Ну, хорошо. Так вот, дело в том, что хотя крючья и защищают корабль от тарана противника, они растут неравномерно. Есть небольшая вероятность, что при должной сноровке и хорошем владении своим фрегатом навигатор сумеет заставить его нанести удар туда, где крючьев мало, например прямо в нос другому кораблю. В случае удачи тот будет полностью и надолго обездвижен, то есть не сможет ни удрать, ни защищаться как следует. Но если
Никаких «если», перебил Крейн. Мне нужно знать, что это возможно, только и всего. Не забывай, что я командую ~Невестой~ и весь риск ложится в первую очередь на меня.
В том-то и проблема, что я знаю твое отношение к риску лучше, чем ты сам. Эрдан вздохнул. Остается лишь надеяться, что тебе не придется прибегать к такому э-э фокусу.
Забавно, правда? вдруг сказал Джа-Джинни, устремив на Эсме пристальный немигающий взгляд. Пять дней назад вы были добропорядочной и, полагаю, уважаемой жительницей Тейравена, слушали по утрам, как звонят колокола в обители эльгинитов, и читали развешанные повсюду объявления о награде за поимку грабителей. А теперь мы сидим за одним столом и обсуждаем, как бы побыстрее вывести из строя фрегат какого-нибудь бедолаги-торговца. Жизнь стремительна, и никогда не знаешь, что с тобой произойдет завтра или послезавтра.
За столом сделалось очень тихо.
Да, это верно, сказала Эсме, бледнея. Десять лет назад жизнь моей семьи тоже стремительно изменилась. Не в мгновение ока, но все же Утром мы были добропорядочными и уважаемыми, вечером стали пособниками пиратова ночью наш дом сгорел.
На лице крылана не дрогнул ни один мускул.
Вы рассчитываете нас удивить или разжалобить? язвительно спросил он. На борту этого корабля полным-полно историй, одна страшнее другой. Потому мы и держим их при себе, хотя груз временами становится тяжелым.
Эсме пожала плечами:
Значит, целителям хоть в чем-то повезло.
Это в чем же? спросил Крейн, до этого с жестоким интересом наблюдавший за ее разговором с Джа-Джинни. Ей показалось, что голос капитана прозвучал как-то странно. Не в том ли, что, кроме своих тайн, вы храните чужие?
В том, что мы способны забывать эти тайны, сказала она, и настроение магуса вдруг начало меняться с необыкновенной скоростью. Он мрачнел на глазах, вокруг него словно собиралась грозовая туча. Есть такое особое место. Называется [сундук].
Сундук? переспросил Эрдан.
[Сундук], уточнила Эсме. Я я понимаю, вы не чувствуете разницы, но любой целитель ее ощущает весьма отчетливо. Это такая штука, в которую что угодно можно положить, но нельзя достать обратно. Она нахмурилась. Туда прячут как чужие, так и собственные мыслеобразы. Или даже часть своей памяти.
[Бамц!]
И вы это с собой сделали? спросил Крейн.
А разве у вас нет воспоминаний, от которых становится больно? тихо спросила она, чувствуя, как дыра в памяти вновь начинает саднить. Затылок налился свинцом. Разве вам никогда не хотелось уберечься от боли, которая страшнее всякой пытки? Я мне слишком многое пришлось потерять. Жить с таким грузом невыносимо, поэтому я пред-почла от него избавиться.
И сразу стало легко и приятно? поинтересовался магус столь ядовито, что Эсме ощутила во рту горький привкус. Да? Я прав?
Она покраснела. Крейн по-прежнему сидел спокойно, но плясавшие в разноцветных глазах огоньки придавали ему слегка безумный вид. Его рука безотчетно сжимала вилку, и Эсме вдруг подумала, что этот странный человек может превратить в оружие даже перышко.
Да, вы совершенно правы, сказала она по-прежнему тихо, но уверенно. Я сама принимала решение, и мне показалось, что этот выбор лучше, чем прыжок со скалы вниз головой. Воспоминания не так уж важны для жизни.
Разумеется. Теперь тон капитана сделался глумливым. Он отбросил вилку и поднес руку к лицу. Это все равно что лечить царапину на пальце путем отсечения пальца, ведь он для жизни не так уж важен.
Правая рука магуса опустилась на стол, а левая, в которой невесть откуда взялся нож, совершила стремительное движение. Спустя мгновение рукоять ножа торчала как будто бы из его кисти, а лезвие полностью вошло Эсме понадобилось несколько секунд, чтобы понятьне в руку, а в столешницу.
Ненормальный! выдохнула она и, скользнув из-за стола, бросилась вон.
Полная луна в темном небе чем-то напоминала цветок сердце-сути посреди бескрайней тьмы. Эсме невольно потянулась к ней, а потом вспомнила, что сейчас она всего лишь человек, и у нее совершенно обычное человеческое тело, которое не умеет парить посреди пустоты и зашивать разорванную ткань души-тела нитками, свитыми из частиц ее силы. Силы, дарованной Эльгой-Заступницей и предназначенной для того, чтобы в мире стало хоть немного меньше боли и страданий.
Отчего же в ее собственной жизни их так много?..
Во тьме плыла странная мелодия, рисуя узоры из звезд, заигрывая с ветром и волнами. Эсме закрыла глаза, попыталась очистить разум от посторонних мыслей, но быстро поняла, что этой ночью ей вряд ли удастся достичь спокойствия. Ссора с Крейном была больше, чем просто ссорой. Что ж, по крайней мере, она избавлена от необходимости выбиратьпосле такого он вряд ли захочет ее видеть на своем корабле. Они расстанутся в Ламаре или в каком-нибудь другом порту.
Позади зашуршали перья.
Три шага, проговорила Эсме, продолжая глядеть на луну. Не подходите ближе, если не хотите, чтобы я ненароком прочитала ваши мысли.
Я-то думал, вы заметили, сказал Джа-Джинни и тихонько рассмеялся.
От его язвительности не осталось и следа. Эсме повернулась и увидела его лицо совсем близко от своего. Глаза крылана светились в темноте почти как у кота.
«Заметила что?» чуть было не спросила она.
И тут же все поняла.
Вокруг него не было мыслеобразов.
Я не впервые услышал о чужих воспоминаниях, продолжил Джа-Джинни тем же мягким и спокойным голосом. Мне много лет, я встречал многих целителей и знаю о своей особенности. Возможно, все дело в том, что я другой. Я не человек.
Эсме захотелось возразить, хотя она и понимала, насколько это глупое желание. Перед ней стояло существо, почти целиком покрытое перьями, и у него были крылья. Она промолчала.
Я могу лишь предполагать, что вы сейчас чувствуете. Он встал рядом с ней и положил на планшир руки с длинными когтистыми пальцами. Вам кажется, что вы предложили единственно возможный способ решения серьезной проблемы, а капитан повел себя странно, несправедливо обидел вас.
Эсме снова промолчала.
Однако вы не знаете Кристобаля так, как его знаем мы. Наш капитан Крылан немного помолчал, почесал затылок, словно подыскивая нужные слова. Наш капитан сам выбирает каждого нового члена команды и предлагает его «Невесте ветра». Может показаться, что внутри все мы одинаковые, похожие на него, но на самом деле всё чуточку сложнее. Мы разные Он снова замолчал на несколько секунд. Мы словно части одной сложной головоломки, которые отдельно друг от друга лишены смысла. Взять, к примеру, Умбертосам по себе он не более чем обычный бесшабашный жулик, из тех, что долго не живут. А здесь его качества играют на руку капитану и «Невесте», потому что всякий раз вплетаются в узор, который целиком известен только им двоим.
А вы? У вас тоже есть качества, которые использует капитан Крейн?
Он кивнул:
Разумеется. Может, попробуете угадать?
Она чуть помедлила, размышляя, не стоит ли отказаться, а потом рискнула:
Полагаю, ваше качествоздравый смысл.
Улыбаясь, крылан еще меньше походил на кого-либо из людей, и его лицо, со слишком большими глазами и слишком широкими скулами для человека, выглядело даже чуть-чуть жутким. Эсме подавила дрожь. Было что-то еще не столь очевидное среди его качеств
Вы проницательны, сказал он. Да, и я уже сказал Кристобалю кстати говоря, главное из его собственных качествупрямство Так вот, я сказал Кристобалю, что идею взять вас в команду считаю дурной. Простите, но это правда. Пока что все они видят перед собой хрупкую девушку, почти ребенка, в котором ощущается нечто неземное, нечто от Заступницы. Но божеству нужно поклоняться издалека, а не жить с ним рядом. Здесь, он ткнул пальцем вниз, достаточно много грязи, пусть она и не видна с первого взгляда. Когда Светлая Эльга станет не такой уж светлой, начнутся неприятности.
Все правильно, я и сама об этом думала, тихо проговорила Эсме.
Вы не только проницательны, но еще и умны. Час назад она едва ли могла предположить, что услышит от крылана комплимент, сказанный совершенно искренним тоном. А еще в вас достаточно самоотверженности, чтобы пойти на риск с [сундуком]. Не смотрите так удивленноя же сказал, что встречал за свою долгую жизнь немало целителей.
Эсме, отворачиваясь, пробормотала:
Тогда вы знаете, чем это может закончиться.
Крылан вздохнул:
Знаю. Но я знаю еще кое-чтоя видел людей, переживших бескровный допрос с пристрастием, который проводили чайки. Поверьте мне на слово, если вы попадетесь семейству Лар, даже Заступница вас защитить не сможет, что бы там ни говорил Кристобаль. Он ведь на самом деле хочет, чтобы вы остались, потому и несет чушь.
«А если я и впрямь останусь? подумала Эсме. Защитит ли она меня?»
Только не поддавайтесь, сказал Джа-Джинни. Он перегорит и снова попытается вас обаять. Он необыкновенный, а вы такая юная. Помните, что у вас вся жизнь впереди, и не стоит связывать ее с бандой отщепенцев. Помните!
Он прыгнул на планшир и взлетел во тьму.
Целительница закрыла глаза.
Фрегат только этого и ждал. Она вновь растворилась в его бескрайней сущности, на этот раз не ощутив даже намека на страх, и острота ее восприятия превзошла все мыслимые пределы. Она по-прежнему была собой ~ она стала каждым из живущих, что пребывали внутри нее ~ она парила черно-золотым цветком посреди тьмы, пустоты? Нет~нет, посреди холодного и сурового, но все же переполненного жизнью океана. Цветок во мраке сердце-сути был одинок, а здесь повсюду виднелись мыслеобразы: большие и малые, многоглазые и зубастые, с ядовитыми шипами и в твердых панцирях, чешуйчатые и студенистые, разные, разные, разные Ни один не приближался к ней, а те, что уже были ~внутри~, держались обособленно, даже не пытаясь объединиться с ее собственными воспоминаниями. Это было так непривычно, что она растерялась. Проснулась боль в затылке ~ гулкий колокольный звон, разбитое стекло, от едкого дыма по щекам текут ручьи слез~, и она почти вспомнила то, чего не могла вспомнить.
[Все это богатство, пожалуй, сюда не влезет. А жаль.]
Вздрогнув, Эсме пришла в себя.
Впереди что-то полыхнуло среди туч, потом раздался далекий грохот. Она принялась озираться по сторонам и поняла, что доносившиеся снизу отзвуки пиршества затихли, а на корабле все пришло в движение. Мимо пробежали два матроса и стали что-то делать со снастями, при помощи которых был закреплен нижний парус ближайшей к Эсме мачты. Еще двое забрались на саму мачту. Каждый из них явно старался работать пошустрее, потому что
На палубе был капитан.
Он появился незаметно и сейчас стоял к ней спиной, но почему-то девушка нисколько не сомневалась, что ему известно о каждом ее движении и, вероятно, о каждой ее мысли. Вот теперь она испугалась по-настоящемуКрейна? Приближавшейся бури? и чуть не подпрыгнула, ощутив на плече чью-то руку.
Лучше бы вам спуститься в каюту, сказал Эрдан, мастер-корабел. Надвигается сильный шторм, да и в любом случае сегодня разговаривать с капитаном не имеет смысла.
Взгляд старика был ласковым и понимающим.
Может, стоит изменить курс? робко спросила Эсме. Порыв ветра слегка взлохматил ей волосы. Зачем идти туда, где поджидает опасность?
Здесь повсюду опасности, их великое множество, ответил Эрдан. И на самом-то деле шторм не там, где молнии и гром, он уже над нами, он всегда над нами. От него не скрыться.
Я боюсь.
Мастер-корабел покачал головой:
Вот уж чего не надо, так это бояться. «Невеста ветра» не может утонуть. И все же настоятельно советую уйти вниз, чтобы вас не смыло за борт.
Это было бы и впрямь разумно, однако она почему-то осталась. Ветер крепчал с каждой минутой. Вскоре фрегат и впрямь изменил курс, развернувшись носом навстречу волнам. В памяти Эсме всплыл мыслеобраз: она увидела брата и отца, которые сидели за обеденным столом и увлеченно спорили, как следует управлять лодкой в плохую погоду. Ни лиц, ни голосовлишь расплывчатые пятна и невнятное жужжание, как всегда. Сначала ее охватила знакомая тоска по прежним временам, а потом на смену тоске пришло недоумение.
Ни Паоло, ни Бартоло не были навигаторами. Откуда же у нее эта странная уверенность, что они говорили о лодках? И с чего вообще она взяла, что вспомнила именно отца и брата?..
[ Носом к волнеи пробивайся вперед. Только так.
Почему?
Иначе перевернешься. Ей-то ничего не будет, она не утонет, а ты окажешься в воде и захлебнешься.
Я хорошо плаваю!
Ты не знаешь, что такое настоящий шторм, ты его не видел ни разу. И с какой стати ты со мной споришь, сухопутный шебаршила?..]
Она поморщилась и решила разобраться с этим позже, а пока следовало забиться в какой-нибудь угол, чтобы не мешать и в самом деле не оказаться за бортом. Качка усиливалась. Фрегат то поднимался на гребень очередной волны, то падал, и босые ноги Эсме скользили по мокрой палубе. Оставалось лишь удивляться, что моряки не падают. Правда, двигались они очень осторожно. Один раз мимо нее прошел сосредоточенный Крейн, но ничем не обнаружил, что видит свою гостью там, где ей не положено быть. Начался сильный дождь, и Эсме едва успела подумать, что пора в каюту, как кто-то сунул ей в руки непромокаемый плащ. Она огляделась и увидела удалявшуюся сутулую спину Сандера.
Матросы освобождали одни паруса, позволяя им сложиться, и закрепляли другие. Наблюдая за их действиями, абсолютно не понятными ей, Эсме вспомнила один из рассказов Пьюо том, как во время шторма фрегату сломало мачту сильным порывом ветра. Старый моряк тогда вдруг побледнел и сказал изменившимся голосом, что в жизни не слышал крика страшнее, чем крик того корабля.
В очередной раз проходя мимо, Крейн сделал вид, что впервые ее заметил.
Вы-то что здесь делаете? Быстро вниз, а то еще смоет.
Невелика потеря! крикнула Эсме в ответ, но сильный порыв ветра увлек слова за собой и швырнул в бушующие волны. Крейн что-то сказал, Эсме ничего не услышала. Магус смерил ее суровым взглядом, пожал плечами
И остался рядом.
В темном небе сталкивались тучи; молнии сновали между небесами и водой, словно желая сшить их воедино. Дождь лил и лил, вокруг все гудело, трещало, стонало. Палуба содрогалась, словно живому фрегату тоже было страшно, и все же он упрямо взбирался на очередную водную преграду, чтобы потом рухнуть вниз. Крейн казался скалойон даже не вздрагивал, получая от дождя очередную оплеуху. Ноги Эсме онемели от холода, но теперь она и не помышляла о том, чтобы уйти.
Их с «Невестой ветра» ощущения вновь начали перемешиваться, и шторм показался целительнице не бездумной стихией, а чем-то совершенно инымсилой, у которой были и разум, и воля. Силой, которая хотела и умела убивать. По сравнению с ней живой корабль выглядел безобидным, как упавший с дерева лист на поверхности пруда, однако он все равно стремился вперед, бросая вызов тучам, ветру, дождю, океану и тому, о ком во время плохой погоды не принято было говорить вслух. «Невеста ветра» и в самом деле бояласьЭсме чувствовала, как от чужого страха ее внутренности превращаются в холодный слипшийся ком, но не собиралась сдаваться.
Внезапно ветер стал стихать, а потом вовсе прекратился. Паруса фрегата обвисли, он замер на месте. Волны успокоились, ливень сменился слабым дождиком. Где-то вдалеке по-прежнему грохотали сталкивающиеся друг с другом тучи, сверкали молнии. Оглядевшись, Эсме поняла, что буря окружает «Невесту ветра» со всех сторон. Но в непосредственной близости от них море было тихим, спокойным, и его поверхность слегка мерцала
От этого умиротворяющего мерцания ее пробрала дрожь.
Клубком мокрых перьев с неба свалился Джа-Джинни. Крейн, по-прежнему не двигаясь с места, поднял руку, словно призывая людей к молчанию, хотя никто даже рта не раскрыл. Эсме замерла, глядя на него. В тишине и при полном безветрии фрегат направился вперед, словно под водой его кто-то ухватил и потащил, против воли, и уж подавно не по желанию капитана.
Рубить тросы! крикнул магус. И все вниз!