К вечеру, как и предупреждал леший, я добрался до первой базы. Привязав лодку у деревянного пирса, взял карабин и пошел на разведку. Со слов вертолетчиков, сторожей с двух уцелевших точек эвакуировали, но не мешало убедиться в этом самому.
То, что база отдыха строилась исключительно под вип-персон, было видно невооруженным глазом. Огромную территорию огородили свежим частоколом, вдоль которого насадили малину. Она разрослась, но, сдерживаемая оградой, стояла довольно компактно. Повсюду были разбиты клумбы. Метрах в двадцати от реки стояла сложенная из кругляка баня, перед которой имелся отделанный гранитом бассейн. В самом дальнем углу участка притулилась вертолетная площадка. Еще здесь имелась большая беседка с П-образным столом для многолюдных посиделок на свежем воздухе, и несколько сарайчиков для хознужд. Сортира на улице не было, из чего я заключил, что в главном помещении устроена примитивная канализация. Само же здание главного помещения представляло собой двухэтажный особняк с балконами. На крыше была тьма-тьмущая антенн, от круглой телевизионной, до тонюсенькой, задранной на высоту десяти метровочевидно, для спутниковой связи. Особняк выглядел весьма колоритноэтакая барская усадьба. Правда, без барина и челядиокна были темны, и тишина, царившая вокруг, навевала уныние.
Солнце медленно скрывалось за кронами деревьев, вечер постепенно вступал в свои права. В одном из подсобных сарайчиков я обнаружил генератор и запустил его. Здесь же стояло пять двухсотлитровых бочек с горючим, так что просидеть без электричества весь вечер мне не грозило.
Как ни странно, входная дверь оказалась запертой. Покидая базу и налагая мораторий на ее посещение на неопределенный срок, владельцы тем не менее возжелали перекрыть доступ и случайным посетителям. Довольно глупое решение, надо сказатьпосреди тайги никакой замок не в состоянии остановить того, кто захочет попасть на охраняемую этим замком территорию.
Выстрел из карабина в сердечник легко сломал сопротивление замка, и я оказался в большом холле. Найдя электрощит, не стал разбираться, какой блок для чего предназначен и включил все шестнадцать. Двор залило ярким светом, я удовлетворенно кивнул и отправился искать место для ночлега. По всему, проблем с этим не должно было возникнутьвряд ли высокопоставленные особы, которых привозили сюда отдохнуть, все, как один, предпочитали спать лицом в салате.
4
Ночь я провел в условиях, для самого сердца девственной тайги неожиданно приятных. Номера предусмотрительно обустроили с высочайшим комфортом, чтобы высокие гости ни в чем себе не отказывалиот шикарной ванной комнаты до двухкамерного холодильника, в котором, правда, ничего не было. Зато в мини-баре обнаружилась целая коллекция элитного спиртного. Что касается провианта, то, прояви я настойчивостьи, уверен, нашел бы, чем отужинать из местных кладовых. Наверняка с вип-отдыхающими сюда доставляли и поваров. Не будут же сильные мира сего лично шинковать салаты и разделывать рыбу. Не барское это занятие, в самом деле. А где есть повара, там должна быть и кухня с кое-какими запасами.
Но вместо поисков кухни я спустился к лодке и забрал рюкзак. Подкрепившись собственной снедью и запив ужин бокалом бренди, я отошел ко сну.
Спал крепко, без сновидений, и утром, с первыми лучами солнца, был уже на ногах. Покидая комнату, прихватил бренди с собойнеизвестно, сколько еще придется провести в тайге в полном одиночестве. В таких условиях алкоголь поможет подлечить душу, если уж совсем тоска одолеет.
Электричество отключать не стал, сочтя это излишней предосторожностью. Просто заглушил генератор и, поправив висящий на плече карабин, пошел к лодке. День только начинался, обильная роса еще вовсю блестела на траве, и было довольно прохладно. Но выжидать, пока солнце прогреет воздух, не хотелосьнапрасная трата времени.
Однако, обогнув угол главного корпуса, я уперся взглядом в огромную лайку, что сидела на дощатом помосте напротив лодки. Псина ехидно усмехалась, глядя на меня умными, почти человеческими глазами.
Прежде, чем я сообразил, откуда здесь взялся этот зверь, карабин соскользнул с плеча и удобно устроился в ладони. Но выстрелить я не успел. Где-то за спиной прозвучал подзабытый, но все равно легко узнаваемый голос:
Я бы на твоем месте бросила карабин, Арес. Если не хочешь получить стрелу между лопаток.
Я уронил карабин в траву и медленно обернулся. Артемида стояла в беседке, скрытая до пояса бортиком, и держала в руках лук с наложенной на тетиву стрелой. Тетива была не натянута, но я не стал обманывать себяв стрельбе из лука Артемида равных не знала.
Привет, не смотря на ее грозный вид, я не выдержал и расплылся в улыбке. Даже не ожидал, что мои поиски завершатся так быстро и так успешно. Вижу, сохраняешь верность старому оружию? Огнестрельное не признаешь?
Лук бесшумнее и благородней, холодно сказала она.
Ты бы его опустила, попросил я. А то я себя не очень уютно чувствую, когда меня держат на прицеле. Особенно, когда это делаешь ты.
Потерпишь, отрезала Артемида. Я не собираюсь становиться твоей следующей жертвой. Она трижды коротко свистнула в сторону. Рядом со мной тут же появились два пса. Не сводя с меня пристального взгляда, Артемида обронила: Отнесите карабин в лес и бросьте там.
Один из псов взял оружие в зубы, в два прыжка оказался у частокола и перемахнул через него без видимого напряжения. Второй же уселся передо мной, вывалив язык и обнажив зубы. В его глазах отчетливо читалась насмешка.
Я чего-то не понимаю? спросил я. Зачем ты в меня целишься? Почему ты заговорила о каких-то жертвах?
Не прикидывайся ягненком. За последние три месяца были убиты Зевс, Аполлон и Афродита. Я перестала их чувствовать. Я специально ушла в тайгу, но ты меня и здесь нашел.
Погоди-ка. Ты хочешь сказать, что считаешь убийцей меня?
Разумеется.
Это как же ты пришла к такому выводу?
А не нужно особо напрягаться, чтобы понять, кто их убил. Вряд ли это по силам человеку. Пусть наше могущество стало намного меньше, чем было две тысячи лет назад, но мы все-таки боги. И справиться с тремя из нас может только равный по силам. А ты был единственным чужаком на Горе, Арес. Ты так и не сумел стать своим. И всех нас за это ненавидел. Завидовали ненавидел. Вот только напрасно взялся убивать. Неужели непонятно было, что рано или поздно столкнешься с тем, кто окажется сильнее и проворнее тебя? Здесь, в лесу, я дома, Арес. А ты чужак. И ты проиграл.
Не спеши, Артемида. Я действительно пришел поговорить с тобой об этих убийствах. Но их совершил не я. Зачем мне это надо? Я спорить не будуособой любви к вашему семейству никогда не испытывал. Но меня устраивало положение, сложившееся после исхода с Горы. Я никого из олимпийцев не видел и не вспоминал. И был, между прочим, вполне доволен жизнью.
Не верю, она покачала головой. Если ты не при чем, если ты никого из наших не видел, то откуда знаешь, что брат, Старик и Афродита погибли?
От Афины. Ко мне заявился Шустрый Гера и пригласил на общее собрание. Во Владивостоке, оказывается, собралось аж пятеро наших. Ты была бы шестая, но ты ушла в тайгу. Гермес попытался тебя найти, но не сумел.
Меня в тайге найти невозможно, если я сама того не захочу. Хотя Гермес А, ладно. Ты говоришь, во Владивостоке пятеро наших. Ты, Гермес, Афина. Кто еще?
Геракл и Прометей. Можно подумать, ты сама не знаешь. Вы же друг дружку чувствуете.
Тогда почему здесь стоишь ты, а не кто-нибудь из них? она предпочла пропустить мое замечание мимо ушей, продолжив гнуть свою линию.
Потому что мы с Афиной так решили, меня начало охватывать раздражение. Они отправились по белу свету искать остальных олимпийцев, чтобы сообща придумать, как нейтрализовать врага. А я решил найти тебя. На ограниченной территории у меня хотя бы шансы были. А в пределах целого континента я бесполезен. У меня, в отличие от вас, нет локатора, с помощью которого я могу чувствовать остальных.
Снова свободно преодолев частокол, во двор вернулся второй пес. Артемида молча указала ему рукой на меня, и он присоединился к своему сородичу. И только после этого их владычица положила лук.
Разберемся. Ты сейчас немного сбил меня с мысли, и мне еще раз нужно все хорошенько обдумать. А пока стой спокойно, иначе мои псы порвут тебя.
Она вынула из складок туники моток бечевки и покинула беседку. Теперь я видел ее целиком. Помимо туники, на ней были черные гетры по колено, что отличалось от того наряда, в котором она щеголяла в Греции. Зато, как и там, она была босаяшла по траве изящной, почти невесомой походкой. Не шла, а летела. Юная, независимая, целеустремленнаяи прекрасная, чего уж там. Артемида мне всегда нравилась. Тем неприятнее был прием, оказанный нынче ею.
Подойдя вплотную, она сдернула с моего плеча рюкзак и ловко и быстро связала руки за спинойот запястий и до локтей. При таком подходе никаких шансов освободиться у меня не оставалось.
Развернув в сторону лодки, Артемида легким толчком в спину придала мне начальное ускорение, и я послушно побрел к пирсу, сопровождаемый торжественным кортежем из двух огромных псов и их хозяйки, не забывшей прихватить мой рюкзаксовсем не легкий, надо сказать.
Псов, впрочем, она в лодку не пустила. Сбросила на дно вещмешок, аккуратно помогла спуститься мне и приказала зверям:
Вы идите по берегу. Вниз по течению, далеко не отрывайтесь.
Зверюги послушно и совершенно бесшумно перескочили частокол и исчезли в прибрежных зарослях.
Устроиться в лодке со стянутыми за спиной руками оказалось непросто. Надувная посудина была слишком легка и нужной остойчивостью не обладала. Неудобств добавляло и быстрое течение. Неуклюже повозившись, я все-таки принял сидячее положение, но не удержался и завалился плечом на борт. Попытку выправить ситуацию сразу отмел, как безнадежную, и продолжил путь в такой вот неудобной позе.
Артемиде, судя по всему, на мои затруднения было плевать. С деловито-безразличным видом она вывела лодку на середину реки и, ловко орудуя веслом, повела ее вниз по течению.
Минут десять я наблюдал за ее размеренными движениями, потом еще раз попробовал внести ясность в обстановку:
Все-таки, не понимаю, Артемида. Мы, вроде, всегда с тобой неплохо ладили. С чего ты взяла, что именно яубийца?
«Неплохо ладили»? она даже не посмотрела в мою сторону. Лучше скажи«не так часто ссорились». Потому что я на Горе редко появлялась.
Можно и так сформулировать, я не стал спорить. Но почему яи вдруг убийца? Хочется услышать веские доводы, а не эмоции вроде того, что ячужак.
Это не эмоции, холодно отрезала Артемида и, наконец, взглянула на меня. Взгляд ничего хорошего не предвещал. Чувства в нем отсутствовали. Для себя она уже все решила. Оставалось выяснить, в чем заключалось ее решение. Это один из тех доводов, что ты хотел услышать. Мне он нравится, потому что кажется крепким. Но есть еще один доводя никогда не доверяла тем, кто живет на Олимпе. Все вы там погрязли в интригах и готовы были глотки друг другу перегрызть.
Даже я, чужак?
Тем более ты, чужак. Против остальных олимпийцев работает только один довод. Против тебяоба. Для меня это достаточно веская причина подозревать именно тебя.
Определенная логика в этих словах присутствовала, хотя, признаться, я мог бы привести пару не менее веских доводов в свою защиту. Но, глядя на упрямое выражение ее лица, решил, что это бесполезно. Артемиде все казалось ясно и просто. На всякий случай я все же уточнил:
Насколько я понял, пытаться что-нибудь тебе доказатьзатея безнадежная?
Ты верно понял, ответ был вполне ожидаемым.
А ты упрямое создание. Именно поэтому у тебя с Гераклом любви и взаимопонимания не случилось?
Не у меня с Гераклом, а у Геракла со мной! раздраженно бросила она. И вообщеэто не твое дело!
Точно, не мое. А вот что ты собираешься со мной делать? Это, кажется, мое дело?
Убью, она быстро взяла себя в руки и посмотрела на меня уже абсолютно спокойно. Нанесу превентивный удар.
Понятно, я кивнул. Я и сам начал догадываться, что к этому идет. Мне другое непонятнозачем ты везешь меня куда-то? Убить можно и здесь.
Не хочу, чтобы лешие и местные лесные духи видели, как ссорятся два олимпийца, «ссориться» это, на мой взгляд, было слишком мягко сказано, но Артемиду приблизительность выражения не смутила. Отвезу тебя поближе к селеньям. Там людей много, там духи стараются не появляться.
А то, что ты сейчас вслух сообщила, что убьешь меняэто нормально? я криво усмехнулся. Твои знакомые духи могут услышать. Что они о нас подумают?
Не услышат, спокойно возразила она. Течение сильное, вода шумит громко. А мы с тобой не кричим, спокойно разговариваем.
Спокойно, да. Вот только продолжать этот спокойный разговор мне показалось бессмысленным. Дальше, если я хотел жить, нужно было переходить к действиям. Хотя со связанными руками ни о каких действиях с моей стороны и речи быть не могло. Но я не хотел оставлять мир без своего замечательного общества, а потому решил подумать, каким образом освободить себе руки. Для начала. А там видно будет.
По моим расчетам, весьма приблизительным, потому что кальки, как и всего остального имущества, волею пленившей меня Артемиды я был лишен, до тех мест, где она сочтет возможным убить меня, мы должны были добраться лишь к вечеру. Так что времени на раздумья еще хватало. И я, переключив внимание со своей спутницы на проплывающий мимо пейзаж, принялся размышлять.
Занятие, как оказалось, в данном случае бесполезное. Два часа мы плыли вниз по течению, и я с тем же успехом мог бы не думать вообще, целиком сосредоточившись на созерцании природы. Тем болеепосмотреть было, на что. Все та же девственная тайга, но, по мере удаления от Сихотэ-Алиньского хребта, становившаяся разнообразнее и пышнее. Окажись я здесь при других обстоятельствахи залюбовался бы, честное слово. Хотя обычно к такому занятию склонности не имеля не фанат нетронутых ландшафтов. Однако ситуация к наслаждению пейзажем не располагала. Правда, один раз я увидел на берегу дикого кабана изрядных размеров. Тот тоже увидел нас, проводил безразличным взглядом маленьких красноватых глазок и снова опустил рыло в воду. До путешественников ему дела не былосюда он явился с куда более важной целью: утолить жажду. А что при этом будет проплывать мимокакая разница? Хоть мамонт-альбинос с курительной трубкой в зубах.
Между тем удача все же улыбнулась мне. Через два часа неторопливого плавания мы подошли к залому, и Артемида, несколькими уверенными ударами весел загнав лодку носом на берег, скомандовала:
Выбирайся.
Сделать это было не так просто. От того, что нос лодки оказался на берегу, устойчивости у нее не прибавилось ни на грош. Но я сумел справиться с задачей, после чего, стоя уже на твердой земле, осмотрелся и сказал:
Ты бы мне руки развязала.
Даже не надейся, жестко отрезала она.
Залом-то большой, метров сорок верных. Или ты одна будешь перетаскивать по кустам лодку, рюкзак и оружие?
Ничего, я справлюсь. А тебя пока мои псы постерегут.
Тем более, подначил я. Чего тебе с такой охраной бояться?
С чего ты решил, что я тебя боюсь? Поворачивайся!
Я оборотился к ней спиной, и Артемида принялась возиться с веревками. Эффект получился именно тот, на какой я и рассчитывал. Артемида была столь же упряма, сколь и себялюбива. Мой намек на то, что она должна меня побаиваться, не на шутку задел ее.
Только сбежать не пробуй, предупредила она. Не забывай, что у меня лук. А псы, если прикажу, и карабин принесут. К тому же они тебя все равно выследят и остановят, даже если я промахнусь. Но я не промахнусь.
Не сомневаюсь, заверил я. Ты бы, кстати, позвала своих зверей. Зачем лишний раз понапрасну рисковать?
Я надеялся, что дух противоречия и на сей раз сыграет в мою пользу, но маневр не прошел. Не переставая возиться с веревками, Артемида издала длинный призывный свист. Однако это не помоглопсы есть псы, какими бы умными они ни были. Они задержались где-то по своим животным делам и, пока выясняли, в какую сторону побежал заяц или что за птичка нагадила на этот цветочек, руки у меня оказались свободны.
Как только это произошло, я оттолкнул Артемиду в сторону и прямо через лодку нырнул в реку. Здесь было мое единственное спасение. Ни на секунду не показываясь над водой, с силой работая руками и ногами, я устремился в сторону залома, от души надеясь, что он не окажется, подобно настоящей плотине, перегорожен от поверхности до самого дна.