Ты ведь забыл, да?
Я мог лишь быть благодарным за то, что она была в хорошем настроении:
Ну
Поспеши, коротко ответила она.
Спускаясь по лестнице, я миновал своих детей. Мойра одарила меня неодобрительным взглядом, а Мэттью лишь саркастично поцокал языком, когда я проходил мимо. Айрин покачала головой.
Когда они скрылись из виду, я услышал, как Коналл воскликнул «Я ж говорил», обращаясь к своим брату и сёстрам. Спиногрыз.
Пройдя через портал, который вёл в наш истинный горный дом, я обнаружил, что кто-то (Пенни) заботливо разложил на кровати мою одежду. То был синий камзол с подходившими по цвету шерстяными лосинами, и пара искусно отделанных коротких кожаных сапог. Синий был любимым цветом моей матери. Ни одной мелочи она не упускает, только не моя Пенни.
Быстро одевшись, я вернулся той же дорогой. Теперь коридоры были почти пусты, за исключением нескольких слуг. Все были в зале и, наверное, ждали, пока войду я, прежде чем сесть. Леди Роуз ждала у двери, держа под руку мою мать.
Наконец-то, сказала Роуз, одарив меня взглядом с прищуром.
Надеюсь, я не заставил тебя ждать, извинился я, обращаясь к своей матери.
Она лишь улыбнулась, от чего в уголках её голубых глаз появились морщинки. Однако Роуз была не согласна.
Что ты натворил? объявила меня, прежде чем повернуть меня боком, осматривая завязки моего камзола.
Э
Мэридит Элдридж тихо засмеялась, глядя на меня снизу вверх:
Он неисправим.
Вздохнув, Роуз начала быстро распускать завязки на моём камзоле, и снова их затягивать. Я не видел в результате её трудов никакой разницы, помимо того факта, что её работа выглядела аккуратнее и чуть опрятнее моей.
Вот, почему тебе не следует пытаться одеваться самому, посоветовала Роуз.
Я не мог не восхититься скоростью и ловкостью её пальцев. Леди Роуз Торнбер была дворянкой до мозга костей, обученная науке политики, искусству этикета, крайне пристойным навыкам плетения кружев, и прочим самым разным вещам, о которых я не имел никакого понятия.
Я не мог найти моего камердинера, сказал я, на ходу сочинив отговорку.
Потому что у тебя его нет, и лжец из тебя ужасный, заметила Роуз, не отрывая взгляд от работы. Я всё время тебе твержузаведи камердинера.
Я имел ввиду Пенни, вздохнул я. Ни до кого никогда не доходят мои шутки.
Она в зале, не даёт остальным заскучать до того, как явится твоя мать, уведомила меня Роуз. Чуть погодя она добавила:Ида, я знаю, кого ты имел ввиду. Это не смешно. Закончив, она подалась вперёд, и целомудренно поцеловала меня в щёку, прошептав:Простофиля ты этакий. Затем она отступила, и повернула меня лицом к матери:Леди Элдридж, позвольте представить вам вашего сына.
Моя мать всё это время тихо наслаждалась нашей беседой, но теперь просто улыбнулась:
Ну разве он не красавец!
Я протянул ей локоть, а Роуз пошла впереди. Нам пришлось немного подождать, чтобы мы не вошли одновременно с ней, и пока мы ждали, мать повернулась ко мне:
Я говорила тебе, как я тобой горжусь?
«Так часто, что я со счёта сбился», подумал я.
Мам, этотвой день. Давай для разнообразия будем праздновать в твою честь.
Мой праздникэто ты, ответила она. Каждый день я слышу, как люди говорят о тебе. Каждый день я вижу, что ты сделал. Я мало чего добилась в своей жизни помимо тебя, и ты меня никогда не подводил.
Я терпеливо улыбнулся. Чему я был вынужден научиться, так это тому, как принимать комплименты, и она-то уж точно давала мне массу поводов для практики. Шагнув вперёд, я толкнул двери, и мы вошли внутрь. Зал был полон, набитый всеми жителями замка и, судя по всему, значительной частью жителей Уошбрука.
Вытянув руку, я отошёл настолько далеко, насколько осмеливался, не теряя хватки на её кисти. Равновесие её в эти дни было не лучшим, и я постоянно волновался о том, чтобы она не упала. Затем я обратился к собравшимся:
Позвольте мне представить вам виновницу торжества, Леди Мэридит Элдридж!
Это собравшиеся встретили громкими радостными возгласами и массой поднятых кубков. Моя мать успешно попыталась сделать небольшой реверанс, лишь чуть-чуть покачнувшись. Я медленно и осторожно провёл её к её месту за столом, убедился, что она надёжно уселась, и занял своё собственное место. После чего все смогли расслабиться и начать наслаждаться едой.
Конечно, она в главном зале была не впервые. Моя мать неоднократно делила с нами трапезу, и её хорошо знали, но с течением лет она стала появляться всё реже и реже. Предпочитала обедать в тишине и покое своего собственного дома. В то время как мы с Пенни взяли за правило появляться на людях минимум дважды в неделю, мама ныне выходила на люди в лучшем случае раз в месяц.
Поскольку день был посвящён ей, музыканты играли по её заказу, и Мэридит выбрала ряд хулиганских кабацких песен. Большую часть жизни она провела простолюдинкой, и хотя более утончённая музыка ей стала нравиться, вкус к вульгарным балладам она не потеряла. Её выбор всем, похоже, понравился.
В какой-то момент Пенни наклонилась прошептав мне на ухо:
Ты хорошо зашнуровал камзол дело рук Роуз?
Я одарил её заносчивым взглядом:
Я набил руку.
Значит, это точно была Роуз.
Ну, мой камердинер в тот момент не мог мне помочь, сказал я ей, подмигивая.
Она мягко ущипнула меня под столом. Её пальцы были достаточно сильны, чтобы сгибать сталь, поэтому она обычно всегда осторожничала. В результате я едва ощутил её упрёк.
Ты ведь осознаёшь, что кому всё же нужно было всё это организовать?
Нагнувшись, я поцеловал её в щёку:
И я благодарен за это, и за всё остальное, что ты делаешь. Сам я без тебя и с малой толикой всего этого бы не управился.
Мог бы и управиться, отозвалась она, если бы не тратил время, исцеляя незнакомцев и притворяясь жестянщиком.
Мэридит закашлялась, подавившись вином, чем немедленно привлекла мой взгляд. Вино было разбавленным, поскольку крепкое она пить уже не могла, но в последнее время ей стало трудно глотать. Я взволнованно оглядел её, пока она прокашливалась и вытирала рот и ладонь полотенцем. Когда бы я на неё ни глядел, она казалась мне ещё более хрупкой, чем в прошлый раз.
Мать махнула на меня рукой, побуждая меня не волноваться, но я смотрел на неё не только глазами. Магическим взором я наблюдал за биением её сердца, а ещё я видел, каким тусклым стал её эйсар. С течением лет он равномерно угасал подобно пламени, постепенно догорающему и оставляющему после себя лишь пепел. Я ничего не мог с этим поделать, и это почему-то заставляло меня чувствовать себя виноватым.
Это была ещё одна из причин, заставлявших меня так много времени бродить под личиной. Было так много людей с проблемами, которые я мог исправитьэто помогало мне не думать о тех проблемах, которые я был совершенно не в состоянии решить.
Пока я наблюдал за ней, моя сосредоточенность дала слабину, и мир слегка затуманился. Голоса по-прежнему были рядом, они всегда были рядом, но я снова ощутил холодное прикосновение пустоты. Она была в зале вместе с нами, укрываясь внутри каждого человека, но сильнее всего она была в моей матери. Её смерть была близка как никогда.
Пенни сжала мою ладонь:
Морт? Ты в порядке?
Моргнув, я кивнул:
Прости, мне нужно сходить в уборную. Извинившись, я встал, и быстро ушёл. По правде говоря, мне действительно нужно было отлить. Эль Харолда всё ещё давал о себе знать в моём мочевом пузыре, но по большей части мне нужно было немного времени, чтобы проветриться.
В коридоре стояла фигурас человеческим обликом, но без эйсара, который определял живых существ. Я мгновенно узнал его.
Что ты здесь делаешь? спросил я.
Во время трапез я избегаю зала, сказал Гэри, поворачивая голову, чтобы посмотреть мне в глаза. Хотя я могу подражать остальным, ощущать вкус я не способен. Я чувствую
Чувствуешь?
Он кивнул:
Да, у меня есть чувства, или, по крайней мере, я думаю, что это они и есть. Мы никак не можем сравнить наши ощущения, чтобы выяснить это точно, ответил он. Как бы то ни было, наблюдение за тем, как все едят, вызывает во мне чувство одиночества. Этояркое напоминание о разнице между мной и всеми остальными.
Присутствие андроида помогло мне успокоиться. Возможно, всё было потому, что он не был истинно живым, и, соответственно, не умирал. Внутри него отсутствовал эйсар, и потому пустота тоже совершенно отсутствовала. Однако его ремарка разожгла моё воображение:
И это делает тебя ещё более человечным, сказал я ему.
Это как?
Все в разные моменты времени чувствуют себя в той или иной степени одинокими. Когда тебя окружает толпа, это ощущение становится только хуже, объяснил я. Тебе не хватает Керэн? Керэн была его дочкой. Не от его плоти и крови, конечно, но дочкой человека, создавшего егочеловека, чьи воспоминания он в себе нёс.
Не хватает, признался он.
Это ещё одна человеческая черта. Нам всем не хватает наших детей, когда их нет рядом, сделал наблюдение я.
Андроид улыбнулся:
Верно. Разве тебе не следует быть на празднике?
Я пожал плечами:
Мне нужно было отлить.
Ещё одна разница между нами, сказала машина.
Моё настроение уже успело значительно улучшиться:
По крайней мере, эту разницу тебе не обязательно видеть.
* * *
Позже, когда мы с Пенни лежали в кровати, наслаждаясь приятной тишиной перед сном, она задала мне вопрос:
Что было не так во время банкета, когда ты ушёл из-за стола?
Я прикинулся дурачком:
Я сегодня пил эль с Харолдом, когда был во дворце. Вообще говоря, я немного перебрал. У меня начала болеть голова, и мне надо было отлить.
Она молчала с минуту, ожидая продолжения. Когда я ничего не выдал, она подтолкнула меня:
А что ещё было не так?
А почему ты думаешь
Морт, перебила она неодобрительным тоном.
Я вздохнул. Уж мне-то следовало знать, что её не одурачить. Эта проклятая женщина слишком хорошо меня знала.
Дело в моей матери. Я вижу, как она слабеет с каждым днём.
Видишь в обычном смысле, или в каком-то ещё?
В обоих. С тех пор, как я побыл шиггрэс, у меня появилось дополнительное чувство, объяснил я.
Но ты не был шиггрэс, сказала Пенни. Это был твой двойник. Ты лишь позже получил его воспоминания, когда уничтожил Мал'гороса. Так ты мне и рассказал.
Это правда, согласился я, но не вся правда. Хотя Брэксус считал себя мной, я по-прежнему присутствовал внутри него. Я думал, что все решения принимал я, и лишь позже догадался, что мы с ним были двумя отдельными существами. Я по-прежнему ощущал всё, что ощущал он, мы были вместе.
Пенни перекатилась на бок, повернувшись ко мне лицом и подложив руку под голову:
И что это за дополнительное чувство?
Я же тебе рассказывал, что я, как архимаг, могу слышать вещиголоса, вроде земли или ветра.
Угу. Но ты сказал, что это на самом деле не как слух.
Именно. Просто слухэто самое близкое слово для описания того, что я ощущаю. Так вот, это чувство дополняет мой «слух». Пока я был внутри шиггрэс, я развил ощущение чего-то ещё. Я об этом думаю как о «пустоте», или «смерти», или, быть может, «энтропии». Этосила, сопутствующая жизни, противоположность созидания. Наверное, оначасть мирового равновесия, но я ощущаю её как своего рода тень. Она нависает над всем. В молодых она слабее всего, но в больных или стареющих она становится сильнее, объяснил я.
И ты видел её вокруг твоей матери? спросила она.
Я кивнул:
Я вижу это во всех. Не всё время, а лишь тогда, когда расслабляю разум, или использую способности архимага без должной сосредоточенности.
Тебя расстраивает видеть то, что твоя мать умирает, заявила Пенни.
Я снова кивнул, крепко сжимая губы.
А вокруг меня ты эту штуку видишь?
Как только эти слова сорвались с её губ, пустота снова вторглась в мои ощущения, и в тусклом свете свечей я увидел, как она скрывается под лицом моей женымедленный тлен времени, глодающий её жизненную силу. Я крепко зажмурился, силясь закрыть свой разум, отгородиться от своих ощущений.
Её руки обняли меня:
Тебе следовало раньше мне сказать. Тебя это уже не один год тревожит, так ведь?
Никто не хочет слышать, что ты наблюдаешь за их постепенным умиранием, сказал я, сделав долгий выдох. В основном мне удаётся отгородиться от этого, или отвлечься. Дети в этом помогают, а также царящая здесь суета. Просто время от времени оно берёт надо мной верх. «А ещё иногда мне снится, как я высасываю жизнь из людей», подумал я. Однако эту часть я сказать ей не мог. Это было уже чересчур. После всех тех ужасов, которые Пенни испытывала, будучи в руках шиггрэс, я не думал, что она вытерпит мысли о том, что во мне всё ещё могло оставаться семя зла.
Она поцеловала меня в лоб:
Дуралей ты, вот кто. Тебе положено делиться со мной подобными вещами.
Никто ничего не может с этим поделать, пробормотал я.
Пенни стиснула меня сильнее:
Ты действительно так думаешь? Возможно, мне следует преподать тебе урок.
Я неплохо себе представлял, о чём она могла говорить. «Да, пожалуйста, преподай мне урок». Я поцеловал её в шею:
Возможно, я согласен учиться.
Она засмеялась, и оттолкнула меня:
Вот, теперь-то ты себя и выдал! Неужели это всё было уловкой, чтобы обманом заманить меня в твои порочные объятия?
Я пожал плечами, и одарил её своей лучшей озорной улыбкой.
Дурость бессмертна, сказала она, повторяя мне в лицо мой старый девиз.
Но иногда и дурости кое-чего перепадает, добавил я. Выражение её взгляда сказало мне, что ночь меня точно ожидала хорошая. А затем раздался проклятый всеми богами стук в нашу дверь. «Етить твою налево!», подумал я.
Кто там?! громко спросил я, не пытаясь скрыть своё раздражение. Поскольку спальня была окружена уордом, посмотреть магическим взором через дверь я не мог.
Папа, донёсся из-за двери голос Мэттью. У меня появилась идея.
Завтра, крикнул я.
После короткой паузы он сказал:
Но ты же не спишь.
Убирайся!
Я подождал, но больше никаких слов не услышал. Чуть погодя я встал, и выглянул за дверь, чтобы убедиться в том, что он ушёл. Коридор был пуст. Ворча, я вернулся в кровать. Требовалось некоторое время, чтобы вновь поймать упущенное настроение, но я был упорным человеком. И в конце концов добился успеха.
Глава 6
Мэттью снова меня нашёл следующим утром. Обычно он спал допоздна, поэтому увидеть его за завтраком было делом неожиданным.
Папа, сразу же сказал он.
Фа фшто? красноречиво ответил я с набитым колбасой и яйцами ртом.
Я тут думал о нашей проблеме.
Проглотив, я чуть придержал поглощение пищи, чтобы успеть сказать:
О нашей проблеме?
Касательно АНСИС, пояснил он.
Это было последним, о чём я хотел думать, не говоря уже о том, чтобы устраивать на эту тему мозговой штурм. Я всё ещё был не совсем проснувшимся.
Сейчас ещё слишком рано
Попробуй вот это, сказал он, протягивая мне кружку, которую держал перед собой.
Я принюхался. Аромат был землистый и тёмный, как и цвет чёрного содержимого кружки. На вид содержимое было похоже на чай, только сконцентрированный до состояния полной непрозрачности, однако запах был совершенно иным.
Мэттью увидел мои колебания:
Это не яд. Я пока ещё не готов становиться графом.
Хабудь это яд, я вполне мог бы его и выпить, чтобы избавиться от этой работы, проворчал я. Сделав маленький глоток, я мгновенно сморщился от горячего, горького вкуса. Зачем ты это пьёшь?
Это кофе, поведал он мне. Он крепкий. Поможет тебе проснуться.
Я отпил ещё, но горечь действовала мне на нервы:
И тебе это нравится?
Он осклабился:
Керэн нравилось пить его со сливками и сахаром, но я предпочитаю пить как есть. Мне нравится острая горечь.
Столового сахара у нас не было. Он имел свойство быстро заканчиватьсяа вот мёд у нас был. Я добавил его в кофе, и смешал с порцией сливок. К моему удивлению, получившийся вкус оказался приятным и мягким. Я понял, почему этот напиток, должным образом приправленный, мог кому-то нравиться.
Ты его привёз из другого мира? Мой сын мог перемещаться между гранями бытияи, вообще говоря, только он один обладал этой способностью.
Мэттью кивнул:
У меня его уже мало осталось. Надеюсь найти это же растение здесь, у насиначе мне придётся снова пересечь границы миров.