Дозволение находиться в присутствии Королевы в то время, как она расслаблялась, одетая в простое платье, и без каких-либо слугэто было бы бесчестно, будь я кем-то другим, однако я был её родственником. С формальной точки зрения она была моей двоюродной племянницей, хотя первые пятнадцать или шестнадцать лет моей жизни я об этом не знал. Важным было то, что в юности я был лучшим другом её брата, и, соответственно, с ней мы тоже дружили с детства.
Хотя, конечно, с тех пор, как она стала королевой, между нами появилось некоторое расстояние, в частностипосле того, как меня публично высекли, но по большей части вина в этом была моя. Мне потребовалось некоторое время, чтобы совладать с моей оскорблённой гордостью. Сейчас ситуация была лучше, но былой близости между нами уже не было.
Ты не поверишь, как у меня чешется голова от этой короны, сказала она, снова расчёсывая волосы. Хотя мне, наверное, не следует винить корону. Проблема в том, что волосы у меня весь день заплетены и уложены.
Как у графа, у меня был венец, который я надевал на официальных мероприятиях, но поскольку волосы у меня были короткие, я на самом деле не мог знать, каково этоиметь вычурную причёску, поэтому я не стал никак это комментировать. Вместо этого я перешёл к более будоражащим новостям:
Ты в курсе? Меня сегодня арестовали.
На её лице мелькнула лёгкая улыбка:
Да, я слышала, хотя ты, похоже, пережил это без последствий.
Темница у тебя очень удобная, а тюремщик был очень любезен, ответил я своей собственной улыбкой.
Она отложила гребень, и стала очень неподобающим для леди образом чесать скальп напрямую, ногтями:
Я и не знала, что обитателям моей темницы подают пиво.
Весьма цивилизованный обычай, прокомментировал я. Я и сам подумываю построить у себя темницу, просто чтобы друзей развлекать.
Она засмеялась, прикрыв рот ладонью. Расслабленная или нет, некоторые привычки в неё были вбиты ещё в детстве.
И сколько ты употребил? Когда ты вошёл, я думала, что ты упадёшь.
Больше, чем я думал, сказал я ей. Мы с Харолдом стали вспоминать былое, и я перестал следить за собой.
Если бы ты вошёл через ворота, то тебя никто бы не притеснял, и не арестовывал, посоветовала она.
Я не думал, что кто-нибудь заметит, ответил я. Про Каруина я забыл.
Он очень меня бережёт, согласилась Ариадна. На случай, если ты не знал, я приказала привратникам и лакеям пропускать тебя почти без суеты. Тебя бы не подвергли всей той помпе и церемониалу, с которыми приходится мириться большинству людей.
Этого я действительно не знал.
Внимаю твоей мудрости, Моя Королева, с деланным формализмом отозвался я. И тут я осознал, что я не был у неё уже не один год. После судебного процесса и моего наказания я месяцами избегал столицы, вернувшись лишь для того, чтобы произнести речь за упокой Дориана. В тот день Ариадна пожаловалась на то, в какой изоляции она находится, но моя боль всё ещё была слишком свежей, чтобы я мог ей сильно посочувствовать.
С тех пор прошло почти десять лет, а я был в столице лишь дважды, исключительно по важным государственным делам. В обоих случаях я не говорил с ней наедине. Она давала мне массу возможностей, но я их избегал. Избегал её.
Однако она выдала особые инструкции людям у ворот, чтобы они впускали меня без вопросов, и зачем? Это было явно не в целях практичности. Я нутром чуял ответ: это был жест надежды.
Ты не мог бы подать мне вон тот графин, Морт? спросила она, указывая на стеклянную тару, стоявшую в стеклянном буфете у стены.
Не рискуя вставать, я воспользовался своей силой, почти плавно пролевитировав графин ей в руку.
Что это?
Спиртной напиток из Гододдина, ответила она. По-моему, Николас говорил, что это называется «джин». Его делают из ягод можжевельника. Я к нему весьма пристрастилась. Вытащив пробку, она налила себе в стакан. Она сделала глоток, и её лицо сморщилось.
Столь небрежно упомянутый ею «Николас» был монархом Гододдина, соседней с Лосайоном страны.
Тебе вообще можно это пить? открыто удивился я.
А почему только тебе можно веселиться? поддела Ариадна. Поглядев на моё лицо, она добавила:Не волнуйся. Я почти никогда не пью. Не с кем пить, когда тыкоролева. Этоособый случай. Давясь, она сделала второй глоток.
Ты так себя доведёшь, предостерёг я. Большинство людей смешивают такие вещи с другими напитками, вроде фруктовых соков или вина.
Закончив глотать воздух, она ответила:
Чепуха, Николас сказал мне, что этот напиток изобрели в качестве лекарства.
«Лекарства от трезвости», подумал я про себя. Следующие мои слова удивили даже меня самого:
Прости меня.
Брови Королевы поползли вверх, а затем она заставила себя сделать ещё один глоток. После неминуемо последовавшего за этим кашля она спросила:
За что?
Я то, что меня не было рядом, просто сказал я.
Её щёки налились румянцем, хотя были тому причиной мои извинения, или выпивка, я точно сказать не мог. Она долгий миг смотрела на меня, прежде чем ответить:
Не надо. Нам весело. Это твой первый личный визит вообще первый. Не порть его.
Именно поэтому я и прошу прощения, объяснил я. Когда я пришёл, целую вечность тому назад, на поминальную службу, ты сказала мне о том, в какой изоляции ты находилась. Но я был слишком зол, чтобы слушать. Но злился я не на тебя. Я злился на Лосайон, на народ, но поскольку ты была королевой, наказание в итоге пало на тебя. Я тебя бросил. Вот, за что я прошу прощения.
Ариадна хмуро глянула на меня, затем встала, и осушила свой бокал. На этот раз она не закашлялась. Она с громким стуком поставила стакан на столик.
Я больше не маленькая девочка, Морт. Я больше не младшая сестрёнка Маркуса, хвостом таскающаяся за вами по замку. Якоролева, и я вполне способна о себе позаботиться, так что оставь свою жалость при себе. За эти годы я неплохо справилась сама, без твоей помощи.
Разволновавшись, она отнесла графин обратно в буфет, затем снова взяла, и вернулась к своему креслу, чтобы заново наполнить свой бокал.
Я что, должна печалиться о всех этих пустых годах, когда мне к кому было обратиться за советом? Вот уж нет! Она сделала очередной большой глоток из своего бокала.
Её слова заставили меня дёрнуться. Королевой она стала в тот же день, когда потеряла родителей, однако она никогда не жаловалась. А как иначе? Жаловаться-то было некому. Её младший брат, Роланд, остался в Ланкастере, родителей не стало, а я обращался с ней так, будто она была чумная.
Но она вышла замуж. За видного молодого дворянина из Гододдина, его звали Ли́манд. Когда до меня дошли вести об этом, я испытал в некотором роде облегчение, поскольку это смягчило моё чувство вины за то, как я её избегал. Однако детей у них не было, а ей уже было далеко за тридцать. Я всё гадал, следует ли мне упоминать её мужа.
Глаза Ариадны сузились, будто она прочла мои мысли:
И даже не упоминай моего мужа.
Я поднял ладони:
Слышал, что онприятный малый.
Она снова упала в своё мягкое кресло:
А ты знаешь, почему я вышла за него?
Тут я точно заплыл в опасные водынаверное, почти такие же опасные, как разговоры с Пенни, начинавшиеся с простого «нам надо поговорить». Силясь найти ответ, я смог выдать лишь:
Он красивый?
Она опустошила свой бокал, и снова поставила его:
Онникчёмный павлин. Я вышла за него потому, что онне из Лосайона.
Двадцать лет назад я бы не понял, но с тех пор я успел достаточно погрузиться в политику, чтобы уловить смысл её слов. Она была первой правящей королевой в Лосайоне. Выбери она дворянина из своей собственной страны, вопрос о том, следует ли ему быть королём, мог бы стать серьёзной проблемой. Однако никто из дворян Лосайона не желал, чтобы ими правил иностранец, поэтому Лиманда сделали «принцем-консортом».
Сестрёнка моего друга была хитра. Она ловко обогнула самое опасное препятствие её суверенной власти. Я впечатлился:
Я об этом и не догадывался, сказал я ей, но этогениально.
Спасибо, сказала она, слегка склонив голову, и махнув ладонью, будто принимая аплодисменты. Однако брак всё равно ужасный. Я его терпеть не могу. Вот, почему я большую часть года держу его подальше от себя.
Принц Лиманд стал хорошо известен как заядлый охотник, и проводил большую часть своего времени вдали от столицы, но я всегда думал, что это было его собственным выбором.
Так вот, почему нет потомства? спросил я, имея ввиду тот факт, что она не родила наследника.
Теперь дёрнулась уже она. Это был тот единственный вопрос, который ни за что не осмелился бы задать ни один дворянин в Лосайоне, но он был у всех на уме. Королеве было под сорок, и вопрос о наследовании престола начал приобретать остроту.
Нет, наконец призналась она. Свой супружеский долг я исполнила, но безрезультатно. Затем она произнесла слова, которые ни за что не сказала бы прилюдно:Я бесплодна.
Подавшись вперёд, я подал мысль:
Ты уверена, что дело в тебе? Может, это Лиманд.
Ариадна хихикнула чрезвычайно неподобающим для королевы образом:
Во мне. За эти годы я закрутила несколько интрижек.
Я был воистину в шоке:
Просто ради того, чтобы проверить эту теорию?
Она взглянула на меня печальными глазами поверх своих безжизненных губ:
Потому что мне было одиноко, нода, и для этого тоже, полагаю.
У меня в голове пронеслась дюжина разных мыслей, но до языка первой добралась эта:
А Лиманд, он знает, или?
Она кивнула:
Вероятнода, хотя это и не важно. Мы уже не один год порознь, а когда были вместе, то в основном лишь из чувства долга. У себя в охотничьем домике он сам заботится о своих нуждах.
Я просто немного посидел на месте, чувствуя себя ошарашенным и грустным. Мой брак и близко не стоял с её собственным. Дела у нас с Пенни не шли идеально, но мы были партнёрами, друзьями и, да, любили друг друга, несмотря на все сложности воспитания детей и управления небольшим кусочком королевства. Глядя на Ариадну, я видел зрелого, держащего себя в руках, дисциплинированного и могущественного монархано у себя в голове я по-прежнему видел девочку, которая бегала за нами по Замку Ланкастер. В те времена она была ветреной и живой, и я почему-то всегда полагал, что жизнь у неё сложится более счастливая.
Ари начал я, прибегнув к её старому прозвищу, я не знаю, что сказать. Мне следовало быть рядом с тобой.
Прекрати, Морт. Её глаза покраснели. Предполагалось, что эта наша встреча будет счастливой. Почему мы говорим на эту тему?
Потому что я чувствовал себя виноватымвот, почему.
Ты права, внезапно сказал я. Прошлое уже загублено, но завтрашний деньэто совсем другое дело. Поживи с моей семьёй. Можешь спать у нас, когда только пожелаешь.
Чего?
Я сделаю тебе портал, объяснил я. Можешь весь день быть королевой, а по вечерам, если хочется суеты, ты сможешь пройти через портал, и поспать в нашей гостевой спальне. Пенни будет в восторге. Вообще-тор, Пенни, наверное, ещё придётся уговаривать. Она была отнюдь не так близка к Королеве, как я был. Возможно, она даже немного на меня разозлится.
В то время как ни одна из моих предыдущих ремарок не заставила её потерять самообладание, это последнее предложение оказалось чересчур. Слёзы переполнили её глаза, и стали бесшумно стекать по её щекам.
Я не могу а как же охрана?
Ничего им не говори, сказал я. Или скажи, но только Харолду.
Каруин узнает, сказала она, упомянув своего дракона. Он сможет пролезть в этот портал?
Только если бы я сделал его гораздо шире, чем намеревался. Порталы требовали гораздо большего вложения эйсара, и объём этого вложения рос в геометрической прогрессии относительно размера порталапоэтому-то мне и пришлось использовать Бог-Камень, чтобы запитать Мировую Дорогу. Я отрицательно покачал головой:
Нет. Ему придётся использовать Мировую Дорогу, или летатьчто также выдаст тебя с головой. Просто объясни ему всё. Ты будешь отсутствовать лишь по вечерам, и лишь тогда, когда захочешь побыть вдали от дворца. Он поймёт.
Ариадна оглядывала комнату, будто могла найти в своём окружении какую-то логичную причину для отказа.
Не знаю. По-моему, твоей жене это не понравится. Как она сможет расслабиться у себя дома в моём присутствии?
Женщины. Почему они все такие сложные и проницательные?
Она согласится, заверил я её. Поверь мне.
Она покачала головой:
Нет. Это плохая идея.
Очень жаль, сказал я ей. Мне плевать.
Ариадна встала, выпрямив спину, и глядя на меня свысока:
Ятвоя королева. Ты обязан делать то, что я приказываю.
Для меня она была скорее отдалившейся младшей сестрой, особенно учитывая то, что Маркуса я считал своим братом, а не просто каким-то другом или двоюродным родичем.
Тычасть моей семьи, и мне плевать, что ты там приказываешь. Я сделаю так, как пожелаю. Если тебе это не нравится, то можешь попытаться посадить меня в темницу, но шансы на успех этого предприятия мне кажутся весьма низкими.
Без всякого на то предупреждения я обнаружил себя в объятиях. Ариадна стискивала меня с неожиданной силой, уткнувшись лицом в мой кожаный камзол. Я осторожно обнял её руками, и позволил ей ещё так постоять, ничего не говоря. Будучи королевой, она, наверное, не могла себе позволить плакать у людях на глазах уже почти десять лет. Я не мог представить, как тяжело это было. Пенни всегда была рядом со мной, и неоднократно видела мои слёзы. Да и остальная часть моей семьи видела, если уж на то пошло.
Через некоторое время она оттолкнула меня, и притворилась, что её лицо не было красным, а носсопливым. Королева была выше подобных мелочей.
Ладно. Будь по-твоему. А пока что тебе лучше вернуться домой. Уже темнеет.
Э? Я потерял счёт времени. Быстрый взгляд в окно уведомил меня, что сумерки уже наступили. «Я обещал, что сегодня вернусь домой пораньше».
«Проклятье».
Ты права!
Она тронула меня за плечо прежде, чем я успел уйти:
Передай от меня привет Маркусу и Дориану.
Это меня удивило:
Ты что имеешь ввиду?
Когда я тебя вижу, я думаю о них. Они будто никуда не девались. Вы трое были так близки, что мне нравится думать, будто они всё ещё живы, внутри тебя, призналась она. У меня такое чувство, будто если я тебе что-то скажу, то они, может быть, всё ещё могут это услышать. Скажи им, что мне их не хватает.
Я одарил её храброй улыбкой, и кивнул, однако сам давился слезами, уходя прочь.
Глава 5
Используя мой удобный трафарет, я создал ещё один временный круг, и телепортировался обратно в здание в Замке Камерон. Я ожидал, что отвечать на вопросы от Пенни мне не придётся, пока я не доберусь до дома, но всё оказалось не так.
Как только я вошёл во внутренний донжон, я понял: что-то не так.
Не в обычном смысле «не так». Надо мной не маячила никакая смертная опасность, однако в замке царила суета. Конечно, в это время суток всегда была, поскольку всех надо было кормить, однако в воздухе витало дополнительное возбуждение. Они что, банкет затеяли?
«Невозможно», подумал я. «Следующий банкет будет только в»
Ох, бля-а-а. Это тревожило меня, на подсознательном уровне, с самого утра, когда я заметил про себя, что шесть дней назад был день рождения моего отца. Он родился на шесть дней раньше моей матери. Сегодня ей исполнялось восемьдесят лет, и Пенни планировала устроить в её честь
Морт!
Моя прекрасная жена стояла передо мной, одетая со всей той показной изысканностью, от которой она обычно воздерживалась.
Да, любовь моя? сымпровизировал я. Как она сумела так быстро найти меня среди бегавших взад-вперёд людей, я понятия не имел. В этом она успела набить руку.
Пенни оглядела меня с ног до головы, очевидно сочтя мой наряд недостаточным:
Ты сказал, что сегодня вернёшься домой пораньше. Время поджимает!
Ну конечно же! согласился я. Я не собирался возвращаться впритык. Я стремительно пошёл вперёд, будто намеревался направиться прямо в главный зал.
Не так быстро, сказала она, останавливая меня. Тебе нужно переодеться. Несколько минут у тебя ещё есть. Ты же не хочешь праздновать юбилей твоей матери в наряде палача, так ведь?
«А Королеву моя одежда вполне устроила», молча подумал я.
Хорошая мысль. Я развернулся, и направился к двери в наши покои.
На её лице мелькнула ухмылка: