Сумрачный дар - Ирина Успенская 9 стр.

Укол раскаленного прута меж ребер оборвал непочтительные мысли. Дайм глубоко вздохнул, глянул на солнце, скатывающееся в грозовую аномалию, и очень громко подумал: «Да живет император вечно во славу Света!»

Проклятье. Лучше бы, право, он сразу сделал единственного одаренного бастарда големом, как и всех прочих, числом шесть голов, чем жаловать печатью верности. Не думать, не мечтать, не сожалетьчто может быть прекраснее? Просто забыть о том, что могут быть собственные желания, раз уж забыть о строгом ошейнике невозможно.

Вечер с Ристаной оставил Дайма злым и разочарованным. Не потому что Ристана не позволила себя соблазнить, напротив, она выгнала фрейлин, чтобы не мешали вести ученые беседы и смотреть хмирские гравюры, была обворожительно беззащитна и откровенна в своей любви к короне. Не к Дайму. Увы, эта прекрасная иллюзия рассыпалась, и никакие нежные взгляды и пылкие признания Ристаны уже не могли ее воскресить. Но если бы он мог уложить ее в постель! Если бы мог хотя бы дотронуться, не сходя с ума от боли! Никакие ее любовники, никакие советы Парьена и интересы дела не остановили бы егони сейчас, ни тринадцать лет назад, когда он впервые встретил ее. И были бы его всемогуществу одаренные внуки, но не от того сына

А, к шису! И бесплодные мечты, и Ристану.

Шис не замедлил явиться.

 За вами Мертвый гонится, мой светлый шер? Только не рассказывайте о долге перед отечеством!

Догнав Дайма, Бастерхази заставил свою химеру идти вровень с Шутником. Две лиги в час для этой противоестественной помести лошади и лесной нечисти были сродни прогулочному шагу, в отличие от обыкновенного коня. И тем более ни один конь не выдержал бы такой гонки с рассвета. А Даймов белоснежный жеребец был бодр и свеж, словно не проделал путь от Суарда до Кардалоны меньше чем за десять часов, да еще полторы лиги сверхпочти до захолустья, где генерал Медный собирался заночевать.

Редкую по уму, выносливости и преданности зверюгу подарил Дайму Парьен в тот же день, когда и печать верности. Подарок с намекомсмески-единороги, как и их чистокровные собратья, имеют свое мнение о личной жизни хозяев, слава Свету, хоть не носят рогов и выглядят как аштунцы.

 Ни к чему рассказывать.  Дайм махнул рукой в сторону кипящих и рокочущих туч.  Вы сами видите.

 Мы гнали коней весь день, чтобы всю ночь воевать с шаманьей волшбой? На голодный желудок, без отдыха и сна? Вы не можете поступить со мной так жестоко, о мой светлый шер!

Дайм улыбнулсявполне искренне. Паучий выкормыш, когда хотел, умел быть и забавным, и милым, и обворожительным. А сегодня он хотели прямо сейчас Дайму было безразлично, что на самом деле нужно Бастерхази. Все равно он не получит большего, чем Дайм готов выложить, но почему бы не скрасить остаток пути «дружеской» беседой?

 Ваша проницательность, как всегда, впечатляет.  Дайм коснулся пальцами полей шляпы.  Но, признаться, я не настолько велик и могуч, чтобы воевать с аномалией,  он покосился на тучи,  на голодный желудок. Да и воевать не хочется. Посмотрите, ведь она прекрасна!

 Как жаль, что она не достанется вашему драгоценному брату. Темная колдунья на престоле Валанты была бы приятным разнообразием среди бездарщины. А ваш брат уверен, что сумеет обуздать эту аномалию?  Бастерхази нежно погладил по иссиня-черной гриве свою химеру, та отозвалась тихим низким ржанием, от которого по коже пробежали мурашки: табуны из владений Бастерхази славились более сильной призрачной кровью, нежели любые другие химеры.  Дрессировать темных кобылиц надо с рождения, а не с пятнадцати лет.

 Какая трогательная забота о благе моего драгоценного брата. Право, мой темный шер, вы открываетесь с новой стороны

 Увы, нам нечасто выпадает шанс узнать друг друга ближе.  Темный подпустил в голос низких обволакивающих обертонов, видимо, по привычке соблазнять дам.  Право, совместное расследование тринадцатилетней давности оставило у меня самые, хм самые положительные впечатления.

Дайм на миг напрягсянадо показать, что темному удалось его задеть намеком на Ристану, иначе какое удовольствие от игры?  но тут же открыто улыбнулся:

 Ристана прелестна. Как жаль, что ей не досталось драконьей крови, какая была бы королева, а там и императрица!

 Весьма досадно, если Валанта достанется вашему брату, едва получившему третью категорию, не находите, мой светлый шер? Ристана по крайней мере Суардис. А из вас, мой светлый шер, мог бы получиться недурной король.

 Еще немного, и я заподозрю вас в дружеском расположении, мой темный шер,  хмыкнул Дайм.

Он подобрал повод, предлагая Шутнику сбавить темп: беседовать под свист ветра не слишком удобно даже магам; Бастерхази повторил маневр на полмгновения раньше и словно бы невзначай: подумаешь, какая мелочьчитать намерения шера-дуо, как погоду по звездам!

Второе очко на его счет, отлично. Щуку надо хорошо прикармливать перед тем, как забросить удочку.

 Но я не вижу смысла досадовать на то, чего не случится. Мой августейший брат не рискнет связываться с такой силой.  Дайм кинул полный искреннего восхищения взгляд на пронизанные молниями, бурлящие избытком стихийной силы тучи, и обернулся к Бастерхази.  Со смерти королевы Зефриды прошло достаточно времени, чтобы его величество начал смотреть на ее детей трезвым взглядом. Ему должно быть понятно, что Ристана будет лучшим правителем для королевства, чем Каетано. Кстати, вы не думаете, что пора вернуть Каетано и Шуалейду в столицу? Мальчику пора учиться быть принцем.

 Удивительно, но я с вами согласен, мой светлый шер.

Бастерхази улыбнулся так же открыто и для пущего эффекта повел руками, показывая пустые ладони. Пожалуй, если бы он не был темным, не был учеником Паука, не был любовником Ристаны О да, если бы он не был темным шером БастерхазиДайм был бы рад иметь такого друга.

Идиллию нарушил внезапный порыв ветра: налетел, бросил Дайму в лицо горсть свежих оливковых листьев вместе с запахом грозы, сорвал шляпуи понесся в виноградники. Дернувшись поймать потерю, Дайм внезапно для себя передумал и вместо того задрал голову, глянул в небо и рассмеялся. Недоумение Бастерхази послужило достойной наградой за пожертвованную стихии шляпу.

 Вы не находите, мой темный шер, что сегодня отличная погода?  Дайм подмигнул темному и принялся снимать френч.

В подтверждение его слов налетел следующий порыв шквала, резко потемнело и загрохотало. Ближайшая олива качнулась и угрожающе затрещала. А Дайм неторопливо, словно в собственной гардеробной, свернул френч и отправил в седельную сумку, благо Шутник не обращал внимания ни на грозу, ни на ветер. Отличная зверюга, даже лучше тех, что выращивают Бастерхазив отличие от химер не норовит откусить хозяину ногу и не сбегает пастись в чужие сны.

 Вы правы, мой светлый шер. Погоды ныне стоят дивные!  преодолев секундное замешательство, в тон ему ответил Бастерхази; тонкие манипуляции с воздухом, позволяющие не напрягать голос, перекрикивая грозу, он проделывал так же невзначай, как и поддерживал в порядке прическу и изящные складки шейного платка.

 А, вы тоже заметили?

Избавившись от френча, Дайм принялся за сорочку: можно отыграть лишь одно очко, но отыграть досуха. Огневики не любят воды, а ученик Паука, с ног до головы покрытый шрамами, воду ненавидит.

Ветер рвал тонкий батист из рук и норовил унести вслед за шляпой, словно не признавал в Дайме брата по крови. И не только ветервсе стихии за Кардалоной взбесились, не зря Парьен заставил их с Бастерхази поторопиться. До утра аномалия подождет, но не дольше. И то вряд ли удастся спокойно выспаться в середине грозы.

 Похоже, кардалонские дожди выдались покрепче кардалонских вин.  Бастерхази усмехнулся, снял оберегающее прическу заклинание, платок и камзол. Сорочку оставил: на то, чтобы выставить напоказ шрамы от паучьей трости, его выпендрежа не хватило, а может быть, пребывал в счастливом заблуждении относительно осведомленности Дайма о привычках Паука. Волосы его тут же растрепались, сорочка вздулась пузыремно это лишь прибавило темному мерзавцу шарма.  Я бы не отказался попробовать эту грозу на вкус

Бастерхази повел рукой, словно оглаживая женское бедро.

 Как вы небрежны к оружию,  бросив взгляд на ржавую шпагу темного, заметил Дайм и демонстративно обернул свой клинок двойной защитой.

Демонстративно вовремя: за миг до того, как на них рухнул дождь. Сладкий, холодный, пьянящий, он ласкал голые плечи, растворял в себе, звал лететь куда-то далеко и едва уловимо пах юной женщиной. Дайм подставил воде закрытые глаза, раскинул руки и на несколько мгновений даже забыл об игре в шпильки.

 Оружие истинного шера никогда не ржавеет,  одновременно с раскатом грома рыкнул Бастерхази.  Шпагидурь!

 Шер, который ничего не может без магиигнилой пень!  отозвался Дайм, не открывая глаз.

 Р-разумеется!  Темный коротко рассмеялся.  Спорим, я уложу тебя голыми руками и без магии?

Дайм наконец обернулсяслишком шальные и опасные ноты зазвучали в тоне Бастерхази. Он прямо встретил горящий азартом взгляд и еще раз оценил сухие мышцы, подобающие солдату, а не придворному сибариту, ни разу за тринадцать лет не замеченному за физическими упражнениями, если не считать постельных.

 На что?

Несколько мгновенийодин раскат грома и дюжину ведер водыБастерхази рассматривал его, оценивая, затем одобрительно цокнул языком и подмигнул.

 Да хоть на тракт. Или ты любишь помягче?

 Не люблю драться подушками.  Дайм подмигнул в ответ.  Если я уложу тебя, покажешь мне ту книгу, что украл у Паука.

 Вы слишком любопытны, мой светлый шер.  Бастерхази на миг закаменел лицом: он что, всерьез рассчитывал, что Темнейший не похвастался Светлейшему (скверно ругаясь и грозя сделать из дубины зубочистки) прытью ученика? Смешно.  Почему вас не прозвали Длинным Носом?

Дайм пожал плечами.

 Нет, что ты, я не настаиваю. В конце концов, тебе почти сто лет, да и кости плохо срослись. Тебе не нужны услуги целителя? По старому знакомству возьму недорого.

 Наглый недопесок,  ласково отозвался Бастерхази.  Тебе папенька не говорил, что пьянствозло? С тебя будет признание Шуалейды темной.

 Темной?  Дайм подставил ладонь дождю, принюхался к набранной воде, отпил и мечтательно прикрыл глаза: напитанная стихийной силой вода пьянила лучше самого крепкого бренди.  Аномалия чудо как хороша.  И, обернувшись к Бастерхази:  Мне еще шкура дорога, врать Конвенту. Сумеречная, но со склонностью к тьме. Вероятность  он еще раз попробовал дождь на вкус, просто поймав капли ртом,  восемь из десяти, и только из почтения к твоим сединам.

 Идет!

Бастерхази протянул руку ладонью вверх, Дайм ударили пари засвидетельствовали очередной раскат грома и порыв шквала. Буря усиливалась, и даже привычный ко всему Шутник начинал недовольно фыркать и ускорять бег.

 Где эта шисова деревня?!  пророкотал Бастерхази, разгоняя порывом горячего ветра дождь на несколько десятков сажен. Бесполезно: показались лишь те же оливы и те же мокрые плиты тракта.

 Не горячитесь, мой темный шер. Две минутыи будет таверна!

Дайм сжал бока жеребца, пуская его в галоп. Бастерхази позади удивленно присвистнул: три с половиной лиги в час? Столько делает призовой аштунец на скачках, свежий и с легким жокеем, а не вымотанный дневной гонкой, да по бурлящему горной рекой тракту! А Дайм усмехнулся про себя: темный принял нужную ставку, а спрашивать про коня уже поздно. И слава Свету!

Глава 12О добрых делах, которые не остаются безнаказанными