Ты много ешь, меня больше, а худущий. Почему? Меня тоже интересовал этот вопрос Второй, не желая раскрывать секретов, засмеялся, запрокинув голову, и продолжил свой нехитрый завтрак под косым взглядом приятеля. Как только худой не подавился?
Внезапно юноша перестал жевать, и я уже решила, что сглазила таки симпатичного парня, как тот жестом остановил друга. Вскоре и мы услышали то, что уже давно услышал чуткий слух худого: цокот копыт по дороге. Мы стояли в основании горки. Дорога, петляя, делала здесь круг, обходя похожее на большой пруд озерко, и нам троим было хорошо видно, как на горке показалась повозка, запряженная двумя лошадями.
Сама повозка была сделана из прочной коры какого-то дерева, и управлял ею средних лет подвыпивший мужик со знакомым мне обручем на шее раб, захр. Увидев двоих на дороге, захр остановил лошадей и что-то пробормотал вместо приветствия. Благо, что танцевать не бросился!
Боюсь, что такие упражнения ему были не под силу: от него явственно несло перегаром, но двоих этот запах вовсе не смущал, и тощий спросил:
Подвезешь, друг? Мое представление о храбрости худого резко возрослоя бы с пьяным в одну телегу бы не села Но худому все было нипочем: дождавшись, когда мужик что-то мыкнул в знак согласия, он уверенно забрался в повозку. Края у повозки были слегка наклонены наружу, чтобы влезло больше поклажи, сидеть было неудобно, но худой живо приспособился, да и его тугодум товарищ быстро смекнул, что так гораздо удобнее, чем на своих двоих.
Куда едешь, хозяин? спросил худой. Я только сейчас сообразила, что говорил он на языке Дала, который казался родным худому, но явно не совсем был понятен верзиле. Хотя нетизредка тугодум бросал на остальных заинтересованные взгляды, и я поняла, что тот гораздо сообразительнее, чем мне казалось.
В Сосновику, господин, ответил захр, инстинктивно стараясь держаться от худого подальше.
В Сосновке жрец есть?
Нет, господин, еще более нахмурился мужик, стараясь даже не дышать в сторону худого, явно боясь, что тому не нравятся пьяные захры Но к нам один едет. Важный, говорят, староста боится.
Ты, друг, везучий, сказал худой на знакомом спутнику языке. Мы приехали как раз вовремя!
Не понимаю, почему, хмуро ответил тот, почесывая ушибленную на очередном ухабе ногу.
Видишь ли, дружок, милостиво объяснил худой, сейчас мы в Ланране. Общество Ланрана состоит из четырех своев, здесь их иногда называют кастами, я села рядом с худым, примостившись рядом с мешком, от которого явственно пахло мокрым железом. Первая и высшая каста зовет себя антрионами. Это те, у кого власть, золото и земли. Например, король и его семья, придворные, богатые землевладельцы и
Понятно, в сердцах сплюнул верзила, высокородные!
Может и так, сдержано ответил худой. Ты что-то против них имеешь, Белен? Наконец-то я узнала имя хоть одного из них, а уж думала, что они, как многие до этих пор, так и останутся для меня безымянными. А было бы жаль, потому что эти двое меня почему-то очень заинтересовали
Странная парочка, и забавная Как поджарый волк рядом с буйволом.
Несправедливо! взвился верзила. Кичатся кровью, нос задирают, а ничего этого не заслужили, ручками своими не заработали.
Ненавижу их!
Ладно, пусть так, хмуро ответил худой. Заявление друга его явно задело за живое. Почему? Может, передо мнойнепризнанный аристократ? Слишком романтично, до сих пор в этом мире романтикой и не пахло. Второе сословиеэто бранеоны. Воины, защитники Верзила оживился, а худой, как бы не замечая интереса слушателя, продолжал:
Они защищают города, границы, людей, решают споры и вершат суды.
Они охраняют торговцев, следят за правосудием. Понимаешь? Верзила кивнул, и я мысленно порадовалась. Хоть какие-то жесты здесь мне вполне понятны и означают то же самое, что и в моем мире.
Третья кастаэто свободные. Они живут в городах и деревнях, сами решают, на кого им работать. Это ремесленники, купцы, служители, слуги, лесники и т. д. Последнее сословиена плечах которых лежат тяжелые работы. Это захры. Если свободные сами за себя отвечают, то захрырабы. Ланран кормит их, одевает, или же кормит их хозяин. Это безвольные люди, они принадлежат кому-то и не могут выбрать себе хозяина. Есть еще жрецы, они как бы стоят вне каст, считаются свободными, но принадлежат к своему храму. Они следят за продвижением между слоями, могут своим решением сделать захра свободным, если у того есть талант выжить одному, свободногозахром за преступление либо нищету, могут сделать захра или свободного бранеоном. В антрионы могут попасть только по воле самого короля
Очень много сказал, потерял вдруг интерес к разговору верзила.
Как жрец на собрании. Но я-то тут при чем? Я засмеялась про себя. Во! Людская глупость! Приехал в страну, а порядки знать не обязательно. На том многие и погорели. За то Кука туземцы и съели. Хочешь выжить среди другихучи их законы выживания. А вот худой закон усвоил, хорошо усвоил, если сумел год продержаться в Малинии и даже подчинить себе верзилу.
Все, кто приехал в Ланран, обязаны явиться к жрецу, осторожно вставил худой. Потому что ни один в Ланране не может жить вне сословий. За присвоение чужого сословиянемедленная смерть. За жизнь вне сословияприсвоение к сословию захров. Поэтому мы идем к жрецу.
Я не хочу стать им! Белен показал пальцем на безучастного к их разговору захра. Тот, не подозревая о таком внимании к своей особе и убаюканный звучанием чужого языка, как раз решил вздремнуть, закрыв глаза и покачиваясь в такт движению повозки. Лошади везли его сами. Вот вам и лишний аргумент в пользу лошадейвоздух не загрязняют, землю удобряют, и по пьяни в аварию не лезут.
Ты себя так низко ценишь? язвительно спросил худой. Этот мальчишка мне нравился все больше и больше. В отличие от тебя я рассчитываю на должность бранеона в столице.
Зачем нам в город? Там дела?
О да! сверкнул глазами худой. У меня там дела, большие дела!
А ты, дружок, не паникуй! Тебе там понравитьсякулаки почешешь вволю, верзила сомневающе улыбнулся.
Надеюсь, Ланс.
Я проснулась. Было воскресение, и на землю валился пушистый белый снег, который, впрочем, немедленно таял. Зима началась»
Я больше не могла писать. Сон, только что яркими картинками стоявший перед моими глазами, вдруг растаял, оставив за собой окутанные снегом воспоминания. Я прошла на кухню, налила себе чаю, включила чудом сохранившуюся здесь «точку» и вслушалась в пение неизвестного мне исполнителя. Голос был тихий, спокойный, перед глазами стоял уже не Дал, а Максим. Я скоро его увижу. Скоро
Жаль, что я не увижу, какого цвета будут у него глаза, когда он склонится над моей писаниной, вторгнется в мой сон. Зачем? Мне никогда не понять Чай остыл, место исполнителя занял диктор новостей, Максим ушел из моего сознания, а я торжественно прошла к мусорнику и бросила туда пачку с оставшимися таблетками снотворного. Более они мне не понадобятся. Хватит быть трусихойя досмотрю эту драму до конца, допишу книгу, и все кончится! Надеюсь Постепенно я как-то забыла о Максиме и о снах. В конце-концов, скоро Рождество Пусть католическое, но моя бабушка по матери была католичкой Новый Год Надо поставить елку. Пусть некуда, пусть нечем украсить, пусть не для кого, но надо! И обязательно живую, пушистую и плевать на иголки, обязательно поставлю, хотя бы маленькую, на стол но поставлю
4
Утро вечера мудренее. Какой умник это выдумал? Мое утро началось с сомнений. Впрочем, это как раз-то не новость. Почему-то все сомнения приходят ко мне утром, а храбростьвечером. Вот и сегодняшним утром храбрость ушла, оставив за собой тоскливое болото. Из болота вылезали наружу вопросы. Откуда Максим знает, кто я и где учусь?
Откуда он вообще обо мне знает? Хорошо, читал мои работы, но как он меня узнал? Видел на кладбище? Но ведь на мне не было написанокто я и откуда? В этот день способность мыслить логически казалась излишней для моей бедной головки. Почему я не могу легко, как и большинство девушек моего возраста, напялить розовые очки и просто ждать! Чего?
Чуда! Несмотря на сомнения, я положила в сумку дискету. Ту самую, оранжевую, которая выпала из последнего письма профессора. Впервые мне пришло в голову, что и я в чем-то виновата. Не нашел бы Максим тех листов, ходила бы я к Александру до сих пор, и был бы жив психолог Впрочем, в чем моя вина? Откуда мне было знать, что мое дело для Александра настолько личное? Я думала, что ходила к психологу, а не соучастнику, а все остальное мне кажется какой-то глупостью, попахивает фантастическим романом с плохим сюжетом. А фантастику я не люблю. Как можно любить что-то, не имеющее отношения к реальной жизни? Из сказок я выросла, о добрых феях, бедных Золушках и Деде Морозе больше и знать не хочу, как же меня угораздило хоть на секунду поверить в эту чушь со снами? Через мгновение я вспомнила о более важных вещах. Сегодня меня ждал экзамен. А вчера, вместо того, чтобы повторять, я сидела и писала. К чему такие жертвы? Ранее я не отличалась комплексом Матери Терезы. Но экзамен я сдала неплохо. Видимо, добрые поступки и в самом деле неплохо оплачиваются удачеймне повезло с билетом. Все, что там было, я знала неплохо, преподаватель остался доволен, вывел в зачетке круглую девятку, и я, гордо задрав подбородок, вылетела из аудитории. Вылетела, на время забыв про Максима. За дверью меня обступила толпа студентов со стандартными в этих случаях вопросами:
Как там профессор, режет?
Что вытянула?
Он билеты назад ложит?
Вопросов много задавал?
Где ты сидела?
Списывать дает?
По материалу гоняет? Попав в водоворот, я не сразу заметила, что меня ждут. Максим стоял у стены, на расстоянии нескольких шагов, со скромным на вид букетиком. И один вид сына Александра мгновенно испортил мне настроение. Рассеянно болтая с однокурсниками, я изредка бросала в сторону нежданной помехи короткие взгляды. Увидев, что его заметили, Максим замялся. Он явно размышлялоставаться ему на месте или все же подойти? Замялась и я. Оставаться здесь или подойти? Улыбнуться или сделать вид, что ничего не произошло? Решила за меня подруга, потянув в конец коридора в направлении туалета. Максим растерялся еще больше, наверное, испугался, что я исчезну, и пошел следом, догоняя нас с каждым шагом. Подруга, заметив погоню, остановилась, явно заинтересованная.
Я ждал тебя, прошептал Максим вместо приветствия, отрывая у несчастного букета зеленые листочки.
Я знаю, ответила я, пытаясь улыбнуться. Мне не удалось, зато подружке! Такой улыбки я у нее давно не видела, с тех пор, как наша скромница Катя отбила парня у красавицы Анжелы. Душевное тебе, Максим, спасибо! Сплетен теперь не оберешься И это после того, как начал затихать скандал с Александром Мусорить не надо!
Что? рассеянно переспросил он. Ах да, это тебе. Сдала?
Сдала, прошептала я, принимая цветы. Куда я их дену? Воды нет, домой не скоро, а букетика жалко: хоть и скромненький, а на столике у динозаврика-компьютера смотреться будет неплохо. Спрашивать, как сдала, он явно не решался. Подруга незаметно растворилась в толпе, однокурсники поглядывали на нас с интересом, о чем-то тихонько перешептываясь. При этом парни перешептывались не менее охотно, чем девчонки. Максим улыбнулся, вроде не зная, что сказать, как себя вести, что делать, и посмотрел на меня, ожидая спасения. А я что, доктор?
Пойдем в столовую, нашлась, наконец-то, я, только мне надо
Понимаю, оживился Максим. Это ему было знакомо. Дай, подержу сумку. Вышла из туалета я немного более уверенная, чем вошла. Виновник моих неприятностей стоял у окна в конце коридора, такой странный и рассеянный, с женской сумкой, стоял и почему-то улыбался. Улыбка у него была красиваядобрая. На душе у меня просветлело, и я уже уверенней повела Максима по лестнице вниз, в столовую. Как он меня нашел, спрашивать не хотелось. Да и зачем? Он был рядом, экзамен сдался неплохо, жизнь продолжалась! Максим, видимо, сильно проголодался. В столовой он набрал целый поднос, и среди блюд мне сразу бросился в глаза суп, который заставил меня инстинктивно поморщиться. Тот самый суп, в котором я недавно обнаружила таракана. С тех пор я в столовой довольствовалась чаем с конфетами. Конфеты я приносила с собой, а чай наливали прямо в кружки из специального аппарата на пакетик. Таракан должен быть уж очень хитрым, чтобы попасть в чай на таких условиях. С тайной тараканьей вылазкой по чайным пакетикам приходилось мириться под угрозой голодной и холодной смерти в дебрях института. Потому что без чашечки горячего чая мой организм жить и, тем более, думать отказывался. Портить аппетит Максиму я не стала. Парень ел с таким удовольствием, будто год еды не видел, ни один врач о вреде тараканьего мяса еще и не заикался, тайванцы этих тварей живьем не едят, и кричат, что в насекомых много полезных вещей, поэтому я и промолчала. Хотя вид жующего Максима мне самой аппетита не прибавлял Все мерещились те скорбно сложенные тараканьи лапки Решив, что Максима полезно приглашать в столовую для поддержания диеты, я, под недовольным взглядом служащих, развернула пронесенную контрабандой конфету «Осень», запила кусочек конфеты чаем, осторожно растопляя сладкое удовольствие на языке. Какое наслаждение! Вообще конфеты с чаем это целая церемония, которую надо производить не торопясь Пока я доела одну конфетку, Максим уже расправился с супом и принялся за второе.
Ты написала? решился, наконец, он, когда я принялась за вторую конфету. Я кивнула. Максим расслабился и вновь принялся за картошку с подливкой. Я невольно восхитиласьстолько ест и такой худой! И как в него только лезет!
Дискета? вновь спросил Максим, не узрев у меня папки. Наблюдательный! Сумка действительно была слишком мала для папки, и виной тому была современная мода. Кто придумал ввести в моду для студентов этих карликов сумочной индустрии, я не знаю, но, как настоящая студентка, от своих подружек не отставала, лишних возмущений не высказывала, и при необходимости носила с собой папку. Отвечая на вопрос Максима, я вновь кивнула, но за дискетой не полезла, жуя конфету. Доведя паузу до нужного драматизма, я сказала:
Информация за информацию. Не получишь дискету, пока мне не расскажешь. Максим поперхнулся чаем. С картошкой он к тому времени расправился и перешел к зеленому чаю без сахара с цельнозерновой булочкой.
О чем рассказать?
О своих снах, невозмутимо ответила я, допивая чай, бросив в пустую кружку желтые фантики. Проблема в том, что я так и не знаю, говоришь ли ты правду. Все, что произошло при нашей последней встрече, слишком похоже на бред, не находишь?
У меня все похоже на бред, сказал Максим, вытирая губы салфеткой. Хоть эти вещи у нас в столовой имелись в достатке. Видимо, я привык. Прости. Отвык, смотреть на свою жизнь с чужой точки зрения. Он выжидающе посмотрел на меня, и я открыла рот, чтобы спросить, почему это Максим так странно на меня уставился, но не успела: за наш столик подсела Ленка:
Привет, бросила она, косо посмотрев на Максима. Ленка тоже любила ходить в столовую, чтобы хорошенько поесть. И тоже не толстела. Мало того, поставив перед собой полный поднос, она принялась за тот же «тараканий» суп.
Как экзамен? спросила Ленка, деловито откусывая кусок хлеба.
Очень хорошо, ответила я, кисло улыбнувшись. Вообще-то обычно я не была против ее общества, но теперь мне не терпелось продолжить разговор с Максимом, а Ленка мешала. Очень мешала.
Я за тебя рада, продолжила подружка. Бореев сволочь еще та, мог бы зарезать. Я недовольно поджала губы, и разговор о сволочизме Бореева перевела на другую тему: любопытных ушей здесь много, институт маленький, могут и передать А мне оно надо?
Друга представишь? показала взглядом на Максима Ленка.
Максим. Лена, без особого желания ответила я.
Он у тебя иностранец? неожиданно сделала вывод Ленка, расправившись с первым. Во пулемет! И с чего она взяла, что Максим А имя-то наше По-нашенски не варит? По-моему он из Испании, угадала? Смешно говорит
Не варит, ответила я, наконец-то сообразивМаксим говорил на том же языке, что и Дал! Говорил без малейшего единого акцента! Заметив, что Максим закончил есть, я взяла кружку, помогла ему поставить все на поднос и извинилась:
Нам пора! Пока!
Жаль, пожала плечами Ленка. Парниша смазливый, только глуповатый. И жадный. Мог букетик и покрасивше купить. А девушку, вместо столовой, в ресторан сводить. И заодно заказать что-то посолиднее чая. Максим криво улыбнулся, слегка покраснев, но Ленка этого уже не виделаона улыбалась присевшему за ее столик Мишке. Мишка косо посмотрел на Максима, кивнул мне, и принялся о чем-то болтать с Ленкой. Не слишком-то весело болтать, скорее наигранно, видимо ему с билетом повезло не так, как мне
Спасибо за букет, сказала я, отойдя на приличное расстояние, а Максим покраснел еще больше. Не права Лена. Мы же оба понимаем, что ты не должен Ты мне ничего не должен.
Рита прошептал Максим, немного отходя от шока. Я порылась в сумке и достала дискету:
Держи. И прости меня, прости, пожалуйста. Прости, что не поверила тебе сразу испанец Впервые Максим улыбнулся, и мне вдруг подумалось, что хорошая у него улыбка, душевная. И до боли знакомая, будто на себя в зеркало смотришь. Почему-то впервые заснуло во мне чувство юмора, не хотелось спорить, язвить, не хотелось смотреть на все философским взглядом, а просто стоять вот так, протягивать ему желтую дискету и смотреть на его улыбку. Но мгновение прошло, Максим взял дискету, немного нехотя взял, и улыбнулся мне теперь более натянуто. Я вдруг подумалаа он ведь прочитал всего несколько страниц.