«Да, согласился Тифон. Я сделаю это.»
Что я должен сделать для победы, спросил он. И забыл уточнить, чью именно победу имеет в виду. Мойры не лгут. Не солгали они и сейчас, назвав средство, способное обеспечить победу одному из бойцов. Никогда и никому не раскроет Афина секрета чего стоило ей убедить суровых, неподкупных богинь судьбы пойти на такую правду-ложь. Мудрость и военная стратегия это сочетание при случае можно назвать хитростью и подлостью.
А еще умением убеждать.
Какая разница, если цель достигнута? Тяжко и мучительно, помните? Под молниями Зевса снаружи; от яда внутри. Способен ли умереть бессмертный? Живи, Тифон, придавленный горой, живи и мучайся вечно.
Гефест обещал, прервал отец воспоминания дочери. Я ему верю. Он груб, завистлив, ревнив. Но он не лжец. Еще никогда Гефест не обещал того, чего не в силах сделать.
В дальнем углу зала, подпирая стену, стояли девять истуканов из красной меди: пять слуг и четыре служанки. Во время пиров они неслышно скользили по залу, во всем подобные живым существам, разнося еду и напитки. Рядом с каждым истуканом ждал своего часа треножник, украшенный дивной резьбой. Уставленные кубками и посудой, треножники ездили сами, безошибочно выбирая бога, возжелавшего хлебнуть нектара или насытиться амброзией. Слуг и треножники выковал Гефест. Афина помнила и другие творения рук бога-кузнеца: трон, с которого не смогла встать сама Гера, сеть, в которой запутались неудачливые любовники Арей и Афродита, цепи, отнявшие свободу у владыки богов и людей. О да, хромой Гефест был не только искусен, но и могуч!
«Я ему верю, прозвучали в памяти Афины недавние слова Зевса. Еще никогда Гефест не обещал того, чего не в силах сделать»
Он скажет это про меня, поклялась Афина. Придет час, и отец скажет: «Я ей верю. Еще никогда» В последний момент, вспомнив, чем рискует, богиня удержалась на краю пропасти не произнесла вслух, что клянется Стиксом. Клятва черной водой реки царства мертвых была нерушима. Бог, нарушивший ее, на год впадал в бесчувствие, подобное смерти, и на последующие девять лет изгонялся из сонма небожителей, а также из мира живой жизни: на острова Заката, в седую мглу Океана. Возвращению не препятствовали, но никто не слыхал о клятвопреступниках, вернувшихся после отбытия срока наказания.
«Гефест обещал. Что он пообещал тебе, отец?»
Когда суть обещания сделалась богине ясна, Афина похолодела.
Молнии?
Да. Он станет ковать мне молнии из Тифонова огня. Наковальня тринакрийской кузницы стоит у пленника на груди, пламя изо рта рвется в Гефестов горн. Это пламя сгодится для молний, я проверял.
Зевс хрипло рассмеялся. О да, он проверял.
Гефест уже подготовил подвал для хранения перунов, владыка богов и людей погладил дочь по голове, как маленькую. Это опасное дело, я так и сказал ему. Гефест заверил меня, что за сохранностью и безопасностью он проследит лично. Ему самому не понравится, если Тринакрию разнесет на куски. Когда он наладит изготовление молний, я перестану нуждаться в грозах. Иначе
Афина знала, о чем говорит вернее, о чем умалчивает отец. Сам гроза, Зевс тратил силы и на битву, и на создание молний. Если же молнии будет поставлять ему Гефест, определив убийственное Тифоново пламя на службу Олимпу; если хромой мастер избавит отца от необходимости растрачивать себя на эту утомительную заботу О, тогда мощь Громовержца возрастет стократ. Явись второй Тифон, восстань от земли до неба вряд ли для победы над ним понадобятся и хитрость, и подлость, и двусмысленности Мойр.
и Афина. Зачем Афина, если есть Гефест?
Ты переселяешься на Тринакрию? спросила она. Сын возвел тебе новый дворец?
В вопросе звенела издевка. Ревность, полыхнув в сердце богини жарче огня Гефестовой кузни, без труда справилась с мудростью, утверждавшей, что с отцом нельзя говорить таким тоном. Опасность, утверждала мудрость, лежа на обеих лопатках. Заткнись, гремела ревность. Не до тебя! Но мудрость уже искала способы вернуть себе утраченную власть.
К счастью, Зевс не заметил подковырки. Отец вообще был глух к таким зыбким, таким малозначащим вещам, как намеки. Благодушие и ярость вот обычные состояния владыки богов и людей, предпочитавшего крайности. Они сменяли друг друга мгновенно, без видимой причины. Да, еще любовная страсть. Краткая, стремительная, бурная, как летний ливень, а после нее благодушие или ярость, в зависимости от согласия или отказа очередной возлюбленной.
Я? На Тринакрию? С чего ты решила?!
Молнии, напомнила Афина. Подвал для хранения.
Зевс расхохотался:
Воин не поселяется в оружейной. Царь не живет в сокровищнице. Даже купец не сидит сиднем рядом со складом, где хранится товар. С чего бы мне покидать мой дворец на Олимпе? Погружаться в мрачные глубины далекого острова? Ворочаться ночами с боку на бок, слушая грохот кузнечного молота?!
Воистину так, отец. Моя мудрость ничто перед твоей. Позволишь ли ты мне сделать предположение? Представить ситуацию, вероятность которой ничтожно мала, но все-таки она существует?
Говори.
Допустим, Тифон освободился.
Что? Ты вообще понимаешь, что несешь?!
Молю о прощении. Моему воображению тесно в границах возможного. Тем не менее, я представляю: вот Тифон освободился. Он на Тринакрии, ты на Олимпе. Чем помогут тебе молнии, лежащие в Гефестовом подвале мертвым грузом?
Я пошлю за ними! Я
Зевс осекся.
Допустим, Афина встала, прошлась по залу. Она старалась не поворачиваться к отцу спиной, но так, чтобы Зевс не заметил ее стараний, Тифон уйдет с Тринакрии. Подвал останется без его пристального надзора. В противном случае заполучить молнии не удастся. Допустим даже, что Тифон продолжит гнить в плену. Восстанет кто-то другой, в иных землях. Кто-то другой, равный Тифону. Ты же, отец
Палец богини тронул щеку золотого истукана. Слуга, вышедший из-под молота Гефеста, остался неподвижен. Вне пиров он был драгоценной бессмыслицей, красивой безделушкой, как и молнии вне битвы.
Я ясно вижу эту картину. Ты, как уже было сказано, здесь, на Олимпе. Ты здесь, а может, ты яришься в небе над иными землями, сражаясь с бунтовщиком. Колчаны туч опустошены, грозы сникли, опали пеплом. Ты посылаешь кого-то за молниями на Тринакрию. Пока их доставят, ты сражаешься обычным способом, жжешь себя с двух концов. Сил много, но они не бесконечны. Ты надеешься, что молнии прибудут вовремя, раньше, чем ты иссякнешь
Афина ждала грома. Нет, Зевс молчал.
Кстати, богиня приблизилась к своему копью. Протянула руку к оружию; нет, передумала, отдернула. Кого ты пошлешь за молниями, владыка?
Зевс молчал. Гладил бороду.
Гермий? рассуждала Афина вслух, вся мудрость и военная стратегия. Да, малыш быстр. Но по силам ли ему пучок молний? Мы оба знаем, что нет. Аполлон? Вряд ли ты доверишься Сребролукому. Ирида, твоя покорная вестница? Она десятикратно слабее Гермия. Эфон, твой орел-любимец? Он могуч, не спорю. Но орел сгорит раньше, чем вернется на Олимп. О, кажется, я нашла гонца!
Кто он? прохрипел Зевс.
Гефест! Тот, кто кует молнии, неуязвим для их пламени. Силы Гефесту не занимать, он унесет и пучок, и два пучка, и три. Одна беда этот гонец хром на обе ноги. Ты помнишь, как он ковылял здесь, между столами, разнося нам кубки с нектаром? Мы хохотали до слез. Дорога с Тринакрии на Олимп займет у него немало времени. Ты обождешь, отец? Битва обождет?!
Будь ты проклята, змея!
Зевс сорвал обруч с головы, запустил им в стену. Золото столкнулось с камнем и разлетелось вдребезги, брызнуло осколками. Казалось, обруч изготовили из хрупкой кости или глины, высохшей на солнце. Но и в стене осталась вмятина, как после удара дубиной. От центра вмятины во все стороны бежала паутина тонких трещин.
Ты смеешься надо мной?!
Все, вздрогнула Афина. Хватит. Цель достигнута.
Разве я посмела бы? Итак, кто будет доставлять Зевсу его новые молнии? Кто этот сильный, этот быстрый, этот верный гонец?!
Ты найдешь мне его, ответил Зевс.
Он не просил. Он приказывал.
Голос его гром за горами. Глаза его грозовые зарницы. Кудри его тучи, идущие от края земли. Вокруг Громовержца сгустилась боевая эгида. Сыпанула искрами, зашлась пугающим треском, угасла.
Часть втораяБоги, кони и я
В детстве взрослеют медленно.
Это стареют быстро: раз, и ты уже старик. Борода седая, суставы болят к дождю. Умирают быстро, если повезет. А детство тянется и тянется. Ты торопишь его, подгоняешь кнутом эту ленивую клячу. Давай, скакун! Неси со всех ног! Тебе позарез надо вырасти. Зачем? У каждого свой ответ. Стану героем. Богачом. Правителем. Совершу подвиг. Получу наследство. Пощупаю соседскую девку. Уйду из дома на край света.
Стану сыном бога?
Нет, такого не бывает. Стану? Как?!
Поверьте, такое бывает. Сначала ты рождаешься, живешь, пачкаешь пеленки, сбиваешь коленки, радуешь маму и огорчаешь папу. А потом, со временем, делаешься сыном бога. Ты делаешься, тебя делают, это уже как получится. Часто, кстати, бог здесь и вовсе ни при чем.
Об этом мечтают. Не родители, нет дети. Особенно те дети, кого обижают чаще других. Но я знаю мало людей, кому эта крылатая, эта небесная мечта, сбывшись, принесла счастье. Во всяком случае, я не из них.
Скажу больше: я не знаю ни одного такого.
Эписодий четвертыйВода сладкая и горькая
1Украдено у Главка, сына Сизифа
Три года! Три распроклятых года!
Отец
Муж мой
Три года! А потом еще два! И ни одной поминальной жертвы!
Господин наш
Ни единой! Ни жертв, ни достойного погребения! О боги!
Боги молчали. Родичи тоже.
За что караете?! Ты, жена моя, мать моих безмозглых детей! Ты, сын мой, плоть от плоти моей! О, как стыдно мне перед Владыкой Аидом! Перед его добрейшей супругой Персефоной! Может, я не Сизиф, сын Эола? Может, я бездомный бродяга без роду и племени? Я что, умер в придорожной канаве?
Мы все исправим, отец! Владыка Аид и могущественная Персефона будут довольны.
Ага, как же! Вам, бездельникам, ничего доверить нельзя! Сам, все сам! День назначу, жертву выберу
Как скажешь, отец.
Как скажешь, муж мой.
Но сейчас тебя, господин наш, ждет дурное известие. Без тебя нам не решить, что делать
Вот, значит, папа. Вот, значит, бабушка Меропа. Вот дедушка Сизиф. Ну и я, куда ж без меня? А больше никого, как водой смыло. Раньше, когда дедушка семью бранил, народу собиралось уйма! Затем пол-уймы. Треть уймы. Десятая часть. Сотая. Сейчас даже мои братья не идут на шум. Надоело им.
Два года подряд одно и то же слушать любому надоест. «Ни одной поминальной жертвы! Может, я бродяга» Я бы тоже не слушал, правда. Мимо шел, задержался. Я-то вырос, все теперь понимаю. Но помалкиваю: язык за зубами, дедушка дома.
И вам не скажу, о чем я помалкиваю. Вдруг вы Аиду донесете? Помрете завтра от поноса, встретит вас в царстве теней Владыка Аид, вы ему и выложите как на блюде: так, мол, и так, Сизиф Эолид в своей родной Эфире ругмя ругается
Нет уж! Помирайте на здоровье, а про дедушку ни слова!
Дурное известие? дедушка запахнулся в плащ. С залива дул ветер, у стариков ныли суставы. Есть ли что-то дурнее вас, драгоценные мои?
Коровы, отец.
Воистину прав ты, Главк, сын Сизифа! Корова кладезь мудрости в сравнении с тобой. И что произошло с нашими коровами, если это важнее моих поминальных жертв?
Папа вздохнул:
Воруют их, отец.
Кто?
Воры.
Да я уж понял, что не честные люди. Кто именно?
Мимо пробежала стайка рабынь с корзинами стираного белья. Папа обождал, пока они скроются на заднем дворе. Ответил:
Кромионцы, отец. Жители Сикиона.
О, я их знаю! Записные скотокрады.
Мегаряне.
Что, и эти? Далеко забрались. Ты требовал суда?
Требовал.
Папа вздохнул горше прежнего.
Бабушка ушла, не стала в мужские дела лезть. А мама даже и не выходила, сидела на женской половине, ткала.
А судьи кто?
Клеон, сын Фола. Антиох, сын Эврипида. Талай из Аргоса.
Те еще пройдохи. В смысле, уважаемые люди. Проиграл, да?
Проиграл, отец.
Коров не опознал?
Как их опознаешь? Воры коров перекрасили, клейма свели. Поди докажи!
Перекрасили, значит?
Дедушка прошелся по двору. Остановился возле меня, ущипнул за щеку. В дедовом взгляде сверкнули хитрые искорки.
Сын мой, обращался дедушка к папе, а смотрел на меня. Слыхал ли ты про такую занятную вещь, как гиппосандалии?
Слыхал, отец.
Папа, кажется, обиделся. Такой лошадник, как Главк Эфирский, знал о конях все. Глянет на лошадь, сразу скажет, сколько волос в хвосте. Да что там папа? Даже я сто раз видел, как жеребцам и кобылам, желая сохранить копыта в целости, надевают конскую обувку. Кто победнее, тот плел чулки из лыка или тачал из бычьей кожи. Кто побогаче, гнул медную пластину, а случалось, что и бронзовую. По краям ушки да кольца: продел веревку или ремень и давай, вяжи к ноге
Дедушка хихикнул. Папина обида его забавляла.
Сноски
1
Парод пролог, вступительная песня хора в античной трагедии.
2
Аор меч с прямым, широким и мощным клинком. Слово «аор» также обозначает вооружение стрелка лук и колчан.
3
Эвбулей «дающий благие советы». Мужское имя, а также эпитет Зевса.
4
Басилей обычно переводится как «царь». Правильнее вождь; иногда наместник.
5
Плеяды семь сестер, дочери Атланта Небодержателя.
6
Багряная страна Финикия. Сами финикийцы называли себя «ханаанеи», а страну Ханаан.
7
Толос круглое сооружение (святилище, гробница или памятник).
8
Стадия мера длины. Общего стандарта не было, чаще всего равнялась 177,6 м.
9
Атаной «Замышляющий Обман».
10
Мегарон главный зал дома (дворца).
11
Пифос большой широкогорлый кувшин для хранения продуктов.
12
Соль играла роль денег. За соль покупали рабов, солью платили воинам. Плохой воин «не стоил своей соли».
13
Гипнос божество сна.
14
Стасим песня, исполняемая хором между эписодиями в античной трагедии. Досл. «Стоячая песнь».
15
Музы («мыслящие») покровительницы искусств и наук. Дочери Зевса и Мнемосины, богини памяти. По иной версии дочери Гармонии, богини согласия.
16
Мусагет Предводитель Муз, одно из прозвищ Аполлона.
17
Тифон чудовищный великан, сын Геи (Земли) и Тартара (Нижнего Неба).
18
Гекатонхейры Сторукие, первенцы Урана-Неба и Геи-Земли; Бриарей (Могучий), Гий (Пашня) и Котт (Гнев). Сторожат в Тартаре павших титанов.
19
Серп Крона оружие из адаманта (др. греч αδαμας «несокрушимый»). Этим серпом Крон, бог времени, оскопил и лишил власти своего отца Урана. Позднее Зевс, сын Крона, сделал то же самое с Кроном. Позднее серп Крона был вручен Персею, когда тот отправился на запад за головой Медузы.
20
Эниалий Воинственный; прозвище бога войны Арея (Ареса).
21
«Фонт» (φόντης) убийца. «Беллер» (βελόνη, βέλος) метательное оружие (дротик, копье, стрела, иной снаряд). Беллерофонт «убивающий при помощи метательного оружия». Ср. прозвище Персея Горгофон, Убийца Горгоны. Есть и другие значения прозвища Беллерофонт, о чем будет сказано позже.
22
Криофор «несущий барана (ягненка)». Эпитет бога Гермеса (Гермия), как покровителя стад.
23
Психопомп Душеводитель. Еще один эпитет Гермия.
24
Египет.
25
Инпу (греки звали его Анубисом) египетский бог погребальных ритуалов и страж весов в царстве мертвых, имел облик шакала или человека с головой шакала.