Улыбнувшись Оли, я жестом поблагодарила её за объяснение, а затем двинулась между изогнутых садовых ящиков к главному лобби. Моим пунктом назначения всё ещё значилась «Третья Драгоценность», и что более важно, мой любимый кофейный напитокэто при условии, что они не закрылись, и их тоже не оккупировала очередь людей в переднем лобби.
Когда мы миновали автоматические двери, служившие выходом из атриума, я увидела, что эти садовые ящики также занимали большую часть округлого пространства возле атриума, которое некогда было широким проходом с мягкими лавочками, смотревшими на модные бутики.
Удивительно (по крайней мере, для меня), но сами магазины, похоже, оставались нетронутыми, а некоторые даже работали.
Я знала, что так наверняка продлится недолго.
Сам проход теперь превратился в узенький коридор, обрамлённый ящиками с землёй, обогревательными лампами и чем-то вроде оросительных труб, которые выходили из отверстий в стенах с органическими панелями.
У меня складывалось такое чувство, будто я перенеслась на корабль пришельцев.
Как только мы вошли в главное лобби, я опять начала таращиться по сторонам.
Первое, что я заметилакак тут темно.
Высокие стеклянные двери, которые раньше выходили на Централ Парк Саут и Пятую Авеню, теперь закрыли мерцающими чёрными и зелёными панелями, явно изготовленными из какой-то плотной органики. Я предположила, что они были пуленепробиваемымиможет, даже устойчивыми к взрыву. И всё же более практическая сторона моего мозга начала обдумывать, сколько огневой мощи они могут вынести, особенно если по нам ударят чем-нибудь серьёзным.
Подняв взгляд к потолку, я осознала, что все освещение, которое я видела, было искусственным.
Хрустальные люстры ярко светили, свешиваясь со сводчатого потолка на железных цепях. Потолок заканчивался у самого большого из трёх блоков лифтов, освещённых и всё ещё видимых через четыре или пять этажей стеклянных перегородок, но теперь это видели только мы. Вспомнив, какой эффектный вид эти лифты образовывали с улицы, я мысленно слегка вздохнула.
Растения занимали и сегмент этой комнаты тоже, но лишь в той части, которая располагалась дальше всего от стойки регистрации и коридора, ведущего к атриуму. Большая часть лобби теперь напоминала мне какой-то старомодный автовокзал. Все кресла и диваны переставили сюда, вместе с пальмами и другими растениями из атриума. Большую часть этих диванов и кресел занимали люди и видящие. Некоторые свернулись калачиками на диванах и даже на полу и спали.
Другие отдыхали группами, читали, смотрели видео, разговаривали.
Позади нескольких рядов ящиков оставалась всё такая же внушительная гигантская стена-фреска, изображающая Старый Дом на Холме в Индии, его сады, деревья с белыми ветвями, статуи видящих из белого твёрдого камнямне никогда не удавалось распознать этот камень. Снежные вершины на фреске эффектно возносились к небу позади подножья Гималаев, где также находились землянки с черепичными крышами, некогда составлявшие Сиртаун.
Конечно, фреска изображала Сиртаун в его расцвете, когда там проживало примерно триста тысяч видящих. Пятьсот тысяч, если считать внешние районы, которые не попадали под ключевые перемирия с Шулерами и Мировым Судом.
Я на мгновение затерялась, уставившись на эту мозаику из цветных камушков, рассматривая детали деревьев, гор, домов, птиц, лиц, ярких молитвенных флажков. При этом меня накрыла неожиданная и ошеломительная волна печали.
Дело не только в самом Сиртауне.
Я скучала по Вэшу.
Я как будто с каждым днём всё сильнее скучала по этому добродушному, проницательному и пугающе талантливому старику. Я скучала по его свету. Я скучала по его смеху.
Немного эгоистично я скучала по его способности внести ясность в самую смутную ситуацию, поднять настроение группе в целом даже в самые отчаянные моменты.
У меня складывалось ощущение, что в грядущие недели я буду скучать по нему ещё сильнее.
Прежде чем я успела углубиться в эту мысль, на этаже лобби раздались звуки и отвлекли моё внимание от фрески и этой части комнаты в целом.
Кто-то узнал нас с Ревикомили, может, заметил нас.
Раздались ликующие вопли, шокировавшие меня.
Эти вопли превратились в топанье ногами, свист, даже смех.
Ни одни из этих звуков не исходили от знакомых мне лиц.
Даже в такой ранний час лобби, похоже, было набито под завязку.
Люди, багаж, мебель, коробки и тележки занимали пол, устеленный ковром. Я также видела животных, включая собак и кошек, что удивило меня, учитывая проблемы с едой, которые только что описала Оли. Я не видела много таких животных (определённо не много в сравнении с количеством людей, которые отдыхали на золотистых диванах, свернулись на куртках и сумках, сидели у очага массивного зарешеченного камина напротив каменной фрески), но я видела достаточно, чтобы окинуть их вторым взглядом.
Поскольку на часах было около шести утра, я опешила от одного лишь количества людей, уставившегося на нас, не говоря уж о приветственных воплях и рукоплескании.
Аплодисменты и свист стихли, когда Ревик дружелюбно помахал всем собравшимся в целом, но я всё равно видела сияющие глаза видящих, которые широко улыбались нам и что-то бормотали, пока мы проходили мимо. Судя по удивлению и облегчению на их лицах, я предположила, что они боялись, будто мы мертвы, захвачены в плен, где-то застряли или ещё что.
Просто их было так много.
Ага, сказал другой голос, раздавшись возле меня. Жутковато. Даже для нас. А ведь мы были здесь, когда они загнали сюда большинство из них.
Я повернулась и в этот раз оказалась лицом к лицу с Тореком, ещё одним бывшим Повстанцем.
Он кивнул на людей, разместившихся по всему этому помещению, и поджал губы, хотя его тёмно-золотые глаза продолжали улыбаться мне.
Прошлой ночью мы получили новую партию, добавил он, обращаясь ко мне и обнимая Ревика одной рукой. Даже выразить не могу, как рад видеть вас двоих продолжал он со своим отрывистым британским акцентом, тепло улыбаясь мне. Конечно, мы получили весточку, что вы в пути. Все беспокоились, что это дезинформация. Когда город вот так обнесли стенами, боюсь, мы предположили самое худшее. Даже в отношении вас двоих.
Сколько у вас имеется? спросил Ревик, обводя взглядом этаж лобби. Вы продолжали работать, верно? Над Списками? Многие из них кажутся выходцами из Европы и Азии.
Торек проследил за его взглядом. Один раз кивнув, в этот раз он ответил более формально. При этом слышался его акцент видящего.
По нашим подсчётам, собрано или иным образом учтено 46 % списка видящих, сэр. По последнему из того, что я слышал59 % списка людей. Мы сделали приоритетом список людей, как вы и просили.
Он поморщился, пожав одним плечом.
Конечно, эта цифра включает тех, кто погиб или убит при попытке извлечения. Или до этого, на этапе поиска. В целом всё равно неплохо. Мы затащили сюда много людей до того, как ворота закрылись, и тут нам ужасно повезло.
Ты хочешь сказать, большая часть из них люди? я озадаченно уставилась на лобби.
Торек рассмеялся, продолжая прикасаться ладонями к нам обоим, как будто импульсивно.
Как ты можешь в этом сомневаться, Высокочтимый Мост? Мы тут на пороге войны и возможного голода это если землетрясения, вулканы, потопы и цунами не убьют нас до этого а эти беспокоятся о том, нельзя ли взять с собой их пятнадцатилетнего кота Пушистика, у которого вдобавок артрит.
Ну, просто я поколебалась. Я имею в виду. Они хлопали
Торек расхохотался ещё громче, дружелюбно погладив меня по спине.
Ну да, моя прекрасная сестра! сказал он, просияв. А ты бы не хлопала, учитывая всю ситуацию? Большинство из них сейчас находилось бы в аду, если бы мы их не вытащили, не так ли? У нас ещё есть доступ к новостным каналам. Они видят, что происходит за этими стенами. Они знают, что там бунты, нет электричества, всюду царят убийства, вирус, скоро не будет еды и воды. Они понимают, что вы их спасли, он улыбнулся. Это так. Они, может, и червяки, но они же не совсем тупенькие.
Я просто таращилась на лица, пытаясь переварить это всё.
Они все в списке? спросила я наконец.
Все, за исключением изрядного количества мужей, жён, братьев, сестёр и всего прочего, подтвердил Торек, в очередной раз окидывая комнату невозмутимым взглядом. Мы только что закончили прогонять всех людей через санобработку. Все те, кто есть в списке, имеют полный иммунитет, за исключением нескольких. Нам пришлось дать от ворот поворот некоторым людям, которых нет в списке, и это отнюдь не сделало нас популярными, позвольте сказать.
Он невесело улыбнулся.
Теперь нам всего лишь осталось разобраться, как прокормить остальных. И найти для них комнаты, конечно. Мы получили дополнительное пространство, поскольку крыло отеля полностью закрылось, но всё равно, такими темпами им скоро придётся делить кровати между собой.
А мы привезли ещё больше, сказал Ревик с лёгкой улыбкой.
Я слышал, отозвался Торек, улыбаясь в ответ и щелкая языком с шутливым упрёком. Офонарительное спасибо тебе за это, между прочим, брат-босс. А мы-то освободили для тебя и твоих хороший большой стол в «Третьей Драгоценности». Оноре уже трудится над приготовлением еды.
Спасибо тебе, Боже, пробормотала я.
Не Боже, а боги, милая, Торек широко улыбнулся, снова гладя меня по спине. Мы не можем совсем уж очеловечиться просто потому, что нас тут осадили люди.
Он поцеловал меня в щёку, снова напоминая, насколько сильно он отличался от других Повстанцев, которые преимущественно воспитывались в азиатских работных лагерях до того, как их оттуда вытащил Салинс, а позднее и сам Ревик.
Ревик говорил мне, что Торека он завербовал самолично. Он был одним из немногих разведчиков-приятелей Ревика, когда тот жил в Англии. Он также обладал достаточно хорошими связями, чтобы привести с собой немало видящих, включая нескольких, которые последовали за нами сюда, в Нью-Йорк.
Если так подумать, я никогда не слышала историю о том, как эти двое познакомились.
Присоединишься к нам? сказал Ревик Тореку, схватив меня за руку и кивком головы показав в сторону ресторана.
И всё же я ощутила, как его свет реагирует на то, что Торек поцеловал меня в щеку и прикасался ко мне. Это говорило о том, что Ревик переживает более сильную паранойю и обделённость, чем обычнонастолько, что он сделался остро реагирующим, как в Аргентине и после свадьбы.
Я подвинулась поближе к нему, глубже вливая в него свой свет, и ощутила, как Ревик мгновенно расслабилсяособенно когда я в равной мере отодвинулась от Торека.
Не могу, приятель, сказал Торек, подмигнув мне. Судя по его знающей улыбке, он, должно быть, ощутил смещение света. Продолжая улыбаться, он добавил:Я вроде как ответственен за разгребание этого бардака. По крайней мере, пока сюда не доберутся Балидор и Джон, и пока Врег не отдерёт свою задницу от
Умолкнув, Торек поколебался, быстро окинув меня повторным взглядом, а затем его взгляд опустился по моему телу с озадаченным выражением на лице. Он выглядел так, будто хотел что-то сказать, но тут я ощутила мощный разряд, вышедший из aleimi Ревика с такой силой, что я вздрогнула.
Учитывая, что я не ощутила в беглом взгляде Торека ничего даже отдалённо сексуального, я мгновенно рассердилась.
Какого чёрта это было? спросила я, глянув на Ревика. Ну серьёзно. Что это было?
Ревик не отводил взгляда от Торека и не переставал хмуриться.
Торек лишь улыбался, но я видела в его золотых глазах понимание. Он отдал честь Ревику.
Прошу прощения, босс, ответил он. И понял. Я передам сообщение.
Какое же «сообщение»? пробормотала я. Что он окончательно рехнулся?
Тут Торек заржал ещё громче. Когда Ревик раздражённо покосился на него, я пихнула его в грудь, подтолкнув примерно в направлении «Третьей Драгоценности».
Ладно, хватит с тебя отравления тестостероном, буркнула я. Мне нужен кофе.
Прости, босс, крикнул Торек нам вслед, подмигивая мне. Я что ли виноват, что твоя женакрасотка?
Ревик щёлкнул языком, и в этот раз в его глазах виднелась настоящая злость.
Я снова его толкнула.
Ради всего святого. Ты сейчас тот ещё кадр. Я даже не уверена, можно ли выпускать тебя на публику, если честно.
Ничуть не раскаиваясь, Ревик лишь посмотрел поверх моей головы, наградив Торека напоследок предостерегающим взглядом, а британский видящий снова расхохоталсянаверное, увидел, как я толкаю Ревика к другой стороне лобби. Я опять шлёпнула Ревика, но тот даже не дрогнул.
Я в неверии уставилась на него, пока он продолжал наблюдать за Тореком, но не увидела на его угловатом лице ни капли сожаления.
Глава 17Варвар
Не беспокойся об этом, сказал Ревик, отмахнувшись от моих слов. Он скользнул на кожаный диванчик рядом со мной и устроился так, чтобы наполовину прислоняться к моему боку. Там ничего страшного.
Не беспокоиться? я невесело фыркнула. Ты ведёшь себя ужасно странно. Ты собираешься рассказать мне, что происходит?
Нет, ответил он, слегка улыбаясь. Увидев моё каменное лицо, он позволил своей улыбке угаснуть и сделал уклончивый жест рукой. Попозже, ладно? После того, как поспим.
Я нахмурилась. Спустя ещё несколько секунд ощущения усталости в его свете я решила позволить ему уйти от ответа. Неохотно.
Как только я это сделала, из его света выплеснулся такой сильный импульс облегчения, что я опять уставилась на него.
Нет, ну серьёзно начала я.
Я обещаю поговорить с тобой, Элли, сказал Ревик, поднимая взгляд. Обещаю. Но не сейчас. Позволь мне немножко расслабиться, ладно? И тебе тоже следует расслабиться. Нам может не представиться такого шанса, когда начнётся очередная заварушка, он поднял меню, оставленное на столе. Что хочешь поесть?
Посмотрев на него ещё несколько секунд, я выдохнула, признав поражение. Я заметила, как он щурится, вчитываясь в мелкий шрифт, и фыркнула.
Вот только не говори мне, что тебе нужны очки, сказала я.
Когда он продолжил щуриться, моё лёгкое веселье превратилось в озадаченность.
Мои подколки про «старичка»это всё шутки, ты же знаешь. Даже Вэш не носил очки. Я думала, это как с зубамиещё одна область, в которой видящие не стареют, как люди.
Мы и не стареем, Ревик говорил как будто отрешённо, продолжая смотреть в меню. Я наблюдала, как его глаза стараются сфокусировать взгляд. Сдавшись, он подтолкнул ко мне страницы меню в кожаном переплёте. Это мой aleimi. Я не могу заставить его успокоиться, он пихнул меня в руку и улыбнулся. Это всё ты виновата.
Я виновата? С какой это стати?
Ревик посмотрел на меня, и я окинула его повторным взглядом.
Его глаза светились. Бледно-зелёный свет жидко плавал по венам в его радужках, мерцая в приглушенном освещении ресторана.
Ощутив, как из него вышла ещё одна волна боли, я непонимающе уставилась на него, подавляя реакцию в своём свете.
Может, это и не твоя вина, пробормотал он, целуя меня в щёку. Может, это что-то в моём свете. Но ты определённо делаешь только хуже, он поддел меня рукой. В любом случае, тебе лучше заказать тот кофе, жена. Тебе понадобится как минимум две порции.
Я закатила глаза, но слегка поёрзала на сиденье, всё ещё невольно реагируя на его свет. Теперь Ревик находился ближе и положил ладонь на моё бедро, нарочно массируя его и продолжая читать меню через моё плечо.
Прежде чем я успела что-нибудь сказать, за нашим столиком появились две видящих. Я знала их обоих; они были сотрудниками «Третьей Драгоценности». Женщина с золотисто-каштановыми волосами, Джунте, была почти другом. Она с замысловатым жестом поставила на стол передо мной мой любимый, невероятно вкусный кофейный напиток, затем поставила второй перед Ревиком, который улыбнулся в знак благодарности.
Я всё ещё разговаривала с ней, рассказывала про Олбани и те безумные сцены, которые мы видели за пределами города, когда другие видящие из Аргентины начали наполнять ресторан. Тут были не только те, кто путешествовал с нами в контейнере. Видящие, которым пришлось пройти через карантин в доках, тоже начали занимать места вокруг нас.
Должно быть, документы Талей оказались весьма и весьма достойными.
За несколько минут здесь поставили ещё больше стульев, а также ещё четыре или пять столов, продлив наш столик так, что мы практически полностью заняли этот сегмент ресторана. Я невольно замечала пристальные взгляды от людей и новых беженцев-видящих в других частях ресторана. Эти пристальные взгляды не прекращались, пока мы говорили, обменивались шутками и поддразнивали друг друга за длинным столом.