В безоблачном небе висела почти полная луна. Над нами снова пролетел стенающий Взятый. Мы не видели его, но ощущали достаточно четко. Снова заснуть я не смог. Мне мерещились скользившие в лунном свете призраки. Я слышал, как подкрадывается нечто незримое. Кажется, в мою голову просочилось больше, чем просто крик того Взятоготень чего-то зловещего висела в воздухе.
На следующее утро мы нашли еще один маленький мост. Он соединял крутые берега бурного ручья, шириной не больше ярда. Одна грубо выструганная доска, которую совсем недавно заменили, даже не успела потемнеть. Вскоре мы почувствовали запах дыма. Много дыма, древесина и какой-то запах с ноткой серы.
Впереди деревня,предположил я.
Резчик вызвался пойти проверить. Вместо этого Ильмо послал Одноглазого. Одноглазый мог стать невидимым. А ещё он мог вселяться в животных и птиц, чтобы подглядывать и подслушивать, если у него было достаточно времени их подготовить. Стояло полное безветрие. Пока он отсутствовал, на деревьях даже листик не шелохнулсячто объясняло висевший вокруг дым.
Вернувшись, Одноглазый доложил:
По долине разбросано около сотни домов. В центре земляная насыпь с деревянной крепостью, вокруг городишко. Там, где дорога выходит из леса, сторожевой пост из бревен. Он пустой. Люди все в поле, но они не работают. Они что-то высматривают в небе.
Фермерская община в горах? Вряд ли.
Может, они какие чокнутые сектанты,предположил Резчик.
Расчищенная поляна была в милю шириной и в несколько миль длиной. Дорога начиналась с северного края и шла по открытой местности вдоль небольшой речки. Реку в трех местах перегораживали дамбы, образуя одну большую и две маленькие запруды. На большой по обоим берегам стояли водяные мельницыодна явно для муки, а втораянеизвестно для чего. Как и говорил Одноглазый, наш путь преграждал сторожевой пост.
Ильмо кивнул в сторону деревьев:
Там, в лесу. Отвалы пустой породы.
Ему виднее. Кажется, наш сержант сбежал с каких-то шахт, когда ему было тринадцать. Хотя, мы все лжем, говоря о своем прошлом.
Одноглазый был прав насчет людей. Их что-то беспокоило.
Давайте-ка не будем афишировать своё присутствие,сказал Ильмо.
Мы стали караулить по очереди.
Было полнолуние. Я стоял на часах. Резчик должен было сменить меня. В неверном свете луны я был готов шарахнуться от собственной тени и ойкнул, как девчонка, когда появился Резчик.
Проклятье! Обязательно было так подкрадываться?
Да.
Ну конечно.
На закате местные отправили на сторожевой пост четверых подростков. Я подслушал и узнал две вещи. Мальчишки вообще по сторонам не смотрят и говорят на языке, из которого я ни слова не понимаю.
Я прошептал:
Ну если только детки не решат выйти погулять, нам... Черт!
Взятый приближался. Я упал ничком, прикусил губу, пытаясь перебороть ужас. Воплощение всей этой боли и ненависти пронеслось в пятидесяти футах прямо над нами, в свете луны.
Странно,выдохнул я, когда оно скрылось из вида.Я не заметил ковра, только много развевающихся тряпок.
Возможно, они были алого цвета. В лунном свете сложно различить цвета.
Он был без ковра,согласился Резчик. Взятые обычно летают на коврах.
Ленты ткани захлопали в восходящих потоках воздуха, как черные языки взметнувшегося пламени, когда в свете луны нечто приземлилось на крышу крепости.
Мальчишки на сторожевом посту завизжали.
Кажется, они знают что-то, что им совсем не нравится,прошептал я.
Из долины донеслись крики.
Подозрительно все это.
Ночь изрыгнула дрожащего Одноглазого. Он ничего не сказал. Впрочем, слова были не нужны. Внизу происходило что-то пакостное.
Башня издала такой звук, как будто великан смачно и со вкусом пёрднул, а потом ощетинилась лиловыми и фиолетовыми молниями. Часть представления мы пропустили, темно-синий цвет молний почти сливался с окружающей темнотой.
Что-то ужасное происходит!невольно вырвалось у меня.
Резчик усмехнулся.
Кто-нибудь, зачаруйте его, чтобы он замолк.
Одноглазый прикрыл мне рот ладонью.
Сука, бля, заткнись!
Я закивал. Теперь у меня был стимул. Благополучие моей собственной задницы вполне могло зависеть от того, насколько долго мы будем сидеть тихо.
По крышам домов танцевали лиловые молнии, окружая крепостную насыпь. Кто-то с чем-то делал что-то странное. Последовала вспышка и рев, который оглушил нас так, что мы перестали слышать треп друг друга.
Какого черта здесь творится?
К нам присоединился Ильмо. Резчик знаками рассказал ему то немногое, что мы знали. Ильмо хмыкнул. Он приготовился ждать. Мы все приготовились. Слух вернулся. Мальчишки на сторожевом посту вопили. Ночь смердела яростью и отчаянием Взятого.
Долина похожа на разворошенный муравейник,пояснил Зеб. Света как раз стало достаточно, чтобы это разглядеть.
Мальчишки со сторожевого поста тащились по домам.
Взятой и след простыл.
Ильмо выглядел помятым. Поспать ему толком не удалось.
Проклятье! Там около тысячи человек. Может, даже две. И половина из них бабы. Это чревато неприятностями.
Мало кому из наших не особо благовоспитанных братьев удавалось потрахаться в последнее время. Хотя Ильмо не спал с мужчинами, он был абсолютно убежден, что женщины коварны по натуре своей. Он знал, что за всеми бедами мира стоят злокозненные бабы, распускающие сплетни.
Я иногда напоминаю ему, что его мать тоже скорее всего была женщиной. Ильмо отвечает, что это только подтверждает его точку зрения.
Что это?спросил Зеб. Что там за хрень такая?
На крепостной башне экзотическим цветком восседала Взятая.
Я был прав насчет алого цвета, но оттенок оказался более глубокий, ближе к багряному. Как только алые лепестки улеглись, я не смог ее различить среди других силуэтов на крепостной стене.
До всего этого цирка с молниями мерещившиеся мне крики оставались где-то на краю сознания. Теперь же они зазвучали так громко, что голова грозила лопнуть.
Из городка вокруг крепости показалась длинная колонна мулов. Они шагали в нашу сторону.
Пора двигать, солдаты!решил Ильмо.
Вот уж точно, пора двигать.
Взятая вновь ощетинилась пламенными лепестками и поднялась в воздух. Как только мулы выносят ее вопли?
Итак. Взятая направлялась на запад по дороге, по которой двигался Отряд, растянувшись на сотни миль и чудесным образом унося ноги от преследователей.
Мы должны их предупредить, сказал Ильмо таким тоном, как будто он один это понимал.
Шевелитесь!
Он взял сумасшедший темп, и скоро стало ясно, что один отрядный лекарь за ним не успевает.
Мы с Ильмо знали друг друга много лет. Но это не сделало его более снисходительным ко мне.
Ты все еще идешь быстрее, чем она. Давай, пошевеливайся.
Самодовольный ублюдок решил меня проучить. Костоправ узнает, как совать нос туда, где его видеть не хотят и не нуждаются в его услугах.
Я тащился один, вспоминая все известные ругательства, пока не почувствовал, что Взятая вот-вот вломится в мой разум.
Меня подобрал высланный десятником патруль. Семь всадников и восемь лошадей. Очень вовремя. Усилия, которые мне приходилось прилагать, чтобы не пустить Взятую в свою голову, порядком меня вымотали. Но все равно ее грустные мысли продолжали просачиваться. А все из-за того, что когда-то я был пленником у Госпожи. Это прекрасное воплощение ужаса проделало в моем разуме кучу дыр, которые так и не затянулись. К великому счастью для всего мироздания, Госпожа не нашла в моей голове ничего полезного.
Все-таки Ильмо не законченный мудак,заметил я.
Ближайший всадник хмыкнул. Ильмо был сержантом, что по определению делало его мудаком. Вскоре мы наткнулись на других парней из Отряда. Они не отступали. Они готовили укрытия.
Какого черта? А как же телеги, артиллерия, тягловая скотина? Даже если нам удастся спрятать все следы, вонь от животных и немытых людских тел так и будет висеть в неподвижном воздухе.
Я высказал свои опасения вслух. Мои спутники пожали плечами. Кроме меня, всем было насрать.
Хижина в лесу превратилась в лазарет. Моя медицинская повозка была хитро спрятана в деревьях. Меня ждали пациенты и Лейтенант. Ему было плевать, что я устал и хочу есть.
Я тут подумал, а не отрубить ли тебе ногу, чтобы ты больше не смог творить хуйню. Задолбал уже.
Да все мои пациенты должны были нормально без меня обойтись...
Костоправ, идиот, ты снова споришь с начальством.
Но не обошлись. Найди меня, когда закончишь.
В действительности мои услуги практически не требовались. Самой серьёзной проблемой были клещи. Но решалось это простым инструктажем по тому, как от них правильно избавиться.
Ну и кровавые мозоли, конечнопотому что нормальной обуви уже ни у кого не осталось.
Я все сделал, помыл руки и пошел получать по башке от Лейтенанта.
Вместе со штабными офицерами он наблюдал, как цепочка хромающих людей по мосту пересекает Разлом. В конце концов, Отряд спасался бегством, что не требовало точности маневра. Иногда Лейтенант может закрыть глаза на всякие мелочи. Тем не менее, память у него безупречная. Мелочи оседают в ее закоулках, чтобы быть извлеченными на свет божий в самый неподходящий момент. Сейчас Лейтенант смотрел на меня так, как будто анализировал каждый мой проступок за последние двадцать лет.
Ты обновил Анналы?
Я не только отрядный лекарь, но и летописец.
До того дня, как ушел в патруль.
Вот-вот начнется полный пиздец. Про должностные обязанности поговорим потом.
Я уж понял. Мы на узкой дороге. На пятки нам наступает Шепот, а навстречу двигается эта новая Взятая.
Она не Взятая. Но да, мы с ней еще не сталкивались.
В смысле, сэр?
Дорога.
Ох, как мы немногословны.
Дорога, и что?
Она идет в двух направлениях.
Дороги всегда идут в двух направлениях.
Шутка вызвала мрачные взгляды, направленные в мою сторону. Некоторые не любят летописца Костоправа. У него есть дурная привычка вносить в Анналы не только успехи, но и неудачи, и проебы. К тому же, чем старше он становится, тем чаще высказывает свое мнение вслух.
Лейтенант сделал в уме очередную пометочку.
Эта дорога могла быть построена до эпохи Владычества. Вы пошли на восток. Мы пошли на запад и нашли развалины крепости, которая принадлежала кому-то пострашнее Властелина.
Итак. Как только он узнал, что существуют секретный мост и дорога, он пошел посмотреть, откуда она начинается.
Новая Взятая явилась оттуда?
Именно. И позволь напомнить, что она не Взятая. Она оттуда. До развалин всего восемь миль. Место еще более жуткое, чем замок в Арче. Везде кости, часть из нихчеловеческие.
Я не особо впечатлился. Кое-что уже успело просочиться в мой разум от Взятой.
Что еще?
Мы обнаружили там людей, живущих в невообразимой нищете. Что-то вроде слуг и источника пищи в голодные времена. Они не говорят ни на одном из современных языков. Мы бы не смогли пообщаться с ними без помощи Гоблина и Молчуна.
Это двоестаршие отрядные колдуны.
Твоя новая так называемая ВзятаяСлепая Эмон. Она действительно слепа. Она рабыня какого-то хрыча, которого называет Повелителемна их языке это звучит более угрожающе. Когда-то он был человеком, но достиг бессмертия. Сейчас он слишком заплыл жиром, чтобы двигаться, так что просто лежит и жрет. Никто не видел его многие годы, кроме Слепой Эмон. Любой, кто умудряется подобраться так же близко, становится очередным блюдом в его меню.
Воистину мир наш опасен и непредсказуем.
Получается, Слепая Эмонтоже Взятая, но она принадлежит не Госпоже.
Многое из того, что просочилось от нее в мою голову, теперь приобрело смысл.
Можно и так сказать, если тебе так больше нравится. Но это не важно. Важно то, что она не должна нас заметить.
Хмм.. идея укрыться в стороне от дороги была вполне разумной. Лейтенант хотел, чтобы караван Слепой Эмон прошел мимо, вместо того, чтобы отступать назад прямо в лапы Шепот.
Ты знаешь, что нужно делать. Иди займись,сказал он.
Мулы Слепой Эмон скоро будут здесь. Пора спрятать лазарет за волшебной завесой.
Скорее всего, мост и дорогу построили, чтобы соединить поселение и убежище этого Повелителя. Зачемна это моего воображения не хватало. Все попрятались за магической завесой.
Последовал предупредительный сигнал. Вереница мулов приближалась. Мне слова были не нужны. Я ощущал боль Слепой Эмон. Я был более чувствителен к ее эмоциям, чем все остальные. Будь они неладны, те злополучные деньки, которые я провел пленником в Башне!
Этот контакт был самым болезненным. Он затронул глубинные слои моего разума. Я был дезориентирован и чуть не двинулся крышей. Пятнадцать минут я страдал от интенсивной пытки, переживая заново Взятие Эмон.
Когда-то были и другие, подобные Эмон. Но она единственная уцелела в древнем конфликте своего Повелителя с Властелином. Вообще он жил еще до прихода Властелина и дал отпор этому отмороженному деспоту-колдуну, известному под именем Властелина, но и сам стал ужасным чудовищем, скованным в глубокой тьме. Эмон была выдающейся волшебницей, известной своим талантом раскрывать древние тайны. Она была красива, молода и влюблена... Но однажды она откопала нечто чудовищное, память о котором сохранилась только в виде ужасных слухов. Лучше бы оно и дальше оставалось в небытии.
Ослепление было только началом тех бесчисленных мук, которые ей пришлось пережить.
От нее слишком сильно фонило страданием. Я был перепуган до усрачки, и мой страх тоже стал просачиваться наружу.
Она была рядом. Алой лилией она периодически показывалась над этим невероятным мостом. Бесчисленные люди и мулы тащились так уныло, что их отсутствие энтузиазма можно уже было возводить в разряд искусства. Слепой Эмон еле-еле удавалось заставлять их идти.
Блять! Ебать мои старые костыли!
Я отвлекся и невольно пошевелился, чтобы лучше разглядеть Слепую Эмон. И теперь на меня пялился погонщик мула, застыв на месте и разинув рот. Я тоже замер, в надежде, что магическая завеса скроет меня.
Погонщик бросил повод своего мула и попятился прочь, продолжая смотреть мне в глаза и не меняя выражения лица. Как только мне стало трудно за ним следить, он шустро повернул в сторону дома, не сказав ни слова следующему за ним погонщику.
Он просто удрал по-тихому, но с тем же успехом он мог и заорать во весь голос. Слепая Эмон была слишком близко, чтобы его побег остался незамеченным.
О присутствии Эмон напоминали только алые всполохи высоко в листве иллюзорных деревьев, но когда погонщик решил навострить лыжи в сторону дома, она сразу же нарисовалась рядом и двинулась в мою сторону.
Я попытался слиться с лесом. До какой-то степени мне это удалось. У нее не получилось найти меня среди деревьев, но она совершенно точно почуяла кого-то, к кому можно прикоснуться разумом.
Она искала, но не смогла засечь меня.
Убей меня!
Она знала, что я услышу ее.
Убей меня, умоляю!
Она исступленно металась по небу. Моя голова была готова вот-вот взорваться. Остальные сжимали виски кулаками. Мулы ревели. Эта мольба об избавлении от болиубей меня!в итоге просто меня вырубила.
Меня обступили Ильмо, его патруль, и мои ученики.
Как будто в говно ужрался,выговорил я с трудом. Голова раскалывалась, словно от тяжелейшего похмелья. Во рту был мерзкий привкус.
Я блевал?
Да, сэр,подтвердил мой ученик Йоро.Дальше, чем видели.
Голова шла кругом, и мне становилось все хуже.
Ты еще орал, как резаный, на каком-то языке, который никто не знает,добавил Ильмо.
Но очень недолго,добавил Йоро.
А потом ты вырубился, и эта хрень в небе завизжала на разные лады.
Голова почти перестала кружиться, но соображать отказывалась. Я изо всех сил пытался сосредоточиться.
Где она сейчас?
Перестала тебя искать и улетела,сказал Ильмо.
Нет. Даже лежа без сознания я успел уловить, что ее призвал к себе Повелитель.
Подошел Лейтенант.
Жить будет?
Да, сэр,ответил Йоро.у него в основном с головой проблема.
Как всегда в его случае, не правда ли? Выдвигайся немедленно, Ильмо. Оклемается в пути.
Они посадили меня на пойманного мула. Старая кляча раньше везла провизию, которая теперь переместилась в желудки наших ребят. Другие мулы, которых удалось поймать, везли бочонки с соленой свининой, какими-то грануламис виду соль с перцем, или мешки с чем-то похожим на медные бусинки. Ильмо считал, что это была руда. Другие говорили, что она чересчур легкая. А мне было слишком хреново, чтобы придумать правдоподобную версию.