент ещё и выдать:
Мужика в этом доме не хватает, чтоб хоть гвоздь нормально забил.
Ну и дура же я! Как есть дура! Такое мужику сказать! Мне ли не знать, что подобное им говорить ну никак нельзя! Я же столько лет прожила с братьями и дядькой! Да к тому же это не просто мужик, а заклинатель.
Так что сну своему я уж точно не должна удивляться. Больше меня беспокоит, чтобы сон не был в руку. А ну как вещий? Меня затрясло ещё больше.
В море-океане, на острове Буяне, лежит камень Алатырь. Плохие сны отгоняет, добрые привечает. Куда ночь уходит, туда злые сны отводит, прошептала я, глядя в окно, как когда-то в детстве учил меня Мстята.
Я снова легла на лавку и закрыла глаза, надеясь, что мне удастся ещё поспать, и на этот раз без кошмаров.
***
Проснулась от того, что лучи светила били в глаза через незанавешенное окно. Осознание того, что вчера произошло, заставило меня застонать. Вчера разозлившийся до предела господин Драгош вывел меня из своего дома, завел на летнюю кухню и хлопнул дверью перед моим лицом. Через время дверь снова отворилась, он кинул мне покрывало и сказал, чтобы я оставалась здесь. Так что спала я на лавке в той самой кухне.
На столе передо мной стояла кружка с взваром и блюдо с пирогами. Еда напоминала о том, что вчера произошло, и оттого есть совсем не хотелось.
Я подошла к двери, но оказалось, что та заперта.
Ох ты ж! Это что ж получается? Я теперь отсюда и выйти не смогу?
Походив из угла в угол, косясь на стол с едой, я всё-таки решилась позавтракать. Если бы заклинатель хотел меня убить, убил бы ещё вчера. А так даже о еде побеспокоился. Вот взвар даже горячий ещё, значит, совсем недавно тут был кто-то.
А вдруг он решил меня отравить, чтобы подозрения отвести, вроде как сама убилась? От этой мысли я закашлялась и сурово посмотрела на надкушенный пирожок. Он был такой румяный, манил меня своим капустным нутром. Эх, есть-то, оказывается, ужасно хочется! Плюнув на свои подозрения, я продолжила жевать.
Когда с завтраком было покончено, ещё раз проверила дверь. Заперто. За окном никого нет, видно только кусочек сада и двор.
Интересно, надолго ли меня тут закрыли? И зачем? Чтобы больше не варила зелья? Так я вроде и не собиралась.
Было ужасно скучно, поэтому через время я опять улеглась на лавку и меня сморило.
Проснувшись, обнаружила, что ко мне опять кто-то заходил, потому что на смену взвару и пирожкам пришла тарелка щей и пара кусков хлеба. Вскочив, побежала к двери. По-прежнему заперто. Значит, отравить меня не хотят, голодом заморитьтоже, а вот из кухни выпускать не желают. «Ну, что ж, лучше посидеть взаперти, чем помереть от руки осерчавшего заклинателя» подумала я, принимаясь за щи.
Через некоторое время я поняла одну простую вещь. Может быть, заклинатель и не хотел, чтоб я умерла от его рук, сжимающих мою шею, от отравленной еды или голода. Но он явно хотел, чтоб я умерла. Умерла от стыда, ибо после всего съеденного и выпитого мне отчаянно нужен был туалет! А его здесь нет! Конечно, откуда ему здесь взяться? Это ж кухня!
Прошлась по комнате, проверив все окна, подёргала дверьпути к побегу в нужник не нашлись. Пришлось мерить помещение шагами, чтоб раньше времени не обмочиться. Э нет! Так дело не пойдет. Что значит «раньше времени»? Что за мысли такие? Будто будет подходящее время для этого!
Я подбежала к двери, начала дергать, пинать ногами и кричать:
Эй-эй-эй! Ау-у-у! Господин добрый заклина-а-атель! Малютушка-а-а! Кто-нибу-у-удь!
Кричать пришлось довольно долго. Так что я уже думала, что пришло уже моё «подходящее время», как из-за двери послышался голос Малюты.
Жель, чего орёшь? Хозяина нет. Оставил наказ тебя не выпускать, ты уж прости.
Малю-ю-ютушка, пропела я, переминаясь с ноги на ногу, а хозяин, добрейший души человек, чтоб ему икнулось раз сто, не наказал тебе, ну, к примеру, ведро мне оставить?
Зачем тебе ведро, Желя?
Ну, может не ведро, а горшок какой!
Горшок?
Нет, ну чего я тут иносказаниями занимаюсь? Еще чуть-чуть, и никакой горшок меня уже не спасет.
Выпусти меня сейчас же! Мне срочно нужен туалет!
То ли на Малюту подействовала сила моего голоса, то ли он представил, что может произойти, если меня не выпустить Но дверь он открыл молниеносно. Я быстро выскочила из своего заточения:
Куда?!
Думаю, по моему безумному взгляду было понятно, что дело срочное. Малюта тут же ткнул пальцем в нужную сторону.
Лицо расплылось в улыбке, когда я вышла из нужника. Рыжий ждал меня снаружи.
Жель. Ты это Вернись в кухню, а то хозяин мне голову открутит. Он строго-настрого запретил тебя выпускать. И вообще с тобой разговаривать, на последних словах мелкий опустил голову и начал шаркать ножкой.
Опять сидеть взаперти мне ужасно не хотелось, но и подставлять Малюту под удар тоже. К тому же я была настолько ему благодарна, что, смирившись со своей участью, пошла обратно на кухню.
Вот говорят, что заклинателимудрые люди, а тебе, Малюта, достался какой-то испорченный. Или у заклинателей какой другой уклад жизни? Такой, что им туалет не надобен, а?
Рыжий только вздохнул и закрыл за мной дверь.
Ну, здравствуй, кухонька, давно не виделись! ляпнула я.
От лежания на лавке уже болели бока, и я решила исследовать шкафчик, стоявший у стены. Ничего интересного там не было. Кружки, тарелки, кувшин и несколько ложек. Достав ложки, я попыталась выбить ими какую-нибудь мелодию. Получалось плохо, но я очень старалась. Когда мне это надоело, я всё-таки вернулась на лавку. Как только присела на неё, глаза тут же стали слипаться. Да что не так с ней? Неужто Драгош наслал на нее заклинательское сонное проклятье? Чтоб я всё время спала? Что за коварство! Додумать я не успела, провалившись в сон.
Один раз проснулась среди ночи, увидела на столе какую-то новую еду, но вставать не захотела, перевернулась на другой бок и уснула.
Утром всё повторилось. Завтрак на столе. Закрытая дверь. Мои крики и зов Малюты.
Рыжий не заставил себя долго ждать.
Жель, только туда и обратно, пока хозяина нет. Мне надо срочно к лесовику сбегать, но ты вернись на кухню, пожа-а-алуйста.
Я согласно кивнула и умчалась в туалет.
А вот на обратном пути в дверях кухни меня ждала внезапность. И внезапность эта щерила на меня пасть и шипела.
В-варгин
Отступила на шаг. Нет, ну кто придумал назвать это чудовище мохнатое котом? Да он же с Малюту ростом и это на четырех лапах! А глазища какие огромные! Сделала ещё пару шагов назад.
Кис-кис? он прижал уши к голове и зашипел громче. Нет? Ну ладно, у меня тут дела, пойду-ка я, пожалуй.
Развернулась и быстрым шагом, не оглядываясь, пошла к бане. Нет, мыться мне не хотелось, памятуя нашу встречу с банником, а вот платья свои с дерева стоит забрать. Я и так уже несколько дней в мужской рубахе хожу.
К счастью, платья оказались на месте. Сняв их, вернулась к кухне, но там по-прежнему в дверях сидел Варгин-кот. На этот раз не шипел, а просто умывался. Но я не стала рисковать и пытаться пройти мимо него.
Присела на скамеечку в тенёчке, возле кухни. Придется ждать, пока Малюта вернется. Ну, или господин Драгош.
Вообще здорово заклинатель придумал везде у себя во дворе скамеечки ставить и столики. И на веранде у дома стоят и тут. Я подпёрла щёку рукой с зажатыми в ней платьями и прикрыла глаза. В последнее время сплю и сплю, а глаза всё равно сами собой закрываются.
Почувствовав, что кто-то тянет из моей руки платье, я открыла глаза, подпрыгнула на лавке и дернулась. Напротив меня сидело чучело. Соломенное чучело женщины, такое, как сжигают на Масленицу. Только сейчас оно сидело напротив меня, подпирало щёку одной соломенной рукой, а другой пыталось стащить у меня платья.
Когда первый испуг слегка сошёл, я начала разглядывать свою гостью. Это определенно была она. Хотя последнее время у меня есть проблемы с определением мужчин и женщин. Головой ей служил полотняный мешок, набитый соломой, которая кое-где торчала из ткани. На нём были вышиты большие зелёные глаза и красные губы, которые как будто слегка улыбались. Щёки когда-то были намалёваны свеклой, а брови углем, но сейчас от этого остался лишь небольшой след. Ещё на голове был повязан выцветший платок, из-под которого виднелся другой.