Мы приглашаем вас в этот зал через год, высказался Председатель. Тогда вы станете старше. Может быть, у вас появится ответственность. Тогда вы трезвее посмотрите на свои требования. Благодарим за речь.
Председатель поднялся. Грянул малый колокол, известивший о завершении собрания. Ламбе с ненавистью развернулся и твердыми шагами направился к выходу. Ни через год, ни даже через два встреча не состоялась. «Нова» приступила к активным действиям.
***
Ничего не украшает обыденность лучше, чем маленькие радости. Обычно по праздникам они жарили сахар. Коричневый леденец с горьковато-сладким вкусом навсегда остается в памяти. Но на этот раз на столе лежало другое лакомство. Конфеты! В последний раз Мир пробовал их лет пять назад. Вкус молочного шоколада мягко впитался в детские воспоминания яркими красками. Однако, они были дорогим лакомством, а лишних денег не водилось.
Шестнадцать лет по закону считалось совершеннолетием, поэтому Александра решила не жалеть денег на любимого внука. Мир ждал этого дня и боялся. Как требовал закон, в день совершеннолетия глава сельской администрации Вицлав выдавал паспорта новым гражданам. Он представлял собой бумагу с именем, подкрепленной королевской печатью. Юноше предстояло пройти эту простую бюрократическую процедуру. Она не представляла особых проблем только для тех, у кого имелись деньги. Конечно, для таких подозрительных личностей имелись свои расценки. Так что, Вицлав вполне мог воспользоваться своей властью и отказать.
С тяжелыми мыслями Мир вошел в приемную чиновника.
Вицлав, казалось, даже не заметил его появления. Мужчина сидел за своим столом и читал газету. Превосходное зрение юноши позволило разглядеть заголовки статей. Журналисты предлагали сплотить граждан в борьбе с ересью и антинаучностью профессуры Нилайского Центрального Университета. Тридцать лет назад такие лозунги закончились массовыми гонениями. Мир подозревал, что они были той причиной, которая заставила Александру уехать их города и поселиться в глухой деревеньке. Конечно, он не мог знать наверняка. Если слухи не врут, сам кардинал приезжал лично убедиться в добросовестности выполнения священного долга инквизиторов: избавления Университета от мракобесов. За тридцать лет выросло новое поколение людей, убежденных в постулатах Церкви Триединства, были закрыты многие журналы, а поиск истины сведен к трактовке божественных книг. Вместо школ и колледжей открывались храмы и церкви, а газеты писали о духовном возрождении Нилайского Королевства.
Господин Вицлав, негромко произнес Мир, доброе утро.
Чиновник слегка опустил газету и посмотрел поверх неё на юношу.
Говорят, ты порядок снова нарушаешь, не здороваясь, сказал он. Что за безобразие ты устроил у водопоя?
Какое безобразие?..
Уже забыл?
Вчерашнее происшествие у водопоя трудно было забыть.
Ничего такого Вая не ожидала моего появления и испугалась. А я просто шел воды набрать.
Да? он хмыкнул, положил газету на стол и скрестил толстые пальцы на груди. Немудрено испугаться. А приставал ты к ней зачем?
Приставал?
Ну да. Или скажешь, не было такого? Сник всё мне рассказал, и Вая подтвердила.
Что?! Мир не поверил своим ушам.
Неужели Вая оговорила его? Эта милая девушка, которая казалась ему верхом совершенства, вдруг солгала, поддержав глупца Сника.
Знаешь, я, конечно, понимаю, возраст и всё такое. Да, и еще Ну, ладно, Вицлав махнул рукой. Я вот к чему. Если эта история еще раз повторится, я не стану препятствовать твоему аресту.
Мира бросило в жар. Что же он такого сделал?! Ведь не было ничего! Но разве кто-то поверит?
Понимаешь, здесь многие очень недовольны твоим присутствием. И твоим поведением. Кстати, сегодня к нам приезжает епископ Нилайский Окан Промила. Слышал о таком?
Юноша отрицательно замотал головой. Почему ему должно быть что-то известно об этом епископе? Церковь Триединства его никогда не интересовала.
Большой человек из столицы. Знатный человек. Мне надо, чтобы тебя сегодня никто не видел. Тебе же не нужны проблемы? Вот и мне тоже. Ты меня понял?
Да.
Так вот, видит Тэна, если сегодня из-за тебя произойдет хоть одно происшествие, хоть что-нибудь, тобой займется суд. Шериф получит все жалобы на тебя и на твою ведьму Александру. Знаешь, сколько у меня официальных заявлений? в доказательство своих слов Вицлав потянулся к ящику стола и выдвинул его. Там лежала стопка бумаг. Не меньше двадцати за последний год. Я уже и сам начинаю побаиваться. Вдруг твоя бабка готовит зелье и для меня
Что?
Или какой-нибудь яд для епископа, чиновник с треском захлопнул ящик.
Мир с трудом сдержал гнев: «Бабушка и мухи не обидит!»
Вы же знаете Все эти разговорыложь!
А вот представь себе, не знаю. И не смей повышать на меня голос, мальчишка! Ладно, это всё лирика. Пришел за паспортом?
Да.
Ты его получишь, сказал Вицлав, откинувшись на кресло, которое под его весом угрожающе заскрипело, но только завтра, когда епископ уедет, и при одном условии.
Каком? глухо спросил юноша.
Ты уже забыл?
Нет, помню
Вот и отлично, перебил его чиновник и опустил взгляд на газету, давая понять, что разговор окончен.
Давайте я сейчас паспорт заберу.
Что? Вицлав посмотрел на Мира, словно видел его впервые.
Давайте я сейчас паспорт заберу, повторил юноша.
Глаза Вицлава полезли на лоб, словно он проглотил жабу. Это выражение лица Миру даже понравилось, и он испытал миг торжества, но вскоре чиновник взял себя в руки.
Что ты сказал? А ну-ка повтори еще раз!
Я просто подумал
Пошел вон! прокричал Вицлав. Я тебя предупредил. И скажи спасибо, что я не передаю заявления прокурору!
Вышел Мир с паршивым настроением. Разгневать главу сельской администрациичто хуже этого могло произойти? Разве что отказ в получении паспорта. В таком случае он не смог бы даже выехать из деревни без сопровождающего. До некоторой поры его возраст будет скрывать отсутствие паспорта. Что случится потом, когда всем станет очевидно, что ему уже давно не шестнадцать? Тюрьма реальная или здесь, в стенах домавыбор, который оставил ему Вицлав. То, что чиновник завтра нарушит своё обещание, сомневаться не приходилось. И еще Вая оговорила его, оклеветала. Зачем она так поступила? За что?!. Он-то считал её чистой, неспособной на такие поступки, но Вая оказалась такой же, как и все остальные.
Мир присел у крыльца дома администрации. Идти домой не хотелось. Что он скажет бабушке? Что никогда не будет иметь никаких прав, никогда не поступит в университет, не сделает ничего хорошего из того, что мог бы. Вся жизнь идет под откос из-за его необычной внешности. Наверное, правы люди: он проклят. Обида снова душила его. От безысходности он несколько раз ударил по скамье. Боль в костяшках пальцев успокоила, слегка полегчало.
Мир встал и неспешно направился к дому. В тот момент он ненавидел себя, ненавидел всех людей вокруг. Юноша шел, не видя и не слыша перед собой ничего. Он даже произнес имя Нечистого и тут же осекся. Что ж, жизнь всё равно продолжается. Есть вещи, с которыми можно смириться, с которыми можно жить.
Он остановился. Со стороны дороги, ведущей из города, виднелось облако пыли, поднимаемое каретами и лошадьми. Сейчас, издалека, они казались букашками, взбирающимися на холм.
«Не иначе, сам епископ Промила пожаловал. Еще один гость на день рождения», не без сарказма подумал Мир и поспешил домой, памятуя о предупреждении Вицлава.
Александра негодовала, узнав об ультиматуме. Последний раз Мир видел её такой, когда она поймала вора, залезшего в карман с деньгами. Скорость, с которой старая женщина отреагировала на движение воришки, не могла не поразитьстолько силы и молодости до сих пор заключалось в ней. Сейчас Мир удивлялся снова.
Нет! Это переходит всякие границы! кричала она. Я не позволю. Сейчас же я схожу к нему!
Не надо. Там какой-то епископ приезжает.
Кто? Какой епископ?
Промила.
Александра, услышав имя епископа, только распалилась еще больше:
Промила? Окан Промила, епископ Нилайский? Этот глупец, у которого солнце горит по божьему велению. Впрочем, как и мухи из грязи рождаются. И они всерьез говорят о Сфере Фергенса, она хмыкнула.
Мир пожал плечами. Сам-то он в существование некоего нематериального небосвода, называемого Сферой Фергенса, не очень верил, но Церковь всегда однозначно выражалась в пользу её существования.
Хорошо, Александра явно прокручивала какую-то схему в голове. Я схожу к нему завтра. Зачем нам лишние проблемы, верно?
Я попробую завтра сам.
Нет-нет, он явно попросит денег, я смогу сторговаться
В конце концов, вероятно, чиновник выполнил бы своё обещание в обмен на звонкие монеты. Ничего не мешало подождать хотя бы день, стоило только прижать гордость. И всё-таки Мир чувствовал, что не эта дилемма сейчас терзает бабушку.
Я пойду к себе. Почитаю, сказал Мир.
Да, конечно. Пойду роктой займусь.
Я могу помочь.
Нет, не стоит. Я сама разберусь. Хочешь, салат из них сделаем сегодня?
Можно. Я нарву.
А как же Вицлав? Он же приказал тебе сидеть дома.
Прозвучало обидно. Умела бабушка сказать так, чтобы зацепить. Один точный удар, и равновесие терялось, как в рассыпающемся карточном домике.
Сходи, нарви.
Бабушка спустилась в подвальчик, а Мир направился к выходу. Лишний раз попадаться на глаза не стоило, но епископ въезжал в деревню с противоположной стороны, и вряд ли кто-нибудь пропустит столь знаменательный визиткогда еще такое случится? Так что жителям деревни будет не до Мира.
Он вышел на улицу. Действительно, вдалеке, ближе к центру деревни, собралась толпа. Люди обступили высокого во всех отношениях гостя полукругом и внимали его речам. Слов Мир не слышал, но по восхищению толпы ясно: говорит тот самый епископ Промила.
Александра знала этого церковника и, по всей видимости, знакомство не относилось к приятным. Мир догадывался, что это как-то связано с гонениями на ученых. Может, Окан Промила активно помогал изгонять неугодных. Возможно, даже лично поспособствовал отшельничеству Александры.
Мир направился на задний дворик, в огород. Их небольшой участок, для выращивания овощей на продажу располагался ближе к реке. Если посмотреть налево, в сторону деревни, то в паре десятков метров можно было увидеть крышу одноэтажного дома Сника. Ее обшарпанные скаты красовались над заросшим кустами участком, где когда-то располагался дом соседей Александры. Дом сгорел более пяти лет назад, но никто не заявлял права на участок. Если и были какие-то наследники, то они явно не желали селиться рядом с ведьмой.
Рокта представляла собой приземистое растение. Листьев его не ели, а вот бурый корнеплод, слегка горьковатый на вкус, если его смешать с маслом, вполне годился для салата с капустой.
Юноша вернулся домой без эксцессов. Никто не заметил нарушителя. Впрочем, какой из него нарушитель? Разве выйти к себе во двор нарушение?
Бабушка возилась в подвале, занимаясь своими опытами. Мир вымыл рокту, очистил её и уже отточенными до автоматизма движениями нарезал в большую деревянную миску. Бабушке только оставалось достать уже заготовленную для таких случаев капусту и дополнить ею салат, а затем заправить солью и маслом. Неплохо было бы туда еще добавить редьку, но её запасы были на исходе.
С чувством выполненного долга Мир поднялся к себе в комнату. Его ждала книга, повествующая об истории Золотого Города, придуманного замечательным автором по имени Скела Ираас. Удивительное совпадение: выдуманный книжный мир рушился под действиями Новы и ее идеологии, совсем как реальный когда-то погрузился в пучину невежества Мир открыл книгу и вновь погрузился в неё.
***
За десять лет Золотой Город и его провинции покинуло порядка полумиллиона человек. В основном, молодых. Никто не запрещал им уезжать. Они просто уходили на юг, в новое поселение. Жаркие степи преобразовывались, неплодородные земли обогащались с помощью машин. Эти паровые монстры пропахивали землю, загребая её гигантскими ковшами, и выплевывали уже богатую минералами почву. Однако еды всё равно не хватало. Некоторые жители возвращались в более обустроенные северные районы. Обратно их принимали с сочувствием, но без энтузиазма. Большинство таких жителей выделяло в психосферу ядовитые испарения недоверия. Нова создавала иную жизнь. Старые взаимоотношения рушились.
Что туда влечет людей? спросил Фагода Лога, глядя на удаляющиеся транспортные диски, пышущие угольным дымом.
Значит, что-то влечет, безразлично ответил брат.
Тыученый, тыисторик. Вот ты и скажи: в чем прелесть новой жизни? Кроме того, что она новая. Я понимаю, молодость, желание перевернуть всё вверх дном, но что заставляет этих людей бросать всё, срываться с места?
Они называют это свободой.
От кого?
От нас, Меркил почесал белую бороду. Они не хотят жить в психосфере. Их гнетет ощущение того, что кто-то другой может услышать их чувства, их намерения.
Всегда можно остаться наедине с собой.
Можно, но им того мало.
Не нравится мне это. Как я смогу относиться к человеку, если не знаю его намерений? И вообще, зачем скрывать, разве что ты не замыслил ничего хорошего. Верно?
Я думаю, что они что-то замышляют. Они просто верят, что будут жить лучше, чем мы сейчас.
Но разве Председатель Канте не объяснил, почему им отказали?
Объяснил, но ответ их не устроил. По большому счету, им и не требовалось разрешения. Ясно было, что им откажут. Никто не станет устраивать переворот из-за недовольного меньшинства. Они просто хотели убедиться, что им с нами не по пути.
Думаешь, им удастся построить новое общество?
Не знаю. Любое общество должно куда-то двигаться. Нашене исключение. Я не уверен, что их путь лучший. По мне, пусть всё остается, как есть. Но мы ничего не можем сделать, это их выбор
Так пусть делают выбор, не забирая наши машины.
Совет постановил, пожал плечами Меркил. Я лично знаю председателя Кантеправильный человек, мудрый. Не зря находится на своём месте. Вряд ли он принял такое решение, не обдумав.
Вы с ним вроде как соседи
Да, живет через дорогу. Он сказал, что хочет открыть клапан, чтобы выпустить пар, иначе может начаться война. Видишь ли, нельзя совместить две формации в одной, не разрушив целого. Председатель это прекрасно понимает.
Война?! Фагода отшатнулся, словно его ударили.
Да, она самая. Это когда люди убивают людей.
Разве такое возможно?!
К сожалению. Наши предки не гнушались этим. Не знаю, прав Канте или нет. Мне кажется, его решение сомнительно. Рано или поздно новисты вернутся и снова о себе напомнят. Я не верю в их эксперимент. Он провалится. Им придется подстраиваться под среду и менять своё отношение друг к другу. Сначала один будет тайно использовать другого, затем начнется расслоение и всё станет как прежде. Понимаешь, если я что-то, замыслю противозаконное, то остальные это почувствуют и не дадут совершить задуманное. Я, ты, все мы открыты, а новисты носят при себе блокиратор. Это делает человека полностью независимым от всех моральных норм.
Зачем им воевать? Зачем им вообще убивать других людей? Фагода с недоумением смотрел на собеседника и дополнил. Зачем им вообще убивать нас? Нет, ты ошибаешься.
Надеюсь Но, знаешь, расслоение уже заметно, между нами пропасть, и она всё расширяется Многие родственники оплакивают новистов, словно те умерли. Родители перестают чувствовать детей. Каждый из нас с детства знал, где его отец и мать, радуются они или грустят, но, когда сталкиваешься с новистом, ощущение неприятное. Перед тобой стоит человек, ты его отчетливо видишь, говоришь с нимвсе как всегда, но ты его не ощущаешь. Он смотрит на тебя и, допустим, улыбается, но ты не ощущаешь его радости. Словно перед тобой не человек, а машина
Неприятные вещи рассказываешь, братецон посмотрел в сторону посадочных площадок, куда пребывала молодежь.
Фагода рассматривал их внимательно. Новисты обменивались между собой короткими фразами, хохотали, но приподнятое настроение никак не ощущалось в психосфере. Эта группа словно отсутствовала в реальности и могла бы показаться галлюцинацией непривычному человеку. Живое существо есть, и его нетоно не ощущается. Словно морок. Странно.
Нам нужно встретить их посла, напомнил Фагода и посмотрел на часы. Дисколет запаздывал. Абсурд какой-то. Ощущение, что они создают своё государство.