- Боже,тихо хихикаю.В последнее время, все говорят о душе и ином мире. К чему бы это?..
- Вероятно, новое веяние, - подыгрывает друг и заговорщицки подмигивает: - Как в своё время Каббала, йога, вампиры, секты, оплодотворение из пробирки
- Кхм - морщусь.Главное, не заразиться.
Вейти Лаурьер заканчивает песню и под дружный шквал аплодисментов спускается в зал. Её тотчас окружают восторженные зрители, но «насесть» на диву не позволяю секьюрити - высокие, широкоплечие охранники. Берут в кольцо и если подпускают, то только по одномупевица раздаёт автографы.
Мой телефон, сиротливо ютившийся на столе, настойчиво помигав неоновой подсветкой и слегка провибрировав несколько раз, утихаетполучено сообщение. Нехотя беру. Незнакомый абонент Сердце принимается отбивать неровную чечётку, пальцы не слушаются нажимая «читать».
«Сука, пока есть время, развлекайсявсё равно тебя настигнет кара. Сдохнешь, как и родители!»
Нервно сбрасываю сообщение и на ватных ногах встаю. В голове точно набат колоколов, на горле удавка. От волнения едва сознание не теряю. Срочно в номер! Там лекарство, успокоительное! Принять и всё обдумать уже с холодной расчётливостью.
- Простите, - голос предательски дрожит. Невидящим взором обвожу зал, пытаясь усмотреть злодеяон здесь, а если нет, то, как узнал, что я развлекаюсь?! Взгляд ни за кого не цепляется. - Вечер был великолепен, - бубню в никуда, - но я устала. Мне нужно в номер. Всего наилучшего! Дмитрий, - отчуждённо киваю Дегтерёву, но его не вижуперед глазами пелена. - Юрий Агапович, Костя
Не дожидаясь ответа, иду на выход, судорожно сжимая телефон. В висках, будто дятел, колотящий клювом дерево. Маньяк!.. Опять достал!
Как назло, желающие получить автограф перемещаются к дверям. Даже не смотря на воспитание, в такие минуты народ больше смахивает на обычную беснующуюся толпу. Суетятся, волнуются. Проталкиваюсь и на ходу извиняюсь:
- Пропусти Будьте добры Дайте пройти Простите
Сборище уплотняется - раздражаюсь, но безжалостные руки, больно стиснувшие мои плечи, усмиряют пыл:
- Не прощу!..рокочет бас над ухом.
Испуганно вскидываю головунадо мной возвышается бугай с суровым лицом. Скорее мужественным, чем красивым, а ещё скорее, пугающе завораживающим. От мужчины исходит ощущение грубой энергии, перед которой трудно устоять. Устрашает, подавляет мощью, производит сильное, неизгладимое впечатление. Брюнет лет сорока пяти с аккуратной стрижкой. Бакенбарды переходят в лёгкую небритость. В ухе нечто похожее на крохотный наушник, что толкает на мысльмужчина - секьюрити.
Высокий лоб прорезают три вертикальные морщины. Тёмные густые брови хмуро сдвинуты к переносице. Глубоко посаженные крупные бархатно-зелёные глаза недобро поблескивают. Крылья чуть искривлённого крупного носа грозно трепещут. Губы сжаты в узкую полосу, отчего резко очерченный подбородок, совсем нагло выпирает. Признаться, гадко, но я точно загипнотизированная не могу отвести взгляда. Мужчина смотрит прямо, пристально, испепеляющее и это не нравится Однозначно, категорически. Морозит до гусиной кожи.
- За автографом в очередь, - чеканит верзила, буравя Ужас! Травяные глаза заливаются чернотой. Она расползается во всю глазницу, точно у демонов в фильмах. Неудобная заминка смущает окончательно.
- Он мне не нужен, - выдавливаю жалобно, придя в себя.
Только сейчас понимаю, что не дышу всё это время. Лучше бы и дальше не дышала. Глупость, конечно, но как же зря глотаю воздуха. Лёгкие будто заполняются наркотиком. Знакомым до боли и щемящей нежности. Таким мощным, что мозг отключаетсяточно ухаю в безбрежный океан счастья, давно потерянного, но внезапно обретённого. Ноги и без того не держат, а резковатый аромат парфюма и мужского терпкого пота погружает в новую стадию онеменияпо телу пробегает разряд. Едва не падаю в объятия грубого секьюрити. Смешинки украшают его бездонные глаза, губы чуть смягчаются, уголок криво ползёт вверх.
Чёрт! Неужели догадался, что из-за непонятной реакции на него нахожусь в ступоре?!. От самодовольной надменности зверею:
Или чтобы выйти из зала и подняться в номер, мне тоже в очередь встать?
Мужчина изучает до неприличия долго. Точно оценивает, примеряет, сравнивает:
- В свойнет, а вот в мойда
- Хам!шикаю возмущённо, намереваясь ударить, но пощечины не случается. Даже пикнуть не успеваюверзила без особых усилий перехватывает руку возле своего лица и, заломив мне за спину, рывком подтягивает меня к себе настолько близко, что утыкаюсь носом в широченную грудь. Ощущаю пьянящий аромат, снова дурею.
- Так бьют, когда жаждут поцелуя, - вкрадчивый шёпот обжигает ухо. Тело неотвратимо задаётся жаром, щёки горят. Боюсь даже пошевелиться. Интимный тон окунает в пучину грёз, похлеще чарующего пения Лаурьер.Но вы не в моём вкусе, - леденеет голос наглеца. - Проходите.
Задыхаюсь от негодования, но кого это волнует?!. Ни секунды немедля, охранник подталкивает меня в спину к выходу. Чуть не ухаю на пол, но чтобы окончательно не проиграть сражение, гордо выпрямляюсь, вскидываю подбородок и, не глядя назад, иду к дверям. Впервые не знаю, что сказать.
Выскакиваю в фойе и глубоко вздыхаю. Охранник - сволочь, тварь мерзкий тип. Как позволил себе такую наглость? От возмущения киплю будто вода на огне. Стоп! Какое мне дело до секьюрити? Своих проблем навалом. Взглядом потерянно блуждаю по оживлённому холлу, - мраморные колонны, стены с картинами, большие окна, мягкая мебель, ресепшн, довольные посетители, работники, - пока не останавливается на собственных руках. Одна из них занемевшая, всё ещё стискивает мобильник. Из-за охранника совсем забываю о маньяке - словно помутнение случается и рассудок отшибает. Такое возможно?.. Ерунда какая-то. Самодовольное, циничное хамло своей выходкой вытесняет мысли о телефонном имбециле?.. Брр
- Вит, - слышу голос Костика. Друг спешно нагоняет. Не оборачиваюсь, но на силу разлепляю непослушные губы:
- Нехорошо себя чувствую!..кидаю через плечо и ускоряю шаг. Хм Позвонить мужу или нет?.. Если позвоню, будет волноваться, может сорваться в Москву, а это вредно для его сердца. Лучше промолчать. Со мной равняется Мичурин:
- Что случилось?смотрит в упор.
- С кем?придаю голосу лёгкости. Неужели Костя заметил выходку охранника и мой казус. Позор!
- Почему так поспешно ушла?терпеливо поясняет друг.
Наконец, осмеливаюсь покоситься назадтолпа ещё не рассеялась, но наглеца-секьюрити не видно. Слава богу!.. Чуть мнусь, но решаюсь и протягиваю мобильник Костику:
- Опять сообщение! Вадиму не хочу говорить, надеюсь, и ты промолчишь.
Мичурин хмурится. С минуту изучает звонки и сообщение. Задумчиво поджимает губы и возвращает трубку:
- Ты права. Не стоит его беспокоить, и так последнее время чувствует себя плохо, - берёт меня под локоть, увлекая к лестнице.Но и Александру ты обещала, что, наконец, обратишься за помощью. Самое время! Вит, ты же понимаешь, что это значит - вопрос риторическийтолько киваю, опуская глаза. - Преследователь знает, - понижает голос друг, - чем ты занимаешься, где и что делаешь в данную минуту. Это плохо. Очень плохо...
- Понимаю! Всё понимаю, - устало качаю головой. Мы останавливаемся перед ступенями. Пропускаем спускающихся и медленно идём наверх.
В номере спешно принимаю лекарство, скидываю одежду, умываюсь и падаю на постельдолгий, нескончаемо насыщенный день. Пора спать! Утро вечера
Глава 4
Глава 4
Приняв душ, одеваюсь в тёмно-синий костюм: глубоко-декольтированный пиджак с белоснежным топом и зауженные брюки на тоненьком ремешке. Чёрные туфли на высоком каблуке. Классический бардак на голове чуть упорядочиваю, закрепив непослушные локоны на затылке, но самые вредные выбиваются, обрамляя осунувшееся лицо. Ещё бы, добрые полночи не спала. С макияжем не усердствуючуть туши, блеска для губ. На улице хоть и июнь, но погода совсем не радуетхмурая серость висит с утра. У парадного выхода уже ждёт такси.
- На Вознесенского семнадцать, - откидываюсь на спинку заднего сидения «Пежо».
Знаю, не лучшая идея ехать одной, - маньяк где-то рядом, - но Костика не хочется беспокоить по пустякам. К тому же не собираюсь гулять, доеду до места, оттуда сразу обратно. Вряд ли посмеет напасть
В планах встретиться с колдуном. На днях прошёл слух, что появился сильный ведьмак. Узнав, где и кто, секретарша быстро созвонилась с ним и договорилась о встрече. Мне нужно проверить, насколько он хорош или плох. Иннокентий Никифорович назначил приём на четырнадцать. Послушаю, что скажет. Кто знает, а, может, и правда, удивит?!. Так или иначе - встреча, а потом назад в Питер! Ура! Уже скучаю по дому, мужу
Смотрю в затенённое окно. Москва ужасает размахом, суетой и архитектурными изысками, пестрит рекламами, вывесками, щитами. Магазины, бутики, салоны, кафе, ресторанымелькают сплошными бесконечными полосами вдоль широкой многорядовой дороги, под завязку полной всевозможными машинами. Бибикающими, подрезающими, торопящимися, наоборот, тормозящими. В Питере очень похожая картина, но в столице ощущается необъяснимая суета и давление. Неродная чуждая
Мой водитель ловко управляет авто - перестраивается, точно в шахматы играет, женский голос из навигатора навязчиво вещает:
- Через двести метров сверните налево. Через сто восемьдесят метров сверните налево. - И плевать, что авто на третьей центральной полосе.
Шофёр уверенно поглядывает в зеркала, занимает пустующее место, целенаправленно приближаясь к повороту.
Закрываю глаза и погружаюсь в раздумья. Слишком много всего произошло за два дня. Новые угрозы, налоговая, завещание, недуг мужа, поездка в Москву, подписание договора, встречи Наглые секьюрити Подарки от Ивакина Как бы не чокнуться и так всякое мерещится. Точно! Совсем забыла. Чуть помедлив, распахиваю сумочку и выуживаю зеркальцепрезент мужа. Осторожно открываю, и не сразу решаюсь глянуть так боязно. Кручу в руках, несмело гляжусь.
Отражение моё слегка напуганное. Всматриваюсь - вроде никого больше нет. Вот и отлично! Захлопываю и убираюпусть лежит в сумочке. Машина плавно сворачивает на очередном повороте, водитель тормозит:
- Приехали!
Расплачиваюсь:
- Подождите здесь. Я не больше часа, а потом обратно.
Шофёр кивает и выходит из авто. Услужливо распахивает передо мной дверцу.
- Спасибо!бросаю, рассматривая стандартную пятиэтажку в народе прозванную хрущёвкой. Серо-жёлтую, облицованную мелкой плиткой. Поднимаюсь на крыльцо, набираю на кодовой панели тринадцать. Мелодичная трель довольно долго сигналитдаже подкрадывается ощущение: никого, как вдруг неровно пропев, согласно пиликает: входите. Дверь поддаётся легко. Всегда считала, что на каблуках могу даже бегать, но подъём на четвёртый этаж ощутителен для ног. Дверь нужной квартиры приоткрыта, но, секунду помедлив, благовоспитанно стучумолчание. Стучу настойчивейтишина. Кхм Что ж, не тарабанить же! Берусь за ручку и чуть сильнее распахиваю дверьона мерзко скрипит в ответ, отворяется. В нос бьёт сладковатый запах палёного сухостоя, а точнее, марихуаны. Морщусь и несмело ступаю внутрь:
- Здравствуйте, - робко заглядываю.Мы договаривались на сегодня.
Света неттолько уличное. Дощатый пол, как и дверь, поскрипывает. От каждого шага по коже высыпает морозецза мной следует тень, но так жутко странно, что непроизвольно вздрагиваю, только останавливаюсь осмотреться. Обои длинного коридора обшарканы, местами обвисают. У первой комнаты нет двери, пожалуй, также, как и у кухни. Она ближе. Заглядываю и повышаю голос:
- Иннокентий Никифорович!
Зеленоватая краска на стенах облуплена. На полу - местами вздыблена, местами смыта. Некогда побелённый потолок пожелтел. Мебель - старая, полки - сломаны, дверцы частично отсутствуют. Почерневший от копоти чайник-свисток на грязной газовой плите. По соседству, на ближайшей конфорке, сковородка с жареной картошкой, неизвестно какой давности.
Запах - убойный, будто на мусорку пришла. Неудивительно! Она самая притаилась возле мойки, вернее, от пола до мойки. В проржавевшей раковине гора посуды. У другой стены прямоугольный стол с едой: разбросаны куски хлеба, на краю надкусанный бутерброд, на блюдце порезанный, квёлый помидор и огурец, тарелка с засохшей селедкой и луком в остатках масла. По обеим сторонам обеденного стола табуреты.
Холодильник Боже! Такие ещё существуют?!. С выцветшей молочной краской и гордым названием «Днепр». Смешно ли, раритет сейчас, конечно, в моде, к тому же в давние времена умели делать на века, но чтобы на такие?!. Ведь стоит агрегат, и даже звуки издаетгудит, вибрирует
Вдалеке раздаётся приглушенный мужской голос и поспешный топот. Возвращаюсь в коридор. Чуть дальше со стуком отворяется дверь, из комнатки стремительно выходит невысокий, крепкий мужчина в костюме цвета мокрого асфальта и светлой сорочке. Редкие волосы растрепаны, оголяют залысину на макушке. Голову вжимает в плечи, сутулится, благодарно часто-часто кланяется. Маленькие тёмные глаза-бусины встревожено бегают, на лбу выступает испарина. Тонкие губы открываются, но звуков не слышно. Ни разу не оглянувшись, а меня словно и не заметив, мужчина скрывается за порогом квартиры, осторожно затворив за собой дверь.
- Жду!вспугивает меня чуть хрипловатый мужской голос, знакомый до ужаса и омерзительный до неистового трепетания сердца. Вздрагиваю, оборачиваюсь к таинственной дальней комнатехозяина до сих пор не видно. Ведьмак цену набивает, страху нагоняет? Не хотелось бы признаваться, но получается. Мурашки, поспевая за гусиной кожей, бегут по телу. Ноги не слушаются, едва переставляю. Чей же это голос?.. Где слышала?.. Мысли прерывает очередной чуть грубоватый рык:
- Сюда ступай!
Напряжение так и витает. Воздух тяжёлый, спёртый. Иду медленно, настороженно всматриваюсь в относительную темноту. Краем глаза замечаю: поспевающая за мной тень разрастается, чуть обгоняет.
От страха потеют ладони. Боязно до писка и до жалобного визга. Осторожно приближаюсь к комнате и, глубоко выдохнув, ступаю внутрь. Странно, раньше не сталкивалась с подобными комнатами людей, обладающих паранормальными силами, а видела множество. Как правило, в дизайне элементы знахарства, ведовства. Разные пучки трав, карты, руны, камни, амулеты, талисманы, свечи и прочая атрибутика, кричащая громче владельца и его деяниях: здесь магия, колдовство!
Хм Небольшая полупустая комнатка также в полумраке - единственное окно занавешено плотной синеватой шторой. В центре комнаты круглый стол, правда, взгляд задерживается на изогнутых ножкахручная работа, да, к тому же похоже, на настоящее дерево. По обе стороны стульяв том же стиле, что и стол. У дальней стены старенький комод с парой свечей, бросающих блики на овальное зеркало в посеребренной оправе, с причудливым рисункомне то змеями, не то переплетающимися растениями.
- Садись!командует ведьмак и указывает на стул напротив себя.
Колдун тоже необычныйне старик как ожидала. Лет пятидесяти, или чуть моложе. Довольно высокий, широкоплечий. В мятой выцветшей футболке, спортивных растянутых брюках и прохудившихся домашних тапочкахбольшие пальцы торчат из лохматых дырок. На голове точно птичье гнездокоричневые волосы всклочены. Лоб пересекают толстые горизонтальные морщины. Густые, размашистые брови нахмурены с изломом. Маленькие, настолько голубые, что практически белые глаза, следят недобро. Скользят изучающим взглядом с дотошностью собаки-ищейки. Блестят настороженно, подозрительно. Крылья крупного носа широко распахиваются и нервно трепещутколдун явственно принюхивается. Водружает волосатые руки на стол. Глядит в упор, будто сканирует.
От ужаса, не могу собраться с мыслями, тем более вспомнить, где встречала мужика. Точно зачарованная, судорожно прижимая непослушными пальцами к груди сумочку, сажусь.
- Не трусь!ухмыляется ведьмак, но глаза остаются такими же суровыми и холодными, словно ледники Антарктиды.
- Здравствуйте, - выдавливаю через силу.
- Пришла мужчину приворожить или бизнес хочется более успешным сделать?прищуривается, губы искривляются в презрительной усмешке.
О! Дело меняется. Не всё так страшно, как может показаться на первый взгляд. Испуг стремительно испаряется, на место оцепенению приходит спокойствие, и даже небольшое ощущение собственной могущественности. Ведун, а не ведает! Нет, конечно, сложно угадать, зачем пришёл посетитель, но колдун и психологкак братья близнецы. Прочитать клиента обязаны за секунду. Этот не справляется. Так сказать, проваливается на первой же секунде негласного экзамена. Сажусь удобнеегордо вскидываю подбородок, опираюсь на спинку стула, закидываю нога на ногу: