Как этому господину будет угодно. Я согнулся в поклоне.
Над головой загремела тёрка, возвращаясь на своё место. Фимрам буркнул:
Стражники сообщили, что в город вернулся лесной отряд Домара, и дела у них плохи. Открывай большой зал.
Слушаюсь.
Самое большое помещение я до этого только убирал, ни разу сюда не вносили раненых. Ранения, с которыми не справлялись зелья, на тренировках стражников редки. Чаще в Павильон приходили господские слуги со списками зелий, которые потом им разносил Умар. Не зря же Фимрам большую часть дня занимался алхимией. Но сегодня явно всё будет по-другому.
Я раскрыл высокие двери в зал, смахнул с широких столов и скамей возле стен пыль. Подумав, распахнул и главные двери. Вовремя.
Отсюда отлично видны ворота, к которым мне запретили приближаться. На моих глазах их открыли, и в господскую часть поместья потянулась цепочка стражников. Мгновение и крошечные фигурки для меня приблизились, предстали во всех деталях. Порванные в клочья доспехи, кровавые пятна. Многих тащат под руки товарищи, кого-то и вовсе несут на тканевых носилках. Я пробежал к комнате старика и сообщил:
Господин, пришли!
Фимрам промелькнул рядом, техникой промчавшись мимо меня, оказался сразу посреди коридора. Не обнаружив никого у входа в Павильон, мрачно уставился на меня. Я же не ожидал, что обычно медлительный старик так рванёт! Поэтому тут же юркнул в зал, принявшись поправлять скамьи подальше от недовольства старика Фимрама. Но его приказ догнал меня и здесь:
Пусть этот негодный слуга принесёт в зал два больших короба со стихиальными зельями. Живо!
Я выскочил обратно. Поклонился спине Фимрама, кинулся в лекарскую выполнять приказ. Бросил взгляд налево, затем направо. О чём говорил старик, понял сразу. В этом шкафу одна из широких полок занята шкатулками всевозможных размеров, но с одинаковым содержимым: светящимися в лучах Светочей зельями пяти цветов. Очень похожих на Стихиальное Единение, которое я получил в Миражном. Но не оно. Явно не оно. Об этом говорило и совсем слабое свечение фиалов и их огромное число. У двух больших коробов оказались даже ручки для переноски. Один из них я поставил на первый стол слева, другой справа от входа.
Несмело уточнил:
Этому слуге позвать его мать?
На этот раз старик Фимрам буквально зарычал:
Мало того что бездарь в познании, так ещё и пустоголовый. Сестру ещё позови. Не вздумай!
Взгляд старика на миг придавил меня к полу. Меня, Воина, чьё Возвышение выше его! От неожиданности меня качнуло, а когда тяжесть исчезла, я тут же нырнул за дверь, скрываясь. И уже там несколько мгновений пялился в стену. Что это было и почему старик так взбеленился? Второе не так важно. Как? Неужели запрет на боевые техники так на меня влияет? Или я слабну под этой цепочкой?
Только через десяток вздохов раздался недовольный голос Фимрама, который лишь сейчас дождался посетителей:
Закалок направо, Воинов налево.
Теперь мне не нужно было гадать, что же там за раны такие, раз зелья ничем не сумели помочь. Всё видел своими глазами и впервые наблюдал такое зрелище. В моей жизни случалось множество схваток со Зверями и людьми, я сам получал множество ран, наносил их другим. Но такое
Больше всего это напомнило мне жизнь в Нулевом. Когда все вокруг были только идущими к Небу жалкими Закалками, раны которых могли долго кровоточить или даже воспаляться, если охотник запустил их. Направо клали Закалок, обмотанных окровавленными тряпками. А слева на столы с носилок перекладывали Воинов.
Старик Фимрам разливает своё варево десятками фиалов, которые Умар ящиками уносит в крыло стражников. И всё же сейчас стражники лежали передо мной с кровоточащими ранами, словно у них на выходе не осталось ни единого зелья. Но я видел, что это не так. Пусть пояса стражников сильно отличаются от поясов ватажников, но ряды пробок разной формы спутать нельзя ни с чем. Половина кармашков лежащего передо мной стражника пусты, но две округлых пробки лечебного зелья на месте. Почему не залил ими рану ещё раз, если с первого раза не помогло? Всё же два зелья одновременно можно выдержать, как бы ни было больно. Какого дарса с ними там произошло? Я перевёл взгляд направо. И зачем в эти леса берут Закалок? Волки не занимались подобными глупостями.
Голос старика Фимрама вырвал меня из размышлений:
Чего уставился? Твои Закалки. Повязки снять, промыть отваром Сильфания. Если кровоточит, то сначала используй технику Пальца Нимиры до тех пор, пока не остановишь кровь, затем свою лечебную технику, после на рану десять капель Сердца Тигра и дай его глоток внутрь
Старик Фимрам замолчал, обернулся ко мне. Сам он делал то же самое, что поручил мне: сдирал со стражника повязки. Прищурился и закончил:
Потом смотри по ране. Если Вода, то используй Огонь, ОгоньВода, ВетерЗемля и наоборот. В рану те же десять капель.
Ещё ничего не понимая, я склонился над первым стражником, оттолкнул в сторону руки, которыми он зажимал бедро. Раньше чем он сообразил, выхватил у него из ножен нож и просто разрезал окровавленную и засохшую повязку. Нож тут же улетел в сторону, под руку стражнику, чтобы он не орал: долговой оружие схватил. Повязка хрустнула и сползла, как кожура с перезревшего драконьего плода, выпуская из-под себя кровь. Скверная рана. Огромный коготь рассёк бедро едва ли не до кости. И рана кровоточила. Больше того, я, наконец, понял о чём втолковывал мне старик Фимрамот раны вверх и вниз по жилам ползли зелёные нити. Когти Зверя оставили после себя духовную отраву.
Стражник ухватился за меня:
Собрат-лекарь, спаси меня!
Сейчас, руку отпусти!
Я строго следовал распоряжениям Фимрама. Прозрачный настой Сильфания на миг промыл рану, открыв тёмно-красный развал плоти. Но ни техника Пальцев, что остановливала кровь и использованная четырежды подряд, ни моё Прикосновение Весны не сумели этого сделать. Наплевав на указания старика Фимрама я даже плеснул в рану Сердце Тигра. Больше, чем он приказал отмерить. Бесполезно. Пусть техники на пять и десять узлов очень слабы, но Сердце это Воинская алхимия и до этого я считал, что оно даже сильнее орденского зелья Заживления Ран. Несколько мгновений я тупо глядел на зелёные нити под кожей стражника, а затем додумался спросить совета:
Кровь не останавливается.
Значит, духовный яд уже поразил сосуды. Изгони его из тела, затем пробуй снова.
Я скривился. Легко сказатьизгони. Я уже потянулся за фиалом в ящике, как сообразил, что о зелёном яде старик ничего не сказал.
Что этот слуга должен использовать против Дерева?!
Что угодно кроме него!
Ответ заставил меня обернуться и ещё мгновение пялиться в спину Фимрама. Это как? А что если я встречу в ране Лёд или Сталь, или Свет? Да мало ли я видел в своей жизни редких стихий? Они у Зверей, кстати, чаще, чем у людей встречаются.
Но я молча ухватил из ящика первый фиал, что мне попался под руку: красный с символом Огня на боку. Глоток стражнику, который он едва сумел сделать, десять капель в рану. Никаких изменений. Кровь так и продолжала сочиться, заливая стол, собираясь лужей под стражником и уже почти начала капать на пол. Да и с зеленью под кожей ничего не происходило.
Не помогает. Ещё десять капель?
Старик Фимрам буркнул:
Он Закалка, а это не его стихия. Не вздумай. на миг замолчал, глухо сказал:Иди к следующему.
А этот?
Стражник то и дело терял сознание. Ему уже явно не было дела до того, что я хватал его нож. Не было дела и до того, что я не справляюсь. Голова его сначала безвольно клонилась в одну сторону, затем он вздрагивал, приходил в себя, но уже через вдох она начинала клониться в другую. Глаза стражник ещё держал открытыми, но меня не видел, уставившись куда-то выше, на один из Светочей зала.
Окрик Фимрама подстегнул меня:
У тебя там ещё шестеро таких же!
Я подхватил нож стражника, который ему уже никогда не пригодится и шагнул к следующему столу.
Из этих шести Закалок я сумел остановить кровь и перебороть разноцветные нити под кожей лишь у половины. Только у тех, чьи раны оказались либо неглубоки, либо свежи. Да и то, я опустошил себя почти до дна средоточия, используя Прикосновение Весны Умножением, чтобы справиться с хлещущей кровью. Не будь у меня столь большого запаса духовной силы, не вышло бы и этого. Остальные Может быть их и сумел бы спасти старик Фимрам, но он по-прежнему занимался Воинами и всё чаще и чаще за моей спиной сверкало голубым от земных техник. Возможно я сумел бы помочь тоже, если бы использовал ту технику, что до сих пор скрывал: Длань Возрождения. Технику, которую использовал Мириот именно для борьбы с духовными ядами Зверей. Но она слабее. А кто мне те, что лежат передо мной? Верные стражники Саул?
Я замер у последнего стражника. Рана в груди. Рассечены даже рёбра, и я отчётливо видел сизое лёгкое, словно покрытое зелёным лишайником. Десять капель из фиала Огня ничем ему не помогли. Кровь я всё же остановил, но на моих глазах тонкие зелёные нити ползли по его шее. Стражник захрипел:
Ещё!
И ударил меня по руке раньше, чем я очнулся от размышлений о технике. Не ещё десять, а все тридцать мерцающих красным капель пролились в раскрытую рану.
Какого дарса!
Я отскочил с проклятьем. Стражник со всхлипом вдохнул полной грудью. На моих глазах тонкие зелёные нити на шее превратились в толстые как палец кровавые жилы, рванули к голове. Через мгновение стражник выгнулся на столе и затих.
Отродье!
Удар сбил меня на пол, выбил зелье из рук, залив светящейся алым алхимией пол. Словно кровь к крови.
Ты убил его.
Я сжался под бешеным взглядом стражника с тёмно-пепельными волосами и выбитым силуэтом меча на левой стороне доспеха. Почти все остальные ушли, принеся раненных. Лишь пятеро остались, но стояли за порогом зала. Этот оказался рядом со мной одним использованием техники. Бушующий вокруг меня огонь требовал убегать, сражаться за свою жизнь. Вот только я не мог ни сражаться, ни бежать. Куда бы я ни прыгнул, но без техники движения уйти от опасности у меня бы не вышло. Вряд ли стражника и его руку, опускающуюся к мечу, остановили бы мои слова. Но остановили слова Фимрама:
Оставь этого слугу, не тебе его наказывать. Пусть твой собрат винит лишь себя. Десять капель Стихиального Огняпредел, который может выдержать Закалка. Он убил себя сам. Если это действительно твой друг, то позаботься о теле. голос Фимрама стал жёстче. Правда этот старик впервые слышит, чтобы стражники поместья так переживали за долговых Закалок.
Долговых? Я покосился на лежащих Закалок. Стражник же оскалился:
Неважно. В лесах он стал моим собратом.
Старик Фимрам усомнился:
Вот как? Хорошо сказано. Так значит ты и этого старика тоже убьёшь за смерть собрата? Оглянись, позади меня тоже мертвец. На этот раз из твоих собратьев-Воинов.
Лицо стражника исказила злая гримаса, над его головой вспыхнул один из контрактов. Стражник выругался и выскочил из зала, оттолкнув стоящих на пути. Фимрам мгновение глядел ему вслед, затем стегнул меня словами:
Чего этот слуга разлёгся?! Живо помогай!
Теперь тряпки с ран снимал я, как и подавал в руки Фимрама требуемые пузырьки. Старик сейчас подробно объяснял что я вижу, что происходит с раной и что он будет делать. И не сумел спасти ещё одного Воина. Там и рана была не столь глубока, как у остальных, но вот яда в ней Коготь Зверя рассёк броню, рассёк плоть Воина словно острейший нож, пробороздил живот всего на палец в глубину. Казалось бы, за стражником приглядывает само Небо. Но когда я срезал ремни брони, распахнул промокший кровью халат Весь живот оказался синего цвета. Точь-в-точь как его волосы. Или мои.
Зверь использовал то, что у людей называется оружейной техникой. С когтей выплеснулась его духовная сила, смешанная с его стихией. Воин мог бы спастись, если бы сумел противостоять чужой духовной силе своей. Слуга, погляди на его губы.
Я последовал приказу, но не понял, что должен увидеть. Старик Фимрам это сообразил и пояснил:
Опухшие, потрескавшиеся, словно обожжённые. Ему дали зелье стихии Огня.
Старик Фимрам обернулся ко входу, к стражникам, которые и принесли раненых, спросил:
Что за отродье дало ему Огонь?
Стражники переглянулись, но промолчали. Фимрам фыркнул, отвернулся от них, сообщил уже мне:
Одно к одному. Поэтому этот старик так не любит давать им зелья стихий в лес. Обязательно найдётся тот, кто сделает всё так, словно и не слышал про стихии. В его средоточии не хватило энергии для борьбы из-за этого, хотя, может и Зверь попался очень высокого Возвышения.
Старик Фимрам вздохнул, отстранил меня и вскинул над стражником ладони. Обращение земной техники вспыхнуло раз, второй. Но ни новое стихиальное зелье, ни ещё два использования техники так и не спасли Воина. Через три вдоха, после того как синева дошла до шеи, он умер.
Старик опять вздохнул, отстранился и огляделся вокруг. Пройдя ещё раз вдоль столов, Фимрам по одному разу использовал земную технику на всех, включая Закалок, которыми занимался я, устало спросил у тех стражников, что стояли у входа:
Где этот старик проглотил какое-то слово, Эрой?
В казармах, господин.
Тогда забирайте и этих туда же. Как живых, так и мёртвых. Теперь он сумеет о них позаботиться.
Четверо стражников одновременно согнулись, вбивая кулак в ладонь:
Господин, благодарим за спасение жизней собратьев.
Фимрам так же сложил руки:
Это единственное, чем этот старик может отплатить вам за верную службу семье.
Живых уже унесли, я сливал старику Фимраму на руки из кувшина. Решился спросить:
Этот слуга не понимает, почему нужно было использовать такие стихии. Как может против огня помочь вода и тут же против воды огонь. И как против дерева может помочь что угодно?
Что главных стихий пять и их можно расположить по кругу, этот глупый слуга знает?
Я кивнул:
Видел в книгах такой круг ещё в Первом.
Старик Фимрам нахмурился, задал новый вопрос:
А были ли там начертаны стрелы от стихий к друг другу?
На этот раз я ответил говоря о себе, как о постороннем:
Нет, этот слуга не видел такого.
Старик чему-то кивнул и сообщил:
Правильного расположения стихий по кругу нет. Но по традиции вверху всегда помещают Дерево, как дающее начало жизни. Суть же стихий, главных стихий, такова, что среди них нет верховной, небесной. Каждая из них обладает равным могуществом. Но где-то больше Воды, а где-то больше Земли. Как вода может затопить землю, так и земля может впитать воду. Как вода может потушить огонь, так и огонь может испарить воду. Продолжи, старик обернулся ко мне, глупый слуга.
Огонь может сжечь дерево, а дерево Э-э-э.
Глупый слуга. не преминул указать мне старик. Так и дерево может потушить огонь. Любой костёр можно завалить дровами так, что он потухнет. Тем более, если это будет свежая зелень, ещё полная жизни, а не сухая, пропитавшаяся стихией огня от солнца Суть глупый слуга уяснил?
Как огонь может расплавить землю, так земля может потушить огонь.
Всё правильно. В противоборстве стихий значение имеет её чистота и мощь. Крохотный огонёк зальёт кружка воды. Но Небесное пламя сожгло весь столичный круг империи Древних, испарив все его реки и озёра. Воздух может сдуть пламя, а может и Старик Фимрам вытер руки поданным мной полотенцем. Про помощь стихий уже неважно для глупого слуги, пусть он запомнит основное. Мои зелья не очень чисты и против огня всё же лучше использовать воду, чем добавить дерево, которое может подстегнуть его. ОгоньВода, ВетерЗемля и наоборот. Когда в рану попадает духовный яд, то лучше сжечь его своей стихией и духовной энергией.
Я кивнул. Этот способ нам рассказывали в Школе Ордена. Хотя тогда речь шла больше о том, что обычную, не стихийную отраву можно уничтожить своей духовной силой. А чужую духовную силу из раны можно вытеснить своей, если у тебя её достаточно. Или, как было со мной, если ты способен это делать, а не валяешься без сознания, да ещё и притворяясь Закалкой. Старик же продолжал объяснять новые тонкости:
Но если не выходит, то остаётся лишь помощь стихиальных зелий. Для Воинов нужно использовать их стихию, чтобы помочь им.
Даже если эта же стихия их и отравила?
Несомненно. Для Воина или Мастеранесомненно. Его духовное намерение позволит ему использовать силу эликсира для помощи себе. Ведь зелья созданы для людей, а не для Зверей.
От неожиданности я кхенул, да и вопрос задать сумел не сразу:
Зверей? Можно создать зелья для Зверей? Зачем?
Хотя бы затем, что приручённых Зверей часто используют в сражениях. И зелья, которые залечивают им раны или помогают Возвышению, неплохо можно продать.
Разве для Возвышения им не нужны небесные травы?
Или концентраты из них. Одной каплей возвышающего зелья для Зверя, можно убить любого Воина. Неплохая отрава.
Старик Фимрам захохотал, словно рассказал отличную шутку. Поняв, что я не собираюсь веселиться вместе с ним, смолк, вскинув брови: