Зря ты так, отвечала Альма, он не плохой человек. Просто пока ещё найти себя не может. А, может быть, уже и нашёл, но какая-то неведомая сила не даёт ему открыть дверь, за которой и есть это самое простое человеческое счастье.
То, что он не плохой, я даже не сомневаюсь, да и дверь эта волшебная действительно не каждому поддаётся. Одно тревожит: если не найдёт и не откроет, то есть крайне высокая вероятность, что потеряется навеки. И желательно в этот момент не находиться с ним рядом, чтобы нас тоже не зацепило.
Тогда мне суждено сгинутьс досадой отвечала Альма и высушила кружку браги.
Инквизитор поднял брови от удивления.
Я вообще заметил, что ты с ним нянчишься, как с младшим братом каким-то. Любовью двух возлюбленных здесь и не пахнет: любая другая бы давно от такого отвернулась, да ушла к кому-нибудь более достойному. А ты его спасаешь, чуть ли не сопли подтирая. Коль нужна ему вторая мама, пусть ищет, авось и найдёт. Себя же губить ради него не стоит. Вот потому и хочется спросить: какой смысл? Да и есть ли?
Есть! твёрдо отвечала девушка и покивала головой, как бы соглашаясь сама с собой, точно есть! Когда я с ним познакомилась, он был Другим, совсем другимчеловеком, с которым не пропадёшь и в самую страшную беду. Если тебе интересно, могу рассказать.
Валяй. Улыбнулся Реммет. Ему и самому стало интересно узнать побольше об этом молокососе, пусть по годам инквизитор и был немного старше Нистрама.
Когда познакомились, начала Альма, нам было по восемь лет. И произошла эта встреча при самых пренеприятнейших обстоятельствах. В тот день в Ральт, где жила наша семья, к бургомистру в качестве гостя приехал отец Нистрама Ванкред Парадайс. Среди встречавших лорда был и мой отец, как один из самых видных купцов нашего городка в то время. По идее там должна была быть и я, но вместо этого пошла гулять по окраинам, гоняя ворон. Как раз видела одним глазом момент заезда лорда Ванкреда в Ральт, перед тем как пошла гулять дальше. И, к моему несчастью, наткнулась на пару хулиганов чуть старше меня. Они начал приставать, дёргать за косички. В общем, делали всё, чем занимаются обыкновенные паршивцы. И когда я думала, что уже не отвяжусь от них, появился Нистрам, решивший при въезде в город слинять о старшего брата. Он былАльма рассмеялась, с щитом и мечом из дерева. Воскликнул: «Не смейте тронуть прекрасную принцессу, разбойники!» и ринулся на них. А эти его так сильно избили Как сейчас помню Нистрама, валявшегося в грязи, получавшего удары по ногам, по спине Он же за меня там страдал! Я пыталась помочь, но сделать ничего не смогла, разумеется, усмехнулась, куда мне против мальчишек. А эти хулиганы прекратили, когда перепугались, увидев, что тот не двигалсядумали, что убили его. В тот момент и слиняли. Потом я с трудом подняла Нистрама на ноги, отмыла от грязи. Он поблагодарил, попрощались, было, но, когда начали расходиться, оказалось, что нам по пути. Потом родители нас сильно ругали, этим сорванцам отрубили по кисти правой рукивсё-таки они на сына лорда руку подняли, а старшего брата Нистрама этот старый козёл наказал пятью ударами плетью за то, что недосмотрел. Мы же с Нистрамом после этого случая дружить начали. Старались видеться чаще.
Альма довольно улыбнулась и пустила скупую слезу.
Это был поступок достойный мужчины, кивнул Реммет.
А что потом былодовольно улыбнулась Альма, он мне во время одной из прогулок из тоненькой веточки молодого кустарника колечко сделал и предложил стать его женой, представляешь?
Ничего себе! И потом ты, наверно, рассмеялась или, быть может, дала ему пощёчину?
Нет. Я ответила согласием, пожала плечами Альма, глядя в пустоту, так что мы с ним уже, считай, обручены, Реммет. И мне с ним теперь по жизнипоследние слова проговорила ни много, ни мало обречённо.
Ну-с, колечко из веточки, это серьёзно. Прямо, обязывает ко всему.
Эй! Хватит, Реммет! усмехнулась Альма, глядя на инквизитора, не скрывавшего иронии, знаю, что глупо, но в своих мечтах я всё так себе и представляла. А потому счастлива.
Да я ничего не говорю! отвечал тот, помотав головой, действительно интересно и романтично. Да и приятно осознавать, что в наше время молодёжь не забывает о том, что такое честь, верность и клятва. Вы будете хорошей парой, сам же до сих пор удивлялся тому, что Альма в нём нашла, объяснив для себя их юностью.
Просто я хочу, чтобы ты понимал, почему я так его люблю и ценю, что готова ради него и в огонь, и в воду лезть, и даже нянчиться, пусть он дурень, каких ещё поискать надо. Вы, понятное дело, этого не понимаете и не поймёте. Никто не понимает. Но для меня это как единственный луч света, пробивающийся сквозь плотный строй туч. Это настоящая любовь.
Ирония с лица Реммета тут же исчезла, и он искренне улыбнулся Альме, ответив:
Вы молодцы. Я счастлив видеть, как любите друг друга. Надеюсь, боги благословят ваш союз.
Да! кивнула девушка, именно так. В этом можешь не сомневаться. А ещё будь уверен в том, что я скажу сейчас, нахмурилась, я верю в него. Убеждена, что уже завтра Нистрам станет человеком, которым я буду гордиться. Он ещё совершит поступки, за которые про него будут слагать легенды. Нистрам только выглядит, как инфантильный дурачок. Но таким себя только выставляет, поверь. Он другой, хороший. Он человечище с огромным сердцем! Ни капельки не сомневаюсь в этом, и очень хочу, чтобы не сомневался и ты.
И не посмею думать иначе, отвечал Реммет, преклонив голову.
И вдруг вся таверна услышала мощный удар кружки с брагой по столу. Это был Велеон, гневно глядевший на перепугавшегося от такой неожиданности Нистрама.
Да я ни в жизнь не поверю, что ты на такое способен, трепло
Я докажу тебе! отвечал Нистрам и взглянул на трактирщика, а ну неси яблоко, смерд!!!
Наёмники порядком посмеялись над словом смерд. Они с собой так какому-то карасю обращаться бы не посмели. Трактирщик же, глядя на Нистрама, то ли испуганно и покорно, то ли покраснев от ярости, но исполнил его указание точно, быстро и покорно. Хотя, боялся больше не его, а наёмников, понимая, что те могут при желании устроить в его трактире.
Только здесь не стрелятьробко пробормотал он.
Тебя не спросил! грубо отвечал Велеон и тут же забрал яблоко из его рук, а потом поставил на стол.
На что спорим?
Нистрам, трясущийся от страха, удивился:
А какой смысл спорить?
А ты думаешь, коли говоришь, что сможешь, будучи пьяным в дупель, с расстояния от входа в таверну до противоположной стены выстрелить точно в яблоко на голове у человека, то так мы тебе сразу и поверим? грозно взглянул на юнца Велеон, сказав это даже не запнувшись, хотя был изрядно расслаблен от браги и вина, я, например, не верю. Поэтому и хочу повысить ставки.
Да я не знаю дажеНистрам уже чувствовал, что зря чесал языком, но нелёгкая, заставившая доказывать, что сын Ванкреда Парадайса не пустое место, его повела, очевидно, совсем не в ту сторону, чему сам юноша явно был не рад. Правда, с собственной гордыней справиться был не в состоянии, а потому иначе поступить уже не мог.
Да чего ты там не знаешь?! Какого хера заднюю даёшь?! возмутился Велеон, коли говорил, что можешь, так и доказывай, раз мужик! Каждый, у кого яйца есть, за свой базар отвечает. Вот и отвечай, щенок, а не скули!
На что спорим? тут же твёрдо спросил Нистрам. Когда Велеон назвал его щенком, у него лицо резко исказилось в гримасе гнева и боли, да такой сильной, что, казалось, это оскорбление он слышал не впервой, но ответить на него что-либо был попросту неспособен, ибо в жизни ничего толком не добился. Выходит, действительно щенок в сравнении с остальными. Потому и вынужден был сейчас всё это проглатывать, даже не зная, что и ответить, а делать это ему было невероятно противно. Всё-таки Велеон мешал с грязью не абы кого, а сына самого лорда Ванкреда Парадайсагероя многочисленных войн, уважаемого во многих королевствах человека.
Глаза наёмника сверкнули:
Ну, что ж Коли попадёшь в яблоко, я все деньги, как свои, так и моих наёмников тебе отдам, люди его рассержено завыли, но Велеон любое недовольство резко пресёк, молчать! потом снова взглянул на Нистрама, А коли промахнёшься, то заплатишь нам втрое больше, чем мы должны будем тебе, если попадёшь, протянул кисть, по рукам?
А почему это вы мне заплатите в однократном размере?
Потому что я-то знаюрассмеялся Велеон и помотал головой, ты не попадёшь, щенок.
Попаду! глаза Нистрама налились яростью, а кулаки сжались так сильно от переполнявшей его злобы, что, казалось, сам себе пальцы сломает.
Так докажи Щенок, наёмник протянул руку.
По рукам! воскликнул Нистрам, и они с Велеоном обменялись крепким рукопожатием. Точнее первый с невероятным трудом терпел боль от крепкой, как тиски, руки наёмника.
Ну, вот! Каждый в трактире теперь свидетель. И это хорошо, а то я думал, ты сольёшься, как трусливая собачонка. Но ты целеустремлённый, и это мне нравится. Что будет дальше, посмотрим. Ну, а пока напивайся, ухмыльнулся тот, чтобы быть в дупель, как мы и условились
Нистрам загорелся азартом.
Трактирщик, браги!
Боги наши, что тут потом началось! Трактир превратился в настоящий базар, где крики, духота и ор сводили с ума все посторонних. При этом Нистрам, и так с трудом говоривший от вдарившего в голову хмеля, почти без передышки выдул восемь или десять кружек браги, доведя себя до такого состояния, что его сначала вырвало, а потом ещё и качался из стороны в сторону, будто матрос в сильнейший шторм, задевая ещё при этом уголок каждого стола.
Всё это время беспокоившаяся Альма с большой опаской смотрела то на своего суженого, превратившегося в настоящий овощ, то на безучастно наблюдавшего за происходящим Реммета. Тот же не придавал серьёзного значения событиям, отвечая на её вопросы:
Да ты не волнуйся! Сейчас он напьётся до такой степени, что вырубится. Потом мы его под шумок отнесём спать. Наёмники сами уснут и всё забудут под утро. Да и стрелять здесь трактирщик не позволит. А на улице темно, стрелять там нельзя, кроме как разве что наугад. Так что не волнуйся! Никаких проблем не будет.
Но Альма была испугана так, что успокоиться уже была не в состоянии. Руки тряслись, а голос дрожал.
Я не знаю, Реммет
Да всё хорошо будет! Не переживай!
Если что поможешь? она вновь взглянула на инквизитора тем же взглядом, растерзавшим своей милостью его сердце тогда при первой встрече. И вот сейчас снова. И чувствовал Реммет, что лезть в это дело не надо, что ни к чему хорошему ситуация не приведёт, но отказать Альме был не в состоянии.
Помогу.
Поклянись своей честью и достоинством, инквизитор! Поклянись богами!
Реммет вздохнул.
Клянусь честью, достоинством и богами, что помогу.
Хорошооблегчённо вздохнула Альма, кивнув инквизитору. Только эти слова его и успокоили её душу, хотя ещё пару мгновений назад она себе места не находила. Реммет же в очередной раз корил себя и кодекс инквизиторов, что вынужден был помогать людям, которых в мирской жизни послал бы куда подальше, забив и на честь, и на благородство. Но сделать с этим к большому сожалению для себя и счастью для Альмы ничего не мог. Лишь с подозрением глядел на одного из ландскнехтов Велеона, зачем-то выходившего наружу, а потом быстро вернувшегося обратно.
Тем временем Нистрам уже дошёл до кондиции. С трудом стоя на ногах, он в полусознательном состоянии опёрся на стол и куковал, опустив голову. Заметивший это один из наёмников осмотрел беднягу и торжественно объявил, похлопав юнца по плечу:
Пацан готов к великим свершениям!
Шикарно! хлопнул в ладоши Велеон.
Нистрам очнулся и спросил:
Всё? Мы готовы?
Разумеется! отвечал наёмник, потирая руки, тебя только и ждём.
Тут вмешался трактирщик.
Стрелять только на улице! потребовал он.
Тебя не спросилусмехнулся Велеон.
Если хочешь пальбу устроить, делай это снаружи, но здесь я не позволю.
Там темно, если ты не заметил.
Ну, слушайте Раз так, то, может быть, отменим всё? пробурчал себе под нос Нистрам.
Не! отвечал Велеон, для чистоты эксперимента здесь будем стрелять, и баста! и рявкнул он так, что у трактирщика поджилки затряслись.
Если посмеешь, то я выгоню тебя! чуть заикаясь от страха, отвечал тот.
Меня? усмехнулся наёмник, я так не думаю.
И вдруг тот человек Велеона, что выходил на улицу, вытащил из-под колета пистолет, нацелив его на трактирщика. Тот опешил от такой наглости, да тут ещё и сам Велеон хорошенько врезал ему по морде. Несчастный грохнулся на землю, потеряв несколько зубов, до того сильным был удар у Пантри. Потом наёмники схватили сына трактирщика и подтащили его к стенке, несмотря на мольбы отца.
Готов? спросил Велеон, исподлобья взглянув на Нистрама.
Да! отвечал тот.
Тогда дайте ему ствол.
Наёмники выполнили приказ командира, дали суженому Альмы пистолет, и тот медленно направился ближе к выходу из трактира, встав рядом около двери. По его уверенному и хмурому виду казалось, что готов он идти до конца, но в глазах читалась растерянность. Впрочем, попробуй, да разгадай, что в мыслях у пьяной морды творится. Порою это даже самый великий ясновидец разгадать не сможет, а тут ещё Нистрам так нажрался
Он хорошо стреляет? спросил у Альмы Реммет.
На трезвую голову с такого расстояния по кувшинам вполне, взволнованно отвечала она, всё сильнее переживая за своего суженого. Поначалу верила словам инквизитора, мол, Нистрам напьётся до такой степени, что даже стоять не сможет. А вместо этого он, как назло, выглядел со стороны вроде бы крепким, как огурчик, если сравнивать с какими-нибудь алкашами из смердов. Иной раз вообще могло показаться, якобы был абсолютно трезв. Но стоило присмотреться, как тут же становилось понятно, с каким трудом ему даются попытки не упасть на пол, развалившись в позе морской звезды. Потому стоит отдать должное тому, насколько сейчас был упрям в своём желании показать, каков он в делеНистрам, сын Ванкреда Парадайса. Такое упорство бы каждому человеку, да в нужное русло. Авось, так и забудут все люди про войны, природные ненастья, болезни и прочие неприятнейшие напасти. А, может быть, все бедствия усугубят.
Стой ровно и не смей трястись! потребовал Велеон от сына трактирщика. Тот с трудом старался устоять на ногах, ставших для его отяжелевшего от страха тела двумя хлипкими, тоненькими хворостинками, которые при желании, как может показаться, и взглядом сломать можно.
Пожалуйста, господин Помилуйте! мальчишке было очень тяжело.
Ровно встал, сосунок!!! кое-как сын трактирщика успокоился, и Велеон поставил яблоко ему прямо на макушку, потом взглянул на Нистрама и отошёл, добавив, как будешь готов, стреляй!
В зале настала столь гробовая тишина, что даже было слышно муху, летающую под потолком. Каждый взгляд фокусировался поочерёдно то на Нистраме, то на несчастном мальчике, стараясь буквально словить каждое сокращение мышцы от напряжения. Весь трактир ждал заветного выстрела настолько терпеливо, что никто даже пот со лба не осмеливался вытереть, лишь бы не пропустить выстрел, а моргнутьэто и подавно.
Нистрам, слегка покачивая пистолетом, пытался прицелиться. Тряс голову, чтобы взбодриться, щурился, морщился. Глядя на всё это, Реммет с досадой мотал головой и даже прошептал еле слышно: «Лишь бы осечка»
И как только, казалось, напряжение достигло своей кульминации, а палец был готов нажать на спусковой крючок, Велеон, глядевший то на Нистрама, то на Альму, вдруг воскликнул:
Стоп!
Сын трактирщика тут же упал в обморок. Наёмники, увидев это, дико расхохотались, буквально взорвались. И от этой истерики чуть земля не задрожала. Всё накопившееся напряжение выходило из них так резко и быстро, что сдержаться они были не в состоянии.
Вот слабакпослышалось где-то в глубине толпы.
И вновь всё осёк Велеон.
Тишину сделали, волчары!!! и окинул всех взглядом. Подобрал с пола падшее яблоко, потом, задумавшись, молвил, я тут сидел и думал, мужики, а не пора ли нам повысить ставки? все взволнованно навострили уши, сами посудите. Нашему многоуважаемому (с какой надменностью и высокомерием он это произнёс, можно только удивляться) Нистраму не хватает мотивации, как мне кажется. Поэтому я хочу повысить ставки. Если попадёт в яблоко, заплатим ему пятикратно, если нет, то он нам. Если попытается дать заднюю, заплатит в десять раз больше! толпа взволнованно загудела, но быстро угомонилась, ожидая очередного слова от Велеона, по-моему, это хорошая мотивация, но не настолько. Нам нужно что-то действительно интересное, полное азарта и адреналина. А Нистраму источник дополнительной мотивации, чтобы лучше целиться. Согласны?