Эсме растерянно покачала головой:
Почему я об этом совсем ничего не знаю? Почему о них даже в сказках ничего нет?
Есть, с печальной улыбкой возразил Крейн. В сказках, которые мне доводилось слышать на Окраине, водогляды встречаются нередко. Но чем дальше от меррских морей, тем меньше о них знают, тем меньше в них верят. Словно кто-то намеренно стирает их из людской памяти.
Людской? повторила целительница. А магусы
Магусы о них помнят лучше, хотя предпочли бы забыть совсем. Мы были непримиримыми врагами во времена Основателей, мы воевали, мой народ победил и жестоко отомстил непокорным. Те немногие, кому удалось выжить, спрятались. Их потомки прячутся до сих порв таких местах, как этот остров, жалкий клочок земли на самом краю обитаемого мира, не нужный ни людям, ни магусам, ни меррам. И живут они здесь, как
Что-то прошуршало в листве, и из чащи на Эсме уставились две пары оранжевых глаз с вертикальными зрачками. Она подпрыгнула от страха, а магус рассмеялся и тихонько свистнул. Из зарослей ему ответили таким же свистом.
Не надо бояться. Крейн улыбался. Настоящая опасность не сверкает глазищами из тьмы, она подкрадывается незаметно и хватает за пятку. А это всего лишь ларимы. Жаль, они не вышли на светочень милые пушистые создания.
После его слов Эсме и сама почувствовала, что глазастые наблюдатели настроены дружелюбно и их снедает любопытствоне так уж часто в этих краях появляются чужаки. Магус и целительница двинулись дальше. Когда шарф Эсме зацепился за низкую ветку, Крейн аккуратно высвободил тонкую ткань и вдруг поинтересовался:
Давно хотел спроситьоткуда у вас эта вещица?
Эсме почему-то стало не по себе.
Он достался мне в наследство.
Правда? удивился Крейн. Вероятно, от матери.
Да! ответила девушка немного раздраженно, хотя на самом деле понятия не имела, прав ли он. А почему вы спрашиваете?
Просто так Магус пожал плечами. Он точь-в-точь такого же цвета, как паруса ~Невесты~. Забавное совпадение, не находите? Да, подобное трудно было не заметить. Эсме вдруг показалось, что Крейн чего-то ждет. После недолгой паузы он продолжил все тем же небрежным тоном: Если я не ошибаюсь, это нисский шелк, очень редкий и безумно дорогой. Секрет его изготовления давно утрачен. Не удивлюсь, если вашему шарфу больше трехсот лет Он вздохнул и, выдержав недолгую паузу, возобновил рассказ, прерванный из-за ларимов: Так вот, о чем это я? О том, как тут живут. Здешние обитатели ловят рыбу и бездельничаюта чем еще заниматься в Эльгиных садах? Теперь их осталось совсем малослишком долго не было притока свежей крови, здоровых детей рождалось с каждым годом все меньше и меньше. На острове три рыбацкие деревнибыло три, по крайней мере, ими управляют избранные на общем собрании старосты, но наибольшей властью обладает Говорящая~с~волнами. Вот к ней-то мы и направляемся. Он чуть помедлил. И скоро будем на месте.
Туннель в зарослях сделался шире, и они вышли на небольшую поляну, окруженную необыкновенно высокими и толстыми деревьямисамое тонкое из них едва ли смогли бы обхватить двое длинноруких гроганов. Эсме запрокинула голову: где-то далеко виднелся клочок ослепительно синего неба с вольно парящими чайками.
И впрямь похоже на рай.
Да, здесь очень
Что-то пребольно укололо ее чуть выше правой пятки. Привыкшая ходить босиком, целительница нередко резала ноги осколками раковин, но в этот раз ощущение было совсем другим: острая боль почти сразу сменилась холодом, словно к ране приложили кусок льда.
Взглянув вниз, она увидела пеструю тонкую ленту, скрывшуюся в траве.
Стало темно.
[Ей холодно, ей так холодно. Непослушные руки и ноги превратились в ледышки, лицо онемело, горло свело судорогой, и даже дышать удается с трудом. В открытое окно льется солнечный свет, и вроде бы снаружи совсем не зима. Что же с ней такое? И где она? Ведь это не ее комната
С шумом распахивается дверь, вбегает какой-то человек. Она его не знает. Лет сорока на вид, с копной густых волос, наполовину седых. Лицо очень усталое, под глазами круги. В глазахстрах. Неужели он так испуган из-за нее?
Эсме, что ты натворила?!
«Эсме». Она с трудом находит в себе силы улыбнуться. Имя кажется приятным, словно теплое одеяло, в которое можно завернуться, если тебе холодно. И тогда в твое тело постепенно вернется жизнь, ты снова станешь собой.
Или не станешьведь ты сделала что-то нехорошее, что-то страшное, и как раньше уже не будет.
У незнакомца блестят глаза.
Кто вы такой? Язык еле-еле ворочается во рту, каждое слово надо выталкивать, выплевывать. Где я?
Меня зовут Велин, говорит он. Ты дома.]
Большой рыжий муравей взобрался на высокий стебелек и, очутившись на верхушке, сверзился вниз. Ощупал усиками ствол и опять принялся штурмовать вершину. Лежать в высокой траве было приятно. Где-то в вышине слышалось мелодичное щебетание. Эсме оно показалось восхитительным: в мире, кроме портовых чаек, есть и другие птицы, в мире есть птицы, которые умеют петь! Она вдруг поняла, что ей отчаянно хочется объездить все Десять тысяч островов и, останавливаясь на каждом хотя бы на день, слушать птичье пение. Это будет нетруднопри условии, что сегодня она не умрет.
Не дергайся.
Крейн сплюнул кровь и снова припал ртом к ее щиколотке. Пальцы магуса сжимали ее ногу так крепко, что, казалось, вот-вот проткнут плоть и достанут до костине пальцы, а железные клещи. Вверх от раны растекалась больно вялая, совсем не страшная.
Рану полагается прижечь пробормотала Эсме. Надо быстрее в поселок
Я не люблю оставлять на потом то, что можно сделать сразу, отозвался Крейн с хмурым видом. Шторм иной раз подбрасывает нам сюрпризы в самый неожиданный момент.
Она с трудом нашла в себе силы кивнуть. «И что же вы будете делать, капитан?..»
Магус на мгновение замер, потом произнес с иронией:
Никогда бы не подумал, что целители не могут лечить самих себя.
Девушка покачала головой:
Вы, магусы, направляете силу на то, чтобы совершенствовать собственные тела. Мы же совершенствуем исправляем улучшаем чужие. Излечить свое тело для целителя так же просто, как заглянуть внутрь собственного черепа или укусить себя за локоть.
Некоторые так могут. Крейн сбросил куртку. Я о локте.
Ему понадобилась секунда, чтобы снять рубашку, и еще одначтобы оторвать от нее длинный лоскут. Эсме даже не заметила, как мелькнули его руки. Смысл происходящего оставался для нее в тайне, но потом железные пальцы магуса вновь стиснули ее щиколотку, и Крейн сказал:
Будет больно.
Пальцы его свободной правой руки изогнулись, между ними мелькнула искра. Миги она разрослась, превратилась в сияющий огонек размером чуть больше вишневой косточки. Эсме зажмурилась и стиснула зубы.
Вот и ответ на один из ее вопросов
Когда все закончилось, она пробормотала:
Почему «Крейн»? От пульсирующей боли перехватывало дыхание. Кристобаль Фейра звучит красивее.
Семейства Фейра нет на свете уже сорок лет, ровным голосом произнес пират. Не надо тревожить мертвых.
Не надо, согласилась Эсме и осторожно приоткрыла глаза.
Магус на нее не смотрел, его лицо было мрачным и чужим. Сейчас никто бы не усомнился, что капитан «Невесты ветра» из детей неба, а не земли. Целительница ощутила, как подступает волна паники, такие секреты не доверяют тем, кому суждено долго жить, но Крейн-Фейра, вновь сделавшись похожим на себя прежнего, умело перевязал ей ногу лоскутом от своей рубашки, а потом встал и подобрал с земли куртку. Хотя оделся магус быстро, Эсме все-таки успела разглядеть на его спине татуировку: две танцующие птицы, два феникса с черно-красным оперением.
События приняли странный оборот
Нам пора. Он поднял Эсме на руки. Говорящая~с~волнами не любит ждать.
Там, куда вскоре принес ее магус, росли все те же высокие деревья и лепились друг к другу небольшие хижины с тростниковыми крышами. У ствола громадного дерева, чья крона простиралась, кажется, до самого горизонта, располагалась хижина, выглядевшая внушительнее остальных, наверное, в ней и жила Говорящая-с-волнами.
Но вокруг не было ни одной живой души.
Кристобаль Крейнили теперь его стоило называть Фейрой? настороженно оглядывался по сторонам, все еще держа Эсме на руках. Даже ее целительское чутье не могло подсказать, что происходит, но хватало обычной интуиции, чтобы встревожиться. Она моргнула несколько раз, однако в голове, одурманенной змеиным ядом, по-прежнему клубился туман. И в этом тумане появилась тень, превратившаяся в высокого человека, одетого в черное.
Приветствую тебя, Кристобаль!
Незнакомец производил очень странное впечатление: он казался крепким и сильным, но вместе с тем очень старым, даже старше Эрдана. Его лицо, от возраста покрывшееся пятнами, избороздили многочисленные морщины, редкие волосы были белее снега. Эсме посмотрела на него и поймала мыслеобраз: древняя сосна на самом краю обрыва, способная выдержать любой шторм, держась за жизнь при помощи одного-единственного корня. Таким он себя видел. Еще его волевое лицо с прозрачными, льдисто-голубыми глазами чем-то напоминало морду кархадона. Вероятно, он был столь же стремителен и безжалостен. Но больше всего удивило Эсме то, что она его узнала.
Неведомый имперский художник изобразил Звездочета вполне правдоподобно.
Что за совпадение! Зубы у старого пирата были ровными и белыми. Я заглянул к нашей общей знакомой, чтобы поговорить с ней об одной старой-престарой легенде, и вдруг ты тоже оказался здесь. Правда, я узнал все, что хотел, и уже собирался уходить. Что же мне теперь делать? Может, взять тебя с собой? Тебя и эту милую девушку, чтобы вы погостили у меня какое-то время
Не советую, ровным голосом произнес Крейн-Фейра, аккуратно опуская Эсме на землю. Целительница с трудом удержалась, чтобы не вскрикнуть, наступив на раненую ногу, и Звездочет тут же устремил на нее холодный взгляд. Я, знаешь ли, дурно воспитан и не умею вести себя в гостях.
Звездочет хмыкнул:
Я в курсе. Ты приходишь и уходишь, когда тебе в голову взбредет, и никакие замки́ и стены тебя не могут удержать. Ну, хорошо, Кристобаль. Последняя наша встреча получилась немного страннойты мог бы воспользоваться моментом, когда кракен напал на мой корабль, но не стал, и даже в какой-то степени помог, засадив гарпун твари прямо в бок. Я чувствую себя твоим должником, и мне это не нравится. Вот что мы сделаем: в прошлый раз ты меня не убил, и сегодня я поступлю так же. Но если наши пути снова пересекутся
Он замолчал, глядя на Крейна. Тот кивнул:
Я все понял. Весьма любезно с твоей стороны. Может, прикажешь своим людям не держать меня под прицелом? Это раздражает.
Эсме огляделась и словно прозрела. Дрогнула ветка, шевельнулась дверь, промелькнула тень за ветхой занавеской. С чего они взяли, что в поселке никого нет? Правда, те, кто целился в них с капитаном из укрытий, явно не были рыбаками.
Есть еще кое-что, сказал Звездочет своим до жути спокойным голосом. Еще один человек хочет с тобой рассчитаться. Он тебе должен хм если я не ошибаюсь, два сломанных ребра, одну сломанную ногу и один разбитый нос. И еще несколько ушибов, ну это так, мелочь.
Словно по незаметному сигналу, рядом со стариком возникло новое действующее лицохудощавый мужчина с заряженным арбалетом в руках. Нижнюю часть его лица скрывал черный платок или шарф, так что были видны только глаза.
И смотрели они с ненавистью.
А-а, Змееныш, Магус криво улыбнулся. Как нога?
Срослась, слава Зас-с-ступнице.
Голос Змеенышатихий свистящий шепотвполне соответствовал прозвищу. Он отложил оружие и приблизился, хромая. Стало заметно, что он молод, немногим старше Эсме. Она прислушалась к своему целительскому чутью: этот странный человек постоянно испытывал сильную боль, только вот она никак не была связана с недавно залеченными переломами, хотя те и ощущались достаточно отчетливо. Болезнь? Эсме не знала. В этом незнакомце было что-то неправильное.
Змееныш замахнулся и рукой в перчатке ударил Крейна по лицу. Раздался отвратительный хруст. Магус даже не попытался заслониться или увернуться от удара. А потом, вытирая кровь с лица, хрипло проговорил всего одно слово:
Доволен?
В груди Змееныша что-то заклокотало, и его новый удар опрокинул Крейна на землю. Эсме рванулась вперед, и люди с арбалетами один за другим стали выходить из укрытий. Они целились теперь не в Крейна, а в нее.
Не переживайте, сударыня, сказал Звездочет. Это просто встреча двух старых друзей.
Змееныш одарил ее взглядом, полным безумной ненависти. Крейн неторопливо поднялся и сплюнул кровь. На Эсме он даже не посмотрел. Она спрятала лицо в ладонях, не в силах больше видеть его унижения. Ситуация была безвыходная, никто не мог им помочь, и она ничего, ничего не могла сделать
Или могла?
Змееныш не стоял на месте и временами подходил к ней достаточно близко, хотя и не на три шага. Но теперь-то она доподлинно знала, что старое доброе правило работает не всегдадля фрегатов, к примеру, оно не годится, а уж на борту «Невесты ветра» и вовсе действуют особые законы. Не означает ли это, что имеются и другие исключения? Во всяком случае, она не сомневалась, что мыслеобразы могут двигаться в обе стороны.
Не вполне отдавая себе отчет в том, что делает, Эсме закрыла глаза и принялась собирать все, что скопилось в ее памяти за минувшие несколько дней и пока не было отправлено в [сундук]: всю боль искалеченных «Морской звездой» гроганов, всю кровь, вытекшую из горла Кузнечика Напоследок она добавила отвратительную картинку, которую ей послала чайка в то утро, когда целительница еще не знала, что вечером покинет Тейравен.
Все собранное она отправила Змеенышу.
В тот момент, когда ее удар достиг цели, произошло нечто странное: один из ее собственных мыслеобразовшальная рыбка с черными пятнамирванулся следом за комом боли и страданий. Она даже не успела осознать, что теряет какое-то воспоминание. Мыслеобразы вошли в сознание Змееныша. Он замер.
Потом покачнулся.
И упал, схватившись руками за голову.
Его крик был тяжелым, страшным, мало похожим на человеческий. Эсме такого не ожидалаона хотела оглушить нападавшего, возможно, испугать, но не сразить наповал. Он явно видел вещи и пострашнее. Так что же с ним произошло?..
Крейн поднялся, с трудом разогнувшись, и посмотрел на неевыражение лица, испачканного кровью и грязью, разобрать было трудно, хотя она и так понимала, что капитан сильно удивлен случившимся. А Звездочет казался по-прежнему бесстрастным, словно все шло именно так, как он задумал. Он щелкнул пальцами, и два дюжих матроса, подхватив Змееныша под руки, поволокли его прочь.
Старый пират повернулся к Эсме и Крейну:
Сегодня Заступница преподала мне урок. Теперь я знаю, что целительский дар тоже может быть оружием. Надеюсь, Кристобаль, свой урок ты тоже усвоил и в следующий раз, напоминаю, я уже не буду у тебя в долгу. Он
посмотрел на девушку и поклонился ей: Рад знакомству. До новой встречи, сударыня.
В хижине Говорящей-с-волнами было темно и пахло сушеными травами. Эсме впопыхах споткнулась обо что-то мягкое и пушистое, и оно с диким воплем рванулось из-под ног. На лежанке в дальнем углу под ворохом ветхих одеял виднелось тело женщины, и сначала Эсме решила, что после разговора со Звездочетом та отправилась к Великому Шторму. Но она ошиблась. Вокруг лежавшей еще витали мыслеобразы, а ее голос был слышен, хотя и казался негромким, словно шелест опадающей листвы.
Крис-с-стобаль
Тише, магус опустился на колени у постели умирающей. Молчи, тебе надо беречь силы
Дурачок На лице, больше напоминающем череп, обтянутый желтой кожей, появилась улыбка. Для чего беречь? Я и так прожила столько, что хватило бы на троих смертных Они ушли?
Магус кивнул. Он выглядел растерянным.
Теперь слушай м-м-меня сказала Говорящая-с-волнами, старательно произнося каждое слово. Звездочет забрал мою карту, но ты должен отнять ее и отыскать то, что на ней так сказал Великий Шторм
О чем ты? Что за карта?
Как же ты мог забыть? Женщина закашлялась, и Эсме положила ей руку на грудь, готовая передать часть своих сил. Говорящая-с-волнами перевела на нее мутный взгляд: Не стоит, дитя. Моя болезнь называется старостью от нее нет лекарства. Кристобаль вспомни прошу тебя, вспомни